Из Керчи в Вологду, из Вологды в Керчь?

Когда-то, в эпоху «дорежиссерского театра», кочевали провинциальные актеры, собираемые антрепренером в единую труппу часто на один сезон, а столичные знаменитости приглашались в спектакль на конкретную роль. В наши дни такое тоже случается: вспомним многолетние поездки Веры Васильевой в Тверь, гастрольный выезд Иннокентия Смоктуновского в Таганрог или работы Алексея Петренко… Правда, чаще сегодня получают приглашения постановщики. Мои собеседники – режиссеры, живущие и работающие в Москве. Сергей Арцибашев – художественный руководитель Российского государственного театра «На Покровке», ранее служивший в Театре на Таганке, как и Александр Вилькин, ныне тоже руководитель собственного театра и президент ассоциации культурно-делового сообщества «Вишневый сад» российского отделения Европейского культурного клуба. Феликс Берман – педагог, режиссер, освоивший около сорока сценических площадок, автор более ста двадцати спектаклей. Одновременно в большей или меньшей степени жизнь их связана и с провинциальным театром. Один только перечень городов говорит об обширной географии их постановок: Петропавловск-Камчатский, Владивосток, Магадан, Хабаровск, Петрозаводск, Омск, Нижний Тагил, Чита, Челябинск, Саранск, Екатеринбург, Томск, Киров, Владимир, Орел, Ярославль, Нижний Новгород, Пенза, Тамбов…Какой же видится столичным режиссерам русская театральная провинция? Ведь их впечатления – это и взгляд изнутри рабочего репетиционного процесса, и в то же время как бы со стороны, с точки зрения человека в данном театре временного, а потому, очевидно, и более непредубежденного. Поскольку собрать всех вместе возможности не представилось, то круглый стол получился заочным.

Каковы же причины, побуждающие столичного режиссера к работе в провинции? Творческая ли нереализованность, симпатия к определенной труппе или городу, материальные проблемы? И каков главный критерий при отборе предложений? – с этих вопросов начался наш разговор.

Феликс Берман: Причины всегда творческие, материальная сторона – это второе. Для меня очень важна возможность ставить те пьесы, которые я хочу, и так, как я хочу. После окончания ГИТИСа я работал в Литературном театре ВТО, поставил «Четвертого» К.Симонова, где в подтексте был ГУЛАГ, в 1965-м тоже в Москве – «Блуждающие звезды», в 1966-м – «Аттракционы» у А.Эфроса в «Ленкоме», спектакль «На дне» в Студенческом театре МГУ был решен как мистерия, и прошел всего три раза. Параллельно преподавал. Потом стали появляться предложения на постановки, а дальше срабатывает принцип: чем больше работаешь, тем больше предлагают. И это стало моей жизнью. Конечно, можно было просто преподавать в Москве, но видимо это не для меня: моя радость – ставить спектакли, и я счастлив в своей профессии. Могу сказать, что судьба у меня сложилась, а карьера – нет. Карьера – то есть регулярная зарплата, звания, выезды за рубеж… – вся эта суета. Мое же преимущество в том, что в основном пьесы предлагаю я и делаю то, что мне в данный момент интересно, не идя на компромисс. Так, для меня очень важен, например, принцип чередования, когда после комедии идет драма, потом трагедия. Таким образом, я могу сам выстраивать репертуарную линию моей работы и я поставил в жизни все, что хотел.

Александр Вилькин: Для меня начало работы в провинции было связано с осложнившимися «взаимоотношениями» с идеологическим отделом горкома, особенно после ряда постановок: «Чайки» в Театре имени Маяковского, «Усвятских шлемоносцев» в ЦТСА, «Птиц нашей молодости» в Рижском ТЮЗе. К тому же не нравилось и то, что я был ортодоксальным помощником Юрия Петровича Любимова. Довольно долго я работал на телевидении, радио, но был и неизрасходованный потенциал, который хотелось использовать. А в провинции я поставил более 25 – 30 спектаклей. Что касается критерия при отборе предложений, то главное – это материал, а затем уже все остальное.

Сергей Арцибашев: Я ставил спектакли в провинции не потому, что мне что-то запрещали или не получалось в Москве, главное – желание помочь друзьям, я просто откликался на их просьбы. Правда, когда я работал в Театре на Таганке, у меня постоянно была мысль, что я нужен в «своем доме». Далеко не всегда это оправдывалось. Так, два года я вообще отказывался от предложений, но и в своем театре спектаклей не было. И все- таки, несмотря на то, что желание ставить, конечно, существовало, не мог оторваться от «дома». Все отъезды были связаны только с выполнением обязательств перед людьми. Наверное, отсюда и ответное отношение ко мне всегда было очень доброе, и знакомство с провинциальными театрами оставляло самое приятное впечатление. Чувствовалось, что люди ждали, стремились к тому, чтобы отношения были творческие, серьезные, деловые. Я мог приезжать только на 3 – 4 дня, но все мои задания исполнялись, актеры самостоятельно работали и без меня. Это удивляло и вдохновляло: такая ответственность и умение держать высокий уровень в работе. И я старался работать на том же уровне, что и в Москве. Планка требований всегда оставалась той же, что и здесь, со знакомыми мне актерами. Результат может быть достигнут или не достигнут, это зависит от таланта, труда, воли, но планка колебаться не должна. Артисты в провинциальных театрах, где мне довелось работать, очень хотели достичь максимального результата и действительно добивались его. Нередко актеры были из числа тех, кто не занят в репертуаре, поэтому для них наша работа становилась неким моментом выживания.

Сроки, отпущенные на постановку по приглашению театра, достаточно сжатые. И, наверное, очень трудно за такой короткий период сориентироваться в творческих возможностях труппы, с которой предстоит работать, в уровне подготовленности зрителя и особенностях театральной культуры города. Между тем, не случайно существует такое, возможно, условное понятие – «театральный» и «нетеатральный» город.

С.А.: Я считаю, что определенный критерий должен быть всегда. Качество и уровень работы нужно держать независимо от подготовленности зрителя. С актерами, по крайней мере, с теми, с кем предстоит работать, я, конечно, по возможности стараюсь познакомиться: посмотреть в спектаклях или хотя бы побеседовать. Но у меня всегда присутствует такая, может быть, утопическая вера в то, что в каждом актере можно что-то открыть, что каждый талантлив, и, если есть желание, то все могут сделать что-то интересное, хотя уровень таланта, разумеется, у всех разный.

Ф.Б.: Я ставлю спектакли быстро, не более, чем полтора месяца на постановку, и работаю везде так, как могу, как работаю в Москве. Отбор больше касается репертуара. На периферии любят, например, ретро – стиль. А сейчас, по-моему, везде нужны вечные темы: любовь, смерть, материнство, предательство… Конечно, есть «театральные» города и есть не очень. Например, в таких, как Челябинск, Омск, Хабаровск, Петрозаводск публика воспитана, и для нее выход в театр – это праздник, то есть так, как и должно быть. В других – иначе, и чаще всего в городах, близких к Москве.

А.В.: Сроки, действительно очень небольшие. Все зависит от творческого здоровья труппы, если в театре хорошая, добрая атмосфера, то контакт возникает быстро, и появляется некая культурная ниша, в которой приятно существовать, тогда работа доставляет радость. Что же касается «театральных» и «нетеатральных» городов, то подсознательно я ощущаю разницу, и проявляется это все в той же атмосфере, как внутри театра, так и около него.