Кукольник

Гарпун Зигрид лежал по-прежнему на том же месте. Никто не осмелился взять его; вероятно, потому, что боялись, что он принесет несчастье тому, кто украдет его. Валил сильный снег, застилая следы колес и копыт «лошадей». Хата встал на колени, чтобы быстрее развести огонь. Зигрид и Такеда подошли к небольшому огню, пытаясь согреться. Зигрид украдкой смотрела на своего товарища по приключениям. Она не могла понять, что чувствовала к нему. Испытания, которые они преодолели, установили между ними странную невероятно сильную связь. Какое-то очень сильное чувство, взаимопонимание, которого у Зигрид никогда и ни с кем не было.

«А может, я влюбилась в него?» — подумала она. Девушка призналась, что не может дать ответа на этот вопрос. То, что они вышли целыми и невредимыми из смертельно опасных приключений, связало их. Несмотря на противоречия, ссоры, непонимание, они стали полностью доверять друг другу, возникло какое-то чувство.

«Он бесит меня, — подумала девушка. — У него полно предрассудков и недостатков, но он смелый, и, когда надо действовать, я могу положиться на него. А это встречается нечасто».

Кроме того, за последнее время они столько раз спасали друг другу жизнь, что теперь не могли сказать, как же распределятся между ними роли спасителя и должника!

Зигрид пообещала себе подумать об этом при удобном случае. А пока Хата рассказывал в подробностях о поспешном отъезде сопровождающих.

— Это все по вине циркача, Аракуши, — повторял юнга. — Он стал уверять нас, что вы не вернетесь и что из-за того, что вы проникли в священную пещеру, духи придут в ярость. Сразу после этого он сел в повозку, и его акробаты стали хлестать лошадей, чтобы те быстро поскакали по долине. Его отъезд вызвал у нас смятение.

— Каков старый мошенник! — проворчал Такеда.

— Он обманул нас, — заметила Зигрид. — Мы попали в ловушку. Аракуши отправил нас в пещеру в надежде, что мы не выйдем оттуда живыми.

— Ты права, — сказал юноша. — Мы были наивными. Этот старик наверняка прислужник Великого Змея. Он умеет разговорить людей и убирает тех, кто замышляет мятеж. Но ему трудно не доверять, у него такой безобидный вид.

— Это послужит нам уроком, — вздохнула девушка, — но думаю, что лучше разыскать его.

— Зачем?

— Затем, что сердце дракона возможно скрывается в его чертовой повозке!

Такеда подскочил на месте.

— Что? — спросил он, заикаясь.

— Ну да, — стала настаивать Зигрид. — Подумай сам! Кто может представить себе, что самый важный внутренний орган Великого Змея может быть спрятан в обшарпанной повозке? В повозке, что колесит по дорогам с севера на юг, с запада на восток. В повозке, которую защищают акробаты и канатоходцы, хотя на самом деле они могут быть ниндзями!

Такеда закивал.

— Эге, — только и промолвил он, почесывая подбородок. — Это, конечно, неплохая хитрость, что и говорить. Знатная маскировка под видом жалкого фургончика.

— Именно так! Я уверена, что старик является хранителем сердца. Надо разыскать его как можно быстрее.

От возбуждения Зигрид была вся на нервах. Наверняка она раскрыла тайну сердца. Повозка бродячих актеров… Лучше и не придумаешь! Группка жалких акробатов, которые в действительности являются отрядом страшных убийц. Повозка ездит по дорогам, не привлекая большого внимания. Время от времени бродячие актеры останавливаются в какой-нибудь деревне и показывают простенькое представление, что дает им отличное алиби.

— Как только наберемся сил, спустимся с горы, — решила девушка.

— Я смастерю нам лошадей из деревяшек и мяса, — бросил Хата. — Я хорошо умею лепить их. Я последую за вами повсюду. Я тоже хочу стать героем, как вы!

В его воодушевлении было нечто трогательное. Зигрид протянула руку и взъерошила ему волосы.

— Хорошо, — сдалась она. — Но надо быть осторожным. Канатоходцы, возможно, первоклассные убийцы.

