Кыргызы

В начале главы мы уже упоминали об этом древнем народе.

Итак, Великая степь словно полуостровами проникает и на север, где наибольшим по своему значению был в VII–VIII вв. район верховьев Енисея. Там создавалась культура кыргызов, равно не похожая ни на тюркскую, ни на уйгурскую.

Несмотря на сходство языка и письменности, кыргызы по некоторым своим особенностям были далеки и от тюрок, и от уйгуров. Они как бы занимали третью вершину равностороннего треугольника, представлявшего, тем не менее, единую тюркскую целостность, гармоническую напряженность непрекращающейся борьбы, обусловливающей общее развитие.

Кыргызы на севере, востоке и северо‑западе граничили с племенами, не имевшими ничего общего со Срединной Азией: древние сибиряки не составляли никакой целостности. Однако непосредственная близость кыргызской территории к племенам сибирской тайги наряду с природными условиями определила возможности и направление развития кыргызской державы.

Кыргызское ханство было объединением нескольких племен, во главе которого стоял хан.

Северная граница Кыргызского ханства, согласно источникам, проходила несколько севернее нынешнего Красноярска. Что же касается восточной границы, то их было две: основная, первая, проходила по подножию Восточных Саян, а вторая – по водоразделу Оки и Ангары. В промежутке между этими двумя границами жили три племени: дубо, т. е. тувинцы, милигэ, т. е. меркиты, и эчжи. На эти лесные племена кыргызы совершали набеги, а пленников обращали в рабство. Зато мощный отпор кыргызы получали от куракан, живших на Ангаре. Именно на второй границе шла напряженная непрекращавшаяся война.

Следует отметить, что в Хакасии, составлявшей тогда ядро Кыргызского ханства, во многих местах добывалось железо, почти во всех сосновых лесах встречаются остатки древних железоплавилен. Здесь изготавливались орудия труда и оружие – мечи и кинжалы, а также детали конной сбруи. Развитие металлургии позволяло ханам создавать отборные ударные части из латной кавалерии.

Итак, древний народ – кыргызы, им предстояло восстановить степную империю, что не смогло сделать уйгурское манихейство. Впрочем, этого не удалось сделать и им.

Наследники Великого Тюркского каганата, уйгуры и кыргызы, крупных государств не создали, а потому не имели нужды в применении удельно‑лествичной системы.

Древние тюркизированные индоевропейцы – кыргызы – остались прочно привязанными к своей реке, Енисею, в районе нынешнего города Минусинска, где тюркюты покоряли их и несколько раз подвергали репрессиям. В глазах последних они были грубыми варварами, хотя кыргызы усвоили зачаточные понятия о цивилизации от своих соседей по Монголии. Они умели писать, правда на примитивном уровне, недостаточном для появления литературы. Но они часто писали небольшие надгробные тексты, сильно напоминавшие надписи их соседей. Долгое время эти тексты считались древними, между тем это – всего лишь результат архаизма, обусловленного посредственной культурой и практикой шаманства. В противоположность тому, что гласит плохо поддающаяся расшифровке надпись в Суджи, манихейство уйгуров нисколько кыргызов не затронуло. Самая древняя их надпись датируется, скорее всего, VIII в., а самые последние могут относиться к IX в. или началу Х в. Они представляют ценность для истории цивилизаций. Однако эти тексты малоинтересны для истории событий, поскольку их трудно прочитать: они изобилуют пробелами. Поэтому мы обойдем молчанием то, что кыргызы делали на покоренных землях, если только это не толкало их назад к варварству.

Отношения кыргызов с уйгурами изначально складывались однозначно: это был язык мятежей, восстаний и войн: 758, 795, 818, 840, 861–870 гг. Великая степь стала театром войны между уйгурами и енисейскими кыргызами, которые вышли победителями и образовали Кыргызский каганат, но впоследствии не сумели на этой земле закрепиться. Впрочем, по‑видимому, они не очень к этому стремились. Привыкшие к оседлому быту в благодатной Минусинской котловине, кыргызы видели в степях только поприще для боевых подвигов, целью которых была военная добыча. Когда же между кыргызскими войсками и становищами уйгуров легла пустыня, а уйгурские женщины и дети попрятались в крепостях, унаследованных ими от китайских военнопоселенцев, война стала невыгодной для кыргызов и постепенно затухла.

В 924 г. кыргызов изгнали новые пришельцы, на этот раз кидани. Кыргызы мирно вернулись в долину, откуда пришли.

Кидани

Экспансия киданей, как правило, сдерживалась мощью тюркютов и уйгуров. Ослабление кыргызов дало киданям толчок. В период между 907 и 926 гг. их вождь Апао‑Ки объединил киданей и после вторжения в Монголию открыл своим преемникам путь в Северный Китай. Китайский император ретировался с земель, расположенных к северу от Хуанхэ, и кидани образовали династию под именем Ляо. Когда‑то они были учениками уйгуров, затем китаизировались. В ходе смены нескольких поколений они утратили свою силу. Удар им нанесли чжурчжени из Маньчжурии, которые вошли в Китай и довершили крах Великого Ляо в 1125 г. Осталось только их имя в истории Китая: «каракитаи» (каракидани), которые, с подачи Марко Поло, долго были вожделенным предметом поисков западных ученых!

Они не имеют отношения к тюркам, они – протомонголы, и упоминаются здесь, во‑первых, потому что кидани – предвестники скорого появления монгольского могущества, а этот момент чрезвычайно важен для тюркской истории, а с другой стороны, потому, что они сыграли определенную роль в тюркском мире. Когда в 1125 г. их изгнали из Китая, произошел фантастический энергетический взрыв, который вернул их к кочевой жизни. Они прошли через всю Центральную Азию, чтобы основать (1130–1135 гг.) в северовосточной части Туркестана буддийское государство, известное под названием Каракитай.

Шато

Согласно китайским хроникам, племена шато сформировались после исчезновения Западной‑Тюркской империи к западу от Баркола (озеро Бар), откуда тибетцы вытеснили их на восток (?), где они попросили покровительства Китая (800 г.).

Китайцы включили их в свой состав в качестве члена федерации, как они обычно поступали со всеми «варварами», которые приходили в Китай, «униженно преклонив колени и склонив голову». Им дали территорию на севере Ордоса. В течение 70 лет шато жили там в мире и спокойствии. Затем, в 878 г., они проникли в Шэньси и даже приняли участие в бесконечных распрях китайцев.

Империя Тан в те времена воевала с мятежниками, которые отобрали столицу Чанъань. Тогда китайцы призвали на помощь своих федератов. Шато откликнулись без промедления. Их предводитель Ли‑Ко‑Юнь прогнал мятежников из Чанъаня (883 г.), получил в виде вознаграждения титул министра и был назначен губернатором захваченного им Шэньси. Племена шато были верными вассалами. Но с исчезновением Тан (907 г.) они посчитали себя свободными от всяческих вассальных обязательств и провозгласили себя императорской династией в Лояне.

Шато основали две династии, которые просуществовали совсем недолго: одна – с 923 по 936 г., другая – с 936 по 946 г. Подобно кыргызам, они не смогли противостоять киданям. Так в середине Х в. наступил конец последнему тюркскому царству в Китае.