Твой спутник на свадьбе? Неплохо, моя маленькая. Ничего, что я так называю тебя?- вежливо спросил Олег, - я могу быть напористым, и это не всем по душе. 13 page

Людям было все равно, есть ли жених и невеста на празднике - они веселились и без них.

Ника, понимающая, что к сестренке ей не пробиться, вдруг вспомнила про пистолет Ника, который закатился под диван. Марта тоже оглянулась в панике, ища какой-нибудь предмет, которым можно было бы ударить душащего Сашу Алмазова, которого она и боялась, и которого всей душой ненавидела. И вдруг увидела на полу, в нескольких метрах от нее, пистолет.

"Возьми", - скомандовала она сама себе, но успела сделать только несколько шагов.

В это время Саша освободился все-таки от веревки Олега и с силой оттолкнул его от себя, так, что его противник, продолжающий что-то рычать, как животное, оказался почти в углу холла, ударившись головой обо что-то небольшое и твердое. Олег сразу понял, что это его пистолет ТТ. Не веря в свою удачу, Алмазов вскочил на ноги и прицелился в тяжело дышащего Сашу.

Месть подходила к концу. Враг будет мертв.

- Что? - весело прокричал Олег. - Я все равно убью тебя! Только сначала твоя маленькая невеста сдохнет. - И он направил пистолет в сторону Марты, стоявшей неподалеку от Саши - она так и не дошла до пистолета, и теперь застыла, как изваяние.

Олег Алмазов еще в те годы, когда был совершенно адекватным человеком, славился своими гордостью и упрямством. Целей, которые он ставил перед собой, парень всегда добивался, а от задуманного никогда не отступал. Сейчас это его качество в нем стало гипертрофированным. Если он решил убить сначала любимую врага - на его глазах, конечно же, то он так и сделает, и только потом уничтожит Дионова. Пусть, пусть ему будет больно, очень больно, невероятно больно!

К тому же его невеста - это Василиса, и она тоже не должна жить. Эта сучка должна сдохнуть за свое предательство. Ведь она принадлежит только ему, Олегу, и он, только он, может распоряжаться ее жизнью.

И смертью. Особенно ею.

- Василиса. Я тебя люблю, - облизывая совершено сухие губы, ласково обратился он к Марте, которая вдруг стала совершенно отстраненной, и казалось, даже не дышала - время для нее остановилось, как будто бы предчувствуя, что сейчас и ее сердце. Девушка точно знала, что сейчас он выстрелит в нее, и она упадет, уже не чувствуя боль, и не видя того, что происходит в этом жутком месте.

Ее накрыло предрешение. Накрыло прозрачным, словно мыльный пузырь огромных размеров, коконом. Раз ее судьба умереть после самого счастливого дня от руки ненормального, сломавшего ей и пальцы, и жизнь, пусть так и будет. Скрипачка с вызовом подняла ставшую пустой и ясной голову, глядя на своего будущего убийцу, и он очень нежно улыбнулся ей.

Только Саша так не считал. Он не верил в судьбу, но он верил в себя, И когда Олег сказав: "Увидимся еще, малышка", с совершенно искренними слезами, но кривой улыбкой нажал на курок, Александр бросился к Марте, успев закрыть ее собой.

Прозвучало несколько хлопков. Две или три пули вошли в спину черноволосого парня, обнимающего светловолосую девушку, непонятно как ставшей его женой сегодня.

Олег счастливо захохотал, широко открывая рот.

Саша никогда не думал, что пожертвует собой ради кого-то. Для него это было нонсенсом, но он все-таки сделал это.

Он падал, и за окном вспыхивали красно-оранжево-розовые отблески фейерверка, запускаемые в темно-синие небо. Когда фейерверк разбивался в небе на множество разноцветных мерцающих искр, казалось, что это падают на небо звезды. Легкие, невесомые звезды размером с ладонь с длинными кокетливыми хвостами. Целые стаи звезд: золотых, рубиновых, сапфировых, изумрудных.