* * *

Когда огонь погас, они сняли лагерь и стали спускаться в долину. Ребята пошли по южному склону горы, взбираясь на скалы, чтобы разглядеть, нет ли где повозки. Такеда уверял, что видит вдалеке движущееся пятно, но оно было слишком мало, чтобы сказать с уверенностью, что это идет стадо.

— Мы без труда догоним их, — заявила Зигрид. — Повозка едет медленно. Им незачем рисковать. Бродячие актеры ездят по дорогам уже столько времени, что никто больше не обращает на них внимания.

Девушка сжала челюсти от нетерпения. Ей хотелось быстрее покончить со всем этим. Она злилась на себя, что не догадалась раньше.

«Осторожнее! Не горячись! — сказала себе Зигрид. — Старик-циркач — ловкий противник Змей не мог бы доверить свое сердце бессильному старику. Надо готовиться к худшему!»

— Этот старик — чародей, — проворчал Такеда, словно читал мысли подруги. — Мы имеем дело с сильным врагом.

* * *

Как только они вышли на равнину, Хата начал мастерить лошадей; он делал это очень умело. Сев на лошадей, которые передвигались, как автоматы, трое подростков бросились вдогонку за бродячими актерами.

Пока они скакали верхом, Зигрид все думала, какой же формы было сердце дракона.

«Как рыба в аквариуме, — думала она. — Пламя, пляшущее на фитиле волшебной свечи?»

Попав в фургончик актеров, надо будет серьезно об этом подумать. Если она совершит ошибку и схватит не имеющий ценности предмет, то не получит власти над Великим Змеем.

«Там наверняка будут разные обманки, — подумала девушка. — А этот режиссер театра теней наверняка большой специалист по обманам».

* * *

Однако все пошло не так, как ей хотелось. Словно предупрежденные таинственным образом, бродячие артисты стали осматривать равнину, как будто искали врагов.

Зигрид и мальчики поспешили спрятаться за скалой.

— Нас заметили, — прошептала девушка. — Словно у Аракуши какие-то особые датчики. Он знал, что мы идем за ними.

— Повозка продолжает свой путь, — прошептал Такеда, осторожно выглянув из укрытия. — Но такое впечатление, что старик оставил там кого-то из своих, чтобы они разобрались с нами.

Взволнованная, Зигрид стала осматривать равнину. Шесть канатных плясунов преграждали им путь. Они были одеты в черное, и у каждого были через плечо лук и колчан.

Вдруг один из них вставил стрелу в лук, поднял руку и пустил стрелу в небо. Стрела издала странный свист.

— Волшебная стрела… — прошептал Хата. — Смотрите! Что-то привязано к ее оперению…

— Ну точно! — быстро проговорил Такеда. — Веревка!

Зигрид нахмурилась. Что скрывалось за этими ухищрениями?

Стрела продолжала свой полет. Создавалось впечатление, что она могла лететь так десятки километров. Глухо вибрируя, она вонзилась в вершину холма. Тотчас же лучник схватил привязанную к стреле веревку, обвязал ее вокруг дерева, стараясь натягивать как можно сильнее.

— Здесь какое-то колдовство, — пробормотал Хата, — иначе бы стрела столько не пролетела.

Зигрид задержала дыхание. Веревка соединяла дерево с вершиной холма, простираясь над равниной более чем на два километра. Вдруг девушка поняла, что сейчас произойдет.

— Ну, конечно! — воскликнула она. — Это же канатоходцы. Они будут ходить по канатам и осматривать равнину, передвигаясь над нашими головами так, что ничто не ускользнет от их взгляда!

Едва только она произнесла эти слова, как лучник пошел по натянутой веревке с невероятной уверенностью.

— Смотрите! — бросил Хата. — Его друзья делают то же самое!

И точно, остальные бродячие актеры стали пускать стрелы во все четыре стороны света. Стрелы встречались в воздухе, к каждой была привязана веревка. Очень быстро в небе образовалась сеть канатов, которые висели в двадцати метрах над землей.

