Стратегия

...но остров окружен магией, поэтому только те, кто уже бывал на нем, могут туда попасть. Ни один чужак не сумеет найти путь. Тем не менее, в редких случаях бледные дети рождаются и, даже никогда не бывая там, вспоминают путь, и поэтому они надоедают родителям просьбами, пока их не заберут туда, где эти дети медленно растут и набираются мудрости.

На этом острове, в замке, построенном из костей великанов, живет белая пророчица, окруженная слугами. Она предсказала все возможные варианты конца света, и слуги записали каждое произнесенное слово, переписав пророчества чернилами из птичьей крови на пергамент из шкур морских змей. Говорят, что слуги питаются плотью и кровью морских змеев, поэтому они могут вспомнить то, произошло задолго до их рождения, и это они тоже записали.

Если чужак хочет попасть на туда, ему надо найти проводника из рожденных на острове, и еще он должен быть уверен, что взял с собой четыре подарка: из меди, из серебра, из золота и из человеческой кости. В качестве медного и золотого подарка нельзя принести простые монеты, это должны быть редкие украшения, сделанные лучшими кузнецами. С дарами, лежащими в отдельных мешочках черного шелка, перевязанными белыми лентами, странник должен подойти к проводнику и сказать следующее: «Медью я покупаю твой голос, серебром я покупаю твои мысли, золотом я покупаю твои воспоминания, и костью я связываю твое тело так, что ты должен сопровождать меня во время путешествия по земле, откуда ты родом». Тогда проводник возьмет у ищ­ущего четыре мешочка и заговорит с ним, и вспомнит верно, и проведет его в место своего рождения.

Но даже тогда путь странника не будет легким; хотя проводник обязан довести ищущего в Клеррес, ничто не может обязать его вести чужака самой прямой дорогой или ясно с ним разговаривать..

Рассказ менестреля с острова, записанный Чейдом

Я дернулся, проснувшись от слабого стука, и осознал, что спал на кровати в одежде. Свет сквозь ставни указывал на то, что уже наступил день. Я потер лицо, пытаясь проснуться, и пожалел об этом. Стянувшие кожу швы на лбу охватила боль. Стук повторился.

— Эш? — позвал я тихо, а потом понял, что стук доносится от потайной двери, а не от той, что ведет в коридор. — Шут? — спросил я, и в ответ услышал:

— Мотли, Мотли, Мотли.

Ох. Ворона. Я открыл дверь и, как только она распахнулась, птица заскочила в комнату.

— Еда, еда, еда? — спросила она.

— Извини. У меня для тебя ничего нет.

— Лететь. Лететь, лететь, лететь!

— Сперва дай мне тебя осмотреть.

Она подскакала поближе ко мне, и я опустился на колено, чтобы убедиться, что все в порядке. Чернила казались стойкими, не было видно ни единого белого пятнышка.

— Я выпущу тебя, потому как знаю, что тебе плохо без полетов. Но если ты умна, ты будешь избегать встреч со своими сородичами.

Она ничего не ответила, но внимательно наблюдала, как я подхожу к окну и открываю его. Был ясный день. Я окинул взглядом замковые стены, покрытые слоем снега. Мне казалось, что сейчас только рассветает, но нет. Я проспал всю ночь и часть утра. Мотли запрыгнула на подоконник и улетела не оглядываясь. Я закрыл окно, а потом запер потайную дверь. От холодного воздуха мешающие заживлению швы на лице стали болеть еще сильнее. Надо их снять. Шут слеп, а, для того чтобы вынуть их самому, нужно в одной руке держать зеркало, а другой вытаскивать нити. Мне определенно не хотелось снова вызывать целителя, который мог бы помочь с этим.

Недолго думая я потянулся к Чейду:

Не мог бы ты помочь мне удалить швы со лба? Мое тело пытается исцеляться, и швы стягивают кожу.

Я чувствовал его там, на краю потока Скилла. Его сносило как чайку на ветру. Затем он тихо произнес:

Я могу видеть теплый свет в глазок. Здесь холодно, но я должен остаться на целую вахту. Я так его ненавижу. Я хочу домой. Я просто хочу домой.

Чейд? Ты спишь? Ты в безопасности, в Оленьем замке.

Я хочу вернуться на нашу маленькую ферму. Я должен наследовать ее, не он. Он не имел права отсылать меня. Я скучаю по маме. Почему она должна умереть?

Чейд. Проснись. Это плохой сон.

Фитц, пожалуйста, остановись, — шикнула на меня Неттл. Ее Скилл-связь со мной была прочной и защищенной. Никто из ее учеников или подмастерьев не услышит нас.

Мы пытаемся успокоить его. Я ищу сон, который мог бы утешить его и указать дорогу к нам, но нахожу только кошмары. Приходи в его комнату, и я позабочусь о твоих швами.

Не забудь, что ты должен выглядеть как принц Фитц Чивэл Видящий, — вмешался Дьютифул, влетев в поток мыслей. — Ты вызвал достаточно разговоров, когда украл ту лошадь. Я купил для тебя кобылу, которая стоит в два раза дороже, чем любая другая. Я пытался объяснить, что это ошибка, что ты заказал коня и думал, что эта чалая предназначена тебе. Но будь осмотрительным с теми, кого встретишь, и постарайся избегать разговоров. Мы все еще пытаемся придумать для тебя правдоподобную историю. Если кто заметит, что ты слишком молодо выглядишь, отвечай, что это из-за того, что ты много лет жил среди Элдерлингов. И пожалуйста, постарайся выглядеть загадочно.

Я сообщил Дьютифулу, что услышал его, отправив ему узкую волну Скилла и внимательно изучил свое отражение в зеркале. Я кипел от нестерпимого желания отправиться за Пчелкой, но случайно выбранное направление скорее уведет меня еще дальше от нее, чем наведет на ее след. Я спрятал свое разочарование поглубже. Надо ждать. Оставаться здесь и ждать. Я не был готов последовать предложению Шута отправиться в Клеррес, в долгое путешествие, которое может затянуться на многие месяцы. Каждый день пути на юг был бы днем пребывания Пчелки в плену у калсидийцев. Гораздо лучше вернуть Пчелку и Шун как можно скорее, до того, как их вывезут из Шести Герцогств. Теперь, когда мы знали, кем и чем были эти люди, казалось маловероятным, что они сумеют ускользнуть от наших поисков. Доклады вернутся сюда, в Баккип. Безусловно кто-нибудь видел их след.

И в тоже время, я решил быть таким послушным, каким только мог. Я уже и так создал достаточно проблем для Дьютифула и Неттл. И у меня было чувство, что придется просить об огромном одолжении с их стороны и от королевской казны. Они многое делают из любви ко мне и Пчелке, не считаясь с затратами. Но для короля, наверное, трудно будет предоставить солдат, которых я просил, так, чтобы никто не заметил связи между похищенным ребенком Тома Баджерлока, атакой на Ивовый лес и долгим отсутствием Фитца Чивэла. Это будет еще трудней из-за Чейда, лежащего в лихорадке из-за раны и неспособного применить свой изощренный ум для решения этой проблемы. Наименьшее, что я мог сделать — не усложнять их политические интриги.

Политические интриги. В то время как скоты похитили моего ребенка. Ярость вскипала во мне. Я почувствовал, как бешено заколотилось сердце и напряглись мышцы. Я жаждал схватки, чтобы убить этих калсидийцев, так же как я зарезал, разорвал и задушил напавших на Чейда.

Фитц? Появилась угроза?

Ничего, Дьютифул. Ничего, на что я мог бы нацелиться. Пока что.

Когда я вышел из моей комнаты, я был чисто выбрит, а волосы были собраны в воинский хвост, насколько это было возможно. Одежда была не такой яркой как та, которую Эш подготовил для принца Фитца Чивэла. Привилегированное положение в Баккипе позволяло мне носить простой меч на поясе. Эш отполировал сапоги до блеска, и в серьге, которую я носил, казалось, был настоящий сапфир. Вычурный короткий плащ с кружевными краями раздражал, но я решил, что должен доверять Эшу, и надеялся, что такой глупый наряд — не проделка мальчишки.

