Стратегия как Метатехника

Технические приемы, которые я представил в преды­дущих главах, для практики Гештальт-терапии все равно, что кирпичи для дома. Различные типы кирпичей представ­ляют нечто общее или сходное по стилю, которое задумано для выражения единого взгляда, т.е. их можно рассматри­вать как элементы единой структуры. О структуре же я еще ничего не сказал.

При рассмотрении извне структура психотерапевтиче­ского сеанса выглядит предопределенной последовательно­стью, в которой терапевт применяет различные средства или приемы, доступные ему, перенятые или разработанные им самим. Несмотря на самоценность каждого приема, оче­видно, что для каждого индивида в такой-то момент време­ни приемы должны использоваться в определенном направлении — по пути наименьшего сопротивления. Не­смотря на то, что терапевт оценивает своевременность или соответствие приема через комбинацию интуиции, эмоци­онального реагирования на текущее столкновение и раци­ональности, я вижу в его выборе определяющую стратегию. На таком уровне стратегии очевидно, что решающей здесь является интуиция терапевта, его творчество состоит в ос­новном в умении уникально реагировать на уникальную ситуацию. На нотном стане нот всего несколько, а количество тонов безгранично. Вместе с тем и хороших исполни­телей гораздо больше, чем хороших композиторов. Если взять искусство вообще, то изучение его стратегии проис­ходит в основном из личных переживаний и из наблюдения за искусным исполнением. Фоном калифорнийского пери­ода на курсах Перлса была, в сущности, комбинация само­стоятельной психотерапии и наблюдения мастера за работой. Конечно же, в дополнение к этим элементам мо­жет быть полезно не только наблюдать терапевтический процесс, но и поразмышлять над ним; думается, что ретрос­пекция действий терапевта довольно хорошо позволит по­нять его стратегию. Поэтому я решил дополнить данный раздел комментариями. За исключением первого, который был написан при доработке книги в 1987 году, остальные записывались сразу же после ряда сеансов (1970 г.) с не­большой группой студентов.

Вместе с обсуждением и размышлением над моей тера­певтической практикой я даю клинический материал с не­которыми теоретическими замечаниями. В главах 8 и 9 я выделяю две специфические стратегии, которые, как мне кажется, составляют своевременную основу для выбора те­рапевта. Например, на техническом уровне Гештальт—те­рапевт может преувеличивать суппрессию или экспрессию, на уровне стратегии он может потребовать, чтобы пациент работал против своих симптомов (будучи, к примеру, пря­молинейным и правдивым), принудить его впрячься «в од­ну упряжку» со своими симптомами — преувеличить его психопатологию или даже заставить его хвататься своим пороком — как альтернатива пониманию, ассимиляции, победы разума. Такой выбор задействует, в частности, аль­тернативы концентрации на настоящем или на прошлом и будущем, на признании или отказе переживания. Прошлое и будущее, так же как настоящее, имеют свое место в Гештальт-терапии, в «стратегии безответственности», ищущих ответственности — а об этом я расскажу дальше.