— Похоже на паутину, — прошептал Такеда.

— Как только они заберутся туда, то сразу же увидят нас, — закричала Зигрид. — Мы больше не сможем нигде спрятаться… Вы видели? Они по-прежнему держат луки со стрелами. По-моему, они собираются убить нас.

Подростки не могли бороться с охватившей их паникой. В небе к ним приближались страшные силуэты ниндзя-канатоходцев. Одетые в черное убийцы передвигались, не теряя равновесия, с необыкновенной легкостью.

— Мы пропали! — завопил Такеда. — На этой чертовой равнине никуда не спрятаться. Как только они нас заметят, то тут же продырявят!

— Давайте заползем под лошадей! — бросила Зигрид. — Эти животные не живые по-настоящему, если в них попадет стрела — им будет все равно.

— Да! — одобрил Хата. — Хорошая идея!

Девушка и юноши поспешили подлезть на четвереньках под лошадей. Над ними мелодично дрожали перекинутые через равнину канаты.

Зигрид приказала «лошади» продвигаться, соразмеряя свои движения с ритмом ее шагов. Девушка не питала никаких иллюзий: увидев трех одиноких лошадей, ниндзя тотчас же разгадают хитрость. Однако она надеялась, что вылепленные юнгой животные выдержат удары стрел, которые наверняка обрушат на них убийцы-эквилибристы.

Первая стрела вонзилась в круп лошади Зигрид с приглушенным звуком. Девушка вздрогнула, словно острие стрелы попало в ее собственное тело. Она с облегчением увидела, что лошадь, похоже, не страдала от этой раны.

— Эй! — возликовал Такеда. — Сработало!

«Да, — подумала Зигрид, — но на какое время?»

Теперь стрелы летели одна за другой; они вибрировали и вонзались в хребет животного. Время от времени одна из стрел проскальзывала между негнущихся ног марионетки и вонзалась в землю, почти касаясь скрючившихся подростков. Это были длинные черные стрелы с толстым стержнем. Оперение было сделано из вороньих перьев. Стрелы были выпущены с такой силой, что без труда пронзили бы грудную клетку Зигрид.

Понимая, что опасность совсем близко, девушка пыталась сохранять спокойствие.

«Моя лошадь получила столько стрел, что похожа теперь на ежа, — подумала Зигрид. — Все эти раны могут ослабить ее. Что я буду делать, если она упадет?»

Она ждала с нетерпением момента, когда колчаны стрел опустеют. Тогда ниндзя придется спуститься, чтобы наполнить их.

«Это даст нам небольшую передышку, — подумала она. — А может, это волшебные колчаны, где никогда не переводятся стрелы?»

— Надо бы перерубить эти чертовы канаты! — закричала она Такеде.

— А чем? — ответил юноша. — Почему ты не хочешь использовать гарпун.

— Потому что я смогу сбросить лишь одного ниндзя, — проговорила Зигрид. — А тем временем остальные с радостью начнут целиться в меня.

— Попробуем смастерить рогатки, — предложил Хата. — На земле валяются обломки костей, ими и будем кидаться.

— Я не умею стрелять из рогатки, — призналась Зигрид.

— Я умею, — сказал Такеда. — Мальчик прав, это может подействовать!

Мальчики поспешили разорвать лохмотья, чтобы смастерить рогатки.

Затем они с риском для жизни принялись стрелять в канатоходцев… и не попали ни в одного из них.

Зигрид сомневалась в эффективности этой затеи. Что-то подсказывало ей, что канатные плясуны так хорошо держали равновесие, что могли спать стоя на канатах на одной ноге, как некоторые птицы. Нет… лучше бы смастерить лук и выстрелить из него теми стрелами, которые попали в лошадей. Но чтобы изготовить лук, нужна была гибкая ветка, а ее невозможно было сыскать в этой части равнины, где росли лишь кустики розовых волос, напоминающих вереск.

— Перестаньте! — крикнула девушка. — Ничего не получается, и вы оказываетесь на виду. Скоро у них иссякнут стрелы. Мы нападем на них, когда они спустятся за новым запасом стрел.