В залах замка, которые полнились людьми во время Зимнего праздника, сейчас стало спокойней. Я шагал по ним уверенно, даря улыбку каждому слуге, который мне встречался. Я достиг лестницы, которая вела на этаж королевских апартаментов и лаборатории Чейда, когда высокая женщина вдруг оттолкнулась от стены, на которую опиралась. Ее седые волосы были уложены сзади в воинский хвост, легкая стойка демонстрировала, что она идеально балансирует на ногах. Она может атаковать или убежать в одно мгновение. Внезапно мне стало тревожно. Женщина улыбнулась, и я подумал, что если мне придется убить ее, чтобы пройти? Она тихо заговорила:

— Эй, Фитц. Ты голоден? Или слишком горд, чтобы присоединиться ко мне в солдатской столовой

Ее глаза встретились с моими, она ждала. Мне потребовалось время, чтобы восстановить в памяти события прошлых лет.

— Капитан Фоксглов? — догадался я.

Ее улыбка потеплела, а глаза заблестели.

— Я задавалась вопросом, вспомнишь ли ты меня после стольких лет. Мы проделали долгий путь от Нитбея в расстоянии и во времени. Но я сделала ставку, и огромную, на то, что Видящий не забывает тех, кто стоял за его спиной.

Я сразу же протянул руку, и мы сжали друг другу запястья. Ее хватка была почти такой же твердой, как когда-то, и я был очень рад тому, что она здесь не для того, чтобы убить меня.

— Прошло много лет с тех пор как кто-то называл меня капитаном. Но ты, чем ты занимался? Этому порезу не больше недели.

Я смущенно дотронулся до него.

— Это унизительная история, об очень глупой встречи с углом стены.

Она покачала головой:

— Странно, что он выглядит как удар от меча. Похоже, то, что я должна сообщить тебе, стоило рассказать месяц назад. Пойдем со мной, пожалуйста.

Задерживаюсь, — я направил маленький поток Скилла Неттл и Дьютифулу. — Капитан Фоксглов хочет поговорить со мной.

Кто? — озабоченно спросил Дьютифул.

Она охраняла твою мать в битве при Нитбее. Думаю, Кетриккен помнит ее.

Ох.

Я был удивлен тем, как много Дьютифул знает об этой истории, и, пока воспоминания о том кровавом дня вновь восставали в моей памяти, шагал рядом со старой женщиной. У нее по-прежнему была прямая осанка солдата, и она шла широким шагом человека, способного многие мили идти быстро и без устали. Пока мы шли, она сказала:

— Я не была капитаном стражи многие годы, мой принц. Когда Война Красных Кораблей наконец закончилась, я вышла замуж, и нам удалось завести троих детей, прежде чем я стала слишком старой. И в свое время дети подарили Красному Россу и мне дюжину внуков. А у тебя?

— Внуков еще нет, — ответил я.

— То есть, ребенок леди Неттл будет первым?

— Мой первый внук, — подтвердил я. Странно было произносить эти слова.

Мы спускались по лестнице бок о бок, и я, как ни странно, был рад завистливым взглядам других слуг, направленных на нее, когда мы проходили мимо. Было время, когда дружба с бастардом не была ценной, но Фоксглов показала мне, что теперь это не так. Спустившись вниз, на этаж, где выполнялась тяжелая работа, пройдя мимо прачечной с корзинами белья, как чистого, так и нестиранного, мимо стопок сбалансированных подносов с едой, плотника и его подмастерьев, трех учеников для мелкого ремонта чего-нибудь в замке; мимо кухни, где когда-то управляла повариха Сара, у которой я был любимцем, несмотря на сложные политические последствия; и к арочным дверям, которые ведут в солдатскую столовую, где редко прекращался шум голодного народа.

Фоксглов вскинула руку к груди и остановила меня. Она встретила мой взгляд, глядя прямо в глаза. Ее волосы стали седыми и морщины обрамляли ее рот, но темные глаза сверкали ярко как никогда.

— Ты Видящий, и мне известно, что истинный Видящий помнит свой долг. Я здесь от имени моих внука и внучки. Я знаю, ты помнишь дни, когда несколько произнесенных тобой слов заставили меня, Уистла и нескольких других хороших солдат покинуть стражу короля Верити, чтобы надеть фиолетовое и белое и сделать нашим знаком лиса для нашей иностранной королевы. Ты помнишь, не так ли?

— Да.

— Тогда приготовьтесь улыбаться, сир. Ваше время пришло.

Она пригласила меня войти первым. Я вошел в комнату, полный ужаса и готовый к чему угодно. За исключением того, что кто-то закричит «Смирно!» и все солдаты внезапно поднимутся на ноги. Скамейки громко царапали пол, когда их резко отодвинули. Одну кружку толкнули, и она опасно балансировала на столе. Затем она остановилась, и тишина заполнила комнату, мужчин и женщин, стоящих по струнке и официально приветствовавших меня. У меня перехватило дыхание.

Много лет назад наследный принц Верити сделал для меня сигил. Я был единственным, кто мог носить его. Это был олень Видящих, но его голова опущенна в атаке, а не высоко поднята, как у сына короля. И по нему шел красный изгиб, который указывал, что это сигил бастарда, в то время как олень подтверждал мою принадлежность к роду Видящих.

Теперь я столкнулся с комнатой стоящих солдат, и полдюжины из них носили перечеркнутый знак на груди. Их камзолы на груди были украшены синим Баккипским оленем с красной полосой. Я смотрел, потеряв дар речи.

— Садитесь, идиоты. Это по-прежнему просто Фитц, — объявила Фоксглов. О, она наслаждалась этим и, когда некоторые из молодняка ахнули от ее безрассудства, усугубила ситуацию, взяв меня под руку и потянув к месту на одной из длинных скамеек за столом. — Наполните кувшин с элем и принесите немного черного хлеба и белого сыра. Он, может, сейчас и сидит за высоким столом, но вырос на солдатских пайках.

Так я и сидел, кто-то налил кружку для меня, и я задавался вопросом, как можно чувствовать себя одновременно так хорошо, так странно и так ужасно. Моя дочь пропала и находится в опасности, а я вот сижу, глупо улыбаюсь от того, что старая женщина объясняет, что пришло время мне иметь собственных солдат, и, хотя другие ее внуки состояли в гвардии Кетриккен, ее двое младших еще не принесли присягу. Поскольку остальная часть солдат сидела за столом, ухмыляясь друг другу, глядя, как «принц» Видящих разделяет их трапезу, они не могли знать, что эта еда была для меня гораздо вкуснее. Этот черный хлеб, острый сыр и эль, с пеной, возвышавшейся над краями кружки были продуктами, которые поддерживали меня многие темные часы. Это был лучший пир, который я мог себе вообразить для этого специфически триумфального момента.

Фоксглов поставила своих младших передо мной и положила руки им на плечи. Никому из них не более двадцати, и девушка заметно выпрямила себя, чтобы казаться выше.

— Они двоюродные брат с сестрой, но похожи как две капли воды. Это Шарп, а это Реди. Они уже носят твой знак. Примешь ли ты сейчас их клятвы?

— Знает ли обо всем этом король Дьютифул? — я говорил эти слова вслух и одновременно отправил их с помощью Скилла Дьютифулу. Быстрая мысль. Он на мгновенье стал свидетелем моей дилеммы, и я почувствовал, как она его развеселила.

— Если не знает, то узнает, — колко ответила Фоксглов, и кружки стукнули по столу в знак согласия. — Я не припоминаю, чтобы ты спрашивал разрешения, прежде чем отметил знаком белой лисы защитный отряд.

— О, это была ты и Уистл, не я! — возразил я, и она рассмеялась.

— Возможно. Но я помню иначе. — Затем ее лицо посерьезнело. — Ах, Уистл. Она ушла слишком быстро, не так ли? — Фоксгов прочистила горло. — Мои дети, вытащите ножи и вручите их Фитцу… принцу Фитцу Чивэлу. Мы сделаем это по-старому.

Ритуал был древний, настолько древний, что я его не знал, но Фоксгов повела нас, и еще пятеро присоединились к нам. Она порезала мою левую руку с тыльной стороны и, перенеся кровь с ножа на протянутую ладонь мальчика, сказала ему:

— Кровь Видящего покоится на твоих руках, чтобы защищать тебя. Ты держишь его жизнь в своих руках, отныне и навсегда твой меч будет служить во имя его. Не опозорь его, не поставь свою жизнь выше его жизни.

Было еще много желающих, и я осознал, что сначала Дьютифул, а затем Неттл присоединились ко мне, в то время как стражники, носящие мой знак, подходили ко мне по одному. Они присягали на клинках и брали мою кровь в руки, а я пытался дышать и сохранять хоть немного королевского достоинства. Когда последний поднялся, принимая от меня свой заклятый клинок, я почувствовал прикосновение Скилла от Неттл.

