Рихард Рудзитис Николаю Рериху. Дорогой Николай Константинович!

Рига, 18 июля 1938 г.

Дорогой Николай Константинович!

Сердечно благодарю за Ваши письма, 13-е и 14-е. Копии Ваших статей я передал редакции Сегодня и их же прочли в четверг, вчера, на нашем общем собрании.

Раннит вчера был проездом через Ригу в Берлин, и я с ним встретился на 25 минут. Конечно, за эти минуты нельзя было познакомиться поближе, притом эстонцы вообще по своей натуре не сразу выявляют себя. Чувствую, что по своему духовному складу он «poete par excellence»[57], т.е. что идея для него нечто второстепенное. Притом, может быть, также и некоторая «богемная» черта в нём, как в большинстве писателей и художников, недаром он когда-то как второй адрес мне дал какую-то популярную таллинскую кофейную. К тому же он ещё молод, или, как Беликов признался, ещё «детское в нём» и его характер не вполне ещё установился. В связи с этим, может быть, и понятны некоторые его черты, о которых в своих последних письмах пишет нам Беликов, предостерегая нас. Боюсь лишь, не слишком ли резко он очертил Раннита, правильно ли во всём он сам его понял и не даёт ли некоторые черты его по слухам, ибо сам признаётся, что лично его мало знает. Притом значение нескольких проступков он сильно преувеличивает, ведь могут же быть у поэтов излюбленные фразы, как в данном случае у Раннита о «монгольских глазах» и т. д. Но Беликов приводит также много других. Полемику в Сегодня об одном эстонском писателе несколько лет тому назад я сам читал, но тогда не обратил внимания на имя писателя. Как бы то ни было, черты, приписываемые Ранниту Беликовым, в большинстве случаев такие, которые при духовном расширении могут быть легко преодолены. Безусловно, в нём есть своя духовная интуиция, которая с течением времени может помочь ему преодолеть и установить себя. Но здесь ему нужно было бы именно общение с духовными людьми, и Беликову надо было бы не избегать его, но чутко направлять. Прилагаю при письме Вам выписку из последних писем Беликова, чтобы Вы сами могли судить о мнении его, а также о самом Беликове, ведь Беликов сам ещё очень молод. Гаральд Феликсович также вынес от него впечатление, что в его суждениях из-за его молодости иногда может быть некоторая односторонность. В Беликове, помимо его устремлённости, привлекает его серьёзность и прямолинейность. М-lle Фрицберг, которая была в Таллине, слышала от знакомых Беликова самые лучшие отзывы о нём (даже от Гущика).

Теперь ещё о Тарабильде. Я запросил Александра Ивановича, и он пояснил. Тарабильда ему сообщил, что он как-то в Обществе прочёл реферат, когда были также посторонние (должно быть, говорил об их Обществе, но Монтвидене не помнит, чтобы он в Обществе читал в то время, как она там была). В этом реферате было пояснено, кто такой Учитель, Е.И., Н.К., Знаки Общества и пр., – одним словом, дал и нечто эзотерическое. Оказалось, что из этих «посторонних» некоторые обратились в противников. Потом, в связи с пропагандой Пакта, Тарабильда обратился к какому-то высшему чиновнику. В разгаре беседы он вынул из кармана свой реферат и прочёл ему. Лишь потом, когда почуял, что отношение в правительственных кругах к нему и к Обществу изменилось, он понял, что совершил проступок, который считает предательством, хотя отзывы были хорошие. Обо всём Александр Иванович уже писал Е.И. Да, такое отсутствие такта совсем даже непонятно.

22. VII. 38.

О распространении Золотой Книги пишу подробнее Владимиру Анатольевичу. Каждый день получаю по несколько благодарственных писем. Хочу заметить, что к изданию Золотой Книги привлекались все члены Общества и в пожертвовании участвовали все члены, которые могли внести хотя бы небольшую лепту. Наши главные жертвователи Гаральд и Вайчулёнис, конечно, пожертвовали меньше, чтобы и другие могли участвовать. Всё издание обошлось в 2000 латов. Издание, конечно, большей частью надо будет раздаривать. Сколько экземпляров Вам ещё нужно – Вам послали 80 экземпляров. Также сообщите, кому ещё послать. Цена 4 лата (80 экз. даром).

Прилагаю письмо Е. Инге, которое она просила переслать Вам. Вы, должно быть, уже получили пакет с номером Сегодня о празднестве в Пражском Музее?

Знаю, как сильно Вы заняты, и так не хочется Вас обременять. Гаральд Феликсович часто Вам пишет подробности наших и своих мыслей о монографии, о тигле и пр., но также и это главным образом для информации, и потому, конечно, Вам отнюдь не надо жертвовать своё время на постоянные ответы, хотя и, понятно, нам каждая строка Ваша дорога. Я думаю, что монографию всё же придётся продолжать в той же Государственной типографии и что нам удастся найти какой-то компромисс. Как Г.Ф. уже писал Вам, были три причины, почему мы отыскиваем другую типографию: 1) По смете Государственной типографии надо печатать репродукции сразу в большом количестве, а мы желали бы лишь по 1–2. 2) Дороговизна. 3) Государственная типография обещала нам исполнить заказ лишь «в свободное от государственных заказов время».

Кончая письмо, получил 1 экземпляр Вашего прекрасно изданного журнала Фламма.

23. VII. Только что решили с Пранде продолжить работу в Государственной типографии. Во вторник в типографию перевезут Ваши картины для окончательной выработки клише.

Сердечное спасибо за Ваше 15-е письмо.

Р. Рудзитис