Чем характеризуется ин­тенсивность труда диспетче­ра? Есть какие-то абсолютные цифры, например, количество воздушных судов, находящих­ся в зоне его ответственности?

— Интенсивность вообще не является главным показателем и целью труда авиадиспетчера. Ин­тенсивность оценивается при опре­делении размера заработной платы. Основная задача — безопасность полетов. Пусть хоть один самолет в воздухе, но ему нужно обеспечить безопасную посадку. Мы много лет бьемся за то, чтобы была установ­лена норма на одного человека — столько-то самолетов держать в зоне внимания. Довести это до кон­ца мы не смогли. В 2011 году Роса- виация издала методику опреде­ления норматива численности. Тех­ническая волокита с определенным умыслом идет по настоящее время. Изобретаются формальные поводы, сейчас идет утверждение стандар­та для расчета норм пропускной способности. Нет такой нормы, пе­реступив которую диспетчер не не­сет ответственности. Например, в Московском Центре АУВД на дис­петчера приходится 15 бортов од­новременно. Это много или мало? 15 субъектов внимания — это очень много, у одного оператора их долж­но быть 6-7, не более. Для кого-то 15 — это запредельная цифра, а кто-то и 18 выдерживает. Но это предел физических возможностей, даль­ше «картинка» теряется в памяти, сконцентрироваться сложно, это надо испытать на себе. А если отказ оборудования, то «картинка» даже физически теряется...

— Помните, еще в совет­ские времена был такой слух: фатальный отказ техники, по­гасли все дисплеи в каком-то крупном аэропорту. А в воздухе находилось большое количе­ство самолетов. И диспетчеры по памяти их всех развели по эшелонам и благополучно по­садили. Это легенда или ре­альный случай?

— Этот случай был во Внуково, возник пожар, отказала вся техни­ка. Управление осуществляли с пе­реносного рабочего места на ос­новании той «картинки», что была в памяти диспетчера. По сути дела, спас ситуацию только его профес­сионализм. Подобные случаи бы­вают в жизни каждого, 2-3 раза за всю профессиональную жизнь. Если у кого-то этого не было, значит про­сто повезло. Раньше у диспетчера была возможность что-то записать на графике, теперь этой возмож­ности нет. Интенсивность сего­дняшнего дня вынуждает иметь двойное, тройное резервирование. Сегодня автоматизированные си-

стемы обеспечивают диспетчеру информацию о воздушной обста­новке с номерами бортов и высо­тами и т.д. Но, если друг за другом идут самолеты с интервалом в 30 км, то при потере указанной инфор­мации у диспетчера в памяти оста­ется: кто за кем идет, на какой вы­соте, на каком удалении, кто на встречном. Это сильный стресс, особенность труда диспетчера. Это очень непростая работа.

— Если вернуться к нехватке кадров, существует ли какой-то прогноз на будущее? Что будет через 10 лет, если сейчас сред­ний возраст специалистов 50 лет? Что возможно сделать, что­бы люди пришли в профессию?

Мы заглядывали на 10 лет впе­ред еще в 2005 году. Профсоюзы тогда внесли предложение о стиму­лировании действующих диспетче­ров доплатой за знание английско­го языка, тогда это была очень акту­альная тема. Эта доплата сохрани­лась и до сих пор. Чтобы удержать молодежь, профсоюз предложил предприятиям разработать жилищ­ную программу. Доплата за съемное жилье в размере 50 процентов и до сих пор действует. При переезде выплачиваются подъемные. По дей­ствующему законодательству это касается только регионов Севера, а во ФГУП «Госкорпорация по ОрВД» мы ввели эти нормы для всех через коллективный договор. Это все внед­рено по предложениям, а иногда и под давлением профсоюза, а моло­дые специалисты считают, что это пришло само. Нынешний социаль­ный пакет, предлагаемый работо­дателем,— результат наших требо­ваний. Хотя тут есть своя этическая проблема, поскольку «старые кадры» этих льгот не имеют и не имели, когда были молодыми.

— Какую пенсию получают при увольнении? Есть ли ком­пенсация, «подушка безопас­ности»?

— Пенсию 25 тысяч получают те, кто отработал на Севере. В средней полосе это 16-18 тысяч. При списании по состоянию здо­ровья выплата составляет шесть средних зарплат. Это тоже заслуга профсоюзов. Однако списавшись в 40 лет по здоровью, человек просто уходит «на улицу», пенсию ему не платят до наступления пенсион­ного возраста и компенсационную выплату он тоже не получает. А тре­бования по здоровью такие же, как к летному составу. Это тоже пред­мет нашей борьбы. Добились пока лишь прохождения медкомиссии не раз в год, а раз в два года.

— Профсоюз наблюдает за соблюдением норм рабочего времени?

— Это очень злободневная тема. Буквально в феврале руко­водство Московского центра попы­талось ввести новые графики ре­жима труда. Нормальный график — «день-утро-ночь», где первые две смены по 9 часов, а ночная — 12. Ввели новый учетный период — квартал. У всех диспетчеров воз­никли переработки. Мы добивались выплаты сверхурочных, 1-й квар­тал им оплатили. На 2-3 кварталы ввели уже новые графики, они пред­усматривали другой порядок чере­дования смен «утро-день-ночь», при котором люди не успевали бы от­дыхать (чтобы добраться на работу, надо было просыпаться в три утра), отменили отдых в профилактории и так далее. На этой почве разверну­лись «боевые действия» между профсоюзом и работодателем. В итоге все решили и графики оста­лись прежними.