Это было прекрасно.

Держу пари, Фитц рыдает как дева, — Дьютифул был ироничен, но я чувствовал, что он растроган так же, как и Неттл.

Или плачет как человек, который в конце концов вернулся домой, — колко ответила Неттл.

Что мне делать с ними сейчас? — я был ошарашен.

Размести их. Одевай их. Плати им. Убеждайся, что они поддерживают дисциплину и тренируются ежедневно. Быть человеком королевских кровей весело, не так ли? Ты нуждаешься в прислуге, Фитц. В людях, которые делают все те вещи, которые необходимо делать.

У меня нет на это времени. Я должен отправляться за Пчелкой.

С ними за спиной, Фитц. Ты нуждаешься в них. Но большинство из них, похоже, еще совсем зеленые. Хочешь, я выберу одного из моих капитанов и отправлю к тебе?

Я думаю, у меня есть идея получше. Надеюсь на это.

Мое молчанию во время разговора с Дьютифулом было принято за серьезность. Я повернулся к Фоксглов.

— Капитан Фоксглов, я хотел бы получить твой клинок.

Она смотрела на меня.

— Я старая женщина, Фитц. Я оставила военную службу много лет назад, после того как наш король отогнал Красные Корабли от наших берегов. Мне понравилась мирная жизнь. Я вышла замуж, родила детей и вижу их каждый день. Сейчас я стара. У меня проблемы с суставами, мои колени не гнутся, и зрение уже не то, что прежде.

— Но еще есть твой ум. Ты можешь отказаться, если хочешь. Я представляю твой дом и мужа, и…

— Красного Росса не стало много лет назад. — Она стояла неподвижно. Я видел, как воспоминания пробежали у нее перед глазами. Затем она заговорила шепотом, пока доставала скромный карманный ножик из-за пояса. — Если ты еще хочешь мой клинок, я присягаю тебе, Фитц.

— Я хочу. Мне нужен кто-то, чтобы держать этих щенков в порядке.

И поэтому я открыл небольшую рану на руке заново и положил мою кровь в ладонь той, что уже держала жизнь Видящих в своих руках. Я бы не позволил ей опуститься на колени передо мной и принял клятву, пока она стояла.

— Лицом к лицу, как однажды мы стояли спина к спине, — сказал я ей. Фоксглов улыбнулась, и каждый гвардеец в комнате приветствовал ее.

— Какие будут приказания, сир? — Спросила она.

— Делай то, что в чем ты лучшая. Ты знаешь гораздо больше, чем я, как быть капитаном. Размести людей, одевай их, следи, чтобы они не нарушали дисциплину и води на тренировочную площадку. И плати им зарплату как положено, — я старался не показать, что понятия не имею, где эта зарплата будет взяты.

Солдатам платят из казны. Я дам знать Леди Лайтфут, что появился новый отряд. Прямо сейчас Чейд бодрствует и кажется почти разумным. Моя мать с ним. Неттл и я встретимся с тобой там.

Уже иду..

Но мне потребовалось некоторое время, чтобы вырваться из солдатской столовой. Я поднял тост в честь моего нового капитана и подтвердил несколько историй, рассказанных ею о битве при Нитбее. К счастью, никто не заострил внимание на моей легендарной способности превращать себя в волка и испускать вой. Наконец я смог оставить Фоксглов во главе стола с ее внуками, сияющими от гордости, и ускользнул.

Я опустил голову, будто глубоко задумавшись, и спешно направился по коридорам и лестницам замка Баккипа, все во мне указывало, что у меня нет времени остановится на несколько слов. Мое беспокойство за Пчелку соперничало с беспокойством о Чейде. Мне нужно, чтобы он помог мне разобраться во всем, что Шут рассказал о Слугах. Чейд как никто другой знает, как перехитрить их. Он мне нужен для планирования каждого аспекта моего возвращения к жизни в Бакке. Осознание того, как я зависим от него, лишало меня мужества. Я попытался представить двор Баккипа без него. Или мою жизнь без его манипулирования всеми событиями из-за занавески, как очень умного кукловода. Я рассчитывал на то, что он поможет сочинить и распустить правдоподобное объяснение о том, где я был и о моей связи с Томом Баджерлоком, если она здесь была. Как быстро новости с Ивового Леса достигнут Ивовый Пруд, а затем и Дубы-на-Воде? Мне предстоит с этим разобраться. После того как я верну Пчелку, мне предстоит разобраться со всем остальным, поклялся я себе и перепрыгнул через последние ступени.

Паж с подносом грязной посуды покидал покои Чейда, и за ним вышла кавалькада целителей с примочками, использованныи бинтами и корзинами препаратов для лечения ран. Они склоняли головы, приветствуя меня, пока проходили мимо, и я ответил им тем же. Когда вышел последний, я проскользнул в открытую дверь.

Чейд отдыхал в ворохе подушек изумрудно-зеленых тонов. Тяжелые балдахины вокруг его кровати были собраны. Яркий и веселый огонь горел в очаге, и комната была тепло освещена свечами. Кетриккен была там, одетая в белое с фиолетовым платье. Она сидела в кресле рядом с изголовьем кровати Чейда, немного занимаясь рукоделием. Король Дьютифул стоял у подножия кровати, одетый в богатые официальные одежды. Корона свисала у него с пальцев. Я подозревал, что он только что пришел из Судебных Палат. Неттл смотрела в окно, стоя спиной ко мне. Когда она повернулась, я заметил, что живот у нее уже заметен. Растущий ребенок. Ребенок, которого она и Риддл будут лелеять.

Я повернулся к Чейду. Подушки подпирали его со всех сторон. Он смотрел на меня. Края его глаз были розовыми, как будто недавно очищенными от корки, и кожа на лице выглядела обвисшей. Его руки с длинными пальцами лежали поверх одеяла, такие же как раньше.

— Ты ужасно выглядишь, — поприветствовал я его.

— Я и чувствую себя ужасно. Удар меча того подонка нанес больший вред, чем я думал.

— Но ты все же покончил с ним.

— Покончил.

На этом мы замолчали. Я никому не сказал, как Чейд расправился с предателем. Или же сказал? Ох. Я вспомнил, что Дьютифул рассказал мне о Рустерах и я подумал, что они тоже подрезали бы сухожилия на ногах, изуродовали нос и перерезали глотку. Позже. Разберусь с этим позже.

Я хотел спросить, заплатил ли отчим Шун за свое предательство. Но это тоже не тот вопрос, который можно задавать в присутствии других людей. Я обратился ко всем:

— У меня, возможно, есть новости. Их немного, но все же лучше, чем ничего. Шут подтвердил мои подозрения. Атака на Ивовый лес была организованна Слугами Белого Пророка. Калсидийцы, вероятней всего, наемники, нанятые сражаться под предводительством Слуг. Шут выслушал все рассказы людей Ивового леса о том ужасном вечере. Он убежден — то, что они одели Пчелку в белое и водрузили ее на свои сани, говорит о том, что они верят, что она, эм, «шейсим» — кандидат в Белые Пророки. Или что-то вроде того. Они будут оберегать ее и попытаются забрать к себе домой в Клеррес.

— А Шун? — потребовал Чейд.

— Ты слышал, что сказали люди Ивового леса. Пчелка сделала все возможное, чтобы защитить ее. Если Слуги ценят Пчелку, как считает Шут, я надеюсь, это значит, что Пчелка может продолжить защищать Шун.

Воцарилась тишина.

— Итак, надежда есть, — спокойно подвела итог Кетриккен.

— Действительно — немного, — Чейд медленно покачал головой. — Тебе не следовало оставлять их там одних, Фитц.

— Я знаю, — просто сказал я. Что еще я мог на это ответить?

Неттл прочистила горло.

— Посланник Чейда доказал свою полезность. Я считала, что его уровень Скилла слишком низкий для того, чтобы принадлежать официальному кругу, но в этом случае он хорошо справился, и теперь мы будем тренировать Сидвела как одиночку.

— Есть известия из Ивового леса?

— Да. После того как Скилл-туман рассеялся, посланнику Чейда удалось дотянутся до нас так ясно, как это делал мой подмастерье Гранд. Но это все радостные новости. Фитц Виджилант направляется обратно в Баккип, его сопровождают оставшиеся Растеры. Гранда я оставила в Ивовом лесу. Они привезут тела тех, кто напал на вас в Гэллоуз Хилл. Мы решили сделать так, чтобы убедить всех, что вы с Чейдом были атакованы неизвестными убийцами, которые бежали после того как Растеры верой и правдой защитили ваш отход к камням.

