Нравственно-философский смысл смерти и бессмертия человека

Традиция нравственно-философских размышлений о смерти и бессмертии человека зародилась в глубокой древности и получила различные интерпретации в современной философии. В древнеегипетских верованиях, на Востоке, в частности в буддизме, даосизме и др., а также в древнегреческих' идеалистических философских системах, в особенности у Сократа и Платона, попытки нравственно преодолеть страх смерти связывались с постулатом "загробной жизни", "бессмертия души". Кроме того, и знание истинн возможно, согласно этим представлениям, если мы до последней крайности ограличим свою связь с телом, а в идеале - когда станем "бестелесными существами". В земной жизни ближе всег к этому - философы. Поэтому, как учил Сократ, "человек, который действительно посвятил жизнь философии, перед смертью полон бодрости и надежды обрести за могилой величайшие блага"./9/ Более того, "те, кто подлинно предан философии, заняты, по сути вещей, только одним- умиранием и смертью"./9/

Эти идеи получили специфическое развитие у Аристотеля. Во многих концепциях такого рода, включая материалистические, представление о смерти исходило из понимания бытия ка,к вечного космического круговорота и человеческой жизни и смерти как части его. Поэтому, например, согласно Эпикуру, смерть ничего не значит для нас, поскольку то, что распалось на атомы, уже не обладает способностью ощущать, а значит, не имеет к нам никакого отношения? Лукреций обосновывал это тем, что разум человека умирает вместе с ним и не может знать, что будет "после смерти", смерть, по его мнению, является неизбежным и прогрессивным событием, поскольку старики уступают свое место, молодым, мы не думаем о возможности вечной жизни до того момента, когда появились на свет, почему же тогда мы должны думать о ней после смерти? Муки, о которых мы думаем, что они наступят после смерти, являются на самом деле муками, существующими только в настоящем. Эти и другие соображения должны, но Лукрецию, разумно примирить человека со смертью.

В соответствии с традициями стоицизма какие-то отрицательные эмоции по поводу смерти также признавались бессмысленными, поскольку, если смерть является свершившимся фактом, то с этим ничего не поделаешь. И глупостью считается желание жить вечно: человек должен делать только то, что он в состоянии делать.

Стоицизм, много уделявший внимания этой "вечной" теме, больше акцентировал внимание на смирении перед неизбежностью смерти, не обнаруживая относительно нее страха и отвращения, поскольку она - одна из функций природы.

Определенные элементы стоицизма оказали существенное внимание на формирование христианства, хотя оно вобрало в себя многое из того, что содержалось в древнегреческих философских представлениях о смерти человека и "бессмертии" его души. Возникшее первоначально как идеология "униженных и оскорбленных", христианство придало прежнему философскому подходу к смерти новый смысл: оно реагировало больше не на трагизм смерти самой по себе, а давало "утешение" тем, кто болезненно переживал тяготы земной жизни, говоря о чуде воскрешения как о "переходе" к новой, более счастливой жизни. Выдвигавшиеся при этом "условия" в максимальной степени делами акцент именно на нравственно-гуманистических аспектах сознания и поведения человека, помнящего о смерти, о "судном дне" и пр. Последующие модификации этой первоначальной идеи не изменили ее основного нравственно-гуманистического содержания, оказавшего и оказывающего большое влияние не только на религиозное сознание, но и на моральные представления многих людей, не верящих в чудо "воскрешения Христа".

Однако и внутри них зрела рационалистическая тенденция гуманизма, существенно подрывающая догмы христианства о смерти и бессмертии человека и чуде его "воскресения". Главные удары по этим догмам наносились материалистическими концепциями, развитием науки, прежде всего естествознания и биологии. Однако в севере нравственно-гуманистической они были наиболее ощутимыми, так как те формы, в которых исторически был представлен материализм, отвергали по большей части эту сферу как производную и вообще не заслуживающую самостоятельного исследования.