Пару раз среди них мелькали настоящие звезды, падающие - начался метеоритный дождь, обещанный Александром. Но их никто не увидел.

Саша фактически сразу потерял сознание, как только прозвучали выстрелы, и закричала Марта, упавшая рядом с Сашей, рука которого продолжала находиться у нее на талии. Она ударилась головой, когда они падали, но даже не заметила этого.

Ника тоже видела, как Марта и закрывающий ее Александр падают, но у нее была другая реакция - она, плача и закрыв обеими руками рот, не отрываясь, смотрела на бывшего жениха, который или умер или же медленно готовился отдать Богу душу. Ник тоже это видел - краем глаза. Он только что освободился от назойливого Жени, и теперь они стояли друг напротив друга. Напряженный и собранный Никита не сводил прищуренных глаз с противника, намереваясь сейчас же завладеть его холодным оружием. Пока что он просто отводил Женю подальше от Ники.

- Саша... - Марта зачарованно смотрела на любимое лицо с закрытыми глазами, обрамленное черными волосами, даже не надеясь, что Дионов сейчас откроет глаза и скажет, что все в порядке. Этого не будет.

Но... но так похоже на то, что Саша просто спит. И вся эта кровь, на его спине, под животом, - это не кровь вовсе, а клюквенный морс, который используют на съемках фильмов.

- Никогда не думал, что убивать - это так весело! - прокричал Олег весело, на весь холл, нет, на весь коттедж. Правда, веселье это было злое, сумасшедшее, никому более не понятное.

Он чувствовал себя как человек, питающийся отбросами, который впервые за много лет до отвала наелся вкусной дорогой еды.

Месть свершилась, аминь. И ничего больше не существовало.

Алмазову, которого сине-черно-фиолетовыми вспыхивающими огнями окутала эйфория, казалось, что пистолет улыбается ему. Правда, его хорошее настроение тут же пропало, как только он понял, что сначала погиб Саша, а не Василиса. План предусматривал другое!

Он внимательно посмотрел на кричавшую Марту, которая никак не могла поверить, что с Сашей случилось это несчастье. Ее профессиональная косметика все-таки не выдержала. А, может быть слезы, сейчас текущие из разноцветных глаз, стали совсем солеными, разъедающими.

- Саша, Саша, Саша, - повторяла Марта, трясущейся левой рукой гладя его по волосам. - Сашенька...

Она была почти в бессознательном состоянии, и не могла даже проверить его пульс. Ей казалось, что она уходит вместе с ним.

- Прости меня, - девушка не знала, говорит она это или думает. Она почти не понимала уже из того, что происходило в злосчастной комнате. Скрипачка хотела забыться, навсегда, как и Саша. Он закрыл ее собой, собой.... Закрыл... пострадал... погиб... А она жива, и она лежит рядом, не в силах подняться, не чувствует пола. Слабая дура! Тряпка! Из-за нее, только из-за нее это произошло.

"Прости, Саша, я не хотела. Я так тебя люблю".

А Олег, которому хотелось танцевать - он даже двигать плечами начал, вдруг подумалось, что раз так получилось, может заставить надеть Василису белое, испачканное кровью платье? Платье можно полностью перекрасить в красное - из Дионова вытечет много крови - ее уже немало. Василиса будет в красивом алом платье, и они потанцуют. Вальс.

- Нравится? - спросил он у Марты, желая, чтобы она сделала ему комплемент. - Я убил - понимаешь?! - уже второго человека, Василиса.

Она не понимала. Голова ее кружилась так, словно девушка выпила литр водки. Постепенно голоса и звук смешались в неразборчивое гудение.