— Мне это не нравится, — сказал с горечью Чейд с постели.

— Но это лучшая защита для Фитц Виджиланта и Олуха, пока они путешествуют с Растерами обратно в Бакк. По крайней мере один из убитых заслуживает похорон героя, Чейд. Когда они будут в Баккипе, мы отделим агнцев от козлищ, и мы уже готовы раскапывать информацию, чтобы понять, как предатели смогли просочиться в наши ряды. Растеры всегда были отрядом «последний шанс» среди солдат. Может быть, пришло время распустить их вообще, — голос Дьютифула упал на последних словах.

У Чейда на лице играла легкая улыбка. Он указал пальцем на короля и сказал мне:

— Он учится. Отличная черта короля. — Чейд сделал небольшой вздох и добавил: — Когда я почувствую себя немного лучше, я помогу с поиском информации. Но не распускайте моих Растеров. У меня есть человек… — Его голос затих. Рот был слегка приоткрыт, пока он смотрел на пламя. Я повернулся к Неттл. Она покачала головой и подняла палец к губам.

Дьютифул повернулся ко мне и прошептал:

— Олух, разумеется, поедет с ними. Он и Лант присмотрят друг за другом. И есть Сидвел, чтобы держать нас в курсе событий. Тем не менее, будет лучше, если они оба благополучно вернутся домой. Лант останется при дворе, и на этот раз он будет в безопасности. Как и должно было быть все это время. Сыновья Лорда Виджиланта не будет представлены ко двору в течении пяти лет. — Казалось, здесь был небольшой упрек для Чейда. Он никогда не информировал Дьютифула о том, что «мачеха» Ланта питала ненависть к пасынку? Что ж, это означает, что мальчик выдержал удар. Я подумал о здоровье мачехи, но не стал спрашивать.

Дьютифул вздохнул и сообщил мне:

— У нас не было никаких сообщений о налетчиках после того как они покинули Ивовый лес. Как если бы они исчезли полностью. Я попросил нескольких подмастерьев Скилла просмотреть свитки в поисках упоминании такого использования Скилла и как подобное воздействие можно обнаружить. Но мы продолжим искать отряд и осматривать ключевые места. Гранд находится в Ивовом лесу, ему приказано продолжать расспросы и ежедневно высылать отчеты.

— Как там мои люди?

— Наш люди в таком порядке, какой можно ожидать, — спокойно ответила Неттл.

В комнате наступила тишина. Я задумался о полном смысле ее слов. Я ничего не мог сделать с тем, что случилось.

Вдруг заговорил Чейд.

— Ах, Фитц! Вот ты где.

Я повернулся к Чейду и заставил себя улыбнуться.

— Как ты? — спросил я его.

— Я… не очень хорошо. — Он посмотрел на остальных, как будто хотел, чтобы они оставили нас одних. Никто не двинулся, чтобы уйти. Когда Чейд снова заговорил, я знал, что он говорит не всю правду. — У меня такое ощущение, будто я был далеко в течение длительного времени. Очень длительного. Дьютифул и Неттл сказали мне, что мы провели в камнях меньше суток. Но я чувствую, как будто мы были там намного дольше. Гораздо дольше. — Его глаза смотрели в мои, спрашивая.

— Это заняло почти целый день, Чейд. Вещи могут показаться очень странным в Скилл-колоннах. — Я посмотрел на Дьютифула. Он кивнул, его мысли были далеко. — Я думаю, что они более опасны в использовании, чем мы предполагаем. Здесь что-то больше того, чем мы понимаем. Когда мы путешествуем через них, то пересекаем что-то гораздо большее, чем расстояние. Мы не должны использовать их, как будто это простые двери, которые выводят с места на место.

— Мы согласны с этим, — тихо сказал Неттл. Она взглянула на Дьютифула, уступая ему. Дьютифул прочистил горло. — А как ты себя чувствуешь, Фитц?

— Я думаю, что уже почти пришел в себя.

— Боюсь, что я не согласен с тобой. И Неттл разделяет мое мнение. Даже сейчас ваш Скилл странно звучит, и это началось еще когда вы вернулись из камней. Мы считаем, ваше путешествие что-то изменило в вас обоих. И что, возможно, вы оба должны на время воздерживаться от использования Скилла.

— Может быть, — Чейд согласился. Он тяжело вздохнул, а затем вздрогнул.

Я знал, что буду обсуждать запрет Скилла наедине с Чейдом. Я сменил тему:

— Насколько плоха рана?

— Мы считаем, что лезвие порезало его печень. Кровотечение остановилось. Целитель говорит, что мы поступили мудро, оставив его в покое, что поиск травмы может принести больше вреда, чем простой отдых, — ответил Дьютифул. Чейд закатил глаза:

— Я считаю, это было хорошим планом.

— Так и есть, — подтвердила Неттл. — И нам так же нужен другой план. — Она отошла от окна, чтобы встать прямо перед Дьютифулом и прочистила горло. — Мой король, налетчики решили привести калсидийских наемников в сердце твоего королевства. Они напали на мой дом, убив и ранив моих слуг. И они украли мою сестру, ребенка из рода Видящих, даже если еще непризнанного! — Дьютифул слушал ее серьезно. — С подобным вторжение не должны мириться ни вы, ни я. Шут сказал нам, что они попытаются отвезти пленников в Клеррес. Я никогда не слышала об этом месте, но, несомненно, оно должно быть на каких-нибудь картах где-то в Баккипе. И будь то север, юг, восток или запад, мы можем перекрыть им дорогу! Прошу вас как ваша подданная и как ваша кузина, отправьте войска сейчас. Раз не получается найти их на дороге, то по крайней мере мы можем поставить дозоры на каждом Королевском тракте, на каждом пароме и в каждом порту. Блокировать их, остановить, и принести мою сестру и дочь лорда Чейда домой в безопасности.

Я рассказал то немное, что знал.

— Клеррес — город далеко-далеко на юге от нас. Мимо Калсиды, мимо Пиратских островов, мимо Джамелии, мимо Островов Пряностей. Путешествовать придется на корабле. Вопрос в том, будут ли наемники везти пленников сперва в Калсиду и отплывать оттуда, или они отправятся на побережье в надежде найти корабль на юг?

— Калсида, — Дьютифул и Чейд заговорил одновременно. — Ни один отряд калсидийских наемников не попытается нанять корабль в порте Шести Герцогств. Их заметят, они вызовут вопросы и, как только обнаружится, что Пчелка и Шун с ними против их воли, калсидийцев арестуют. — Дьютифул был абсолютно уверен в своих словах.

Я молчал, применяя обратную логику Шута. Так. Слуги не направятся в сторону Калсида. Куда и как они поедут тогда?

Дьютифул продолжал говорить:

— Их путь будет долгим. И задолго до того как они достигнут Калсиды, им придется заменить сани или повозки. Или телеги. Или они едут на лошадях... Как они передвигаются? Как возможно проникнуть так глубоко в Шесть Герцогств, не подняв тревогу? Как вы думаете, они пришли из Калсиды? Пересекли всю эту территорию?

— Где они еще могли найти наемников Калсиды? — спросил Чейд в пустоту.

Дьютифул резко встал.

— Мне нужно немедленно поговорить с моими генералами. Неттл, собери свою группу Скилла и отправь сообщение каждому форпосту, где бы они не находились. Объясните как можно точнее, что такое «затуманивание», и попросите их быть начеку, если они заметят странный Скилл — если похитители в самом деле используют тот Скилл, который мы знаем. Мы отправим птиц на мелкие пограничные заставы. Матушка, ты знаешь наши библиотеки почти так же хорошо, как книжники. Ты можешь направить их на поиск любых наших карт или тех, которыми могут привезти из далеких южных земель, и отыскать на них этот город Клеррес? Неважно, насколько стара карта. Легенда о Белом Пророке очень древняя. Я сомневаюсь, что месторасположение города изменилось. Я хочу знать наиболее вероятные маршруты, порты, которые наемники могут посетить, любую информации, которую вы можете найти.

— Эллина поможет мне. Она знает наши библиотеки так же хорошо, как и я.

Мысль, которая давно крутилась у меня в голове, неожиданно сформировалась.

— Уэб! — резко сказал я.

Все повернулись, чтобы посмотреть на меня.

