По делам военнослужащих

Судебная практика по гражданским делам

1. Ошибочный вывод суда о нарушении командованием порядка привлечения заявителя к дисциплинарной ответственности явился основанием для отмены судебного решения.

Ленинградский окружной военный суд 22 июля 2014 г. удовлетворил заявление С. в той части, в которой он просил признать незаконным приказ начальника Управления ФСБ России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области (далее - Управление) от 21 февраля 2014 г. об объявлении заявителю выговора за нарушение требований отдельных приказов ФСБ России и должностных обязанностей. В обоснование принятого решения суд указал на нарушение порядка привлечения заявителя к дисциплинарной ответственности.

В апелляционной жалобе представитель начальника Управления, указывая на соблюдение порядка и сроков проведения служебного разбирательства по факту нарушения С. должностных обязанностей, а также на то, что при объявлении дисциплинарного взыскания были учтены все значимые обстоятельства, просил решение суда в указанной части отменить и принять по делу новое решение об отказе С. в удовлетворении заявления.

Судебная коллегия по делам военнослужащих апелляционную жалобу удовлетворила по следующим основаниям.

В судебном заседании с достаточной очевидностью установлены факты нарушения заявителем требований отдельных приказов ФСБ России и должностных обязанностей, а также режима секретности, что выразилось в нарушении порядка направления в соответствующую службу ряда материалов для их правовой оценки, несоставлении в третьем и четвёртом кварталах 2013 года справок по результатам осуществления запланированных мероприятий и дополнения к плану работы и необновлении справок по оперативной обстановке.

Эти обстоятельства сомнений в своей достоверности не вызывают и подтверждены исследованными в судебном заседании заключением по результатам разбирательств от 12 февраля 2014 г., утверждённым начальником Управления 17 февраля 2014 г., актами о проведении в отношении заявителя служебного разбирательства 10 февраля 2014 г. и об ознакомлении его с результатами разбирательства, проведённого 15 февраля 2014 г., справкой о результатах тематической проверки исполнения служебных обязанностей заявителем, выписками из планов мероприятий и должностных обязанностей С., показаниями в судебном заседании свидетелей, другими документами, а также отдельными положениями приказов ФСБ России.

Из изложенного следует, что С. нарушил требования приказов ФСБ России и должностные обязанности, в связи с чем приказом начальника Управления от 21 февраля 2014 г. ему был объявлен выговор.

Совершение заявителем названных нарушений было установлено в результате разбирательства от 12 февраля 2014 г., которое было проведено в соответствии со ст. 281-2810 Федерального закона от 27 мая 1998 г. № 76-ФЗ “О статусе военнослужащих”и ст. 81 Дисциплинарного устава Вооружённых Сил Российской Федерации, утверждённого Указом Президента Российской Федерации от 10 ноября 2007 г. № 1495 (далее - Дисциплинарный устав).

При этом, вопреки выводу суда первой инстанции, порядок привлечения заявителя к дисциплинарной ответственности в феврале 2014 года нарушен не был.

В суде установлено, что С. был проинформирован о проводящемся в отношении его разбирательстве, а после его окончания 15 февраля 2014 г. ознакомлен с результатами разбирательства и ему была предоставлена реальная возможность дать объяснения, представить доказательства и высказать замечания, как это установлено п. 1 ст. 281 Федерального закона “О статусе военнослужащих”. Данная возможность заявителем была реализована по своему усмотрению.

Согласно ст. 81 Дисциплинарного устава принятию командиром (начальником) решения о применении к подчинённому военнослужащему дисциплинарного взыскания предшествует разбирательство, в ходе которого должны быть установлены: событие дисциплинарного проступка (время, место, способ и другие обстоятельства его совершения); лицо, совершившее дисциплинарный проступок; вина военнослужащего в совершении дисциплинарного проступка, форма вины и мотивы совершения дисциплинарного проступка; данные, характеризующие личность военнослужащего, совершившего дисциплинарный проступок; наличие и характер вредных последствий дисциплинарного проступка; обстоятельства, исключающие дисциплинарную ответственность военнослужащего; обстоятельства, смягчающие дисциплинарную ответственность, и обстоятельства, отягчающие дисциплинарную ответственность; причины и условия, способствовавшие совершению дисциплинарного проступка; другие обстоятельства, имеющие значение для правильного решения вопроса о привлечении военнослужащего к дисциплинарной ответственности.

