Иван Смирнов

(1895–1956)

Иван Васильевич Смирнов родился 30 января 1895 г. в большой крестьянской семье, по одной версии – на хуторе недалеко от города Владимира, по другой – в самом Владимире. С началом Великой войны 1914–1918 гг. Иван вместе с двумя друзьями втайне от родителей записался в армию добровольцем и 1 октября 1914 г. был зачислен рядовым «охотником» в 96‑й пехотный Омский полк. Вскоре инициативный и храбрый боец возглавил команду полковых разведчиков, не раз доставлял ценных «языков», за что 13 ноября 1914‑го удостоился высшей солдатской награды России – Георгиевского креста 4‑й степени.

8 декабря 1914 г. во время разведки Смирнов попал под пулеметный огонь и был тяжело ранен в правую ногу. В жестокий мороз раненый почти сутки пролежал на «ничейной» земле. На лечение его повезли в Петроград. Врачи предлагали юноше ампутировать ногу, но Смирнов твердо отказался от операции. Выздоравливал он почти полгода, но зато ногу удалось спасти.

Именно ранение невольно повлияло на дальнейшую судьбу Смирнова. Дело в том, что госпиталь, в котором лечился Иван, находился рядом с аэродромом. Из окна палаты Смирнову были видны взлетающие и садящиеся аэропланы, и их вид так запал ему в душу, что пехотинец загорелся желанием стать летчиком. Осуществить эту мечту помогла чистая случайность: сестрой милосердия в госпитале служила княжна императорской крови Татьяна Александровна, отец которой, великий князь Александр Михайлович, возглавлял русскую военную авиацию. Смирнов рассказал о своей задумке княжне Татьяне, а та обещала похлопотать за него перед отцом. И 7 августа 1915 г. Иван был зачислен в Севастопольскую авиационную школу. Через год, 27 августа 1916 г., ефрейтор Смирнов получил назначение в 19‑й корпусной авиаотряд, которым командовал самый результативный русский летчик Великой войны Александр Казаков.

И.В. Смирнов возле своего самолета Фоккер Ф.III Королевских голландских авиалиний. 1920‑е гг.

Боевой счет старший унтер‑офицер Смирнов открыл 20 декабря 1916 г. – на «Ньюпоре‑Х» он сбил своего первого «немца». Согласно официальным данным, всего летчик в течение года уничтожил 10 самолетов противника и вошел в пятерку самых результативных русских летчиков‑истребителей Великой войны (асом в то время считался летчик, сбивший пять вражеских самолетов). Фактически же число сбитых им аэропланов было еще больше, так как несколько побед ему не засчитали. 30 апреля 1917 г. Смирнов был произведен в первый офицерский чин прапорщика. Мужественный офицер был удостоен Георгиевских крестов всех четырех степеней (3‑я степень – 26 мая 1917 г., 2‑я и 1‑я степени – 24 декабря 1917 г.), а 31 октября 1917 г. его нашла высшая боевая награда России – орден Святого Георгия 4‑й степени. В приказе по 7‑й армии говорилось, что орден Смирнову вручается «за то, что 11 сентября 1917 г., поднявшись на самолете‑истребителе для преследования неприятельского самолета, нагнал его в районе м. Балин и после лихого боя сбил его пулеметным огнем. Германский самолет спустился в нашем расположении и захвачен в целом виде. Неприятельский пилот и смертельно раненный наблюдатель взяты в плен». Кроме того, прапорщик Смирнов получил также два иностранных ордена – сербский Белого Орла и французский Военный крест.

Блестящая карьера молодого военлета закончилась вместе с развалом русского фронта Великой войны. 14 декабря 1917 г. дружески настроенный к Смирнову механик предупредил его, что солдаты готовят расправу над офицерами авиагруппы. Медлить было нельзя, и военлет покинул расположение части. Смирнов эмигрировал в Великобританию, где служил пилотом‑инструктором в авиашколе. В 1919‑м он в последний раз побывал на Родине, посетив с группой английских летчиков Новороссийск. Затем Смирнов перебрался во Францию, где служил шеф‑пилотом при представительстве Вооруженных сил Юга России в Париже.