А в воспаленном сознании Олега всплыла черно-белая, озаренная лунным светом картинка. Ночь, небольшая аллейка почти посредине города, по которой мало кто ходит и в дневное время, потому что она ведет на в кладбище

Девчонка, которую Олег прятал в старом доме давно умершей родственницы, умудрилась сбежать, но ей не повезло - в тот момент, когда она смогла освободиться от пут веревки и выскользнуть за дверь старого неухоженного дома, пришел Алмазов, принёсший ей еду и воду. Он погнался за ней и случайно застрелил, хотя целился всего лишь в ногу. Это жуткое событие окончательно сорвало ему крышу. Психу пришлось тащить девушку через всю аллейку, чтобы потом спрятать подальше от того дома. Правда, он не знал, что ее нашли в тот же день. Именно эту девушку видел папа Марты в морге, куда его потащил брат-полицейский.

- Я могу это делать. Другие не могут, Василиса, а я могу. Первой была его девка. - И Алмазов, вновь расхохотавшись, кивнул на Женю, стоявшего напротив Ника. - А он все еще ищет ее.

Он зря это сказал. Но Олег уже не понимал, что говорить должен, а что нет. Ему казалось, он произнес это торжествующим шепотом, а на самом деле проорал противным злорадным голосом.

И это была его ошибка.

Едва услышав это, Евгений отпрыгнул в сторону от Кларского, которого поведение обоих идиотов и раздражало, и удивляло, и, сжимая побелевшими пальцами рукоять ножа - больше бледнеть им, кажется было некуда - набросился на Алмазова, подходящего к Марте и что-то говорящего ей.

Женя все еще надеялся, что его любимая девушка жива и здорова, и слова недруга сорвали цепь с чудовищного пса, который жил в душе этого парня и кормился его злостью, яростью и ненавистью к Алмазову.

Олег даже и не ожидал, что помощник броситься на него с оружием в руках. Между парнями завязалась драка. Хотя нет, дракой это назвать было сложно.

- Я убью тебя скотина! Сука! Ты же сказал, что не тронешь ее!! - заорал Евгений, у которого внутри что-то взорвалось. Кровь его потемнела, бешеный пес внутри, приближающийся огромными скачками к обрыву, с которого он хотел спрыгнуть в человеческий мир, остановился на мгновение, чтобы полакать ее, вязкую, густую, с привкусом боли и страха.

Он, словно грозный ураган, налетел на Олега, все еще сменяющегося и сделал то, на что, казалось бы, никогда не согласился в жизни - вогнал ему в живот нож, которым еще недавно угрожал жизни Ники.

Странно, но первые несколько секунд раненый Алмазов продолжал смеяться. Смеяться и стоять. Его эйфория перекрывала боль.

- Сдохни, тварь, сдохни, сдохни, - прорычал Женя, второй раз замахиваясь на Олега, и тот словно пришел себя. Гневными глазами взглянул на Евгения. Ноздри его раздувались, сеточка на белках еще больше покраснела, губы изогнулись так, что, казалось, сейчас парня стошнит, по телу прошла дрожь. Ни слова не говоря, он, одной рукой схватился за окровавленный живот, а другой возвел пистолет - так высоко, как смог, и нажал на курок.

Раздался еще один тихий, но грозный выстрел. Никита, схвативший Нику, укрылся за диванами, держа наготове пистолет, который девушка все же умудрилась достать.

Женя, пуля которому попало в легкое, покачнулся, и стал заваливаться на пол. Ему было все равно, умирает он или нет. После того, как он узнал, что любимой девушки больше нет, и подонок убил ее, жить ему больше не хотелось. Несколько секунд карие глаза, на которые падала каштановая прядь волос, смотрел прямо на своего убийцу, а после с трудом приподнял локоть и поманив Олега пальцем, прошептал с трудом:

- Это я, - сказал он с закрытыми глазами и закашлялся - на его губах показалась кровь. - Я... тебя... тогда...ножом...чьим-то...ранил, при-дурок.

После этих слов он замолчал, а его рука безвольно упала на пол. Расплата за предательство друга нашла его спустя несколько лет. Саша сиде в тюрьме вместо него. У Жени так и не хватило духу признаться другу, что виноват во всем был именно он.