В истории русской философии свод подход к этим проблемам в развернутой форме выразил А.Н.Радищев. В трактате "О человеке, его смертности и бессмертии" он обсуждал эту проблему, руководствуясь прежде всего определенными нравственно-гуманистическими побуждениями. Рассматривая человека в физическом плане, он, как материалист, не находит в нем чего-либо, что указывало бы на "вероятность бессмертия", хотя "желание вечности равно имеет основание в человеке со всеми другими его желаниями". Поэтому далее, отступая от материализма, Радищев пишет, что смерть есть не что иное, как "естественная перемена человеческого состояния"./10/ Но "вовеки не разрушится, не исчезнет "бессмертная" душа или то, что мысленным существом называем". /10/

Подход Радищева к проблеме смерти и бессмертия человека был прогрессивным, но в то же время содержал внутри себя глубокие противоречия.

К этой проблеме с большой активностью устремлялись, представители идеалистических систем - в особенности религиозно-мистического типа, поскольку рационалистические направления философской мысли, представленные, в частности, в учениях Фихте, Гегеля и др., попросту "снимали" проблему конечности бытия человека как самостоятельную проблему.

Попытки вырваться из этой сферы рационаяистически и иррадионалистически трактуемых абстрактно-фияософских подходов к вопросам жизни, смерти и бессмертия человека были связаны с обращением к человеку как индивиду и личности в единстве его биологических и духовных качеств. Это получило предельное выражение, в частности, в философии Фейербаха, у которого мысли о смерти и бессмертии человека вращались в основном в чисто антропологической сфере, где индивидуаявность в физическом плане ставилась даже главным объектом философии, а поэтому и сама проблема решала.сь столь же определенно, сколь упрощенно и односторонне. "Вместо бессмертных индивидуумов, - писал он, - философия скорее требует сильных людей, духовно и телесно здоровых. Для нее здоровье имеет большую цену, чем бессмертие"./12/

Для марксизма именно научное понимание социальной сущности человека как индивида и личности в их связи с обществом, человечеством в целом, а также диалектики индивидуального и исторического в их развитии делает возможным и научное решение вопросов смерти и бессмертия человека. Марксизм не снимает эти вопросы как философскую проблему, но переносит их из сферы только индивидуального и природно-биологического существования человека в диалектически целостную сферу родовой жизни человечества, определяемой социальными и духовными факторами, включая нравственно-гуманистические. "Смерть, - отмечал Маркс, - кажется жестокой победой рода над определенным индивидом и как будто противоречит их единству, но определенный индивид есть лишь некое определенное родовое существо и как таковое смертен"./1/

Одной из самых таинственных и сложных загадок является проблема смерти и бессмертия, предстающая, в частности, и как противоречие между индивидом, личностью и родом человеческим, обществом в их определенной временной длительности, составляющей историю. К этой проблеме недостаточно подходить исключительно с точки зрения рода и определить позицию марксистской философии только как "оптимистическую", поскольку, хотя индивид и умирает, он получает бессмертие в роде человеческом, в потомстве и творческом наследии человечества, в его культуре - материальной и духовной.

2. НОВЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О ЖИЗНИ, СМЕРТИ И БЕССМЕРТИИ ЧЕЛОВЕКА В СВЕТЕ СОВРЕМЕННОЙ НАУКИ.

В наши дни социально-этические и нравственно-гуманистические аспекты проблемы смерти привлекают к себе возрастающее внимание не только в связи со все более широко осознаваемыми и обострившимися личностными дилеммами и альтернативами бытия, но, разумеется, и в связи с новыми достижениями биологических и биомедицинских исследований.

Уже сейчас многие ученые ставят вопрос о том, чтобы биология - наука о жизни - была дополнена новыми представлениями о смерти.

