Смирение

Одной из реальных причин предпринимаемого внедрения дей­ствительно 'смиренного' отношения к жизни и учению в тра­диционных обучающих техниках является попытка дать возмож­ность людям воспринять точку зрения, которая позволит им «приблизиться к луку через его любое имеющееся состояние».

Конечно, такие учения в неподходящих руках быстро пре­вращаются в моралистические. Вместо сказанного выше, люди выискивают логическую опору для того, чтобы обучать терпе­нию и смирению. Вскоре они находят ее: «Смирение – на благо общества. Оно делает людей добрыми, чистыми и т.д.» Это, однако, социальный уровень, а не метафизический. Если вы 'смиренны', это может помочь вам в обычной жизни. Если же нет, вы ничего не получите в высших сферах.

Если люди не могут принять 'смиренной' позиции по от­ношению к тому, что их приглашают изучать, они вообще не в состоянии изучать это. Поэтому не существует предмета обсуждения, как это часто предполагают, когда спрашивают:

«Почему мне следует повиноваться чему-то, чего я не знаю?» Вопрос необоснован, потому что любой, находящийся на этой стадии, не может повиноваться или не повиноваться: он мо­жет лишь оставаться вечно недовольным вопрошателем. Он не хозяин выбора, таким образом, нет никакой обоснованности в вопросе и никакой надобности в ответе, отличном от описа­ния его состояния. Надежда возлагается на возможность того, что он сможет распознать свое состояние через его описание и соответственно скорректировать свою позицию.

Люди, тем не менее, гораздо чаще принимают вторичные указания за первичные, и суфийским учителям приходится учи­тывать эту склонность. Иногда они подвергают возможного ученика заранее продуманным шокам, чтобы показать огра­ниченную природу его мышления, помочь ему достичь более глубокого самопонимания и, следовательно, открыть более ши­рокую перспективу, позволяющую ему учиться.

Такой шок содержится в истории, рассказанной Баязидом Бистами.