Склонивший на бок голову Олег вновь улыбнулся: ему, видимо, было все равно, хотя и мелькнул в его светлых глазах вдруг запоздалый ужас, но почти тут же он был поглощён наползающей вечной густой темнотой.

Он потерял сознание с улыбкой, больше похоже на гримасу. Никита, видя это, тут же встал на ноги, поднимая за собой и Нику, которая зажмурилась, увидев, что на полу лежат трое парней, молодых, у которых могло быть чудесное будущее, но прошлое которых решило иначе, превратив одного в психопата, одержимого местью второго - в труса, предавшего друга, который отсидел вместо него, а третьего - в человека, ненавидящего себя.

Нику Карлову затошнило. Для нее все происходящее было дикостью, варварством, невероятной глупой жестокостью.

Кларский, понимая, что сейчас чувствует Ника, хорошая девочка, которая никогда не видела жестокости и кровавых сцен, успокаивающе сжал ей ладонь. Она благодарна на него посмотрела.

Перепуганная и находящаяся от всего произошедшего в шоке Ника приблизилась к сестре - Марта находилась в глубоком обмороке, но все-таки была в порядке - только испачкалась в крови Саши, около которого лежала. Никита, не обращая внимания на других раненых или уже убитых, склонился над Сашей и взял за запястье - пульс у него все еще был. Кларский молча схватил с дивана окровавленное платье Марты, разрезав его на куски, и попытался наспех перевязать Дионова, чтобы хотя бы немного остановить кровотечение.

- Что с ним? - тихим голосом спросила Ника у молодого человека. Никогда прежде дыхание смерти ей не было к ней так близко. Хоть это дыхание и не было еще смрадным, а очень легким, девушку продолжало тошнить, а голова ее разрывалась на части. Она старалась смотреть только на сестру, только на нее и лишь изредка на Александра, у которого не останавливалась кровь.

"Боже, пожалуйста, ну пожалуйста, только не это", - молила она про себя. Девушка сама не понимала, как сдерживала себя от истерики.

- Не знаю, не врач. Жив. Пока жив. Люди, - вдруг сказал он Нике, услышав шаги и голоса на улице. Он обладал острым слухом. - Пошли! - велел он Карловой.

- Куда? - затравленно посмотрела девушка на него. - Куда?! А как же моя сестра? А Саша? А?

- Успокойся. Ника, - посмотрел на нее в упор Кларский. Он утер ладонью выступивший на лбу пот. - Или ты уходишь вместе со мной, или остаешься здесь одна.

Он не злился, не нервничал, он спокойно констатировал этот факт. Но вот что было в его душе - даже серые глаза не выдавали, что. Он желал, чтобы Ника немедленно ушла с ним. Сейчас же. Без сожалений и лишних слов. Просто поверила ему и ушла следом за ним.

- Но им надо помочь! Помочь, Никит!!

- Твоя сестра в безопасности, а ему. - Кларский с сожалением глянул на Дионова, - я ничем не помогу больше. И ты тоже. Мы не врачи. Пошли. Я не могу засветиться сейчас перед ментами, Ника. Пойми. Даю 5 секунд, чтобы ты приняла решение. Или ты остаешься с ними, или уходишь со мной.

Он говорил так не потому, что был эгоистичен - просто Никита не мог поступить по-другому. Его игра еще не была доиграна. Если останется - все разрушиться.

Хотя нет, Кларский все-таки был эгоистом - желал, чтобы девушка ушла с ним. Пусть она идет с ним до последнего, не смотря ни на что. Он отдает ей все, что у него есть, и пусть он не сидит на коленях около ее ног и не молит слезно о том, чтобы она оставалась с ним, но он хочет этого невероятно сильно. Ника стала ему дорога. Ника стала ему "своей", Ника стала "его".