— То, что затуманивает ум человека, может оставить нетронутым ум животного. Давайте попросим Уэба отправить сообщение поселениям Древней Крови, чтобы спросить, заметил ли кто-нибудь из партнеров-зверей отряд солдат и людей, едущих на белых лошадях. Те, кто связан с хищными птицами или птицами-падальщиками, может нам помочь. Такие птицы видят на большом расстоянии, и падальщики часто обращают внимание на солдат. Слишком хорошо им известно, что солдаты на марш могут означать приближение боя, а бой означает мертвую плоть.

Кетриккен поднял брови.

— Умно, — тихо сказала она. — Да. Уэб отбыл день назад, отправился в Бернс. Ворона посетила его и передала, что нашла компаньона. Он хотел остаться и проститься с вами, но не мог. Дракона регулярно видели в округе Бернса и, возможно, он поселился там. Уэб идет советоваться с герцогом и герцогиней Бернса о том, как лучше всего бороться с ним. Народу Бернса неприятно думать, что им нужно отдавать животных для утоления голода дракона, но это может оказаться весьма предусмотрительно. Остается надеяться, что Уэб сможет найти слова для разговора с драконом и убедить его принять то, что предлагается, а не наживаться на наших лучших племенных животных, — она вздохнула. — В такое время мы живем. Я не хочу вызывать его обратно, но я полагаю, что другого варианта нет. Это слишком деликатное дело, чтобы доверить его кому-либо еще.

Я кивнул Кетриккен. Очередная задержка, и Пчелка вместе с Шун становятся все дальше и дальше. Еще одна идея ворвалась в мою голову:

— Сивил Бресинга. Он был здесь, при дворе, на Зимнем празднике. Он послал мне записку, предлагая любую помощь, какую он только может оказать.

— Так это бы он! — Дьютифул улыбнулся, и я увидел, как он рад, что я вспомнил его друга. — У Сивила много друзей среди Старой Крови. Он может отправить сообщение до того, как посланник найдет Уэба.

— Несмотря на то, что на кону жизнь моей дочери, я все же должен сросить: хотим ли мы, чтобы всем стало известно о том, что мы имеем дело с невиданными ранее в Бакке налетчиками? — неохотно проговорил Чейд.

Кетриккен произнесла в тишине:

— Я отправлюсь поговорить с Сивилом. Я никогда не забуду, как в детстве он подверг Дьютифула опасности, даже опасности потерять жизнь, но мы все помним, что Сивил тоже находился под угрозой. С тех пор он зарекомендовал себя верным другом моего сына и почетным носителем Древней Крови. Я доверяю его понятливости. Позвольте мне поговорить с ним. Я велю ему осмотрительнее выбирать тех, кому отправлять сообщения. И мы должны передать только то, что ищем отряд всадников, сани и людей, одетых в белые меха. Но мой замысел заключается в том, чтобы кричать об этом изо всех сил. Чем больше глаз смотрит, тем больше шансов, что кто-то что-то увидит.

— А иногда люди видят то, что им предложат увидеть. Осмотрительность — мой выбор на данный момент, — слово короля было окончательным. Мое сердце даже немного сжалось, когда я увидел мудрость его слов.

Дьютифул уже стоял в дверях. Неттл шла за ним, и я почувствовал поток Скилл-команд, протекающих, пока она переходила от задачи к задаче. Послушный ее просьбе, я не пытался расширить чутье Скилла, чтобы быть в курсе того, что она делает. Я не хотел отвлекать ее и раздражать. Кетриккен последней подошла к двери. Она остановилась и печально покачала головой Чейду.

— Ты должен больше нам доверять, — потом она тихо закрыла дверь, оставив двоих убийц в покое.

Старые привычки. Оставшись наедине, каждый из нас изменился. Лорд Чейд и принц Фитц Чивэл исчезли, остались двое мужчин, которые давно делали тихую работу ради королевской справедливости, и обменялись взглядами. Ни один из нас не говорил ни слова, пока эхо шагов из коридора не перестало доходить до нашего слуха. Я подошел к двери и ненадолго прислушался, а затем кивнул.

— Что еще? — потребовал Чейд после долгого молчания.

Я не видел смысла смягчать свои слова.

— Эш восстанавливает Шута, давая ему драконью кровь.

— Что? — воскликнул Чейд.

Я ничего не сказал. Он услышал меня.

Через некоторое время он издал странный горловой звук.

— Эш иногда берет на себя больше, чем нужно. Ну, это с ним сделало?

Я хотел спросить его, чего он ожидал от воздействия драконьей крови, но вместо этого ответил:

— Мальчик сказал, что Шут был близок к смерти. Эш влил ее ему в рот. Это больше, чем оживило его — возродило. Шуту теперь намного лучше, чем тогда, когда я привел его сюда, более здоровый, чем тогда, когда я оставил его, отправляясь в Ивовый Лес. Это, кажется, исцеляет его, но также и изменяет. Кости, которые были разбиты, а затем плохо заживали в руках и ногах, похоже, выпрямились сами собой. Это, конечно, причиняет ему боль, но теперь он может шевелить всеми пальцами и стоять на поврежденной ноге. И глаза стали золотыми.

— Такими же, как раньше? Может ли он снова видеть?

— Нет, не такие же. Не очень бледно-коричневого. Золото. Как расплавленный металл, как переход. — Это было неожиданно для меня. Я видел глаза Тинтальи, как сейчас - Чейда. — Как драконьи глаза. И он по-прежнему не может видеть, но утверждает, что появились своеобразные сны.

Чейд дернул подбородком:

— Говорил ли Эш с Шутом о том, как он себя чувствует, и записывал ли все, что он говорит? Скажи ему, что он может использовать хороший пергамент.

— Я передам.

— Его сны тоже. Иногда сны человека рассказывают то, что он не подпускает к себе. Эш должен записать все сны Шута.

— Он может не захотеть делиться тем, что ему снится, но мы можем его спросить.

Чейд прищурил глаза:

— Что еще гложет тебя?

— Шут боится, что нашим врагам известен каждый наш шаг.

— Шпионы среди нас? Здесь, в Оленьем Замке? — Он сел слишком внезапно, схватился за бок и стонал в течение Шут опасается, что они собрали пророчества, почерпнутые от порабощенных Белых и наполовину Белых детей. — Чейд внимательно выслушал, чем Шут поделился со мной.

Когда я закончил, он начал размышлять:

— Невероятно. Разведение людей для получения пророчеств... Какая концепция. Исследуй возможные варианты будущего и выбери цепочку событий, которые будут наиболее полезны для тебя. Это требует крайней преданности — действовать на благо тех Слуг, которые придут вскоре после тебя, а не для немедленного получения выгоды. Они посылают в мир Белого Пророка, которого выбрали, который будет нести твою волю в формировании будущего. Затем приходит Шут, чистокровный Пророк, выросший без их контроля... Ты записал это для меня?

— У меня не было много времени записывать все это.

— Что ж, выдели время, если можешь, — он крепко сжал губы, думая. Его глаза ярко блестели. Я знал, что его мысли опережали мои, обгоняя меня по лестнице логики. — Много лет назад, когда Шут уединился после получения от Кетриккен дома в Горном Королевстве, когда он думал, что ты умер и все его планы сошли на нет, народ пришел искать его. Паломники. В поисках Белого Пророка в горах. Как они узнали, где его можно найти?

— Я полагаю, из пророчеств...

Он говорил очень быстро:

— Или так называемые Слуги искали его даже тогда? Для меня довольно очевидно их недовольство тем, что Шут не был под их контролем. Соедини эти части вместе, Фитц. Они сделали Бледную женщину. Она была частью их игры. Они поставили ее свободной на игральный холст, чтобы сделать мир таким, каким они хотели его видеть. Они прятали его, уверенные, что никто не может конкурировать с ней, но он сбежал от них. Катаясь и кувыркаясь по их игровому холсту, как плохо брошенная игральная кость. Им необходимо вернуть его обратно. Есть ли способ лучше, чтобы найти кого-то, чем начать поиск, озвучивая предсказания и позволяя другим быть сворой гончих, ищущих его?

Я молчал. Ум Чейда часто делал такие прыжки. Он издал тихий звук, похожий на кашель. Был ли блеск его глаз признаком лихорадки? Я слышал его тяжелое дыхание, в то время как его мысль стремительно развивалась дальше.

Он поднял еще один палец.

— Когда они начали прибывать, Шут отказался увидеть кого-нибудь из них. Отрицал, что он пророк, и утверждал, что только мастерит игрушки.

