Глава 10. Видение Джез – Триника Дракен – Ультиматум Крейка – Фрей принимает решение

Видение Джез – Триника Дракен – Ультиматум Крейка – Фрей принимает решение

День выдался серым и безветренным. Снежинки покрывали каменистую землю. Ничего не нарушало тишину.

Джез стояла на краю маленькой посадочной площадки. Она куталась в теплую одежду и крепко держала обеими руками чашку какао. Хотя можно было и не греть ладони горячим напитком – Джез не сняла новые меховые рукавички. Сразу по приезде она купила себе полную арктическую экипировку. Все ее скудное имущество осталось в номере, который девушка снимала в скаруотерских меблированных комнатах. Если честно, ей вообще не требовалась одежда. Теперь на Джез не действовал даже лютый мороз. Но следовало соблюдать видимость – от этого напрямую зависела ее безопасность. Любой здравомыслящий человек непременно убил бы ее, если бы узнал, кем она является на самом деле.

Площадка находилась на возвышенном плато, вокруг которого раскинулась покрытая льдами равнина. На горизонте неясно вырисовывалась голубая гряда гор. По равнине бродило стадо снежных кабанов.

Йортланд. Суровый, безжалостный край, и в то же время – единственное место на всем материке Северная Пандрака, которое не держал под контролем Флот Коалиции. Здесь «Кэтти Джей» вместе со всей командой обрела убежище.

Она отпила глоток какао.

«Я могу остаться в Йортланде, – подумала она. – Просто уйду и растворюсь в диком белом безмолвии».

За спиной у штурмана находилась «Кэтти Джей» и ее файтеры. На верху фюзеляжа и крыльях корабля уже лежало несколько дюймов снега. Неподалеку широкоплечий пожилой йорт сбивал лед с посадочных опор своего судна. Было видно, что он еще очень силен, несмотря на возраст. Тяжелая меховая одежда защищала его целиком. Лишь массивная лысая голова, покрытая татуировками, была непокрыта. Уши, губы и нос обильно украшали кольца и костяные палочки. Другие обитатели поселения пока не выбрались на площадку.

Неподалеку стояли пара грузовозов и несколько маленьких личных разъездных катеров. Их Джез уже осмотрела и мысленно раскритиковала. Такая привычка появилась у нее с детства – ведь она выросла в семье кораблестроителя. Угловатые, уродливые, мрачные на вид кораблики построены исключительно утилитарно, без малейшей мысли об эстетике, – вздохнула она. Типичная йортская работа. В этом сугубо мужском обществе корабль, имеющий претензию на элегантность, сочли бы в лучшем случае бессмысленным пижонством, а в худшем – намеком на нетрадиционную ориентацию хозяина. А рисковать ни в коем случае не следовало, особенно с учетом того, что содомия каралась смертным приговором. В результате йорты все проектировали, исходя из понятия «настоящая сверх‑мужественность». Наверное, женщина, решившаяся провести ночь с местным, останется в живых, если заблаговременно укрепит себя броневой сталью, – решила Джез.

И она снова уставилась в пространство, ни на чем не задерживая взгляд.

Уйти от всех, – думала она. – Возможно, это наилучший выход. Пока еще не поздно…

Но одиночество… Она не могла обречь себя на такую участь. Какой смысл жить, если ты навсегда останешься одна?

Поселение рядом с плато называлось Мадждук Ийл. Йорты по большей части располагали свои постройки под землей. Двойная выгода налицо – тепло сохранялось, и жилища трудно распознать. С площадки можно было разглядеть лишь невысокие бугры куполообразных крыш и дверные проемы, уводившие под снежную пелену. Широкие карнизы защищали окна, прорезанные в крышах. Дым, поднимавшийся из трех дюжин труб, вертикальными столбами уходил вверх и сливался с облаками. Джез заметила какого‑то человека в теплой накидке с неизменным капюшоном. Он разбрасывал из мешка песок по тропинкам, соединявшим соседние дома.

В одном из них поселилась команда «Кэтти Джей». Для Джез все они являлись случайными спутниками. Она держалась обособленно от членов экипажа. Когда придется расстаться с ними, ей будет легче.

Рано или поздно они обнаружат ее странности. И сойдутся детали головоломки. К примеру, в нее попала пуля, но рана зажила очень быстро… Потом вспомнят, что никто не видел Джез усталой или спящей. Конечно, не забудут и о том, как к ней относятся животные.

И ей придется отправиться на поиски новой команды. Джез продолжит странствие.

Куда? И чем ей заняться?

Все равно. Она привыкла кочевать.

Девушка не спеша прихлебывала какао. Теперь она ела и пила вовсе не потому, что это ей действительно требовалось. Она лишь хотела почувствовать приятный вкус. В месяц Ласточкиной жатвы Джез ради любопытства прожила без воды и пищи целую неделю.

Кстати, с ней ничего не случилось, если не считать смутной тревоги, будто в распорядке дня не хватает чего‑то важного. После этого эксперимента она присоединялась к команде в кают‑компании во время общих перекусов да еще и сообщала вслух (изредка), что проголодалась. Но ела Джез всегда мало. Она по своей природе не любила пустой расточительности.