Все эти обстоятельства, как следует из материалов разбирательства, были в ходе его проведения установлены.

Нахождение заявителя на амбулаторном лечении в период проведения разбирательства не повлияло на его полноту и всесторонность, тем более что в ходе судебного разбирательства заявителем были представлены подробные письменные и устные объяснения, которые на правильность вывода о его виновности в совершении дисциплинарных проступков, а также на необходимость исполнения дисциплинарного взыскания без проведения повторного разбирательства, о котором просил заявитель, не повлияли.

Следовательно, вывод в приказе начальника Управления от 21 февраля 2014 г. о нарушении заявителем требований отдельных приказов ФСБ России является правильным.

При применении к С. дисциплинарных взысканий начальник Управления учёл характер каждого дисциплинарного проступка, обстоятельства и последствия их совершения, форму вины, личность заявителя, отсутствие обстоятельств, смягчающих и отягчающих дисциплинарную ответственность, как это предусмотрено законом.

При таких данных Судебная коллегия по делам военнослужащих признала приказ начальника Управления от 21 февраля 2014 г. об объявлении заявителю выговора за нарушение требований отдельных приказов ФСБ России и должностных обязанностей законным, а вывод окружного военного суда об обратном - основанным на неправильном применении норм материального права.

Апелляционное определение

№ 202-АПГ14-2с

2. Требование военнослужащего, обеспеченного по установленным нормам муниципальным жилым помещением, о предоставлении ему ещё одного жилого помещения из государственного жилищного фонда не основано на законе.

Московский гарнизонный военный суд 16 декабря 2013 г. удовлетворил заявление Т. в той части, в которой он просил признать незаконным решение руководителя и председателя жилищной комиссии Пограничной службы ФСБ России от 18 октября 2013 г. об отказе в признании его и супруги нуждающимися в жилом помещении по избранному постоянному месту жительства в городе Химки Московской области после увольнения с военной службы.

Московский окружной военный суд, рассмотрев данное дело 6 марта 2014 г. в апелляционном порядке, оставил данное решение без изменения.

В кассационной жалобе представители руководителя и жилищной комиссии Пограничной службы ФСБ России, указывая на отсутствие оснований для признания заявителя нуждающимся в жилом помещении ввиду обеспеченности жильём по установленным нормам и невозможности его сдачи, просили об отмене судебных постановлений.

Рассмотрев материалы гражданского дела и обсудив доводы кассационной жалобы, Судебная коллегия по делам военнослужащих жалобу удовлетворила ввиду существенного нарушения судами норм материального права, что выразилось в следующем.

Из материалов дела следует, что Т., общая продолжительность военной службы которого составляет более 10 лет, проходит военную службу в войсковой части 2450, дислоцированной в городе Москве, и с января 1997 года проживает в качестве члена семьи вместе с женой, двумя детьми и матерью жены в квартире общей площадью 59,3 кв. м. Нанимателем квартиры по договору социального найма является мать жены заявителя.

В связи с достижением предельного возраста пребывания на военной службе заявитель в августе 2013 года обратился в жилищную комиссию Пограничной службы ФСБ России с заявлением о признании его и его жены нуждающимися в жилом помещении в городе Химки Московской области, однако получил отказ ввиду обеспеченности жильём по установленным нормам по месту военной службы и невозможности сдачи занимаемого жилого помещения.

Признавая названный отказ незаконным, суд первой инстанции указал, что приведённые в решении жилищной комиссии обстоятельства имеют значение лишь на стадии предоставления жилья, а не на стадии постановки на жилищный учёт. Кроме того, при выделении ему другого жилого помещения не исключена возможность сдачи находящейся в муниципальной собственности квартиры, предоставленной матери супруги заявителя.