После окончания Гражданской войны Смирнов решил остаться в Европе. В 1922‑м он устроился работать на британский авиационный завод «Хэндли‑Пэйдж», а затем получил место пилота коммерческих авиалиний в бельгийской частной компании SNETА. В 1925‑м Смирнов женился на известной киноактрисе Марго Линнет, известной как «датская Мэри Пикфорд», и перешел в голландскую авиакомпанию KLM, а два года спустя получил гражданство Нидерландов. В 1928 г. Смирнов первым из голландских пилотов освоил сверхдальнюю линию Амстердам – Батавия (ныне Джакарта, Индонезия) протяженностью 18 тысяч километров.

В 1933 г. Смирнов получил всемирную известность благодаря установленному им международному рекорду. Управляемый им трехмоторный 13‑местный пассажирский самолет «Фоккер‑XVIII», имевший имя собственное – «Пеликан», отправился из Амстердама в Батавию с грузом рождественской почты. Маршрут «Пеликана» пролегал через Францию, Италию, Грецию, Персию, Индию и Сиам. Перелет Нидерланды – Индонезия продолжался 73 часа 34 минуты – с 18 по 22 декабря 1933 г., а по обратному маршруту – с 26 по 30 декабря. Русский летчик стал национальным героем Нидерландов, был удостоен ордена Оранж‑Нассау. В 1938 г. вышла в свет книга его мемуаров «Смирнов вспоминает».

К началу Второй мировой войны Иван Смирнов служил в Голландской Ост‑Индии пилотом компании KNILM. В январе 1942 г. он был призван на службу в 8‑й армейский воздушный корпус нидерландских ВВС в чине капитана. 2 марта 1942 г. перед лицом наступления японской армии Смирнову была поставлена задача эвакуировать из индонезийского Бандунга в Австралию группу беженцев. Уже на аэродроме, буквально за пять минут до вылета, пилоту с глазу на глаз передали секретный груз – упакованные в небольшой ящик бриллианты на сумму 300 тысяч австралийских фунтов стерлингов. Их нужно было доставить в Объединенный Австралийский банк. «Дуглас ДС‑3», названный «Пеликаном» в честь первого самолета‑рекордсмена Смирнова, взмыл в небо в 1 час 15 минут ночи 3 марта 1942 г. с аэродрома Андир. Его экипаж составляли Смирнов, второй пилот Йохан Хофманн и радист Джон Мюллер.

Многочасовой перелет уже подходил к концу, когда в 10 часов утра в 80 километрах от австралийского города Брум перегруженный «дуглас» попал в поле зрения трех возвращавшихся с задания японских истребителей «мицубиси». Обрадовавшись легкой добыче, японцы открыли шквальный пулеметный огонь по беззащитному пассажирскому самолету. Смирнов получил пять пулевых ранений в руку и бедро, но продолжал управлять машиной. Вражеские истребители зашли «дугласу» в хвост и принялись хладнокровно расстреливать его в упор. Четверо пассажиров, в том числе полуторагодовалый ребенок, были ранены, загорелся один из двух двигателей самолета, возникла угроза взрыва топлива. И тем не менее управляемый опытным асом «Пеликан», выписывая в воздухе рискованные фигуры, сумел удержаться в воздухе на одном моторе.

Впереди завиднелось австралийское побережье. До Брума было не дотянуть, и тяжелораненый Смирнов принял рискованное решение садиться под огнем противника на пляж, рассчитав посадку так, чтобы передняя часть «Пеликана» оказалась в воде. План блестяще удался: приземлившись на песок и пробежав по нему несколько сот метров, самолет с шумом зарылся носом в воду, и пожар двигателя прекратился.