Стала персональным солнцем. И даже сейчас, в этой комнате, воздух в которой все больше и больше пропитывается кровью, и слышен уже окон и дверей хрустальный нежный перезвон колокольчиков, подвешенных к поясу самой смерти, облаченной в серый длинный балахон, даже сейчас Ника остается теплой и солнечной. Она, одетая в летнее легкое воздушное белое платье с оранжево-желтым нежным принтом, ярким пятном выделяется среди мрака холла. И заколка в ее колоссах орехово-оранжевая, привлекающая внимание.

Кларскому вдруг вспомнилось, как три года назад люди Марта привезли Нику в дом его брата, а в волосах у нее была расческа оранжевого света, про которую дурочка совсем забыла. А у него, как у последнего идиота, на руках были оранжевые эластичные боксерские бинты.

Ника, глотая слезы, погладила сестру, лежащую рядом с Сашей, по голове, с болью посмотрела на бывшего жениха, запустила пальцы в волосы и вдруг покачала головой, как будто бы разговаривая сама с собой. Бросить Никиту она не могла. Не могла и все тут.

Девушка вскочила на ноги и крепко схватила его за руку.

Раз уж решила с ним уйти, уйдет. С Мартой вроде бы все хорошо, а Саше... Саше они, действительно, не могут больше помочь. Ну а эти двое... двое сумасшедших, о них Нике даже и думать не хотелось. Она даже и взглянуть в их сторону не могла.

- Пошли, - сказала она Кларскому. Тот улыбнулся едва заметно, в последний раз обвел взглядом комнату, в которой только что было самое настоящее побоище, и они убежали из дома через то же окно, в которое залез Никита, в тот самый момент, когда в особняке появились двое вооруженных охранников. Буквально несколько минут назад в поселковую охрану позвонили из полиции и сообщили, что в одном из коттеджей, возможно, происходит что-то не слишком хорошее. Естественно, охрана тут же решила навестить этот особняк.

Звонил, конечно же, дядя Марты, тот самый Артем, который вместе с ее отцом уехал искать девушку. Он использовал все свои связи, чтобы определить по расположению мобильного телефона, где находиться его племянница, и это возымело действие. Правда, произошла некоторая заминка, и процесс нахождения сотового телефона Марты (и ее самой, как следствие) растянулся почти на полчаса, заставив Константина Власовича изрядно попереживать. У него до такой степени сдали нервы, что вдруг обнаружилось, что он знает матерный язык, хотя пианист всегда считался мужчиной очень интеллигентным и милым. Все-таки Константин очень переживал за дочь, хотя и не понимал, что с ней случилось. Эльвира Львовна, с мобильником которой они так и уехали, пыталась дозвониться до бывшего мужа, и тот, не зная, что ответить плачущей женщине - а он видел, что Эля плачет только один раз, когда сказал ей, что они расстаются - говорил ей, что все хорошо, и что они с Артемом просто решили отыскать Марту и привезти ее домой. Эльвира, естественно, не верила и кричала, требуя сказать ей правду. Дошло до того, что Константин просто перестал отвечать на ее звонки, со вздохом сказав, что Эля всегда его прессовала.

- А Софья не прессует? - ухмыльнулся Артем, который отлично знал жесткий характер второй жены брата. Пару минут назад он, поняв, что Марта - по крайней мере, ее телефон, по которому она разговаривала с Костей - находится в охраняемом поселке, позвонил его охране и попросил немедленно проверить нужный коттедж. Сам он вместе с кузеном, а также несколькими полицейскими был еще только в начале дороги в это место. Впрочем, приехали они быстро, одновременно с каретой "скорой помощи", которую вызвала охрана, с неохотой прибывшая в особняк Дионова и заставшую страшную картину: двоих тяжело раненных и одного убитого, а также девушку без сознания.

Двое охранников, вызывая скорую и полицию, а также связываясь с коллегами по рации, даже и не заметили того, как от дома отъехала припаркованная неподалеку неприметная машина с Никами. Кларский думал, что они будут прорываться буквально через КПП, но все прошло спокойно - их машину пропустили без проблем.

Вместе с охранниками в дом Дионова пришла и Юля Крестова, хотя те и были против этого.