Соглашаясь с принятым решением, суд апелляционной инстанции также указал, что у заявителя отсутствует обязанность по сдаче занимаемого жилого помещения, которое ему не предоставлялось, а сохранение проживания в этой квартире матери жены заявителя и двух его детей не свидетельствует о злоупотреблении Т. правом, поскольку в таком случае все члены его семьи будут обеспечены жильём в пределах установленных норм с учётом конструктивных параметров помещений.

Такой вывод судов основан на неправильном толковании закона.

Согласно абзацу тринадцатому п. 1 ст. 15 Федерального закона от 27 мая 1998 г. № 76-ФЗ “О статусе военнослужащих”(в редакции Федерального закона от 28 декабря 2013 г. № 405-ФЗ) военнослужащие признаются федеральным органом исполнительной власти, в котором федеральным законом предусмотрена военная служба, нуждающимися в жилых помещениях по основаниям, предусмотренным ст. 51 ЖК РФ.

На момент возникновения спорных правоотношений аналогичные положения в части оснований признания военнослужащих нуждающимися в жилых помещениях содержались в абзаце двенадцатом п. 1 ст. 15 Федерального закона “О статусе военнослужащих”.

В соответствии с ч. 1 ст. 51 ЖК РФ гражданами, нуждающимися в жилых помещениях, признаются: не являющиеся нанимателями жилых помещений по договорам социального найма или членами семьи нанимателя жилого помещения по договору социального найма либо собственниками жилых помещений или членами семьи собственника жилого помещения; являющиеся нанимателями жилых помещений по договорам социального найма или членами семьи нанимателя жилого помещения по договору социального найма либо собственниками жилых помещений или членами семьи собственника жилого помещения и обеспеченные общей площадью жилого помещения на одного члена семьи менее учётной нормы; проживающие в помещении, не отвечающем установленным для жилых помещений требованиям; являющиеся нанимателями жилых помещений по договорам социального найма, членами семьи нанимателя жилого помещения по договору социального найма или собственниками жилых помещений, членами семьи собственника жилого помещения, проживающими в квартире, занятой несколькими семьями, если в составе семьи имеется больной, страдающий тяжелой формой хронического заболевания, при которой совместное проживание с ним в одной квартире невозможно, и не имеющими иного жилого помещения, занимаемого по договору социального найма или принадлежащего на праве собственности.

Таким образом, одним из условий признания гражданина нуждающимся в жилом помещении является обеспечение его общей площадью жилого помещения для постоянного проживания на одного члена семьи менее учётной нормы либо отсутствие такого жилого помещения.

По делу установлено, что заявитель и его супруга проживают в качестве членов семьи в жилом помещении по установленным нормам, что указывает на отсутствие оснований для признания его нуждающимся в жилом помещении по месту военной службы.

Не имеется оснований для постановки заявителя на жилищный учёт и по избранному постоянному месту жительства.

Согласно подп. “и”п. 7 Правил учёта военнослужащих, подлежащих увольнению с военной службы, и граждан, уволенных с военной службы в запас или в отставку и службы в органах внутренних дел, военнослужащих и сотрудников Государственной противопожарной службы, нуждающихся в получении жилых помещений или улучшении жилищных условий в избранном постоянном месте жительства, утверждённых постановлением Правительства Российской Федерации от 6 сентября 1998 г. № 1054, избрание гражданами постоянного места жительства после увольнения с военной службы является самостоятельным основанием признания их нуждающимися в получении жилых помещений.

Вместе с тем в соответствии с п. 14 ст. 15 Федерального закона “О статусе военнослужащих”обеспечение жилым помещением военнослужащих, имеющих общую продолжительность военной службы 10 лет и более, при увольнении с военной службы по достижении ими предельного возраста пребывания на военной службе и членов их семей при перемене места жительства производится с последующим освобождением ими жилых помещений и снятием с регистрационного учёта по прежнему месту жительства.