Возникающие здесь вопросы выдвигают множество нравственно-гуманистических дилемм, зачастую спорных, выходящих за рамки традиционных. Это имеет место, в частности, в связи с развитием современной реаниматологии, достигшей больших успехов в возвращении к жизни людей, находившихся в состоянии клинической смерти. Например, установлено, что при умирании организма вначале погибает кора головного мозга, с деятельностью которой связано сознание человека, а дольше всего мо.жвт сохраняться работа сердца. Средствами реанимации можно восстановить работу сердца, а значит вернуть к жизни индивида, но, поскольку не известно ни одного случая восстановления деятельности мозга после установления диагноза его смерти, личность никогда не восстанавливается, хотя человек возвращается к жизни. Здесь встает острый со всех, включая нравственно-гуманистическую, точек зрения вопрос о том, можно ли в случае "смерти мозга" говорить о жизни человека: ведь он безвозвратно утрачивает личностные качества, перестает быть общественным существом?

В настоящее время многие национальные и международные медицинские организации высказываются за то, чтобы необратимое поражение мозга, а не остановку сердечной деятельности считать моментом смерти человека.

В западной литературе проблема смерти человека широко обсуждается в научных и философских аспектах. При этом особый интерес представляет постановка вопроса о "праве на смерть", в которой сталкиваются две противоположные позиции: с одной стороны, признающая неограниченную свободу личности в решении этого вопроса, а с другой - отстаивающая ее полную подчиненность общественным и государственным интересам.

В какой-то мере сам термин "право на смерть" звучит парадоксально: ведь на протяжении веков предпосылкой всех человеческих прав являлось самое главное, фундаментаяъное из них - право на жизнь. Любые из когда-либо провозглашавшихся прав можно рассматривать как развертывание, расширение или конкретизацию этого основополагающего права, ибо любое из субъективных прав обязательно является одним из проявлений жизни, выражением права на жизнь, удовлетворением какой-либо жизненной потребности, интереса, устремлений. В наше же время, благодаря интенсивному развитию медицины, вопрос о жизни и смерти оказывается вопросом выбора, причем этот выбор производится не только человеком, о жизни и смерти которого идет речь, но и другими лицами. Когда процесс смерти находится под контролем, тогда "право умереть" становится проблемой: является ли право на жизнь не только..правом, но и долгом или обязанностью, должно ли общество охранять жизнь человека помимо или вопреки его воле? Аналогичные вопросы возникают и по поводу самоубийства. Но в современных дискуссиях, когда речь идет о "праве на смерть", имеют в виду не самоубийство. Речь идет об умирающем человеке, выступающем в качестве пассивного объекта, которому искусственно замедляют наступление смерти.

Многие учение пытаются на основе философского определения жизни решить сугубо конкретный вопрос о том, когда наступает смерть человека, дающая право врачу отключить аппараты искусственного поддержания жизни. Обсуждаются две основные точки зрения, одна из которых утверждает, что жизнь человека должна охраняться до самого последнего момента, а другая считает возможным констатировать факт смерти и отключить аппараты уже после гибели коры головного мозга.

Особенно остро проблема смерти и связанная с ней проблема неповторимости и уникальности каждой личности возникает в связи с пересадкой жизненно важных органов, и прежде всего сердца. Интересы человека, которому пересаживают орган, требуют от врача взятия материала для пересадки в кратчайшие сроки после наступления смерти. Интересы "донора" противоположны - они требуют максимальных затрат, в том числе и временных, на реанимационные мероприятия с целью реализации всех возможностей возвращения человека к жизни. Поэтому необходимы строгие научные критерии констатации смерти, базирующиеся на высоких моральных принципах, учитывающих безусловную ценность жизни каждого больного, в том числе и обреченного, по мнению врача, на верную смерть. С моральной точки зрения ни один больной не может рассматриваться в качестве "потенциального донора" жизненно важных органов, пока биологическая смерть не констатирована.