Зигрид сжала зубы и ждала, когда колчаны опустеют. Когда последняя стрела была запущена, девушка выбралась из-под лошади и стала смотреть, что же произойдет. Одетые в черное канатоходцы больше не двигались. Они замерли на канатах и ждали, опустив руки.

«Странно, — подумала девушка, — словно птицы на телеграфных проводах. Что они делают?»

Зигрид повернулась к Хате и велела ему выстрелить в самого близкого к ним ниндзя из рогатки. Юнга так и сделал. На этот раз остаток хряща попал канатоходцу прямо в лоб. Тот упал на землю в трех метрах от Зигрид, разведя руки в стороны, не издав ни стона.

— Боже мой! — воскликнул Такеда, наклоняясь к трупу. — Взгляните-ка на это! Это не живые люди…

— Ты прав, — подтвердил Хата. — Это марионетки, сделанные, как и наши лошади, из мяса и кусочков дерева.

— Запас их жизни ограничен, — задумчиво сказала Зигрид. — Как только их энергия заканчивается, они замирают.

— Куклы, — повторил Такеда. — Куклы, сделанные режиссером театра теней…

— Так вот, значит, как он делает, чтобы окружить себя служителями и солдатами, — заметила Зигрид. — Он сам мастерит их на свое усмотрение и по своим потребностям.

Хата достал нож. Единым жестом он рассек грудь канатоходца. Там не было внутренних органов. Лезвие обнажило скелет из веток, которые были связаны между собой узлами веревки, выполнявшими роль суставов.

— Так он может легко изготовить и целую армию! — проворчал Такеда. — Ему нужно лишь собрать деревяшки и покрыть их живой массой. Пары магических заклинаний хватит, чтобы эти големы[27]знали, что им надо делать.

— Это значит, что дракон на самом деле один, — сказала Зигрид. — Бродячие актеры, что окружают его, это лишь марионетки, сделанные, чтобы ввести всех в заблуждение. Он один является хранителем своего сердца! Змей не может рисковать и разделить свой секрет с другими, вот почему он использует бездушных кукол.

— Они не могут говорить, — добавил Такеда, — и, следовательно, не могут выдать секрет повозки.

— Мы на правильном пути, — прошептала Зигрид. — Надо во что бы то ни стало догнать повозку.

— Это будет нелегко, — возразил юнга. — Если старик с такой легкостью мастерит солдат, ему несложно окружить себя убийцами!

— Не думаю, — возразила девушка с голубыми волосами. — Чтобы изготовить таких марионеток, нужно время. На мой взгляд, у него еще есть полдюжины солдат, не больше. Мы сможем победить его.

— А как? — спросил Такеда.

— Достаточно дождаться, пока они израсходуют всю свою энергию и замрут, как и эти.

— Хорошо, — проговорил юноша. — В принципе, я согласен, но ведь нужно еще и нам не умереть за это время! Эти чертовы канатоходцы чуть было десяток раз не пронзили нас насквозь. Нам не будет все время так везти.

— У меня идея, — промолвила Зигрид. — Мы сделаем доспехи из мяса.

— Что?

— Ну да, это несложно. Мы срежем с земли куски розового мяса и завернемся в него, как в доспехи.

— Да! Да! — радостно закричал Хата. — Я понял. В случае атаки стрелы застрянут в мясных доспехах и не причинят нам вреда.

— Именно так, — подтвердила Зигрид. — Мы используем плоть дракона как непробиваемый жилет.

Такеда сморщился.

— Ты хочешь сказать, что мы завернемся в куски мяса? — проворчал он. — Это отвратительно!

— Я не могу предложить тебе ничего другого, — спокойно заявила Зигрид. — Вспомни, что мы сделали в пещере. Мы использовали лихорадочное мясо, чтобы защититься от холода. Тут не было ничего приятного, но это спасло нам жизнь!

— А я считаю, что это гениальная идея! — воскликнул юнга. — Нам стоило подумать об этом раньше.

Встав на колени, он уже начал вырезать огромные куски розового мяса, чтобы изготовить придуманные Зигрид защитные костюмы.

