На государственном уровне

На государственном уровне господство «московской» культуры уже привело к нескольким катастрофам разного масштаба – от экологических до политических. Начну с самой страшной и самой очевидной из их: с разрушения природной среды, прямого следствия культа расточительности.

Веками никто особенно не заботился о том, чтобы одна и та же земля сохраняла, а тем более приумножала свое плодородие. Для многих в наше время стало своего рода идеалом крестьянское хозяйство. Мол, там заботились о природе, вели себя хорошо, плодородие почв не падало. Эти представления странным образом расходятся со сведениями, полученными основоположником российского (и мирового) почвоведения Василием Васильевичем Докучаевым. В.В. Докучаев как раз доказал, что плодородие почв при ведении традиционного хозяйства падало, да еще как!

А главное, никого это особенно не волновало: ни крестьян, ни правительство страны. Подумаешь, истощение почв! Перейти на другое место, и все… Еще при Столыпине идея переселения или идея раздела помещичьей земли была несравненно сильнее идеи рационального использования того, что есть. А тем более идеи интенсификации.

Вроде бы советская власть даже начала с природоохранных мероприятий. В лесах опять появился лось, а в заповедниках – и соболь. Но вот проведение такой масштабнейшей акции, как «освоение целины», дает знакомые примеры. Если хотите: то же переселение избыточного населения на новые территории, на своего рода «Новое Заволжье» или «Казахстанскую Сибирь».

От более ранних актов переселения это отличалось, во-первых, огромной ролью государства, намного большей, чем даже в пору Столыпина. В 1954 г. Пленум ЦК КПСС принял постановление «О дальнейшем увеличении производства зерна в стране и об освоении целинных и залежных земель».

Государство организовывало, везло, отводило, поставляло технику, скупало продукцию, обеспечивало и заставляло.

Во-вторых, большая часть «целинных и залежных земель» просто не подлежала земледельческому освоению. Как правило, это территории, где ураганные ветры мгновенно могут унести плодородный слой. Не случайно русские никогда не селились тут и не заводили своего хозяйства.

Госпланом СССР было намечено распахать в Казахстане, Сибири, Поволжье, на Урале и в других районах страны не менее 43 млн га целинных и залежных земель. За 1954–1960 гг. в СССР было поднято 41,8 млн га целины и залежи. Из них ныне на территории Российской Федерации находятся 16,3 миллиона.

Последствия понятны: огромные массивы земель, которые могли использоваться века и тысячелетия, оказались загублены в считаные годы. Масштаб разрушения явился мне во время работы своей экспедиции в Хакасии. Мы стремились комплексно изучать интересующие нас территории, и среди прочего выяснилось, что хакасской степи, строго говоря, больше не существует. Там, где произрастали ковыльные и разнотравные степи, завели хлебные поля. Два года ходили по уши в зерне, не успевали вывозить. На третий год хлеб не вырос и не вырастал уже никогда, потому что плодородный слой исчез.

Пытались вернуться к скотоводству, но безнадежно: плодородный слой исчез, и там, где росли степные травы, стал вырастать бурьян и прочие сорняки. На месте прежних степей сейчас лежат так называемые «бэдлэнды» – «дурные земли». Характерно, что в русском языке это явление и не осмысливается никак, приходится переводить с английского. Американцы столкнулись с таким же явлением на Среднем Западе, отследили его и описали. Русские сталкивались с ним множество раз, но не объясняли его, не описывали и не осмысляли. Они просто переселялись на еще пока не тронутые земли.

Мы с моей будущей женой описали в общей статье происходящее на территории «поднятой целины», о которой в советские времена ходило столько официальных и неофициальных легенд^[115]. Например, о том, как для прокорма баранов в Хакасию привозят комбикорма: то, что растет на месте степных растений, не кормит бедных животных. Никаких. И что баранов разводить в этих местах, что слонов и бегемотов, – разница невелика. «Целина» – это уничтоженные земли.

Впрочем, за последние десятилетия погибло и много «старых» земель, которым как будто ничто и не угрожало. Оказывается очень даже угрожало: использование земель не по назначению. Когда пахотные земли зарастают лесом, кочкарники «приходится» распахивать, заливные луга ушли на дно очередного «рукотворного моря», а скот «приходится» пасти то в лесу, то на бывших пахотных землях, рано или поздно начинается деградация и гибель земель, что поделаешь.

Сельскохозяйственные земли СССР погубили старые стереотипы Московии: неаккуратность, расточительность, привычка к изобилию земли и упорная вера в то, что обязательно должны быть территории для расселения и для ведения привычного хозяйства. Ну никак не может быть так, чтобы таких земель не было…

Точно так же, как пахотные земли, экстенсивно использовались леса и недра. Леса со времен «великих строек социализма» повырублены так, что давно уже нет никакого такого «зеленого моря тайги». В песнях есть, а в реальности – нет. Есть огромные площади старых и новых вырубок, заваленных гниющими деревьями. Площади, по которым можно бродить целый день, не встретив ничего живого.

Мало кто знает, что в Сибири сегодня охотничьи угодья куда более скверные, чем в Германии, Польше или тем более в Канаде. Плотность расселения косули, благородного оленя, лося или медведя несравненно меньше, и дело не в суровом климате (в Канаде он примерно такой же), а в бедности выхлестанных, истребленных, обнищавших угодий.

Почему же «от них» охотники едут к «нам»?! А они и не едут, успокойтесь. В одних США зарегистрировано 15 миллионов охотников у, охотниц. Ну и многие ли хлынули в Россию, как только представилась возможность? Единицы, верно? Остальным вполне хватает дичи там, у себя. Даже в Германии и в чудовищно перенаселенной Чехии охотничье хозяйство поставлено лучше, а дичи на единицу площади больше в 20–30 раз.

Так же вычерпаны недра. Никто ведь не думал, что не все можно сразу же хапнуть; что завтра может понадобиться то, что берем сегодня. Все было просто: наши недра неисчерпаемы, только знаем мы еще не все! Будет надо, пойдем и найдем! А когда к 1980-м годам «вдруг» оказалось: найти ничего нового уже не удается, совки-московиты разводили руками и глупо ухмылялись – даже к прилету марсиан они были готовы больше.

Добавим к этому, что многие культурные ландшафты разрушались совершенно сознательно, из высоких идейных соображений. Например, царящие над Русской равниной белокаменные храмы превращались в склады или в магазины. Другие культурные ландшафты – например, Москва – переделывались до неузнаваемости, а третьи превращались в натуральные помойки.

Добавим, что все в чудовищной степени загажено: завалено отходами, в том числе токсичными и радиоактивными, загазовано и залито бензином, мазутом, прочей гадостью: никто ведь никогда не соблюдал хоть какого-то порядка.

В свое время Л.И. Брежнев много говорил про «страны-тюрьмы», в которых нет «народных демократий», а коммунистические партии объявлены вне закона. Но тогда по аналогии СССР и Российская Федерацию смело можно назвать – «страна-помойка». И с полным на то основанием.

Наивные люди часто не понимают – охранять в России природу, естественные ландшафты поздно. Больше попросту нечего охранять. Те ландшафты, в которых выросли предки, которые были для них родными, исчезли. Не существует ни целинных степей, ни «девственных» лесов, в которых водились «можжевеловые» рябчики. Это было, но этого нет, как нет птицы дронта или лесов каменноугольного периода.

Природная составляющая России погибла, и тут ничего не поделаешь.