Признание ценности и неповторимости жизни каждого человека составляет важный мотив этичного поведения врача у постели умирающего. Совершенно недопустимо отказывать безнадежному больному во внимании и тем более уходе, ссылаясь на интересы тех, кому врачебная помощь еще может принести пользу. Отзывчивость врача, его способность к сочувствию и сопереживанию адаптирует больного к предстоящему уходу из жизни, смягчает мучительный страх перед наступающей смертью. Культура сопереживания смерти другого человека должна быть атрибутом не только отдельной личности, но и общества в целом.

Перечисленные вопросы обсуждаются в основном в связи с этическими проблемами биомедицинских исследований. Вместе с тем в литературе существует и другая традиция обсуждения проблемы смерти. Так, известный французский журналист Кристиан Шабани в своей книге "Смерть - конец или начало", построенной в форме интервью или диалогов с различными людьми, включая крупных ученых, философов, писателей, врачей и т.д., пытается прояснить различные аспекты проблемы смерти.

Поднимая проблему смерти, К.Шабани утверждает, что она - загадочное событие в человеческой судьбе. В самом деле, мы знаем, что умрем, но не знаем, что такое смерть. Весь вопрос оказывается для нас заключенным между этим знанием и незнанием.

Наше знание о смерти, по мнению автора, абсолютно и не знает исключений. Жизнь и смерть связаны теснейшим образом. Для тех, для кого смерть не имеет смысла, жизнь также бессмысленна. Человек умирает, как и животное, но в отличие от них он знает, что умирает.

Еще одну интересную попытку исследовалия проблем, связанных на этот раз с самим процессом умирания, предпринял Раймонд А. Муди в своей книге "Жизнь после жизни". Муди обращался к представителям различных слоев общества с просьбой ответить на вопрос о том, как они себе представляют момент смерти. На основании этих бесед он заключает, что этот вопрос является достаточно трудным, поскольку для большинства оказывается трудно говорить о смерти. Существует по крайней мере две причины, объясняющие это. Первая носит в основном психологический характер: смерть является запретной темой. Вторая причина более сложна, поскольку уходит своими корнями в природу самого человеческого языка, - трудно говорить о том, для чего, собственно, нет эквивалентов в самом языке.

Вторая причина объясняет то обстоятельство, что, говоря о смерти, мы прибегаем к ее сравнению с тем, с чем сталкиваемся в повседневном опыте. Самым распространенным сравнением является сравнение смерти со сном. Смерть связывается также с переходом души или разума в "другое измерение".

Часто думают, что человек решает вопросы, связанные со смертью, посещая церковь. Однако современные теологи подчеркивают, что религия не занимается вопросами уточнения концепции смерти и всего того, что с нею связано. Другими словами, религия практически ничего не может сказать по этому поводу. Распространено также мнение о том, что религия основана с целью показать людям, как они должны жить и что необходимо для этого. В.любом случае религия не может выступать в качестве адекватного и объективного метода исследования. Эту роль должна выполнить философия, опирающаяся на данные и методы многих наук.

Однако без религиозной веры, человек во многих случаях не находит иной морально-нравственной опоры перед лицом смерти. Это большой вопрос, который следует разрабатывать с позиций научного, реального гуманизма в вопросах жизни и смерти человека, в том числе и в вопросах применения к "культуре умирания". Не фантастические грезы и надежды, но и не панические эмоции и болезненная психическая напряженность перед лицом смерти, а честный и мужественный подход к ней личности, мудро решившей для себя эти вопросы как органическую часть своей жизни,- вот та философская основа, которая утверждается научным, реальным гуманизмом.

Это в равной мере относится и к нашему восприятию и поведению в случае смерти другого, а также к обществу в целом, так или иначе реагирующему на смерть отдельной личности. Религия выработала здесь определенные нормы поведения и обряды, которые для многих людей утрачивают свое значение. Но что идет им взамен? Все ли здесь соответствует разуму и гуманности человека, освобождению от догм религии, ее мифов и культов? К сожалению, это еще не всегда так, и здесь предстоит большая нравственно-философская и практическая работа, имеющая цель развить культуру в отношении смерти другого - каждого, а не только выдающейся личности.