Японцы продолжали обстреливать «дуглас» до тех пор, пока у них не кончился боекомплект. Люди укрылись от пулеметных очередей под крыльями самолета, при этом коробку с бриллиантами смыло волной за борт. Радист «дугласа» начал посылать сигналы SOS. Но только 6 марта над лагерем потерпевших бедствие появились два австралийских истребителя, а в три часа ночи 7 марта подоспела помощь. Летевший на «дугласе» в качестве пассажира голландский военный летчик лейтенант Питер Крэмерус позднее написал об этом полете: «Смирнов показал, наверное, наивысшее летное мастерство во всем мире, когда спиралью уходил от японских атак и совершал аварийную посадку на берегу». Сейчас место, где сел горящий «дуглас», носит название «залив Смирнова».

После крушения Смирнов прибыл в Мельбурн, где его долго допрашивали сотрудники Объединенного Австралийского банка. Но коробка с бриллиантами исчезла бесследно. Впоследствии ее содержимое начало «всплывать» у самых разных людей – у местных аборигенов, китайского торговца, бродяг, мирных жителей Брума… Большая часть бриллиантов с «алмазного самолета» не найдена до сих пор. Сейчас их стоимость оценивается в 10 миллионов австралийских долларов.

До конца Второй мировой Смирнов служил в 317‑й транспортной авиагруппе, расквартированной в австралийском Брисбене, а затем вернулся на индонезийские линии KLM. В 1948 г. он получил предложение от компании «Америкэн Атлас Сэпплай Кампани» стать пилотом «Дугласа DC‑4», на котором главы крупнейших фирм США совершили 100‑дневное рекламное путешествие, облетев все континенты. Общая длина этого перелета составила 80 тысяч километров. Затем Смирнов получил назначение на рейс Амстердам – Москва, но советская сторона не согласилась с тем, что самолет будет пилотировать белоэмигрант, и побывать в СССР Смирнову так и не удалось.

В начале 1950‑х гг. судьба выдающегося летчика заинтересовала голливудских сценаристов, и его жизнь «легла в основу» сценария остросюжетного боевика. Ознакомившись со сценарием, Смирнов согласия на съемки фильма не дал. Американцы предлагали ему большие деньги, но Иван Васильевич так и не согласился стать киногероем.

После выхода на пенсию Смирнов переселился на испанский остров Майорка. Скончался он в католической больнице города Пальма 28 октября 1956 г. 20 ноября 1959 г. его прах был перезахоронен в голландском городе Хеемстед рядом с могилой его первой жены. А еще через год увидела свет книга журналистки Энн Робертсон «История Смирнова», посвященная удивительной судьбе мужественного русского летчика. В начале ХХI в. он стал главным героем компьютерной игры «Война в небе. 1917».

Борис Скосырев

(1896–1989)

«Он был высок, голубоглаз, лицо всегда свежевыбрито. Нос прямой, как говорится, греческий, под которым геометрически правильно располагались светлые усики. Узкая дорожка пробора разделяла белокурые волосы на две неравные части. Правая рука всегда занята серебряной рукояткой излюбленной тросточки…» Так описывали Бориса Скосырева лично знавшие «короля русских авантюристов». Среди представителей «первой волны» русской эмиграции этот человек занимает своеобразное место – он единственный, кому удалось, пусть и на краткий срок, занять… королевский трон, к тому же учрежденный фактически им самим.

