Индивидуализация религиозной жизни

Третьим фактором секуляризации является индиви­дуализация религии. Это означает, что публичное обсуж­дение вопросов религии считается, как правило, неумес­тным. Религия все более ограничивается частной жизнью людей и их переживаниями. Вспоминается известное выражение: «Есть только две вещи, о которых не говорят в обществе, — это религия и политика». Религия только тогда становится темой для разговора, когда связанная с ней новость представляет светский интерес: например, пастор имел любовную связь с непорядочной женщиной или присвоил часть церковных пожертвований.

Я никогда не забуду игры чемпионата NBA, прохо­дившего несколько лет назад. Выиграла команда «Фи­ладельфия — 76», и телерепортеры бросились брать ин­тервью у ее первого игрока Джулиуса Эрвина, более из­вестного как «доктор Джей». Тот был еще весь мокрый после игры, когда в этом прямом репортаже по нацио­нальному телевидению его спросили: «В чем источник вашей силы? Что помогает вам быть не только великим спортсменом, но и оказывать большую помощь другим людям?» И он без промедления ответил: «Следует ска­зать о двух вещах. Прежде всего, это моя семья, и осо­бенно велика в моей жизни роль жены. Но главное даже не это. Я отдал жизнь Иисусу Христу как своему Господу и Спасителю. Он — средоточие моей жизни, и я благо­дарен Ему за все, что мне удалось сделать хорошего как в спорте, так и в жизни»¹.

Он еще некоторое время говорил на эту тему, явно сму­щая репортеров. Но на телевидении ничего не могли поде­лать! Это была прямая трансляция, когда нельзя отредак­тировать сказанное. В тот момент доктор Джей нарушил негласные правила секулярного общества. Он использо­вал непревзойденную возможность обратиться к милли­онам телезрителей, для которых он был героем и образцом для подражания, и сказать им, что жизнь заключается не в баскетболе, а в Иисусе Христе. Но то, что он сделал, не­приемлемо для секулярного общества. Вы не должны пуб­лично говорить о религии. И я больше никогда не видел на телеэкране прямых интервью с Джулиусом Эрвином.

Церковь уже не довлеет над обществом. Она уже не является главным действующим лицом общественной жизни. Политика, образование и экономика служат не столько церковным, сколько секулярным целям. И эта индивидуализация, это обособление веры является тем фактором, который, по-видимому, делает веру все более неактуальной для повседневной жизни.

Итак, мы живем в эпоху «секулярного дрейфа». Ник­то не предполагает заранее становиться секулярным че­ловеком. Как правило, это происходит постепенно. На­учное сознание, плюрализм и индивидуализация веры незаметно делают свое дело. В некотором смысле чело­век продолжает «верить», но у него уже нет ни твердых убеждений, ни духовной потребности ходить в церковь.

В результате этих тенденций общественное устрой­ство все менее содействует религиозному пониманию жизни. Религиозные убеждения становятся неустойчи­выми и приобретают относительный характер, являясь, как считается, всего лишь личным предпочтением.

Одна из ответных реакций на секуляризацию — ре­акция, которая разрушает значение прошлого и надежду на будущее, — это бегство в настоящее. Существова­ние по принципу «есть, пить и веселиться», спорт и раз­влечения — такой образ жизни сам по себе становится религией, которая занимает место церкви.

Другой реакцией на секуляризацию является уход в какую-нибудь группу, которая находит защиту в изоля­ции от мира. Диапазон таких групп очень широк: от весь­ма ортодоксальных христианских «групп поддержки» до опасных культов, которые превращают нормальных лю­дей в социальных и религиозных изгоев. Но как бы то ни было, в наш мятущийся век любая такая община ста­новится для человека прибежищем мира и спокойствия.

Однако самым распространенным ответом на «секулярный дрейф» является стремление погрузиться в этот мир, каков он есть. Если наш мир — это все, что мы име­ем, то вполне достаточно его задач и проблем, чтобы поглотить все наше внимание. Молитва и богослужение представляются бегством от действительности — пустой тратой времени, которое лучше было бы употребить на изменение общества. Знание приобретается с помощью разума и научных исследований, а не через откровение. Секулярный человек стремится создавать собственные ценности и намечать собственные цели, не ожидая от Бога ни поддержки, ни осуждения.

Секуляризация сама по себе является достаточно нейтральным процессом. С одной стороны — и в этом ее положительное значение, — секуляризация, способ­ствуя развитию образования, науки и терпимому отно­шению к окружающим, улучшает жизнь многих людей, в том числе и христиан. Разоблачая фанатизм и суеве­рие, она препятствует тому, чтобы люди прятались от своих истинных проблем, увлекаясь различными рели­гиозными учениями, отрицающими реальность.

С другой стороны — и в этом ее отрицательная роль, — секуляризация в значительной мере разрушает веру. Она приводит к тому, что истина кажется человеку относительной и неактуальной. В борьбе за земные цели не уделяется внимания духовному аспекту жизни. Более того, с тех пор как начался процесс секуляризации, цер­ковь почти повсюду перестала быть центром жизни и чаще всего ей не удается привлечь внимание тех секулярных людей, которые активно ищут разрешения сво­их жизненных проблем.