В особняк Александра Юля попала случайно. После того, как гости сошли с теплохода на землю и переместились в один из коттеджей, продолжая веселиться, она немного посидела в саду, за отдаленным столиком вместе со Стасом, Крисом и забавным пареньком-скейтером по кличке Джимми, который, как выяснилось, был младшим братишкой Дионова, столь нелюбимого Юлей. Парень явно был в состоянии шока, потому что не смеялся, не улыбался и не шутил, как на "Олимпии", а сидел раздавленный и угрюмый, молча накидываясь алкоголем. Крис, кстати говоря, от него не отставал.

- Чего случилось? - спрашивал Джимми Крис, парень, в общем-то, добродушный и даже жалостливый, хоть временами и противный. - Чего ухаешь? С горя, что ли? Какое у тебя горе? Ты же на кораблике в норме был, а?

- Отстань от него, пусть чувак пьет, раз плохо, - пытался остановить Стас поползновения Криса в чужую душу, но тот отмахивался от друга, вновь и вновь расспрашивая скейтера и самолично ему подливая - впрочем, себя хипстер тоже не забывал, явно не замечая неодобрения в глазах Юли.

В результате нетрезвый Джимми вдруг взял и заплетающимся языком рассказал ребятам о том, что сам узнал пару часов назад на борту теплохода - правду о своем старшем брате.

- Сан... он, понимаете, он же мой брат, - говорил он не без труда, пьяно мотая головой из стороны в сторону. - А я Сана подставил. Он сидел. Сидел из-за меня, понима... понимаете? Я виноват. А Сан сидел.

Крис, Стас и Юля слушали эту историю с большим удивлением. Крис эмоционировал, то и дело поправляя сползающие на нос очки ядовито-желтой оправе, Юля оставалась внешне спокойной, хотя, если честно, услышанному удивилась, решив для себя немного пересмотреть отношение к Дионову, который ее раздражал, а Стас даже подумал, что такое бывает только в фильмах - похищения, "договоры" с авторитетами, зона, но свои мысли озвучил при себе. Если честно, сегодня все его мысли были о Юлии. Этот симпатичный веселый и заботливый молодой человека, как и пианистка, обладал особенностью хорошо скрывать свои истинные эмоции, только Юля просто надевала маску непроницаемости, не позволяя никому увидеть то, что твориться в ее душе, а Стас надевал маску отличного и смешного парня, готового всем прийти на помощь, хотя в душе его могло быть гадко и паршиво. Он руководствовался тем, что своими проблемами и своим плохим настроением он не имеет права кому бы то ни было портить настроение. Сейчас музыкант тоже вроде бы улыбался, неспешно пил пиво, отпускал шуточки, пытался взбодрить пьяного скейтера, но глубоко внутри он переживал - и объектом его переживаний была Юля. Юля и ее отношения с Феликсом. Да, Стас и сам не заметил, как влюбился в эту спокойную, несколько даже грубоватую или резкую на слова высокую худую девушку, похожую на парня, которая знать не желала, что такое платьица, шпильки и косметика. Его всегда привлекали симпатичные женственные особы со звонким смехом и длинными волосами - например, та же Ника, которая однажды так понравилась ему в клубе прошлой осенью. И что он нашел в Юле, для которой Стас был только другом, пусть даже хорошим другом, парень не понимал. А еще он не понимал, почему такой ревнивый. Хотя к Феликсу он относился с уважением - еще бы, мировая звезда большой рок-сцены! - да и как человек, Визард ему нравился, но Стас, увидев его с Юлей, целующихся под светом фонаря, просто-таки возненавидел его. Правда, быстро остыл, но неприятное чувство все же осталось. А после короткого разговора с англичанином, который вдруг предложил Стасу сотрудничать со звукозаписывающей компанией его друга, Стас вообще был вне себя. Он понимал, что или будет в одной группе вместе с Юлей - она ведь обязательное условие, но будет страдать, видя ее каждый день, или же ему не светит уцепиться за такой шикарный шанс, который поможет сделать его группу популярной и вывести совершенно на иной уровень.

