Глава 9. Собственная чувствительность раздражала Рэна

Собственная чувствительность раздражала Рэна.

Он хотел ласкать Аврору по-настоящему, но сдерживал себя, зная по опыту, чем это чревато.

В своей многотрудной жизни Рэн не изведал нежности, которую давала ему сейчас Аврора. Даже в детстве он не испытал ничего подобного. Положение внебрачного сына постоянно отравляло ему существование, но Рэн никогда не скрывал этого. Он сам выбрал свой тернистый путь, но, потворствуя своим слабостям, Рэн пошел бы по стопам отца, повторяя его грехи и обижая невинных.

Именно поэтому он дал себе обет безбрачия и вот уже десять лет неукоснительно выполнял его.

Плодить в каждом иностранном порту наследников с сомнительным будущим? Нет, это совсем не то, что хотелось бы оставить Рэну после себя. Чувства не должны управлять им, твердо решил он.

Хотя отсутствие женщин делало его поначалу немного раздражительным, но со временем Рэн справился с этим. Какой смысл в столь примитивных удовольствиях? Долгие месяцы плавания и тяжелый физический труд позволяли ему довольно легко выполнять свой обет.

Пока не появилась Аврора.

Никто еще не испытывал его терпения так, как эта шотландка, искательница приключений.

Ни одному человеку не удавалось воздействовать на мысли и чувства Рэна, не произнося при этом ни слова. Аврора обезоруживала и интриговала его; даже с закрытыми глазами он ощущал ее волнующую красоту и притягательную силу.

Сейчас его кровь кипела от нестерпимого желания.

“Боже, помоги мне!” – взывал Рэн, сознавая, что хочет уступить этой девушке. Но он не мог себе этого позволить в такой момент, ибо последствия были бы слишком серьезными. Авилар посмеялся бы, увидев, как капитан испытывает судьбу, возлежа на коленях Авроры, которая пропускает сквозь пальцы его волосы, что-то шепча и вовлекая Рэна в свою игру.

Чтобы избавиться от искушения, он спросил:

– Сколько тебе лет, красавица?

– Двадцать пять.

– Я думал, ты гораздо моложе. – Действительно, Рэн полагал, что ей лет семнадцать-восемнадцать, поэтому с облегчением узнал, что его тайные помыслы связаны не с такой молоденькой девушкой.

– А тебе, господин, тридцать три, не так ли?

– Да. – Он привстал, пораженный тем, как точно Аврора определила его возраст, затем снова положил голову ей на колени. – Ты давно знаешь этого старика?

– Его зовут Шокаи, – обиженно заметила девушка. – Мы встретились девять лет назад. Он спас мне жизнь.

– Полагаю, такова участь большинства мужчин, которые встречались на твоем пути?

– Нет, только двух. – Она поцеловала его в лоб и прошептала: – И я благодарна тебе, мой спаситель. Шокаи родом из Японии, – добавила она.

Рэн понял, что она имеет в виду.

– И его преданность тебе безгранична.

– Да. Шокаи для меня как отец, иногда даже скорее учитель, чем друг, хотя и немногословен.

– Учитель? – Рэн с восхищением смотрел на длинные ресницы, обрамлявшие ясные голубые глаза, на черные как смоль волосы, спадавшие с ее плеч на подушки, как волны блестящего бархата.

– Старики знают много, – объяснила она. – Мы только постигаем их мудрость и опыт. Шокаи-сан – очень хороший учитель.

“Она любит его”, – подумал Рэн, ощутив странную ревность к этому дряхлому старику. Протянув руку, он взял ее локон, накрутил на палец и поднес к своему носу.

– Боже, почему от тебя всегда так хорошо пахнет?

– А разве иначе ты лежал бы рядом со мной?

Он рассмеялся, прижимаясь к ее животу и груди, но тут же отстранился.

– Лежи спокойно, Рэнсом, – ласково сказала Аврора. – Ведь тебе удобно.