Я кивнул.

— И когда вы покинули Джапми, вы сделали это очень тихо.

— Именно так.

— Таким образом, они, возможно, потеряли там его след. Шут исчез. Он следует за своим видением будущего и помогает нам пробудить драконов. Он гарантирует возвращение королевы в Бакк с наследником Видящих, растущим в ее животе. Он исчезает снова, отправляясь в Джамелию и, как я подозреваю, в Удачный.

— И годы спустя он появляется как лорд Голден в Оленьем Замке, как раз вовремя, чтобы еще раз помочь нам обеспечить выживание наследника Видящих. Он определился с целью вернуть драконов. Ему удается перехитрить нас обоих и попасть на Аслевджал. И, наконец, Слуги схватили его и мучили почти до смерти. Они думают, что убили его.

— Они собирались убить его, Чейд. Он сказал мне, что Слуги сделают это, — его взгляд встретился с моим. Он не совсем поверил мне, но я решил, что не имеет значения, поверил он или нет. — Шут прибыл на Аслевджал уверенный, что должен помочь освободить Айсфира изо льда и свести его с Тинтальей. Чтобы вернуть драконов обратно в наш мир.

— Да, и теперь мы все наслаждаемся этим! — кисло заметил Чейд.

Его замечание задело меня, хотя у меня не был причины, чтобы это объяснить.

— Ты наслаждался этим достаточно, чтобы получить кровь дракона, — возразил я.

Чейд слегка прищурился:

— Плохо, что ветер подул не в ту сторону, — отметил он.

Я заколебался. Беседы о нравственности были редки среди убийц. Мы сделали так, как мы сказали, что сделаем. Но Чейд получил кровь сам, ставя в известность короля. Я осмелился спросить его:

— Ты не чувствуешь некоторый... дискомфорт, покупая кровь существа, которое, очевидно, мыслит и говорит? Существа, которое, возможно, убили ради того, чтобы добыть этой крови?

Он уставился на меня. Его зеленые глаза сузились и блестели, как чистый лед.

— Ты провел странную параллель, Фитц. Владея Уитом, ты охотился с волком. Разве ты не убивал оленей и кроликов и не ел их? Тем не менее, те из Древней Крови, кто связан с такими существами, сказали бы тебе, что они думают и чувствуют точно так же, как и мы.

Но они жертвы, а мы хищники. Мы связаны друг с другом. Я очистил голову от волчьих мыслей.

— Это правда. Человек, связанный с оленем, согласится с тобой. Но так устроен мир — волки едят мясо. Мы брали только то, что нам было нужно. Моему волку было необходимо мясо, и мы брали его. Без него он бы умер.

— Судя по всему, без драконьей крови твой Шут умер бы, — тон Чейда стал едким. Жаль, что этот разговор состоялся. Несмотря на все года, проведенные вместе, несмотря на то, как он учил меня, мы разошлись во мнениях. Баррич и Верити, подумал я, наверное, не лучшим образом повлияли на юную убийцу. Подобно дневному свету, проникшему сквозь занавеску, я осознал, что, возможно, ни один из них в действительности никогда не смотрел на меня в качестве королевского убийцы. А Король Шрюд смотрел. Но Баррич сделал все возможное, чтобы воспитать меня как сына Чивэла. И, возможно, Верити всегда видел меня своим возможным наследником.

Это не опустило Чейда в моих глазах. Убийцы, я знал, другие по происхождению, но они не уступают мягко воспитанным мужчинам. У них, подобно волкам, есть свое место в мире. Но я пожалел, что начал разговор, который мог только продемонстрировать нам, как далеко мы разошлись во взглядах. Наступила тишина и, казалось, перед нами разверзлась пропасть. Я хотел сказать: «Я не сужу тебя», но это была ложь, и стало бы только хуже. Вместо этого я попытался возобновить предыдущую роль и спросил его:

— Я в восторге, что ты вообще смог раздобыть кровь. Как ты добыл ее? Есть ли какие-нибудь планы касательное ее применения?

Он поднял брови:

— Некоторые источники предполагают, что она обладает мощным восстанавливающим эффектом. До меня дошло сообщение, что герцог Калсиды приказал всем имеющимся в его распоряжении людям добыть этот пузырек. Он верил, что это восстановит его здоровье и вернет жизнеспособность. В течение многих лет я проявлял большой интерес к здоровью герцога. — Слабая, но очень торжественная улыбка мелькнула у него на лице. — Пузырек крови был на пути в Калсиду, когда его... перенаправили. Вместо этого он попал ко мне. — Чейд подождал, пока эта мысль проникнет в мой разум, а затем добавил: — Дракон уже был мертв. Отказ в покупке крови не вернул бы его к жизни. Перенаправление его от герцога Калсиды, возможно, спасло жизни, — снова мелькнула улыбка. — Или, возможно, неполучение посылки закончило жизнь герцога.

— Я слышал, что он умер, когда драконы обрушились на его замок. Если это так, то в этом есть некоторая ирония, не находишь? Существа, на которых он охотился, чтобы сохранить свою жизнь, нашли его и убили.

— Ирония. Или судьба. Но о судьбе ты должен спрашивать своего Белого Пророка.

Он шутил. Возможно. Я ответил, как если бы он был серьезен:

— После того как я вернул его из мертвых, он потерял способность видеть будущее. Он живет изо дня в день в настоящем времени, так же, как и мы, пробираемся вперед на пути к будущему.

Чейд покачал головой.

— Нет пути в будущее, Фитц. Путь — это настоящее. Настоящее — это все, что есть или когда-либо будет. Ты можешь изменить, возможно, ближайшие десять вдохов своей жизни. Но после этого случайность снова захватывает тебя в свои зубы. Дерево падает на тебя, паук кусает лодыжку, и все грандиозные планы победы в битве пропали втуне. Настоящее — это то, что мы имеем, Фитц, настоящее — это то, где мы будем действовать, чтобы остаться в живых.

Волчье чутье заставило меня успокоится.

Чейд перевел дыхание, резко вздохнул и посмотрел на меня так, что я видел блеск его глаз. Я ждал.

— Есть кое-что еще, что ты должен знать. Я сомневаюсь, что это может помочь нам вернуть наших дочерей, но ты должен знать, при случае это может пригодится, — он был почти недоволен необходимостью поделиться своим секретом, каким бы он ни был. Я ждал.

— Шун обладает Скиллом. И очень сильным.

— Что? — Мое недоверие понравилась ему. Он улыбнулся:

— Да. Странно говорить, но талант, который у меня так слаб, что я до сих пор должен прилагать усилия, чтобы использовать его, расцвел в ней в юном возрасте. Кровь Видящих сильна в ее жилах.

— Как ты узнал это?

— Когда она была очень маленькой, она потянулась ко мне. У меня был сон маленькой девочки, дергающей меня за рукав. Называющей меня папой и умоляющей забрать ее, — гордая улыбка стала шире. — Она сильна в нем, Фитц. Достаточна сильна, чтобы найти меня.

— Я думал, она не знала, что ты ее отец.

— Она и не знает. Мать оставила ее на воспитание бабушке и дедушке, людей по-своему хороших. Я признавал это, даже когда они выпрашивали у меня денег. Очевидно, что они не любили меня, но они были верны их собственной крови. Она, бесспорно, была их внучкой, и они растили ее, как таковую. С тем же самым беспорядочным воспитанием они вернули ее матери, как ни грустно говорить это. Добрая, но не особо умная. Оберегать ребенка от беды — не то же самое, что воспитывать его в одиночку, — он покачал головой, сделав кислую мину. — Ее мать презирала ее с самого начала, и даже маленьким ребенком Шун знала это. Но она также знала, что у нее где-то есть отец, и мечтала о нем. В своих снах она следовала этому желанию. И наши умы соприкоснулись.

Нехарактерно нежная улыбка на его лице рассказала мне, что это его настоящий секрет. Его дочь дотянулась и коснулась его разума. И он гордился ею и гордился ее Скиллом. Он жалел, что не в состоянии быть рядом с ней и придать форму врожденной сообразительности, почувствованной в ней. Возможно, если бы он был с ней с начала, она могла бы унаследовал его роль. Теперь слишком поздно, подумал я. Мысли в моей голове мелькали как молнии, но мои собственные заботы перегружали их.