Можно ли избежать влияния секуляризации, не по­пав в ловушку отрицания действительности и ухода от ее проблем? В наш век средств массовой информации сде­лать это очень трудно. Хотя секуляризация — это не ве­роисповедание, секулярные идеи распространяет самый убедительный из когда-либо живших проповедник. И се­кулярные «евангельские собрания» проводятся почти в каждом доме адвентистов. Я говорю о телевидении.

Телевидение — самый мощный проводник секуляри­зации в нашем обществе. С его помощью идеи научного сознания, плюрализма и индивидуализации религии бом­бардируют наши дома повсюду. Адвентисты всегда учи­ли: для того чтобы избежать пагубного влияния общества, необходимо жить в сельской местности. И вот я переехал из Нью-Йорка в маленький городок с населением 300 че­ловек, в 7 милях от ближайшего города. Но мне пришлось каждое утро наблюдать, как в ожидании школьного авто­буса около 20 детей варварски разрушают мой садик. В жизнь провинции входит телевидение, и дети растут под влиянием последних современных идей, моды, наркоти­ков, насилия. Телевидение может проникнуть буквально куда угодно. Проезжая мимо ранчо в Невадской пустыне, в сотне миль от ближайшей деревни, вы почти наверняка увидите спутниковую антенну, которая принимает теле­визионные передачи из делового центра Нью-Йорка! Так же хорошо она работала бы и на Северном или Южном полюсе! Теперь, под влиянием средств связи и массовой информации, деревенская жизнь разительно отличается от той, что была прежде.

Телевидение стало тем фактором, который может изменить показатели нашей таблицы секулярных вли­яний, составленной ранее. Прямо в вашей гостиной оно способно создать ту городскую среду, с ее мобильнос­тью и открытостью новым идеям, которая раньше была доступна только тем, кто находится в левой колонке таблицы.

Многие обеспокоены демонстрацией секса и наси­лия по телевидению. И это обоснованное беспокойство. Но в Библии тоже много секса и насилия. Однажды я переводил с иврита Вторую книгу Царств (7—21). Я был потрясен. Политические интриги, секс, убийства и из­насилования — вот чем занималось окружение царя Да­вида. Но существует большая разница между Библией и телевидением в этом смысле. Картины секса и насилия в Библии показывают, к чему приводит противление Богу и нежелание следовать Его Закону. Суть же телеви­дения в том, что оно прославляет жизнь, отпавшую от Бога. Когда вы в последний раз видели, чтобы в переда­чах, которые идут в самое удобное время, кто-нибудь молился и получил ответ? Возвратил церковную деся­тину, признавая, что Бог распоряжается его жизнью? Доводилось ли вам наблюдать свидетельство о положи­тельной и ценной стороне жизни личности? Этот ма­ленький ящик в доме каждого человека стал главным со­здателем философии в нашем мире. Но он никогда не показывает жизнь так, как ее понимают христиане.

Большая проблема, связанная с телевидением, состо­ит в том, что оно заполняет наше сознание образами жизни, в которой Бог не играет никакой роли. За разре­шением своих проблем человек не обращается к молит­ве и изучению Писания, а надеется на свою сообрази­тельность, умение и удачу. Помню, однажды в мотеле, включив телевизор, я увидел фильм под названием «Мак-Гайвер». В одном из отдаленных районов штата Монтана восемь вооруженных до зубов арабских террористов, оснащенных пулеметами, бронетранспортерами и чуть ли не ракетами, преследовали безоружного героя. На его месте я бы усердно молился, как и большинство людей, независимо от того, ходят они в церковь или нет. Но как раз в молитве Мак-Гайверу не было никакой не­обходимости, потому что он изобретателен, ловок и удач­лив. Зная свойства растений, он создает из них взрывча­тые и ядовитые вещества и уничтожает всю компанию, не получив ни одной царапины. Разумеется, в какой-то мере все это может быть невинной шуткой. Но постоян­но пичкая человека подобной продукцией, ему тем са­мым подсознательно внушают, что связь с Богом не нуж­на для жизни и решения ее проблем.

Я не предлагаю всем адвентистам выбросить телеви­зор из дома. Наша церковь не занимает такой позиции. Не хочу сказать, что существует некий великий заговор Голливуда с целью развратить нравы. Телевидение про­сто показывает такую жизнь, какую его работники с их секулярным сознанием считают нормальной. Но каж­дому христианину необходимо полностью осознать, что все, что овладевает нашим вниманием, овладевает и НАМИ. Если вы проводите больше времени у телевизо­ра, чем на служении или в изучении Библии, вам грозит реальная опасность оказаться втянутым в секулярный образ жизни. Если по складу характера вы подвержены секулярным влияниям, спросите себя, какое воздействие могут оказать развлечения на вашу веру.