Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Я и Украина!
Ну что для меня Украина, если я живу здесь июль‑август‑сентябрь‑октябрь‑ноябрь. Пока не сравняется погода. Когда сравнивается – перелетаю. Я здесь родился. В энциклопедическом словаре 1998 года на странице 396 между «жвалы» и «жвачные» есть «Жванецкое городище трипольской культуры у одноимённого села на Украине. Хмельницкая область, оборонительный вал, остатки жилищ и двухъярусных гончарных горнов». Так, тысячу извинений, кто я такой? Кроме того, что еврей. Конечно, украинец. Это в Америке я русский. Сейчас за еврея в России, за русского в Америке можно получить по роже. Так что выбираем среднее. Да чего тут прикидываться. Нос и язык говорят сами. Таким языком, какой владеет мной, говорят только на Украине и только в одном месте. Те, кто хотят меня уесть: – Он своей одесской скороговорочкой что‑то сказал, понять ничего нельзя. Просили повторить. Он смылся. На плёнке прокручивали замедленно. Мура. Не смешно. Мы его предупреждали. У нас здесь болота, север. Нам помедленнее. Слинял. Ну, конечно, пара одесситов в зале очень смеялись, а потом не могли объяснить и на допросе молчали. А как они объяснят? А что они объяснят? Я пишу с акцентом, читаю с акцентом и меня с акцентом слушают. Как сказал Геннадий Викторович в Австралии: – Жванецкого понимают только одесситы. Тогда их многовато. Наша любовь с Украиной взаимная. Я и не знал, что есть Жванецкое городище. Было бы приятнее, чтоб в мою честь. Но и меня в его честь тоже хорошо. Понятно, откуда человек, и ему просто не крикнешь: «Езжай к себе!» Я у себя. Со своим городищем. Я никуда не уеду. Подарил мне город Одесса землю, построил я на той земле дом, где окна заполнены морем наполовину. Каждый кирпич в моём доме – ваш аплодисмент. Дом красивый. Стоит на ваших руках. Пока ещё пустой. Я сижу наверху. Передо мной моё Чёрное голубое море. Внизу – крики, наверху – чайки, дельтапланы, вдали белеет парус одинокий, ещё дальше – Лузановка, порт Южный. Передо мной мотается профессура, гружённая луком, картошкой, черепицей, плиткой. Из Стамбула замурзанные учёные волокут мешки в Одессу. То не люди, то пароходы. «Академик Курчатов». «Профессор Келдыш». Пассажирский флот продали за долги, остался научный, и профессура возит. На вопрос, что меня связывает с Украиной, хочется ответить: «А что вас связывает с родителями?» Откуда я знаю? Что‑то связывает. Вот похож – во‑первых. Потом это – характер южный, такой же психованный, но не злой. Кушать любит то, что они: борщ, селёдочку, кашу гречневую с подливой и котлеты. Вареники с картошкой и лучком и тоже с гречкой. Колбасу кровавую, жаренную в собственном жиру. Рыбку небольшую, чтоб на тарелке – и хвост и голова, а не кусок фюзеляжа. Одессу люблю, Киев люблю. Днепропетровск уважаю. Это же надо – столько вождей за такой период. Ялту люблю. Севастополь, Харьков, Донецк. Выходишь на сцену – и не надо ничего объяснять. И никто не просит помедленнее. Он быстрее – они быстрей. Это ж спасение. Я ж своей Одессе так благодарен за свою скороговорку. Потому и уцелел. Живо бы шею свернули. Читаешь – все хохочут, начальство никак меня притормозить не может. Не понимает. – Что, вы говорите, он только что сказал? А там уже другое пошло. – Да постойте, вот я не про то, что сейчас, а что предыдущее было? Это он про кого? Не пойму ни черта. И слава богу, выступление китайского сатирика перед Советской страной. Ещё и с акцентом, ещё и скороговоркой, ещё и с намёками. Тьфу ты господи!.. Такие были времена. Единственное, в чём сходство, – раньше во Львов не звали и сейчас не зовут. Но, видимо, по разным причинам. А помидоры? Нигде в мире нет таких помидоров, как микадо. А абрикосы? А сливы? Нет. Капитализм, конечно, продвинутый строй, но помидоров таких там нет, и абрикосов, и слив. Они там твёрдые и круглые, чтоб машина их убирала и ела. А клубника ихняя? Если я сяду есть ихнюю клубнику в первый ряд, весь симфонический оркестр встанет и уйдёт, невзирая на Владимира Спивакова. Что ещё меня связывает с Украиной, кроме еды, моря, воздуха, юмора… Видимо, люди, с трудом живущие на её земле. Мы же не уехали в Москву когда‑то сами. Нас же выгнали. Карцева, Ильченко и меня. Тут такие ребята руководили – не спасёшься. И стали мы искать в Питере, в Москве. Нашли целую одесскую колонию – «одеколон», образовали Всемирный Клуб Одесситов. И теперь куда бы мы ни перемещались по всему земному шару – мы в пределах Всемирного Клуба Одесситов. Как встретишь человека, который на каждом языке говорит с акцентом, который, перед тем как обратиться, стукнет в живот, а после того, как выскажется, толкнёт в спину – это член нашего клуба. А кто ещё вслед красивой женщине будет смотреть с таким огорчением, что всё ясно? И что возраст… И что внуки… И что дети… И что не догнать… Хотя если б она дала слово сказать… Просто так… Она была бы моей через 35 минут. Это член нашего клуба. Клуб только узаконил своих. Первые члены клуба появились 205 лет назад и размножились по всему миру. Что связывает меня с Украиной? Как люди здесь живут, вы знаете лучше меня. А хоть дурная, но стабильность. Хоть партий много, а фашистов нет. Войн нет. Не мешало бы личностей ярких побольше, так их недаром Москва забирала, да и Киев не жалел. А что Одесса, что Киев – поднимаются потихоньку, сам видел. Конечно, хорошо бы большую Родину восстановить. Но вряд ли кто за это проголосует. И я перелетаю, как птица. На Украине напишу, в России почитаю. И счастлив бываю. И не ядовит. Оттого, что не унижен. И не озлоблен. А полон сочувствия.
|