Евразийство Л.Н. Гумилева (1956-1989 гг.)

Необходимо отметить, что, по отношению к Л.Н. Гумилеву существуют различные мнения-как положительные, так и отрицательные, единого в настоящее время нет. Его творческое наследие вызывает споры, критику, восхищение, нет только одного – равнодушия и безразличия. Что это? Феномен его творчества? Его личности? Ответа на это вопрос нет. Почему человек, который в принципе не считал себя евразийцем, в настоящее время таковым считается? Все дело конечно же в его творческом наследии. Будучи глубоко порядочным человеком, он всю жизнь считал, «что мозаичность – это и есть то, что поддерживает этническое единство путем внутреннего неантагонистического соперничества. Следует всячески способствовать дальнейшему расширению контактов национальных культур, их взаимному обогащению, их подъему и расцвету» [Гумилев Л.Н. Черная легенда. Друзья и недруги Великой степи.-М.: Айрис-пресс, 2007.-с. 95].

Отличие Л.Н. Гумилева состоит в том, что в своей работе он использовал системный подход - совместив гуманитарные и естественные науки. Его нельзя считать чисто историком, археологом, географом или даже биологом - он смотрел на проблему в полном масштабе. Он занимался историей Великой степи и народов, проживавших в ней, то есть его интересовал не конкретно какой-то народ, а народы Евразии. Л.Н. Гумилев называл кочевников евразийцами, поскольку именно они смогли объединить континент, несли в себе ту роль, которую не были в состоянии выполнить оседлые народы. Сама идея написать историю Великой степи пришла в голову Л.Н. Гумилеву на 1 курсе истфака. Он хотел заполнить лакуну во Всемирной истории, поскольку история степи была на тот момент своего рода «белым пятном». Считалось, что цивилизацию создали земледельческие народы. А кочевники – варвары, неспособные к ее созданию.

Сквозь призму творчества Льва Николаевича отчетливо прослеживается идея взаимодействия земледельческих и кочевых народов, например, современный русский народ сложился на основе тюркско-славянского слияния-альянс Леса и Степи. Как отмечал Л.Н. Гумилев, «степные просторы Северного Причерноморья всегда были удобны для развития скотоводства. Поэтому в Восточную Европу переселялись азиатские кочевники. Разумеется, эти миграции вызывали столкновения с местным населением – славянами, хозяйство которых было связано с лесными массивами и речными долинами.

Экономико– географическое единство региона, в котором сочетались зональные и азональные (речные долины) ландшафты, определяло необходимость создания целостной хозяйственной системы, где части не противостоят друг другу, а лишь дополняют одна другую. Вмещающим ландшафтом древних русичей были не столько лесные массивы, сколько лесостепи, ополья и речные долины. При крайне редком населении Руси в 12 в. (около 5,5 млн.) в ней практиковались переложные системы земледелия, требовавшие неполной оседлости; не исключалось и полукочевничество на основе скотоводческого хозяйства, особенно в степной зоне.

Не были кочевниками и тюрки. Около зимников развивалось и земледелие, как у казаков – донских и запорожских – и у ногайцев. Разница между «лесом» и «степью» была не так уж велика, тем более что в 12 в. степь была покрыта островками леса: рощами и борами. Их истребили люди в 19 в. Степь между Алтаем и Каспием была полем постоянных столкновений между тремя этносами: гузами (тюрками), канглами (печенегами) и куманами (половцами). До 10 в. силы были равны, и все соперники удерживали свои территории. Когда же в 10 в. жестокая вековая засуха поразила степную зону, то канглы и и гузы, обитавшие в приаральских сухих степях, пострадали от нее гораздо больше, чем куманы, жившие в предгорьях Алтая и на берегах многоводного Иртыша. Ручьи, спадающие с гор, и Иртыш позволили им сохранять поголовье скота и коней, т. е. основание военной мощи кочевого общества. Когда же в начале 11 в. степная растительность (и сосновые боры) снова начала распространяться к югу и юго – западу, куманы двинулись вслед за ней, легко ломая сопротивление изнуренных засухой гузов и печенегов. Путь на юг им преградила пустыня Бетпак – Дала, а на западе им открылась дорога на Дон и Днепр, где расположены злаковые степи, точно такие, как в их родной Бурабе. К 1055 г.победоносные половцы дошли до границ Руси»[Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая степь.-М.,Эксмо, 2006.-с.133-134].

Л.Н.Гумилев считал, что не было у народов Великой Степи патологической жестокости и склонности к разрушению достижений культуры. Он указывает среди положительных качеств кочевников то, что представители Великой степи всегда исповедовали убеждение, что «за удаль в бою не судят, а предателей не прощают. Стереотипы поведения кочевых народов были отличными от европейских, но это не значит, что они были хуже – они были просто другими. Но мало того, стереотипы Степи русским долгое время казались предпочтительнее европейских или китайских!» [Гумилев Л.Н. Черная легенда.-М.,Айрис-Пресс, 2007.-с.125]