Снежные кабаны – неуклюжие клыкастые мускулистые туши, покрытые белым мехом, – брели по заледеневшей равнине. Пара неизвестных хищников кралась поодаль. Наверняка выгадывали случай напасть на отбившегося от стаи.

Я снова здесь, – подумала она. Несколько лет назад Джез частенько посещала этот покрытый льдом северный берег. В то время она участвовала в научной экспедиции, разыскивавшей следы пропавшей цивилизации. Она не принимала сознательного решения держаться подальше от Йортланда. Только сейчас она поняла, что не бывала здесь с… да, с каких же пор?

Она отвлеклась от воспоминаний, но слишком поздно. На Джез нахлынуло пугающее ощущение. Она вздрогнула, по затылку пробежали мурашки, кожа сделалась тугой, потом снова мягкой. Мышцы во всем теле напряглись и вновь расслабились. Мир едва покачнулся, а когда через долю секунды вернулся в прежнее положение, то выглядел уже по‑иному.

Окрестности мигом окутали сумерки. Но зрение девушки обострилось. Будто она прежде смотрела на Йортланд через кусок запотевшего стекла, а сейчас избавилась от помехи. Теперь она видела все до мельчайших деталей. Заснеженные углы кораблей сделались острыми, словно бритвенные лезвия.

Стадо снежных кабанов окутала неяркая багровая аура. Животные находились на расстоянии нескольких километров, но Джез могла пересчитать зубы каждого зверя. Она даже заметила их сонные полузакрытые глаза. Подул слабый ветерок, а она уже знала, когда он переменится.

О, как много она чувствовала, слышала, обоняла! Поток нахлынувшей информации был столь могуч, что у девушки перехватило дыхание. Ее словно подхватило неодолимое течение могучей реки. В любой миг она могла потерять дно под ногами и кануть в беспамятство.

Один из хищников начал бежать. Его темно‑алая аура оставляла за собой медленно таявший след. Внезапно она оказалась рядом с ним. В жилах туго пульсирует кровь, сильно и часто бьется сердце. Между острых зубов вывален язык, сильные лапы, внимательный взгляд. Смотри – да, да, да… Этот слабый… Рядом – мой кровный брат. Я боюсь острых‑острых клыков матки, но я голоден, голоден, голоден …

Джез глотнула воздух, как утопащий, которому удалось высунуть голову над водой. Через секунду действительность обрела прежний облик. Снежинки плавно спускались с небес, нисколько не потревоженные ее приступом паники. Она опять потеряла ориентировку: Джез стояла у самого края плато. Чашка лежала на снегу. Над лужицей какао еще поднимался парок.

Девушка отступила на шаг. Ее охватила непреодолимая дрожь, и причиной тому был не холод. Она начала озираться по сторонам. Пожилой йорт куда‑то исчез. Рядом не было никого. Ей повезло.

Что же со мной случилось? – спросила она себя.

Порыв ветра, налетавший с севера, принес с собою странный звук. Какофония голосов, неясные призывы. Джез вдруг овладело безумное, отчаянное желание. Но чего она желала? Она не понимала.

И ей почудилось, будто она видит сквозь горы и с огромной скоростью преодолевает море. Она неслась куда‑то далеко – пролетая над айсбергами и волнами, пока не уткнулась в клубящийся туман.

Она знала это место. Это была окутывавшая Северный полюс, вечно бурлящая облачная шапка. Ее называли Погибелью. Никто никогда не возвращался оттуда. Во всяком случае, живым.

Над тучами застыла колоссальная черная тень в форме воздушного корабля. Джез внось услышала голоса.

Пойдем с нами.

Она заплакала и, спотыкаясь, устремилась к «Кэтти Джей». Голова у нее гудела, как колокол, отзываясь на вой, на Погибель и на ужас, затаившейся в небе.

Бар пустовал, если, конечно, не считать команды «Кэтти Джей» и бармена. Мужское население деревни находилось в шахтах или охотилось. Женщины здесь, как правило, старались не попадаться на глаза чужакам. В дневное время Фрей и его спутники были предоставлены сами себе.

Дариан тоскливо рассматривал свой портрет. Теперь уже в общенациональной газете.

– Пока еще на десятой странице! – пробасил Малвери, хлопнув его по плечу. – Да совсем не похож на тебя! А выпуск вообще недельной давности. Поверь мне, про тебя уже и думать забыли.

Утешение мало успокоило Фрея. Действительно, он изменился – ведь прошло уже десять лет. Но главное‑то было в другом. На фотографии Дариан выглядел счастливым и беззаботным. Чего никак нельзя сказать о теперешнем капитане, особенно в данный момент. Щетина превратилась в бороду, спутанные волосы уже не поддавались расческе. Под ввалившимися глазами появились синяки. Минуло уже две недели после бегства из Бухты Тарлок, а Дариан становился все печальнее и замыкался в себе еще сильнее.

А теперь… Газета из Вардии, которую Сило дал торговец. Тот самый, который купил у них весь груз копченой рыбы по оскорбительно низкой цене, между прочим. Пока он присматривался к товару, Фрей, с трудом сдерживая бешенство, сидел в каюте – боялся, как бы его не узнали.

Он снова проглядел заметку.