Курочка Ряба

Курочка Ряба клевала крошки и перебирала старые обиды. Дед бил‑бил – не убил… Баба била‑била – не убила… В Курочкиной голове не умещалось больше одной мысли сразу, посему мысли сменяли одна другую, но были похожи, как облака в небе. Внучка била‑била – не убила… Жучка била‑била – не убила…

– Привет, подкурятник! – радостно проорал пробегавший мимо Серенький Козлик в спортивных трусах. – Еще скворчишь?

Курочка отвлеклась от своих грустных дум («кошка била‑била, не убила») и подняла голову.

– Привет, старый козел, – без выражения сказала она.

– Чего это сразу «старый», – удивился Козлик, – я форму соблюдаю, от инфаркта бегаю и от психозов всяких, мышцы качаю, зачем мне стареть? Я – вечно молодой!

– Оно и видно, – мрачно сообщила Курочка и вернулась к своим крошкам. Мышка била‑била…

Тут, на мышке, Курочкины мысли прерывались. Мышка, судя по всему, сделала что‑то такое, что навсегда отбило Курочке память. То, что и Мышка ее не убила, Курочка помнила (иначе откуда бы она тут сейчас взялась, крошки клевать?) – но вот какое именно зло проистекло от серой стервы, вспомнить не удавалось.

– Мышка била‑била, – бормотала Курочка, – мышка била‑била, била‑била, била‑била…

– Да не кисни ты, окурок яйценосный! – весело проорал Козлик. – Ты спортом займись! Авось поможет.

– Поможет? – недоверчиво спросила Курочка. – Кому поможет?

– Да тебе же! – Козлик терял терпение. – Тебе, матрас на лапах! Позанимаешься, окрепнешь, сможешь всем отомстить, кто тебя… так. Думаешь, я не слышу, что ты там бормочешь?

– Бабка била‑била, не убила, – вспомнила Курочка.

– Во‑во, – поддержал Козлик, отбегая, – вот видишь. Давай беги за мной. Всем покажешь, как пернатых обижать.

Курочка подумала секунду и резво побежала за Сереньким Козликом. Она решила рискнуть.

Прошло несколько месяцев. Курочку Рябу было не узнать: она окрепла, поправилась, налилась мускулами и приобрела весьма устрашающий вид. Обитатели двора смотрели на нее и шушукались: ждали, что же будет дальше.

«Дальше» не заставило себя ждать. Прежде всего Курочка Ряба нашла Деда. Она била‑била его, била‑была – но не убила. Дед, в бессознательном состоянии, был свален на кучу мусора. Та же участь подстерегла Бабку. Внучку Курочка тоже била‑била, но поменьше, ибо на Внучку особого зла не держала. Жучка уползла от мстительной Курочки практически на бровях. Кошку Курочка ну вот только что не убила (совесть не позволила), но била‑била на совесть. Последней настала очередь Мышки.

На Мышку Курочка явно имела какой‑то зуб. Памяти спортивные занятия ей не улучшили, и в чем зуб заключался, Курочка не помнила, но что‑то очень плохое связывало ее с Мышкой, что‑то просто из рук вон никуда. Курочка зарычала, подбежала к Мышке крупной рысью и на бегу случайно махнула хвостом. Мышка упала и разбилась.

Вид разбившейся Мышки внезапно открыл перед Курочкой совсем другие воспоминания. Она одним махом вспомнила, что же не давало ей жить все это время.

– Яйцо!!! – заорала Курочка, как ненормальная, и бросилась в курятник. – Мое яйцо!!!

Яйцо валялось где‑то в углу курятника, в пыли и паутине. Курочка не вспоминала о яйце с тех пор, как у нее началась депрессия на почве потери того, другого яйца – теперь она уже помнила, ЧТО с ним случилось. Помнила, но ее это не занимало: теперь у нее было настоящее, живое, белое яйцо, и его надо было высиживать. Курочка взгромоздилась на яйцо и удовлетворенно кудахтнула. Вещи постепенно становились на свои места.

– Привет, подкурятник! – помахал рукой пробегавший мимо Серенький Козлик в строгом деловом костюме. – Как дела?

Курочка не удостоила его ответом. Теперь она была важной дамой, почти матерью семейства, и ей было не до разговоров со всякой мелкой рогатой скотиной, пусть даже и прилично одетой.

Козлик не обиделся.

– Ты приходи, если чего, – радушно пригласил он. – Я теперь в политику от психозов подался! Знаешь, какой кайф!