Глава 10. Цена победы

Симирам устало опустилась в кресло в коридоре больницы Святого Мунго, вытянула ноги и откинула голову на спинку, прикрыв глаза. Целители обещали, что Гестия, которую она притащила сюда после боя едва живую, выкарабкается, и можно было бы возвращаться в Орден, чтобы доложить о том, как прошла операция. Но хотелось хотя бы на пару секунд отвлечься от всего и просто посидеть в тишине. Когда же закончится этот бардак? Она так устала от битв, смертей, хаоса и страха за близких…

— Симирам? – смутно знакомый голос вернул к реальности.

Открыв глаза, она обнаружила перед собой своего спасителя. Патрик Кэссиди смотрел на нее с такой радостной, теплой улыбкой, что Симирам не могла не улыбнуться в ответ.

— Неужели вы опять попали в передрягу?

— На этот раз не я.

Уточнять Патрик не стал, видимо, почувствовав, что она не расположена делиться подробностями. Вместо этого, он, немного помолчав, предложил:

— Не хотите сходить куда-нибудь? У меня как раз только что смена закончилась.

Симирам покачала головой:

— Сейчас не могу, — Патрик заметно погрустнел, и она лукаво добавила: — Но через пару часов я буду совершенно свободна.

Он тут же снова расцвел. Симирам едва заметно усмехнулась – какая знакомая реакция. И все-таки было в нем что-то, делавшее его непохожим на других представителей мужского пола, млевших от одной ее улыбки. Вот только она пока не разобралась, что именно, и поэтому согласилась на свидание. Симирам всегда была любопытной.

Первоначально Патрик собирался повести ее в кино и очень удивился, что она вообще знает такое слово.

— Ну вот! – разочарованно произнес он, но глаза при этом весело блестели. – А я-то думал: вот удивлю девушку!

— Одна моя подруга — маглорожденная, — смеясь, пояснила Симирам, хотя при воспоминании о Лили уже привычно кольнуло сердце. – Так что ничем магловским меня не поразить.

Заметив же, что Симирам едва держится на ногах от усталости, и логично заключив, что она наверняка голодная, Патрик предложил просто посидеть в кафе.

Он оказался интересным собеседником: умным, начитанным, к тому же умеющим слушать, что редко встречается. Во всяком случае, Симирам попадались исключительно парни, которые только и делали, что пожирали ее глазами, абсолютно не вникая в ее слова. Патрик в этом отношении стал приятным исключением. Уже через пару минут разговора они сами не заметили, как перешли на «ты», а к концу вечера успели рассказать друг о друге все, что только можно, и проникнуться ощущением, что знакомы давным-давно.

Мать Патрика была маглой, трудилась в библиотеке и привила своему сыну страсть к чтению. Отец же работал с драконами. В детстве Патрик считал это занятие необычайно героическим. Теперь же, зная, какой это зачастую тяжелый и непривлекательный труд, восхищался выбором отца еще больше. Его десятилетняя сестра Фрэнсис, с которой Симирам успела познакомиться во время пребывания в его доме, была маглой. Жила она с родителями, но, без ума любя старшего брата, часто к нему наведывалась и порой оставалась погостить на несколько дней. Будучи старше на семнадцать лет, Патрик относился к ней практически как к дочери.

Как истинный джентльмен, проводив Симирам до дома, Патрик на прощание поцеловал ей руку. Этот жест – для нее, аристократки, привычный с детства – на сей раз вызывал странное смущение и желание глупо улыбаться непонятно чему.

* * *

Регулус ходил по гостиной из угла в угол, сцепив руки в замок за спиной. Новости о пророчестве, рассказанные Дамблдором, ему совершенно не нравились. Симирам сидела на подоконнике, хмурилась и постукивала пальцами по стеклу. Мать устроилась в кресле, поочередно посматривая на каждого из них. Молчание, повисшее после рассказа Регулуса, прервала Джейн, воскликнувшая, вскочив с дивана:

— О чем тут думать? Хранителем будет Симирам!

Регулус обменялся взглядом с сестрой, и они одновременно кивнули.

— Не может быть и речи, — неожиданно вмешалась Вальбурга. – Слишком заметно, слишком очевидно.

Не успел Регулус спросить, какая у них есть альтернатива, как она непререкаемым тоном заключила:

— Хранителем буду я.

Регулус запнулся, сбившись с шага, Симирам уставилась на мать с непонятным выражением, Джейн резко повернулась к свекрови.

— Но… — кажется, все трое произнесли это хором.

Вальбурга повелительно взмахнула рукой, обрывая их на полуслове:

— Возражения не принимаются.

Попробуй поспорить при таком подходе.

— Хорошо, — медленно произнес Регулус, — но при одном условии. Поскольку Хранитель не может жить в том же доме, что и хранимые, я хочу, чтобы у меня был какой-либо артефакт, реагирующий на угрозу жизни. Так я смогу узнать, если с тобой или с Мисси что-нибудь случится.

— Ага, чтобы ты кинулся к нам сломя голову, бросив жену и ребенка? – хмыкнула Симирам.

— Я вполне способна постоять за себя! – возмутилась Джейн.

— Да ну? А кто чуть ли не после каждого сражения в Мунго оказывался?

— Кто бы говорил!