Борис Владимирович Скосырев родился 12 января (по другой версии – 12 июня) 1896 г. в Вильно (современная столица Литвы Вильнюс) в семье отставного корнета. О подлинной, настоящей жизни этого человека известно очень немного – главным образом потому, что сам Скосырев подробности своей биографии никогда не афишировал. По его собственному утверждению, в октябре 1917 г. он был арестован большевиками вместе с отцом и тремя его братьями и заключен в Петропавловскую крепость, откуда смог спастись буквально чудом. Затем Скосырев якобы участвовал в Гражданской войне (по одной версии, в чине мичмана, по другой – в чине штабс‑капитана), был ранен и оказался в эмиграции – точнее, в Великобритании. Но есть и другая версия, согласно которой Скосырев бежал в Великобританию уже в конце 1917‑го, свел знакомство с Оливером Локер‑Лэмпсоном, создателем британской военно‑морской авиации, и поступил на службу в его ведомство, после чего участвовал в Гражданской войне уже в составе английского экспедиционного корпуса. В 1919‑м Скосырев перевелся в военный атташат Японии в Великобритании в качестве переводчика. Тогда же его арестовали за попытку обналичить фальшивые чеки, но дело закончилось для Скосырева благополучно.

Б.В. Скосырев

В 1925 г. Скосырев с так называемым «нансеновским паспортом» – документом, вручавшимся русским эмигрантам, – «всплыл» в Нидерландах, где, по собственным словам, получил от королевы титул графа Оранского. Конец 1920‑х прошел для него в активных разъездах между Европой и Колумбией, где предприимчивый эмигрант создал собственную фирму. 21 марта 1931 г. он женился на богатой француженке, уроженке Марселя Марии‑Луизе Пара‑де‑Гассье. В 1932‑м ветер эмигрантских странствий занес «подполковника голландской армии» Скосырева в маленький испанский курорт Ситжес, где он вел активную светскую жизнь, рекламируя себя как «лучшего друга короля Испании». В только что ставшей республикой стране такие речи ко двору не пришлись, и «графа Оранского» объявили в Испании персоной нон грата. В поисках нового пристанища Скосырев обратил внимание на Андорру – крошечную страну, расположенную на стыке между Испанией и Францией. Эта глухая европейская провинция заинтересовала Скосырева своим любопытным политическим статусом – Андорра с давних пор считалась совместным владением президента Франции и испанского епископа Урхельского, а управлял «державой» Генеральный совет. Плюс ко всему Андорра была практически оторвана от остального мира – первая электростанция в стране появилась только в 1929‑м, а телефона не было вовсе. Тем не менее в августе‑сентябре 1933 г. и до этого глухого угла докатились социальные волнения – андоррцы повели борьбу за введение всеобщего избирательного права.

Быстро прикинув, какую выгоду можно извлечь из этой ситуации, Скосырев сначала предложил претенденту на французский трон герцогу Жану де Гизу возглавить переворот в Андорре и учредить там монархию. Однако герцог идею русского эмигранта всерьез не воспринял. И тогда Скосырев решил действовать самостоятельно. В ноябре 1933‑го он переехал в Андорру и развернул там мощную рекламную кампанию под лозунгом «Хватит жить на задворках истории». 17 мая 1934 г. Скосырев предложил Генеральному совету страны превратить Андорру в офшорную зону европейского масштаба и провести масштабные либеральные реформы, но получил отказ и 22 мая был выслан за пределы страны.

Настойчивого уроженца Вильно это, однако, не остановило. Поселившись в Испании рядом с андоррской границей, он продолжал упорно рекламировать свои идеи, активно раздавал интервью ведущим европейским изданиям (в одном из них он заявил: «Я не имею никакого исторического права, которое бы обосновывало мои претензии на власть. Но всё, что я делаю, я делаю в качестве благородного жеста по защите испанцев, живущих там, права которых ущемляются французами»), написал конституцию Андорры, состоявшую всего из 17 пунктов. В итоге интерес к Скосыреву в самой Андорре резко возрос, и 7 июня 1934 г. «граф Оранский» снова вошел в Генеральный совет, на этот раз уже с куда более радикальным предложением, – провозгласить Андорру конституционной монархией, которая покончила бы с господством французского и испанского бизнеса в стране и предоставила бы гражданам все права и свободы. В качестве короля Скосырев без ложной скромности предложил свою особу. На этот раз его поддержали 23 из 24 членов Генерального совета. Единственный проголосовавший против депутат сообщил о происходящем епископу Урхельскому, французским и испанским властям. Но мгновенной реакции со стороны епископа и испанцев не последовало, а Франция заявила, что не намерена оспаривать выбор андоррцев. 8 июля 1934 г. Совет признал Бориса I королем Андорры, 9 июля им было создано Временное правительство, а 11 июля подписана конституция, которую опубликовали шесть дней спустя.