К сожалению, многие вопросы такого рода, включая не только наше отношение, но и поведение - как общественное, так и личностное - еще далеко от того, что соответствовало бы принципам нашего гуманизма. Восстановить и заново создать разумные и гуманные взгляды и обычаи, достойные человека, - вот что у нас впереди как необходимый элемент духовного воскресения, нравственного очищения и покаяния.

3. БЕССМЕРТИЕ РАЗУМА И ГУМАННОСТИ ЧЕЛОВЕКА -

БЕССМЕРТИЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА.

Так в чем же смысл жизни человека? Научная философия и основывающийся на ней реальный гуманизм дают такой идеал, определяющий смысл человеческой жизни в ее индивидуальных, личностных и общечеловеческих, социальных параметрах. "Человеку нужен идеал, - писал В.И.Ленин, - но человеческий, соответствующий природе, а не сверхъестественный..."./4/Этот идеал утверждает вместе с тем диалектическую взаимосвязь природно-биологического и социального, конечного и бесконечного, смерти и бессмертия человека, получающего свои завершенные формы в том, что единственно соответствует его сущности - в материальной и духовной культуре человечества. В этом смысле и научная философия устанавливает некоторые идеальные цели, которые создают ощущение неразрывного единства жизни, смерти и бессмертия, неограниченной длительности, бесконечности и вечности. жизни неповторимой и уникальной личности. Именно на этом основывается регулирующая роль нравственности как в индивидуаяьной жизни человека, так и в его отношении к смерти и бессмертию. И поэтому можно сказать, что именно в бессмертии разума и гуманности человека - бессмертие человечества. Тем самым подчеркивается глобальное предназначение человека и человечества, их ответственность за сохранение жизни и разума на нашей планете, помогающие преодолевать все угрозы, исходящие от неразумности и антигуманизма. "Пройдут столетия, прежде чем будут полностью реализованы потенции разума и гуманности, заключенные в человеке, - это и будет подлинная история, соответствующая его сущности и предназначению"./6/

На этот вопрос имеет и другую сторону, относящуюся к реальной, природно-биологической бесконечности человечества и бессмертию его разума, а также к возможности других форм жизни и разула, других, внеземных цивилизаций в бесконечной Вселенной. Космизалия человечества, выход его в будущем в бесконечные просторы Вселенной изменят во многом и наши представления о времени, которые, по-видимому, будут связаны с новым понималием смысла человеческой жизни, ее длительности, смерти и бессмертия. Это приведет к осознанию космического предназначения и ответственности человека и человечества, бессмертие которого также заключено в бессмертии его разума и гуманности.

Эти проблемы требуют отдельного философского исследования, исходящего не просто из общих постулатов, а из анализа реальных научных предпосылок, которые во все большей степени создаются учеными, использующими самые разнообразные математические и технические методы и средства исследования. И хотя сама проблема существования внеземннх форм жизни и разума остается открытой и весьма дискуссионной, поиски ее решения стимулируют не только научно-техническое развитие человеческой цивилизации, но и.осознание уникальности самого человека, неповторимости его специфических черт, обусловливающих необходимость непрерывного прогресса человеческого разума и гуманности. "Отвергая антропоцентризм, основанный на убеждении, что весь космос вертится вокруг человека и поэтому его никогда не постигнет преждевременный конец если одновременно и в соответствии со своим предназначением не рухнет Вселенная, современная научная и философская мысль все чаще приходит к идее антропокосмизма, который исходит из понимания человека как органичной и активной части космоса и Вселенной, включая все возможные.. в ней формы жизни, разума и гуманности"./8/