Плоть дракона не кровоточила. Она была похожа на пластилин, массу, наполненную жизненным электричеством, которая дрожала в руках, как нетерпеливое животное, рвущееся мчаться галопом.

Юнга поспешил упаковать девушку в розоватые доспехи, которые постепенно вылеплял прямо на ней.

— Они такие толстые, что ты не сможешь пошевелиться! — смеялся Такеда. — Ты похожа на борца сумо!

— Это не проблема, — возражала Зигрид. — Доспехи будут двигаться вместо меня. Они понесут меня, как несла бы лошадь. Достаточно мне показать им несколько основных движений, а затем они будут повторять их. Наши лошади передвигаются так же.

— Она права, — сказал Хата. — Мясо дракона очень послушное. Оно делает то, что его попросят, пока не умрет, исчерпав энергию.

Юнга закончил свою работу по моделированию, оставив лицо Зигрид незащищенным.

Девушке казалось, что она погружена в тепловатую грязь. Это было не очень приятно, но игра стоила свеч.

— Хорошо, — сдался Такеда. — Я согласен спрятаться под этими нашлепками, но продолжаю утверждать, что это отвратительно.

Хата завернул юношу, а потом стал заворачиваться и сам. Зигрид помогала ему как могла, хотя ее руки, затянутые в огромные перчатки из плоти, были не очень гибкими.

Когда ребята все оделись в защитные костюмы, они отправились в путь. Зигрид заметила, что была права: она сделала несколько шагов, чтобы мясные одежды выучили движения, которых от них ждали, а затем доспехи пошли сами, и девушке оставалось лишь позволить нести себя. Теперь она уже не шла сама, это шел ее костюм! Зигрид могла бы закрыть глаза и заснуть, а доспехи продолжали бы двигаться вперед.

— Эй! — закричал Хата. — Это какое-то чудо!

Было достаточно любопытно видеть, как трое подростков перемещаются по равнине. Завернутые в мясо, они выглядели, как толстые купальщики, которые забыли надеть купальные костюмы и теперь тщетно искали ближайший пляж. Но придуманная Зигрид стратегия хорошо сработала. Скафандры из розового мяса шли быстрым шагом, а их владельцы не испытывали и малейшей усталости. Через час Хата крикнул:

— Эй! Я вижу повозку!

Зигрид прищурилась. Теперь она тоже видела, что фургончик режиссера театра теней стоял посреди дороги.

Девушка предположила, что старик был вынужден остановиться, чтобы смастерить новых упряжных лошадей, и из-за этого потерял драгоценное время.

— Он выглядит удивленным, — прокомментировал Такеда. — Вероятно, был уверен, что канатоходцы отправили нас на тот свет!

Старик с заплетенной в косичку бородой действительно выглядел беспокойным. Зигрид поняла, что он в спешке отдавал приказания. Рядом с ним стояла певица с бубном, вероятно его внучка. Прочие циркачи схватили лук и стрелы и заняли боевую позицию.

Зигрид быстро огляделась. На абсолютно плоской равнине невозможно было спрятаться.

«Мы примем удар прямо в лицо, — подумала девушка. — Надеюсь, что доспехи из розового мяса выполнят свое предназначение».

Она сжалась, заметив, что бродячие актеры целятся в нее.

— Защищайте лица! — крикнула она подросткам. — Они могут быть столь меткими, что попадут нам в глаза даже с такого расстояния!

— Давайте повернемся к ним спиной! — предложил Такеда. — Надо только переждать, пока колчаны опустеют…

Трое друзей скрючились на земле. Зигрид с ужасом готовилась к удару первой стрелы.

«Лишь бы доспехи оказались достаточно толстыми, — подумала она. — Иначе стрела проткнет их и вонзится в мое тело».