Его лицо отразило внутреннее смятение. Девушка хотела бы одного: успокоить Рэна, но он еще больше насторожился и напоминал сейчас хищника, расчетливого и быстрого. Аврора поняла, что Рэнсома мало любили и жалели – слишком уж резким и суровым был его нрав. И все же в нем чувствовалась неиссякаемая внутренняя сила, опасная, как горячие угли под слоем пепла. Но Аврора не остерегалась ожогов, а страстно желала их.

Она погладила его подбородок, погладила волосы на затылке, но Рэн все еще сопротивлялся, опасаясь закрыть глаза и поддаться слабости. Он лежал рядом с девушкой, но не смотрел на нее. Его руки были неподвижны и словно разделяли их невидимой чертой.

– Ты боишься меня, Рэнсом?

Да, он боялся, ведь Аврора разрушала столь старательно выкованную броню.

– Ты очень необычная женщина, – тихо сказал он.

Аврора удивленно подняла брови:

– Ты видишь то, чего во мне нет. Я не отличаюсь от других женщин, вот разве что не прячусь от людей и не пытаюсь укрыться за спиной мужчины. – Она заглянула ему в глаза. – Мне не пришлось вообще сталкиваться с этим.

“Отверженная”, – подумал Рэн. Горечь одиночества, прозвучавшая в ее признании, задела больную струну в его сердце. Это сближало их.

– И тем не менее ты приехала в страну, где женщина стоит меньше барана?

– Законы ислама чужды мне, Рэнсом. Но чтобы выжить, на время я должна смириться с ними. – Аврора опустила глаза. – Просто моя дорога привела меня сюда.

– Но она постоянно пересекается с моей дорогой!

Девушка лукаво улыбнулась:

– Полагаешь, что это судьба?

– Нет, я совсем о другом. Ты упорно вмешиваешься в мужские дела.

Аврора рассмеялась своим грудным, словно бархатным смехом, всегда проникавшим глубоко в душу Рэна.

– Твоя жизнь станет намного проще, господин пират, если ты поймешь, что не мужчины правят Вселенной.

– Только не в этой стране.

Девушку покоробило презрение, с каким он произнес эти слова.

– Ты так хорошо знаешь законы ислама, что я подумала, уж не…

– Нет! Ничего подобного! – Он отодвинулся на самый край дивана. – Нет, – резко повторил Рэн. – Я не мусульманин.

– И все же тебя сразу допустили в этот лагерь?

Он с обидой и негодованием посмотрел на нее.

– Это объясняется довольно странным обстоятельством. – Лицо его ожесточилось, когда Рэн пояснил: – Меня приняли только потому, что Рахман ибн иль Абдули мой единокровный брат.

– Как хорошо иметь брата! – воскликнула Аврора. Быть может, он не любит брата, или ему неприятно, что у них общий отец? Аврора не понимала озлобленности Рэнсома. Все же Абдули – член его семьи, к какой бы вере он ни принадлежал. Рэнсом не хочет знать своего брата, возможно, даже ненавидит его, и ради нее встретился с ним!

Девушка поднялась и тихо подошла к нему. Она стояла перед ним, Рэн чувствовал аромат ее кожи, и жар ее тела передался ему. Сострадание и мягкость во взгляде Авроры успокоили его так же, как прежде ее пальцы, разминавшие мышцы Рэна. Он опустил плечи.

– Аврора… – В его голосе звучали вопрос и мольба о прощении.

– Нет, не надо больше об этом. – Она коснулась рукой его груди. – Тебе больно, я вижу. – Рэн прижал девушку к себе. Робкое прикосновение его губ куда нежнее, чем раньше. В ней снова вспыхнула страсть. Рэн стал настойчивее, Аврора прижалась к нему теснее, скользнув рукой по его груди.

То, как она ответила на его ласки, словно растопило лед в душе Рэна. Ему хотелось, чтобы это мгновение длилось вечность, он даже был бы не прочь умереть сейчас. Аврора таила в себе угрозу для избранной им жизни.

Внезапно Рэн отпустил ее и отвел глаза в сторону.

– Ложись спать, мы уезжаем на рассвете.

С этими словами он вышел.