Ги де Мопассан, Мисс Гарриет

Простите мне, сестра моя по доле,

Сестра по боли мне.

Мне не дано, как вам, по доброй воле

Дотла сгореть в огне.

Мой теплый дом снабжен громоотводом –

Блажен, кто в нем живет.

Так хорошо: в стихах – бросаться в воду,

Самой – идти в обход.

А сердце пусть побьется, словно рыба,

В последнем мятеже.

Замшелых стен незыблемые глыбы

Не пошатнуть уже.

Потом стихи заблещут звездной пылью,

Печали не тая…

Насколько вы честней и горше жили,

Сестра моя!

* * *

Ночью звездной, ночью звонкой

Шла беспечная девчонка.

На свиданье к милу другу

Шла по полю и по лугу,

И по лунной по дорожке,

И по ивовой сережке,

И по облачной по грядке

Шла девчонка без оглядки.

Шла, смеялась, напевала,

С неба звездочки срывала.

Яркой, пламенной коснулась,

Испугалась – и проснулась.

Нынче ходит по дороге,

Смотрит пристально под ноги

И, найдя звезду в кармане,

Аккуратно тушит в ванне.

* * *

Ах, как вы празднично пылали, корабли!

Отчаянно, беспечно, жарко.

А искры брызгали, плясали и цвели,

Взрывались, как электросварка.

Я всё сожгла дотла, до крошечной ладьи –

Отважно, горестно, картинно.

Вас больше в мире нет, кораблики мои.

Могла бы вплавь… Но в море – льдины.

* * *

Сердце вольную птицу удержать не сумело.

И сегодня смотрю, одинокая вновь,

Как зовет меня, плача, кличет лебедем белым,

Кружит в небе любовь.

Вместе в небе высоком с ней летали мы смело,

Из обычных созвучий чудо-песни плели.

Птица реет, как прежде, лишь меня одолело

Притяженье земли.

Вновь ходить мне, ступая тяжко, мерно и прочно,

Ни о чем не тоскуя, ничего не тая…

Улетает, и тает, и становится точкой

В небе сказка моя.

* * *

Схоронила любовь, и поставила крест,

И оплакала голосом песни унылой,

И густые кусты зашумели окрест,

И трава зашептала над тихой могилой.

А любовь не поверила смерти своей,

И по-прежнему бродит, аукаясь с эхом,

И бросает цветы мне из темных ветвей,

И хохочет в кустах переливчатым смехом.

* * *

Или это судьба – без пути, без конца

Всё бродить нам по этому кругу?

Две тревожных души, два слепца-близнеца,

Мы стремимся навстречу друг другу.

Верим счастью, не верим, теряем покой,

Замыкаемся в горькой обиде,

И отчаянно тянемся к другу рукой,

И встречаем его – и не видим.

* * *

Ну поверьте – безрассудно,

Без оглядки, без опаски,

Как фанатик верит в чудо,

Как ребенок верит в сказки!

Что закат наш будет ясным,

Что надежда не обманет,

Что, когда огонь погаснет,

Он теплом – не пеплом станет.

Что всегда, до самой смерти

Будет чистым наше пламя.

Вы поверьте, так поверьте,

Чтобы мне поверить с вами.

* * *

Среди желтеющей листвы

Плоды качаются,

Но мирной осени, увы,

Не получается.

То звездопад, то снегопад,

То грозы бесятся.

Всё – непутем, всё – невпопад,

Всё – не в те месяцы.

Светло сияют вечера,

Дни – мглой окутаны.

Сегодня, завтра и вчера

Все перепутаны.

А счастье горечью полно,

Печали радуют…

И непреложно лишь одно:

Что листья падают.

* * *

Что ж ты, август, меня морочишь,

Как котенок, играешь со мной?

То зимой показаться хочешь,

То прикинешься юной весной.

Милый август, пора винограда,

Молодого хмельного вина!

Я тебе, как подарку, рада,

Я тобой, как шампанским, пьяна.

Праздник сердца, горячая глыба,

Сгусток солнечного огня,

Ясноглазый мой август, спасибо!

Я богата: ты был у меня.

* * *

Она еще придет, холодная зима.

Плаксивой осенью по лету справим тризну

И, жалобно твердя кому-то укоризну,

Уныло отопрем пустые закрома.

Нет, каждый жаркий луч, и каждый

лунный блик,

И ясный свет зари, и нежный отблеск звездный

По капле соберем, пока еще не поздно,

Наполним до краев души своей тайник.