Хотя она и старалась не показывать страх, но ей было не по себе. Несмотря на расстояние, девушка услышала, как завибрировала тетива лука и засвистели стрелы. Они гудели в воздухе со звуком разрываемой ткани. Пару секунд она сжимала челюсти так сильно, что чуть не раздробила зубы, а потом получила удар кулаком в спину, между лопаток… Она застонала, не зная, проткнула ее стрела или нет. На военных учениях ей говорили, что рана не всегда сопровождается немедленной болью и что иногда может пройти пять секунд пока нервы отреагируют на травму. Новый удар пришелся ей в правое плечо, потом еще один и еще…

Лучники стреляли изо всех сил. Зигрид быстро глянула на Такеду. Три длинные черные стрелы уже торчали из его спины.

— Как дела? — спросила она. — Ты не ранен?

— Не думаю, — прошептал юноша. — Но надеюсь, что этот град стрел скоро прекратится, мне кажется, что я превращаюсь в ежа.

Зигрид была с ним согласна. При каждом новом ударе она ожидала, что стальной наконечник пронзит ей ребра.

«Доспехи будут защищать нас лишь какое-то время, — подумала девушка. — Когда они исчерпают энергию, то не смогут больше напрягать мускулы, и стрелы запросто пройдут сквозь них».

Она перекатилась на бок, чтобы посмотреть, что происходило за ее спиной. Аракуши бросился в бегство! Взобравшись на розового коня и посадив внучку с собой, он мчался галопом к линии горизонта.

— Обманщик! — закричала Зигрид. — Он удирает.

— Тем лучше! — ответил Такеда. — Это значит, что скоро ниндзя упадут без энергии. Как только они замрут, перестанут сыпаться стрелы.

— Попытаемся продержаться до того времени, — вздохнула девушка.

Она уже начала беспокоиться, потому что чувствовала, что ее доспехи слабеют, словно очень устали.

«Они получили столько ранений, — определила девушка. — Через какое-то время они станут мягкими, как жеваная жвачка, и станут пропускать стрелы».

К счастью, стрельба големов становилась все менее прицельной, и теперь многие стрелы не долетали до цели. С большой радостью Зигрид смотрела, как они падают на землю. Ниндзя слабели. Через какое-то мгновение они станут лишь неподвижными марионетками, лишенными энергии, безобидными страшилищами, стоящими посреди равнины, свесив руки.

Наконец стрелы иссякли.

Ожидая какого-нибудь подвоха, подростки постояли неподвижно еще около десяти минут, а затем поползли по направлению к повозке. Лучники больше не двигались. У некоторых из них даже выпал лук.

Но может, в этом и была хитрость? Зигрид боялась вставать в полный рост. Защитный панцирь из мяса становился все более и более мягким, через пару минут он начнет падать с нее, словно рвущаяся в клочья одежда.

— Ну же! — вздохнула девушка. — Вперед.

И трое друзей разом распрямились. Ниндзя около повозки оставались неподвижными.

— Все в порядке, — сказал Хата, — думаю, что они исчерпали запасы энергии, теперь это лишь безобидные куски мяса.

Зигрид сняла размягченные доспехи, стеснявшие ее движения. Ей показалось, что она выпуталась из разорванного гидрокостюма. Она медленно стала приближаться к лучникам. На их розоватых лицах ничего не отражалось.

«Головы кукол, — подумала она. — Мы должны были бы обратить на это внимание, когда встретили их в горах. Но поскольку шел снег, видимость была почти нулевая».

Такеда, всегда готовый покрасоваться, начал бить боксерскими ударами неподвижных циркачей. Его жертвы рассыпались.

— По крайней мере, их нам больше нечего бояться, — заявил он с удовлетворением.

Зигрид ничего не ответила. Ее привлекала повозка, она умирала от желания зайти внутрь, но не решалась открыть раскрашенную деревянную дверь, ведущую в жилище кукольника.

— Надо быть осторожными, — прошептала она. — Здесь спрятано сердце Великого Змея. Проблема в том, что мы не знаем, какой ему придали вид. Надо будет все оглядеть и без промедления решить, что брать, потому что, я думаю, кукольник отправился за помощью к даймио Такамуре. Через какое-то время он вернется во главе отряда самураев, и тогда мы погибли.