Положение закона, предусматривающее представление военнослужащими при получении жилого помещения по избранному месту жительства документов об освобождении жилого помещения, согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, сформулированной в определении от 22 января 2014 г. № 19-О, основано на вытекающем из Конституции Российской Федерации принципе социальной справедливости, направлено на предотвращение необоснованного сверхнормативного предоставления государственного и муниципального жилья и не может рассматриваться как нарушающее конституционные права военнослужащих.

В судебном заседании установлено, что Т., вопреки выводу суда первой инстанции, просил жилищную комиссию предоставить в избранном постоянном месте жительства жилое помещение только на себя и супругу с оставлением по прежнему месту жительства детей в квартире, нанимателем которой по договору социального найма является мать его жены.

Таким образом, заявитель, обеспеченный муниципальным жилым помещением по установленным нормам, поставил перед жилищной комиссией вопрос о предоставлении ему ещё одного жилого помещения из государственного жилищного фонда, что не основано на законе. То обстоятельство, что жилое помещение, в котором заявитель проживает в качестве члена семьи, ему не предоставлялось, как и обеспеченность всех членов семьи жильём в пределах установленных норм в случае предоставления ещё одного жилого помещения, в данном случае не является основанием для повторного обеспечения жильём в другом населённом пункте.

При таких данных руководитель и жилищная комиссия Пограничной службы ФСБ России правомерно отказали Т. в признании нуждающимся в жилом помещении в избранном постоянном месте жительства.

На основании изложенного Судебная коллегия по делам военнослужащих решение Московского гарнизонного военного суда от 16 декабря 2013 г. и апелляционное определение Московского окружного военного суда от 6 марта 2014 г. по заявлению Т. в части удовлетворённых требований отменила и приняла в этой части новое решение, которым в удовлетворении заявления отказала.

Определение № 201-КГ14-40

3. Намерение гражданина отказаться от пользования жилым помещением может подтверждаться различными доказательствами, в том числе определёнными действиями, в совокупности свидетельствующими о волеизъявлении гражданина как стороны в договоре найма жилого помещения.

Согласно решению Владивостокского гарнизонного военного суда от 24 января 2014 г., оставленному без изменения в апелляционном порядке 10 апреля 2014 г. Тихоокеанским флотским военным судом, удовлетворено заявление Ч., в котором он просил признать незаконным утверждённое командиром войсковой части 2430 решение социально-бытовой (жилищной) комиссии части от 30 декабря 2013 г. об отказе в принятии заявителя с супругой и её дочерью от первого брака на учёт в качестве нуждающихся в жилом помещении.

В кассационной жалобе командир воинской части, указывая на ошибочный вывод судов об отсутствии у супруги заявителя и её дочери действий по намеренному ухудшению своих жилищных условий, связанных со снятием с регистрационного учёта из квартиры, в которой они сохранили право пользования, просил об отмене судебных постановлений и о принятии по делу нового решения об отказе в удовлетворении заявления.

Рассмотрев материалы гражданского дела и обсудив доводы кассационной жалобы, Судебная коллегия по делам военнослужащих жалобу удовлетворила по следующим основаниям.

Из материалов дела следует, что в январе 1996 года Ч. был обеспечен за счёт органа исполнительной власти, в котором федеральным законом предусмотрена военная служба, однокомнатной квартирой общей площадью жилого помещения 37,7 кв. м по месту военной службы в г. Владивостоке.

После заключения в марте 1999 года брака с гражданкой Д. последняя вместе с дочерью, родившейся 17 апреля 1991 г., стала проживать в квартире заявителя, сохранив при этом регистрацию в квартире, находящейся в том же населённом пункте, общей площадью 51,7 кв. м, в которой до 6 октября 2006 г. проживала мать Д., а с 1 сентября 2001 г. проживал её племянник Р.

После смерти матери и заключения в мае 2009 года администрацией г. Владивостока с Р. договора социального найма указанной квартиры Д. и её дочь были вселены в неё в качестве членов семьи, а в июле того же года Д. отказалась от участия в приватизации этой квартиры, сохранив право проживания в ней.