И, как бы ни была зима долга и зла,

Какие бы ветра нам в окна ни стучали,

Какие б ни несли тревоги и печали,

Нам хватит до весны и света и тепла.

* * *

Я знаю и теперь,

что в главном – понимала,

Могла бы стать вам другом –

не смогла.

Лишь горьких глупостей

наделала немало.

Клялась не быть бедой –

пусть нехотя,

но стала.

Мечтала отдавать – и всё брала.

В чем ошибалась я –

забудьте и простите.

В чем ошибались вы –

забуду и прощу.

Из жизни отпускаю вас:

летите,

И будьте счастливы,

как сами вы хотите.

Из памяти –

не отпущу.

Все радости беру

и все свои печали.

Я нынче только сор

спешу предать огню.

И даже эту боль,

что вы так щедро дали,

За то, что ранили

и всё же не солгали,

Как дар прощальный,

сохраню.

* * *

Какая легкая пороша:

Летит – и тает на лету.

Давайте нынче, мой хороший,

Поговорим начистоту.

У вас отдельная дорога.

Удачи вам – и в добрый час.

А я беру себе немного:

Пожатье рук, улыбку глаз.

Да побелевшие тропинки,

Да кружевной узор ветвей,

Да эти чистые снежинки –

Чем мимолетней, тем нежней.

* * *

…А если вдуматься, то раб и господин –

Две стороны одной медали жалкой,

И всё решает миг, когда из двух один

Успел вооружиться палкой.

Медаль решеткой вниз – и господин велик,

А раб под игом жалко стонет.

Медаль решеткой вверх – и господин в пыли

Перед рабом колена клонит.

И жизнь еще не та, и мир еще не тот,

Живущий радостью единой,

Пока вчерашний раб, порвавши цепь, встает,

Чтоб стать скорее господином.

Как много предстоит обоим им пройти

И зла, и крови, и пожарищ,

Чтоб выстрадать, понять и сердцем обрести

Простое, гордое: товарищ.

* * *

В рулетку просадив последний грош,

Бродяга усмехнулся: мир хорош.

Пускай пока находкам счет не начат,

Потерям кончен счет наверняка.

Когда в кармане нет и пятака,

Несложен выбор: смерть или удача.

Итак, покуда живы – будем жить,

Умрем – и вовсе не о чем тужить.

ТУПИК

Ну что, всерьез в тупик зашла?

Страшна гора, до самой тучи.

И там скала, и тут скала,

Одна другой черней и круче.

Спускаться вниз? Искать обход?

Брести назад, молить пощады?

Бери-ка лом, да марш вперед,

Ворочай камни до упаду.

Ты боль узнаешь не из книг,

И не придет к тебе подмога.

Но так кончается тупик –

И начинается дорога.

* * *

Почтим молчаньем мертвую любовь.

С нее довольно жалоб и упреков,

Довольно слов и нежных, и жестоких,

И слов прощенья, и прощанья слов.

Почтим молчаньем мертвую любовь.

Прислушайтесь, она нема давно.

Лишь мы напрасно сон ее тревожим,

А нового уже сказать не можем,

И разбудить ее нам не дано.

Прислушайтесь, она нема давно.

Быть может, после эхо наших снов

В других сердцах неброский след оставит,

Других от наших тяжких бед избавит,

Но нынче – нет еще достойных слов.

Почтим молчаньем мертвую любовь.

* * *

В осеннем парке тополь тяжело

Листву бросает людям на колени.

Она шуршит о бренности, о тлене,

О том, что лето было и прошло.

О горестях, о скорби, о страданье –

Бессильные, покорные слова.

Не слушай этот вздор. Листва мертва,

И эта мудрость – мудрость увяданья.

Ведь даже ей, безжизненной, дано

В последний раз взлететь огнем и светом,

В последний раз сказать, что будет лето,

Без нас ли, с нами – будет, всё равно.

* * *

До конца облетели листы.

Всё, что было, – огонь и бред,

Нынче веток нагие кресты

Да серебряный тихий свет.

И на волны усталых рек,

На седые луга, на жнивье

Сыплет тихий, бесшумный снег

Опустевшее небо мое.

* * *

Всё правильно, всё как надо.

С решеньем судьбы не спорю.

Прошла моя ясная радость,

Пройдет мое черное горе.

Останутся сны, да песни,

Да памяти мир не лживый,

Где темное – не воскреснет,

Где светлое – вечно живо.

Не слабость, не заблужденье,

Вся мудрость природы в этом,

Что дали скрывают тени,

А свет – остается светом.