— Я не подумал об этом, — проговорил Такеда огорченно. — Ты права, надо торопиться. Буши — это не големы, они без тени сомнения отрубят нам голову одним ударом меча.

Зигрид поднялась на ступеньку, чтобы добраться до дверцы и повернула ручку. Девушка понятия не имела о том, что могло ждать ее внутри. А вдруг она упадет замертво, угодив в ловушку злых чар?

Дверь заскрипела и открылась, представляя взору невероятный хаос. Фургончик был скоплением тысячи разнородных предметов. Здесь было все: шлемы, сабли, маски демонов, платья цветного шелка, картины, служившие декорациями во время представлений, бумажный дракон и десятки прикрепленных к потолку марионеток.

— Клянусь спящими богами! — вымолвил Такеда. — А где же здесь сердце?

— Не знаю, — призналась Зигрид. — Надо искать что-то, что шевелится… Предмет в движении. Метроном, маятник… Понимаешь? Раз это сердце, оно должно биться! Это позволяет нам сразу отбросить все неподвижное.

— Понял, — прошептал юноша.

Пока юнга подтянулся и залез на крышу фургончика, чтобы следить за дорогой, Зигрид и ее спутник начали поиски среди чудовищного нагромождения вещей, которые окружали их.

«Нечто подвижное! — повторяла девушка с голубыми волосами. — Сердце не может быть неподвижным, или это означает, что оно умерло».

Она лихорадочно искала, зная, что время истекает. Аракуши мог вернуться с минуты на минуту во главе десятка самураев, и все будет кончено.

Отодвинув театральную декорацию, девушка обнаружила банку, внутри которой плавала маленькая красная рыбка.

«Красная, как сердце…» — подумала тотчас же Зигрид.

Когда она уже собиралась позвать Такеду, тот сам подошел к ней со свечой в руке. На фитиле трепетало маленькое красное пламя.

— Может это? — спросил он. — Обычное пламя не бывает цвета крови.

Зигрид закусила губу. Это могла быть и сделанная из волшебного воска свеча, горевшая десять тысяч лет и символизировавшая жизнь Великого Змея. Жизнь, которая погибнет, если потухнет пламя…

В растерянности Зигрид огляделась вокруг. Кроме свечи и рыбы, никакой предмет больше не шевелился и не трепетал тем или иным образом.

— Не знаю, — призналась она. — Возьмем и банку, и подсвечник, а там увидим!

— Быстрее! — закричал Хата с крыши фургона. — Вижу что-то на горизонте. Это скачущие галопом всадники.

— Бежим! — решил Такеда. — Надо найти место, куда спрятаться.

Трое подростков побежали прочь от фургончика. Зигрид прижимала к груди банку. Такеда старался защитить рукой пламя, чтобы оно не погасло на ветру.

— А куда нам спрятаться? — спросила в отчаянии Зигрид. — Эта равнина такая ровная, как лист железа! Самураям будет несложно найти нас.

— Не уверен, — сказал Хата, — у меня есть идея. Я надрежу ножиком кожу земли, и мы залезем в эту рану. Плоть сразу же зарастет за нами. Если мы не будем часто дышать, то у нас хватит воздуха до отъезда воинов.

— Хорошая идея! — воодушевился Такеда. — Тогда режь быстрее. Не хочу умирать из-за того, что украл свечу и красную рыбку — это был бы смешной конец для вора!

Хата встал на колени, Зигрид тоже. Кожа равнины недолго сопротивлялась лезвию охотничьих ножей. Было ощущение, будто резали грязь. За пять минут они проделали отверстие достаточно большое, чтобы втроем залезть туда. Вдалеке усиливался топот копыт. Зигрид, Такеда и юнга поспешили спрятаться в яме, держа украденные из фургона сокровища. Хата натянул кожу долины поверх их голов, как натягивают одеяло.

— Ну вот, — зашептал он, — через пару минут все зарастет. Самураи ничего не заметят.

Зигрид промолчала. Пламя свечи мерцало у Такеды в руках.

«Если нам придется здесь долго оставаться, пламя съест все наши запасы кислорода», — подумала девушка с тревогой.