Стас очень любил Юлю - эту недоступную одновременно такую близкую девушку, которая не станет орать, если вдруг случайно зайдешь в комнату в тот момент, когда она переодевает футболку или не будет ныть по поводу того, что у нее плохая жизнь и никто ее не любит. А еще он очень любил музыку. Наверное, музыка, Юля и мать были для него тремя самыми любимыми женщинами - да-да к музыке Стас относился именно так, как к любимой девушке, нежно, трепетно, а еще очень сильно зависел от нее.

Он выбрал музыку - по-другому Стас и поступить-то не мог. Какие личные переживания по поводу неразделённой любви, мать вашу, когда решается судьба его творчества, и не только его, а ее и Криса, парней, самой Юли, которая, наконец, вдруг приняла решение играть то, что хочет она сама.

Окончательно Стас решил это для себя на свадьбе Марты, когда Юля еще на теплоходе сыграла гостям на синтезаторе классику в современной обработке - что-то очень радостное - по-детски радостное, восторженное и воздушное, как и сама невеста, которая казалось Стасу отчего-то грустной. Еще бы - подставная свадьба, да еще с таким типом, который, как оказалось, сидел из-за брата, теперь закидывающегося алкоголем.

Стас решил поговорить с Юлей, и потому, улучив момент, шепнул ей:

- Давай, прогуляемся?

- Зачем? - удивилась девушка, которая сейчас беспокоилась о кузине. Ну, и мысли о Визарде, так поспешно уехавшим, ее не оставляли. Юля никогда не думала, что будет скучать по какому-то мужчине, тем более, прошло так мало времени. Да она даже по отцу родному почти не скучала, когда он уезжал на какие-нибудь гастроли, а по Феликсу Грею стала скучать.

- Пойдем, - сказал настойчиво Стас. - Пусть эти пока пьют и веселяться. Знатная свадьба у твоей сестры... Этот Саша богатый парень

Они встали со своих мест и медленным шагом направились по дорожке, ведущей к воротам. Громкие вопли и трансовая музыка ди-джея раздражали Юлю - ей хотелось тишины и покоя. В этом месте была очень красивая природа, которая словно была создана для временного одиночества и погружения в свои мысли.

- О чем хочешь поговорить?

- Я хотел бы поговорить о нас. О нашей группе и о звукозаписывающей студии, с которой мы будем работать. Юль.

- Нет. - Отозвалась девушка, шагая по дорожке. На небе уже было достаточно темно, и, кажется, те, кто отвечал за праздник, решили запускать в небо фейерверки. А юле было противно - она не понимала смысла свадьбы - не потому, что невеста была подставная, а потому что не могла взять в толк, что же это за свадьба такая, если веселятся все, кроме молодоженов? Они пришли сюда, потому что хотят пожелать им счастья и долгих лет совместной яркой жизни, или же просто решили на халяву напиться и развлечься, кто как может? Даже свидетельница Марты, ее близкая подруга, совершенно не переживает за нее - зависает весь вечер с каким-то неприятным типом, в глаза которому смотреть даже страшно - сразу вспоминается почему-то аллейка, на которой они с Визардом прятались от неизвестного кого. Сейчас, правда, Надя куда-то пропала - наверное, ушла вместе с дружком для известных дел. На втором этаже особняка много свободных комнат.

- Нет? - с недоумением повторил Стас, идя следом за ней и чуть отставая. - Что нет? Ты опять не хочешь играть с нами? - он сказал это почти с надеждой. Больной надеждой.

- Не хочу я об этом сейчас разговаривать. А играть с вами я буду. Я же сказала. Давай, поговорим о чем-нибудь другом? - предложила Юля, рассматривая небо. Она была уверена, что если бы рядом с ней шел Феликс, он бы тоже смотрел вверх, а вот Стас смотрел под ноги - был чем-то недоволен.