В октябре 2009 года названная квартира была передана в собственность Р., а 25 января 2010 г. Д. и её дочь снялись с регистрационного учёта, и квартира 4 февраля 2010 г. была продана.

11 февраля 2010 г. Д. с дочерью были зарегистрированы в квартире, нанимателем которой являлся заявитель.

После этого Ч. обратился в социально-бытовую (жилищную) комиссию части с рапортом о принятии на учёт нуждающихся в жилых помещениях по договору социального найма, однако решением комиссии от 30 декабря 2013 г., утверждённым командиром воинской части, заявителю в этом было отказано в связи с тем, что не истёк установленный ст. 53 ЖК РФ пятилетний срок намеренного ухудшения жилищных условий Д. и её дочерью (подп. 3 п. 1 ст. 54 ЖК РФ).

Признавая незаконным решение жилищной комиссии, суд первой инстанции пришёл к выводу о том, что Д. и её дочь вселились в квартиру заявителя в качестве членов семьи задолго до вынужденного (в связи с продажей Р. квартиры) снятия с регистрационного учёта по прежнему месту жительства, в связи с чем их регистрация в 2010 году в квартире заявителя являлась юридическим оформлением фактически свершившихся обстоятельств, которые к сознательному ухудшению жилищных условий отнесены быть не могут.

Соглашаясь с этим выводом, суд апелляционной инстанции дополнительно указал, что Д. и её дочь не являлись членами семьи собственника квартиры по прежнему месту жительства, поэтому право пользования данным жилым помещением за ними не могло быть сохранено.

Между тем судами оставлены без внимания установленные в судебном заседание юридически значимые обстоятельства, свидетельствующие о том, что Д. и её дочь были вселены в квартиру по прежнему месту жительства как члены семьи нанимателя - матери Д., подтвердили право пользования квартирой в качестве членов семьи нанимателя при заключении в 2009 году договора социального найма племянником Д. - Р. и при передаче в том же году квартиры в его собственность, что подтверждается указанием на это в договоре социального найма и в заявлении о согласии на приватизацию.

Согласно ч. 1 ст. 31 ЖК РФ к членам семьи собственника жилого помещения, помимо проживающих совместно с данным собственником в принадлежащем ему жилом помещении супруга, а также детей и родителей, относятся другие родственники, если они вселены собственником в качестве членов своей семьи.

В соответствии со ст. 19 Федерального закона от 29 декабря 2004 г. № 189-ФЗ “О введении в действие Жилищного кодекса Российской Федерации”и ст. 2 Закона Российской Федерации от 4 июля 1991 г. № 1541-I “О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации”за членами семьи собственника приватизированного жилого помещения в случае отказа от приватизации сохраняется право пользования приватизированным жилым помещением, так как на приватизацию этого жилого помещения необходимо было их согласие, без которого она была бы невозможна.

Из изложенного следует, что Д. и её дочь, вопреки выводам судов, являлись членами семьи собственника квартиры по прежнему месту жительства до момента снятия с регистрационного учёта из этой квартиры и имели право пользования данным жилым помещением наравне с его собственником.

В результате ошибочного вывода об отсутствии у Д. и её дочери права пользования квартирой по прежнему месту жительства суды неправильно установили время их отказа от пользования этим помещением в связи с выездом, хотя это обстоятельство имеет существенное значение для дела.

Правовые последствия отсутствия у членов семьи собственника жилья в жилом помещении по причине выезда из него Жилищный кодекс Российской Федерации не регламентирует.

Вместе с тем исходя из аналогии закона (ст. 7 ЖК РФ) к ситуации, связанной с выездом из жилого помещения членов семьи собственника, подлежат применению положения ст. 83 ЖК РФ, а также разъяснения, содержащиеся в п. 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 2 июля 2009 г. № 14 “О некоторых вопросах, возникших в судебной практике при применении Жилищного кодекса Российской Федерации”, согласно которым намерение гражданина отказаться от пользования жилым помещением по договору социального найма может подтверждаться различными доказательствами, в том числе и определёнными действиями, в совокупности свидетельствующими о таком волеизъявлении гражданина как стороны в договоре найма жилого помещения.