— Чейд, я считаю весьма вероятным то, что ты на самом деле прикоснулся к ней Скиллом первым. Как это сделал я с Неттл и Дьютифулом, даже не понимая, что я делаю. И тогда она дотянулась до тебя. Таким образом, ты можешь связаться с ней, и она может сказать нам, где находится, и мы можем вернуть их! Чейд, почему бы нам не сделать это сразу?

Улыбка исчезла, как будто ее никогда и не было.

— Не суди меня строго за это, — предупредил он меня. — Я запечатал ее. Для всех, кроме меня, еще в то время пока она была маленькой. Задолго до того, как привести ее к тебе, я запечатал ее Скилл, чтобы защитить ее.

Я почувствовал себя плохо от разочарования, но рациональная часть моего разума собрала факты в аккуратно согласованную последовательность.

— Запечатал Скилл. Вот почему она одна все еще была способна бороться со Слугами, когда все остальное стали послушными, как коровы в ожидании бойни.

Он согласно склонил голову.

— Разве ты не можешь дотянуться и распечатать ее? Передать через Скилл ключевое слово и открой ее разум?

— Я пробовал. Не выходит.

— Почему? — мой голос сорвался от гнева и страха из-за того, что мы упустили эту возможности.

— Наверное, мой навык недостаточно сильный.

— Позволь тогда я помогу. Или Олух. Держу пари, Олух может пробить любую стену.

Он стрельнул в меня взглядом.

— Пробитие. Не лучшее слово, чтобы уговорить меня на эксперимент. Но я полагаю, нам придется сделать это, когда Олух прибудет сюда. Тем не менее я сомневаюсь, что это сработает. Я думаю, она поставила собственные стены, и они могут быть еще крепче моих.

— Разве ты научил ее их ставить?

— Мне не пришлось. Она как и ты, некоторые вещи делает инстинктивно. Ты не помнишь, что сказал Верити про тебя? Что он мог часто достигнуть тебя легко, но как только ты впадал в боевой раж, с тобой терял связь.

Это было правдой, и, по-видимому, так было до сих пор.

— Но она не в бою. Они схвачены несколько дней назад…

— Шун — прекрасная молодая женщина в руках калсидийских скотов, — Чейд повысил голос. — Я трус, Фитц. Я отказываюсь представлять, во что пренвратилась ее жизнь после того как ее схватили. Она вполне может держать ум в состояние боевой готовности каждый миг каждого дня.

Не думай об этом, предупредил я себя. Страх был всепоглощающим, таким, как и туман Ивовом лесу. Я отогнал прочь колкие предположения о том, как могут обращаться с нашими дочерями. Но они относились к Пчелке как к ценному подарку. Конечно они будут защищать ее! Какое же грязное утешение предложил я себя, думая, что моя девочка может быть в безопасности от всего, что угрожает дочери Чейда. Горячий ком вырос в моем горле.

Чейд тихо произнес:

— Оставь эмоции и подумай. Подумай и составь план, — он поднял руку, морщась от боли из-за движения, и потер лоб. — Шун смогла противостоять магии, потому что она была изолирована от Скилла. Это можно использовать как броню, когда мы выступим против них.

— Но она не была единственной, кто сопротивлялся. Ревел отбивался. И Лант.

Голос Чейд был глубоким:

— Пока они не применили магию. Вспомни, что сказал Лант. Он пытался держать дверь, а потом вдруг перестал, и захватчики смеялись над ним и проходили мимо него. Однако они оплели этой магией весь Ивовый Лес, но ее не было, когда они начали атаку. Почему? Они должны быть ближе к своим жертвам, чтобы она сработала? То, что Шун, защищенная от любого влияния Скилла, была единственным человеком, способным продолжать сопротивление, намекает на то, что, если они не и используют Скилл самостоятельно, их магия тесно связана с ним. — Он сделал паузу и указал костлявым пальцем на меня. — Так. Что это говорит нам, Фитц?

Мне казалось, будто я снова был его учеником. Я пытался проделать путь, который его мысли уже завершили.

— Возможно, те из них, кто использует Скилл, н едостаточно сильны…

Он уже качал пальцем.

— Нет. Те, кто выломал двери и мечники пришли первыми. Если бы они имели нескольких владеющих Скиллом, безусловно, они бы возглавляли передние ряды. Уничтожение сопротивления лучше, чем выламывание дверей и убийства, особенно если они в самом деле искали этого нежданного сына. Зачем рисковать, ведь наемники могут убить самого мальчика, которого они ищут. Но ничто из этого не имеет значение. Подумай.

Я подумал, а затем покачал головой.

Он тихо вздохнул.

— Похожие инструменты часто имеют схожие недостатки. Как мы победили их магию в Ивовом Лесу?

— Чай из эльфьей коры. Но я не могу понять, как мы можем начать сопротивление против них, когда мы даже не знаем, где они находятся.

— Прямо сейчас мы не знаем их местоположения. Поэтому, несмотря на наше желание прочесать от и до каждую дорогу между нами и Калсидой с обнаженными мечами, мы соберем наше оружие и подготовим его как можно лучше.

— Мы приготовим пакеты эльфьего чая? — Я старался, чтобы мой голос не звучал саркастично. Где блуждают его мысли?

— Да, — резко сказал он, как будто услышал, что я думаю. — В числе других материалов. Мои взрывные порошки значительно улучшились с тех пор, как ты последний раза их испытывал. Когда леди Розмари вернется с... ее поручения, я велю ей упаковать для нас некоторые из них. Я хотел бы сделать это сам, если бы эта рана не беспокоила меня так, — он, морщась, снова коснулся раны кончиками пальцев.

Я не спрашивал у него разрешения, но я был уверен, что не получил бы его. Я наклонился вперед и приложил тыльную сторону ладони к его лбу.

— Лихорадка, — подтвердил я. — Тебе необходим отдых, а не планирование заговоров. Следует ли мне привести целителя?

Он сидел. Теперь я понял, что это было оттого, что боль не позволяла ему откинуться назад. Он стиснул зубы в улыбке.

— Принц не бегает за целителями. Позвони в колокольчик и отправь слугу. Но сейчас мы не принцы или лорды, а убийцы. И отцы. Мы не остановимся, пока эти звери держат наших дочерей в плену. Теперь помоги мне лечь. И не приводи целителя сюда, а иди и найди для меня лекарства, которые сочтешь подходящими. Они хотят, чтобы я спал, но я хорошо знаю, что температура от лихорадки может заставить мои сны сиять ярче.

— Я пойду. Но взамен ты скажешь мне ключевое слово Шун, и вместе мы постараемся достичь ее, — я был полон решимости. Это был секрет, который он не может держать при себе.

Чейд поджал губы. Я стоял твердо. Только когда он кивнул, я обвил руку вокруг его плеч и поддержал его, пока он ложился на кровать. Даже так он задыхался, положив руку на рану.

— О, снова потекла кровь, — пожаловался он. Затем умолк, тяжело дыша сквозь зубы от боли,

— Я думаю, что целитель должен осмотреть тебя. Я знаю яды и некоторые лекарства, которые сохранили мне жизнь, когда никого не было рядом, чтобы помочь мне. Я не целитель.

Я видел, что он почти уступил. Затем он передумал:

— Принесите мне что-нибудь от боли. Затем мы будем пытаться достичь Шун. И после этого ты сможешь вызвать целителя.

— Идет! — согласился я и поспешил к двери, прежде чем Чейд ограничил условия нашей сделки.

Вернувшись в свою комнату, я запер дверь и открыл потайной вход. Стук, стук, стук — я перепугался. Я отодвинул занавеску, чтобы найти ворону, цепляющуюся за камень подоконника. В тот момент, как я открыл его, она влетела внутрь. Мотли спрыгнула на пол комнаты, огляделась, затем расправила крылья и полетел вверх по лестнице. Я пошел за ней, перешагивая две ступеньки за раз.

Там любопытный взгляд встретился со моим взглядом. Шут был за столом с молодой девушкой приблизительно четырнадцати лет. Ее волосы были собраны назад и тщательно спрятаны под взъерошенный колпак. Скромным, с тремя пуговицами. Ее аккуратная синяя туника слуги Оленьего Замка покрывала скромный бюст. Она внимательно наблюдала, как Шут передвинул небольшой, острый нож по куску дерева.

—...труднее без зрения, но это я всегда больше верил пальцам, чем глазам, когда вырезал что-то из дерева. Боюсь, я более зависим от рук, чем я предполагал. Я до сих пор чувствую древесину, но это не то же самое, как когда-то...