- Я не хочу о другом. Мне об этом важно поговорить, - возразил светловолосый молодой человек. Он боялся взглянуть на Юлию. Почему - сам не понимал.

- Раз важно, поговорим, - согласилась девушка. - Но завтра. Сегодня я не в состоянии. Я даже не понимаю о чем ты хочешь поговорить. Я согласна играть с вами. Мы все подпишем контракт. Будем записываться. У нас появиться продюсер. Что тебя тревожит или не устраивает?

- Феликс.

- И чем? Ты расстроился, что он так быстро уехал? - иронически спросила Юля, которая иногда не замечала очевидных вещей, если они были связаны с чувствами.

- Да. Очень. - Стас вдруг остановился. Юле пришлось тоже это сделать. Она обернулась на парня и вопросительно на него взглянула. А Стасу, у которого вдруг появилось желание обнять эту загадочную коротко стриженую девушку. Но он сдержался. А еще на языке его вертелся вопрос, который не давай ему покоя: как она относится к Феликсу и как относится к нему? Есть ли у него, Стаса, какие-то шансы быть с ней? Согласиться ли она просто дать ему шанс?

- Юль, - почти прошептал он, представляя, как он прижимает Кретсову к себе. Девушка с удивлением на него взглянула.

- Что?

- Я... - он вдруг замолчал, понимая, что не сможет задать ни один из этих вопросов.

- Да, давай завтра поговорим, - так и не решился парень. - Завтра, хорошо?

- Конечно.

- Юль, пойдем обратно? - предложил Стас.

- Или, - согласилась Юлька. - Я еще погуляю. Мне тут нравится. Скажи Крису, чтобы много не пил, окей?

- Окей, - растерянно кивнул Стас, глядя в прямую спину Юли с расправленными, чуть широковатыми для девушки плечами.

- И сам не пей много.- с этими словами Юля пошла дальше, оставив Стаса в растерянности. Он от злости - на самого себя, естественно - ударил несколько раз растущее около дорожки дерево по стволу и быстрым шагом направился обратно.

А Юля вышла за ворота и решила прогуляться по поселку. Одиночество и природа приводили ее в себя. На дорогах никого не было, а между домами были очень большие расстояния и, казалось, она попала в какое-то пустынное место. И только лишь вопли гостей и музыка вносили нотку оживления, продолжая раздражать Юлю.

"Может быть, к реке спуститься?", - подумала про себя девушка и пошагала по дороге, которая как раз вела в ту сторону, где находился коттедж Дионова, правда, Крестова об этом не знала, хотя до дома Александра оставалось не так уж и далеко.

Она шагала быстро, засунув руки в карманы черного строгого пиджака с закатанными рукавами, который здорово смотрелся с белой рубашкой и галстуком - на улице становилось прохладно, да и комары очень уж наглели. В одном из карманов пиджака лежал оставленный мобильный телефон Визарда, который Юля почему-то не могла оставить дома - хотела, чтобы он был с ней. Сим-карту менять она не стала, просто таскала эту дорогую игрушку, инкрустированную бриллиантами, с собой. И сделала она это не зря - именно тогда, когда Крестова решила прогуляться в одиночестве, устав от шумной свадьбы, на этот телефон вдруг пришло сообщение. Юля, услышав короткую мелодию, оповещающую о новой смс-ке, вдруг ухмыльнулась - она так и подумала, что чертов англичанин оставил мобильник с зарядкой ей не просто так.

Она сбавила шаг и неспешно, даже с каким-то удовольствием стала читать сообщение на английском языке от Феликса-Визарда, которое гладило следующее:

"Здравствуй, девушка, похожая на ночь. Надеюсь, ты читаешь сейчас мое сообщение. Я был удивлен, и ты тоже будешь удивлена, но мне тебя не хватает. Но мне греет душу. Что средство связи, которое ты сейчас держишь в ладонях, раньше держал в своих ладонях я. Значит, нас то-то объединяет, не находишь?"