Это заставляет по-иному взглянуть на проблему реального практического бессмертия человечества, используя здесь те же подходы, что и в рассуждениях об индиввде и роде, о части и целом, о конечном и бесконечном. Принимая возможную конечность природно-биологического существования человека и человечества, научная философия утверждает не только то, что материя в своих превращениях вновь и вновь будет порождать мыслящий дух "где-нибудь в другом месте и в другое время"/2/, но и его наличие в бесконечно разнообразных формах в бесконечной Вселенной, а также вероятность выхода в нее и самого человеческого разума. Это уже не может рассматриваться просто как оптимизм в противовес пессимистическим представлениям о неизбежной гибели человеческого разума и о его Фактической исключительности и уникальности, предполагающих наше космическое одиночество. Это - научный реализм, видящий, однако, в диалектическом единстве бесконечный прогресс разума и гуманности как необходимое условие этого прогресса. Рассмотрение, в частности, проблемы поиска внеземных цивилизаций с учетом этого гуманистического аспекта позволило бы найти новые подходы к пониманию данной проблемы: речь могла бы идти о постулировании не только высших, по сравнению с человеческим, форм разума, но и таких проявлений гуманности, которые пока что непонятны нам, а потому исключают потенциально возможные контакты с нами. Необходима, следовательно, новая космическая этика - этика благоговения перед жизнью и ее высшими порождениями - разумом и гуманностью.

Можно утверждать, что прекрасное и бесконечное будущее ожидает человека и человечество, если восторжествуют и всегда будут вести его вперед присущие ему разум и гуманность. И они, вероятно, изменят взгляд человека на самого себя, как уже менялся он много раз до этого. Природа достигла в человеке высшей сложности строения и регулирования материальных явлений; она воплотила в нем уникальную модель, в которой органически соединяются биологические и социальные, материальные и духовные процессы. В конечном счете из создания природы человек превратился в ее исследователя и все более разумного и искусного управителя, сознающего свою глобальную и ковмическую ответственность. Мораяьно-этическое значение этого факта поистине колоссально, ибо оно может послужить могучим стимулом дальнейшего осознания ценности человеческой жизни, разума и гуманности человека.

Устремляясь все дальше в неизведанные тайны мироздания, в загадочные глубины собственного Я, человек выполняет свое космическое предназначение и вообще утверждает себя как Человек. На этом великом пути человечество создает новый тип цивилизации, полностью соответствующий сущностным силам человека и единственно достойный его. Она знаменует собой эпоху, когда человек, как это предвидел К.Маркс, будет действительно присваивать себе свою всестороннюю сущность всесторонним образом, следовательно, как целостный человек. Для Маркса - это абсолютное выявление "творческих дарований человека, без каких-либо других предпосылок, кроме предшествующего исторического развития, дающего самоцелью эту целостность развития..."./3/

Человек - бесконечная вселенная, и вселенная для него - "бесконечная нить жизни", устремленной разном своим и гуманностью в вечность. И здесь предстоят новые исследования и новые открытия нравственно-философского порядка, исходящие из принципов нового - научного и реального - гуманизма. Эти исследования будут опираться на анализ многовекового исторического опыта нравственно-философских исканий смысла жизни, смерти и бессмертия человека, которые так ярко были запечатлены в истории русской и мировой культуры. В истории русской культуры нравственно-философские размышления о смысле жизни, смерти и бессмертии человека - это мощная духовная традиция.

Соединяя историю с современностью, прошлое с настоящим, необходимо тем самым способствовать более прочному утверждению научного и гуманистического подхода к ним. На этой основе можно исследовать и новые проблемы, возникающие в ходе социального прогресса, научно-технического и культурного развития человечества в глобальных масштабах, с позиций нового, реального гуманизма.

Всемирная история, говорил Гегель, не арена для счастья. Но онане предназначена и для несчастья. Надо мыслить и действовать во имя человека и человечества, и путь к этому - создание гуманного и демократического общества, каким мы видим и социализм в его новом облике.