— Кто ты и кто пропустил тебя в эти покои? — требовательно спросил я, сразу же переместившись между Шутом и девушкой. Она посмотрела на меня с выражением отчаяния. Затем сказала голосом Эша:

— Я был неосторожен. Лорд Чейд будет недоволен мной.

— Что это? Что так встревожило тебя? — Шут задыхался от волнения, широко раскрыв глаза золотые. Инструмент резьбы в руке он теперь перехватил как оружие.

— Ничего. Просто еще больше лицедейства Чейда! Я вошел и увидел Эша, одетого как служанку. Я сперва не узнал его, и он представился. Все в порядке, Шут. Ты в безопасности.

— Что? — переспросил он растерянным голосом, а затем издал нервный смешок: — Ой. Если это все, то… — Но, когда он поставил инструмент, его рука дрожала. Не говоря ни слова, он опустил ее. Затем быстро, как бросается змея, его рука перелетела через стол и схватила Эша. Мальчик вскрикнул, но Шут держал крепко, пока хватал за запястье другой рукой. — Зачем тебе маскировать себя так? Кто тебе платит? — в то время как его рука опускала вниз руку мальчика к его запястью и затем в сторону, он откинулся вдруг в кресле. Он не отпускал руку Эша, но сказал, дрожащим голосом: — Не Эш в платье девушки служанки, а служанка, которая маскировалась под молодого ученика Чейда. Что здесь происходит, Фитц? Как мы могли быть настолько глупы, чтобы довериться ей так быстро!

— Ваше доверие не было неуместным, сир. Возможно, я бы поделилась моим секретом раньше, если бы лорд Чейд не запретил. — Понизив голос, она добавила: — Вы делаете мне больно. Пожалуйста, ослабьте хватку.

На коже предплечья девушки образовались белые полосы между пальцами Шута. Я сказал:

— Шут. Я тут. Ты можешь отпустить ее

Он послушался, неохотно, медленно размыкая руки и откинулся на стуле. Его золотые глаза сверкали и казались сердитыми в слабом свете.

— И что же я сделал, чтобы заслужить этот обман от лорда Чейда?

Она смотрела на меня, пока говорила, потирая руку. Ее щеки порозовели, и теперь, когда Шут объявил ее девушкой, я не понимал, как я мог видеть ее как-нибудь еще, даже в облике паренька. Когда она заговорила, ее голос звучал на тон выше.

— Господа, прошу вас. У меня не было никакого желания обмануть вас, только остаться, с тех пор как вы впервые увидели меня как мальчика, Эша. Такой я была, когда лорд Чейд впервые встретил меня, хотя он разгадал мою маску меньше чем за вечер. Он сказал, что это из-за голоса и тонкости моих рук. Он дал мне много работы по чистке полов для придания им шероховатости, что помогло, но он говорит, что кости выдают меня. Так вы и узнали, лорд Голден? По костям моих рук?

— Не называй меня этим именем. Не говори со мной вообще! — по-детски заявил Шут. Я подумал, пожалел бы он о своих словах, если бы увидел, как они опустошили ее. Я прочистил горло, и она повернула пораженный взгляд на меня.

— Говори, и расскажи полную историю, с самого начала. С момента, как ты впервые встретилась с оордом Чейд.

Она успокоилась, скрестив предательские руки на столе перед собой. Я забыл о вороне, и, когда Мотли подпрыгнула ближе, я вздрогнул. Ворона коснулась клювом ее руки, как будто успокаивая. Эш-девушка почти улыбнулась. Но когда она заговорила, я мог слышать, насколько напуганной она еще была.

— Моя история возвращается назад совсем на немного, прежде чем я встретился Лорда Чейд, сир. Вы знаете, что моя мать занималась проституцией. Вот где начинается история моего обмана. Я родилась девочкой, но моя мать сделала меня мальчиком в течение нескольких минут после моего рождения. Она родила меня в тишине, кусая сложенный носовой платок, чтобы удержать крики, которые могли выдать ее. Когда меня обнаружили, я уже была спелената, и она заявила хозяйке учреждения, что родила сына. Так что я выросла в доме женщин, полагая, что сама мальчик. Моя мать была привередлива в своей настойчивости, что только она может ухаживать за мной, и обеспечивала мне приватность в любой момент, когда мое тело было обнажено. У меня не было товарищей, я выходила из дома только в сопровождении матери, и хорошо усвоила то, что когда я была без мамы, я должна была оставаться в ее маленькой личной гардеробной комнате и вести себя тихо. Это я выучила так давно, что и не помню, как научилась этому.

— Мне было почти семь лет, когда она рассказала мне правду. Никогда не видя никого голым, кроме женщин, я ничего не знал о том, насколько отличается строение мужчины. Я думала, что я мальчик, все это время. Я была потрясена и расстроена. И испугана. В нашем доме были девушки ненамного старше меня, которые торговали своим телом, к мама их очень жалела, хотя они всегда должны были притворяться веселыми и легкомысленными. Поэтому, объяснила мне мама, она сделала из меня мальчика и я должна оставаться мальчиком. Мой истинное имя, которое она сказала мне, Спарк (прим. перевод. — «искра»). Эш (прим. перевод. — «пепел») — это то, что покрывает угли и скрывает их свет, поэтому она дала мне эти имена.

Несмотря на свои страхи, Шут был поглощен ее рассказом, приоткрыв рот от удивления или ужаса. Я почувствовал глубокую печаль за нее.

— Как тавкое может быть, чтобы женщины занимались таким делом, как если бы они были рабами? Рабство не допускается в Шести Герцогствах.

Она покачала головой на мое невежество.

— Нет. Но если вы не можете выплатить долг, часто выносится решение, что вы должны трудом оплатить его. Когда моя мать была молодой и только приехала в Баккип, она полюбила азартные игры. Она была довольно умная, но недостаточно, чтобы видеть, что владелец игорного заведения слишком легко дает ей кредиты. И когда она глубоко запуталась, он захлопнул ловушку. — Она склонила голову ко мне. — Моя мать не первая женщиной или мужчиной, которые были принуждены подобным образом. Хорошо известно, что существует судья, лорд Сенсибл, который председательствует над судом многих должников, и часто посылает благообразных мужчин и женщин в бордели. Осмотрительные дома, такие как тот, где работала моя мама, гасили долги за азартные игры и выставляли новые. Если кто жаловался, владельцы угрожали продать долг тем, кто держит должников в доках и на улицах, чтобы осуществлять торговлю в переулках. Но однажды, когда моя мать была в доме, ей было предъявлен счет за пищу, что она ела, ее одежду, постель и чистое постельное белье. Шлюхи никогда не могут вылезти из своих долгов. Когда я родилась, моя мать оберегала меня, и я стала дополнительной статьей расходов для нее.

— Лорд Сенсибл, — я сохранил имя в памяти и хладнокровно поклялся, что Дьютифул услышит его из моих губ. Как я жил так долго в Бакке и никогда не слышал о таких вещах?

Спарк возобновила свой рассказ.

— Женщины в доме стали использовать меня как мальчика на побегушках. Мне разрешили выходить и бродить поблизости, чтобы доставлять записки их джентльменов или приносить специальные предметы с рынков. Наша жизнь продолжалась. Я встретила лорда Чейда в один вечер, когда он попросил посыльного, чтобы доставить сообщение от него на корабль в доках. Я взяла послание и сделала, как он сказал. Вернувшись, я отдала ему письменный ответ. Я повернулась, чтобы уйти, когда он позвал меня, держа серебряную монету. Но когда я подошла, чтобы взять ее, он схватил меня за руку, как вы уже делали, и шепотом спросил, в какую игру я играю. Я сказал ему, что я не веду игру, что я мальчик на побегушках моей матери, и, если у него возникли вопросы, он должен спросить у нее. И в тот вечер он искал ее, а не свою фаворитку, и провел весь вечер с ней. Он был очень впечатлен тем, как хорошо она научила меня. И после этого когда бы он ни пришел, он всегда находил повод увидеть меня, чтобы отправить меня по поручению, и он всегда платил мне серебряную монету. Он начал учить меня многим вещам. Выставлять подбородок, чтобы увеличить челюсть, придавать шероховатость рукам холодной водой и помещать подкладку в ботинки, чтобы мои ноги выглядели больше.

— Моя мать очень хорошо занималась торговлей, но это было не то, что она хотела для себя, и еще меньше для меня. Лорд Чейд обещал, что, когда мне исполнилось пятнадцать, он возьмет меня как своего слугу и научит меня другой профессии, — она остановилась, вздыхая. — Вмешалась с