По делу установлено, что Д. вплоть до января 2010 года совершала последовательные действия, связанные с неоднократным подтверждением её и дочери права пользования квартирой по прежнему месту жительства, в которую они были вселены в качестве членов семьи нанимателя, что с достаточной очевидностью указывает на её намерение сохранять это право по указанную дату.

Что касается утверждения суда о вынужденном снятии Д. и её дочери с регистрационного учёта по прежнему месту жительства, то оно опровергается установленными в судебном заседании данными о том, что им не чинились препятствия в пользовании этим помещением со стороны других лиц, проживающих в нём, вплоть до их снятия с регистрационного учёта 25 января 2010 г. Напротив, именно юридическое оформление выезда из квартиры позволило Р. осуществить её продажу.

Данные обстоятельства свидетельствуют о возникновении у Д. и её дочери намерения отказаться от пользования жилым помещением лишь в январе 2010 года.

Изложенное указывает на то, что в результате совершённых 25 января 2010 г. действий Д. и её дочь перестали быть членами семьи нанимателя жилого помещения и добровольно утратили право пользования наравне с нанимателем всеми правами, вытекающими из договора найма жилого помещения, что позволило заявителю после их регистрации по новому месту жительства поставить вопрос об улучшении жилищных условий.

То есть Д. и её дочь совершили умышленные действия с целью искусственного ухудшения жилищных условий, которые привели к состоянию, требующему участия со стороны ФСБ России в обеспечении Ч. другим жильём большей площади в том же населённом пункте.

Согласно ст. 53 ЖК РФ граждане, которые с намерением приобретения права состоять на учёте в качестве нуждающихся в жилых помещениях совершили действия, в результате которых такие граждане могут быть признаны нуждающимися в жилых помещениях, принимаются на учёт в качестве нуждающихся в жилых помещениях не ранее чем через пять лет со дня совершения указанных намеренных действий.

Вселение Д. и её дочери в связи с вступлением в новый брак в квартиру, нанимателем которой является заявитель, также не может являться основанием для постановки им вопроса об улучшении жилищных условий, поскольку до 25 января 2010 г. как Ч., так и его супруга были обеспечены по установленным нормам жилыми помещениями в одном населённом пункте по месту службы заявителя, что указывает на выполнение командованием установленной п. 1 ст. 15 Федерального закона от 27 мая 1998 г. № 76-ФЗ “О статусе военнослужащих”обязанности по обеспечению военнослужащих жилыми помещениями в населённых пунктах, в которых располагаются воинские части.

При этом в соответствии с подп. “б”п. 5 Правил организации в органах федеральной службы безопасности работы по обеспечению жилыми помещениями, утверждённых приказом ФСБ России от 24 октября 2011 г. № 590, вселение супруга (супруги) в жилое помещение военнослужащего не рассматривается в качестве действий по намеренному ухудшению жилищных условий только в том случае, если по предыдущему месту жительства в том же населённом пункте они могли быть признаны нуждающимися в жилых помещениях по основаниям, предусмотренным ст. 51 ЖК РФ.

Такие основания по делу не установлены.

При таких данных Ч. может быть поставлен на учёт нуждающихся в жилом помещении при наличии к тому оснований только по истечении пяти лет с момента снятия Д. и её дочери с регистрационного учёта по прежнему месту жительства, то есть после 25 января 2015 г.

Из изложенного следует, что утверждённое командиром воинской части решение социально-бытовой (жилищной) комиссии воинской части от 30 декабря 2013 г. об отказе в принятии заявителя и супруги с её дочерью от первого брака на учёт нуждающихся в жилых помещениях в связи с тем, что не истёк установленный ст. 53 ЖК РФ пятилетний срок намеренного ухудшения жилищных условий Д. и её дочерью, является верным. Вывод судов о неправомерности такого решения основан на неправильном толковании норм материального права.

Определение № 211-КГ14-28