За время своего краткого «правления» Скосырев успел тем не менее многое – ввести всеобщее избирательное право, подписать указы о свободе слова и религии, запретить частную собственность на землю, отменить бизнес‑льготы для иностранных граждан, объявить Генеральный совет парламентом, назначить выборы на 1 августа 1934 г. и… объявить войну епископу Урхельскому. Именно последний шаг стал роковым для короля Бориса. Уже 21 июля посланные епископом пятеро испанских жандармов, не встретив сопротивления со стороны всех шестнадцати андоррских полицейских, арестовали новоиспеченного монарха в саду его резиденции в городке Сольдеу и препроводили в Барселону, где Скосырев попал под суд. Правда, он состава преступления в действиях короля не нашел и после недолгого заключения выдворил его в Португалию. Так закончилась история Андоррского королевства…

Что касается самого «монарха», то после четырех лет, проведенных в Лиссабоне, Танжере и Гибралтаре, Скосырев получил разрешение вернуться во Францию. В 1938 г. он дал интервью газете французского городка Сен‑Канн. Где находился Скосырев во время Второй мировой войны, в точности неизвестно. По одной версии, после попыток организовать партизанское движение на юге Франции сидел в немецком концлагере, где и умер в 1944‑м, по другой – сотрудничал с нацистами, попал в плен на Восточном фронте и до 1956 г. находился в советском лагере, по третьей – был взят в плен американцами и получил тюремный срок за коллаборационизм, а затем обосновался в ФРГ, где получал небольшую правительственную пенсию. Согласно официальной версии, Скосырев скончался 27 февраля 1989 г.

Так или иначе, сейчас на кладбище германского города Боппард каждый может увидеть скромную надгробную плиту с лаконичной надписью «Boris von Skossyreff» и датами жизни «1900–1989». Кто именно под ней похоронен – неизвестно…

Отец Иоанн (Максимович)

(1896–1966)

Михаил Борисович Максимович родился 4 июня 1896 г. в селе Адамовка Изюмского уезда Харьковской губернии в семье предводителя дворянства Бориса Ивановича Максимовича и его жены Глафиры Михайловны. Окончив в 1914‑м Петровский Полтавский кадетский корпус, юноша поступил на юридический факультет Харьковского университета, который окончил уже после революции, в 1918‑м. Некоторое время он служил в Харьковском окружном суде, но призвание Михаила было в другом. Все свободное время он посвящал чтению церковной литературы, в особенности житий святых.

В 1920 г. Михаил вместе с родителями оказался в эмиграции в Королевстве сербов, хорватов и словенцев (с 1929 г. – Югославия). Жил он очень бедно, зарабатывал продажей газет, одновременно посещая занятия на богословском факультете Белградского университета Святого Саввы.

В 1926 г. Михаил принял монашеский постриг в Мильковском монастыре с именем Иоанн, три года спустя был рукоположен в иеромонашеский сан. Тогда же опубликовал первые богословские работы. В сербской семинарии Святого Иоанна Богослова в городе Битоле отец Иоанн запомнился всем как «ангел Божий в человеческом образе». «Этот маленький, слабый человек, почти ребенок с виду, является каким‑то чудом аскетической стойкости и строгости в наше время всеобщего духовного расслабления», – писал о нем глава Русской Православной Церкви Заграницей митрополит Антоний.

28 мая 1934 г. Архиерейским Синодом Русской Православной Церкви Заграницей отец Иоанн был назначен епископом Шанхайским. Во время служения в Китае он прославился как филантроп и благотворитель, основал приют для бездомных детей во имя Святого Тихона Задонского и сам привел туда многих детей, подобрав их на улице (одну девочку он буквально выкупил у китайца за бутылку водки). Ежедневно он навещал больных прихожан, в любую погоду и на любое расстояние шел пешком, а если ему предлагали подвезти его на машине, говорил: «Да здесь недалеко…» При участии отца Иоанна в Шанхае были построены собор Пресвятой Богородицы и Свято‑Николаевский храм. В 1943 г. шанхайские прихожане писали об отце Иоанне: «Со дня его приезда ни один больной не получил отказа в его молитвах, личном посещении, а по молитвам святителя многие получили облегчение и выздоровление. Он, как факел, освещает нашу греховность, как колокол будит нашу совесть, зовет нашу душу на подвиг христианский, зовет нас, как пастырь добрый, чтобы мы хотя на минуту отвлеклись от земли, житейской грязи, и возвели очи свои к небу, откуда только и приходит помощь. Он есть тот, который, по словам святого апостола Павла, образ есть верным словом и житием, любовию и духом, верою и чистотою».

Отец Иоанн (Максимович)

В 1945 г. все церковные иерархи Маньчжурии признали главенство Русской Православной Церкви. Только отец Иоанн решительно заявил о своем подчинении Зарубежному Синоду. В 1946 г. он был возведен в сан архиепископа, а три года спустя эвакуирован из Шанхая на филиппинский остров Тубабао, где скопилось около пяти тысяч русских беженцев. В одном из бараков отец Иоанн устроил временный храм, в котором служил. Не раз и не два на остров надвигались тайфуны, но всякий раз по молитвам архиепископа меняли направление. Стоило отцу Иоанну и беженцам покинуть остров, как тайфун разрушил его до основания.

В 1951 г. отец Иоанн был назначен архиепископом Западно‑Евро‑пейским, служил сначала в Париже, затем в Брюсселе. Несмотря на высокий сан, он по‑прежнему держался очень скромно: постель ему заменяло кресло, носил отец Иоанн самую простую рясу, ел раз в день, обувь отдавал нищим и ходил или в сандалиях на босу ногу, или вообще босиком. Его имя было знаменито не только среди православных, но и среди верующих других конфессий. Один из католических священников во время проповеди, обращенной к молодежи, сказал: «Вы требуете доказательств, вы говорите, что сейчас нет ни чудес, ни святых. К чему вам теоретические доказательства, когда сейчас по улицам Парижа ходит живой святой – Saint Jean Pieds (Святой Иоанн Босой)».

В 1962 г. отец Иоанн получил назначение в США, а 17 марта 1963 г. стал архиепископом Западно‑Американским и Сан‑Францисским. При нем было закончено строительство самого большого православного храма в Америке – собора Пресвятой Богородицы «Всех Скорбящих Радость». При участии отца Иоанна в Сан‑Франциско регулярно устраивались вечера для детей и внуков русских эмигрантов, на которых сам архиепископ с удовольствием пел русские песни. Запомнился он прихожанам и своим непримиримым отношением к развлечениям в канун церковных праздников. Так, узнав, что эмигранты участвуют в вечеринке по поводу Хэллоуина, он отправился на нее, молча обошел зал и так же молча вышел. Естественно, вечеринку тут же прекратили.

2 июля 1966 г. отец Иоанн скончался в Сиэтле в возрасте 70 лет во время посещения Свято‑Николаевского прихода. Его смерть наступила во время молитвы. Тело усопшего пастыря лежало в гробу шесть дней, но, несмотря на летнюю жару, ни малейших признаков тления на нем не было. Отец Иоанн был похоронен в крипте сан‑францисского собора Пресвятой Богородицы.

В июле 1994 г. Русская Православная Церковь Заграницей причислила отца Иоанна к лику святых, а 14 лет спустя святитель Иоанн был прославлен для общецерковного почитания на Архиерейском соборе Русской Православной Церкви.