Регулус усмехнулся, несмотря на то, что сложившаяся ситуация совершенно не способствовала веселью: какие же они обе… необыкновенные.

— Прекратите немедленно! – сердито оборвала Вальбурга их перепалку. – Ведете себя, как простолюдинки, не имеющие понятия о манерах.

Девушки немедленно замолчали: Симирам фыркнула, Джейн недовольно насупилась. Регулус с уважением покосился на мать – прежде одна Роми способна была заткнуть этих двоих, когда они начинали спорить.

— Симирам права, Регулус, — продолжила Вальбурга, — тебе надо думать сейчас о своей семье, а не о нас.

— Вы тоже моя семья! И я не могу сидеть взаперти, не зная, что с вами происходит.

Обычно покладистый и послушный Регулус порой проявлял невероятное упрямство – еще большее, чем у сестры. И Вальбурга уступила, скрепя сердце, предложив использовать волшебные часы, на которых стрелки были подписаны именами членов семьи, а вместо времени стояли указания: «Дома», «На работе», «Смертельная опасность». По желанию, можно было добавить и другие пометки, но Регулуса сейчас интересовала только одна.

* * *

Мадам Блэк осталась в одиночестве. А она уже привыкла к присутствию порой излишне шумной и суматошной, но такой живой, настоящей Джейн, к детскому смеху, крикам и топоту маленьких ножек. Не говоря уже о Регулусе. Вальбурга, конечно, ворчала и жаловалась, что у нее голова болит от этого бедлама, но в глубине души была рада тому, что дети вдохнули жизнь в старинный особняк. А теперь снова все замерло и погрузилось в сон. Только Симирам иногда забегала проведать мать. Зато именно в эти дни Вальбурга стала по-настоящему близка с дочерью, как не была еще никогда.

Хэллуин ничем не отличался для нее от остальных дней – Вальбурга никогда не любила этот плебейский праздник. Образовавшееся свободное время она использовала на изучение старинных фолиантов, в надежде найти что-нибудь, что могло бы наверняка защитить детей. Как раз за этим занятием застал ее подозрительный шум в прихожей, вслед за которым перед ней появился перепуганный Кричер:

— Госпожа, там…

Договорить он не успел, поскольку дверь распахнулась, и в полумрак библиотеки вступил Том Риддл собственной персоной. Правда, сильно изменившийся с тех пор, как Вальбурга видела его в последний раз. И не в лучшую сторону.

— Добрый день, леди Блэк, — он даже изобразил почтительный поклон.

Она спокойно с достоинством встала навстречу незваному гостю, отложив книгу.

— Чем обязана, Том? – любезный тон, будто на светском приеме; тиканье часов, начавших обратный отсчет.

Тот скривился при звуке своего имени – помнится, в школе его легко можно было взбесить, всего лишь назвав Томми. Мадам Блэк вдруг отчего-то вспомнила, как второкурсницей глядела на распределение новичков и задержала внимание на невысоком бледном мальчике, в котором чувствовалась огромная внутренняя сила.

— Ты ведь и сама догадываешься, Вальбурга.

— Понятия не имею, — она равнодушно пожала плечами. – И позволь спросить: как ты попал в этот дом без приглашения?

— Твоя милая племянница дала мне доступ. Такая любезная женщина… — Том саркастически ухмыльнулся.

Вальбурга нахмурилась. Как же они сразу не подумали, что кровная защита предполагает доступ для всех членов семьи.

Стрелка часов прошла половину круга.

— Но довольно болтовни, — Том небрежно взмахнул рукой, точно прогоняя назойливую муху. – Где сейчас твой сын?

Вот и карты раскрыты… Вальбурга никогда не сдавалась без боя, но, видно, пробил час.

— С чего ты взял, что Хранитель – я? – насмешливо спросила она, по ее губам скользнула тонкая улыбка.

Том пожал плечами:

— Тут и выбирать-то особенно нечего: либо ты, либо твоя дочь. Я решил начать с тебя. Если ошибся – что ж, займусь Симирам.

Вальбурга вскинула подбородок и гневно сверкнула глазами, впервые с начала разговора почти потеряв самообладание:

— Не тронь мою дочь, ты, возомнивший о себе невесть что полукровка!

Лицо Риддла исказилось от ярости.

— Да как ты смеешь! – прошипел он.

Вальбурга скользнула по нему высокомерным взглядом, но ничего не ответила, посчитав ниже своего достоинства затевать перепалку. Риддл же достал палочку и направил ее собеседнице в сердце.

— Ты понимаешь, что зря сопротивляешься? Я знаю — они прячутся в Годриковой Лощине, даже примерно представляю где. Вот только дом не могу найти. Но как только ты умрешь, никаких препятствий для меня не останется, и я все равно туда попаду. Подумай: стоит ли так бессмысленно жертвовать жизнью?

— Попробуй сначала убить! – процедила Вальбурга, прищурившись и сжав пальцами свою палочку.

Надеясь, что Регулус, взглянув на часы, успеет увести девочек.

* * *

Джейн с Кэсси весь день готовились к Хэллуину. Участие последней заключалось в окунании ладошек в краску и размазывании ее затем по тыкве с довольным хохотом. Регулус, не привыкший отмечать этот праздник, просто наблюдал за ними. Если бы он, когда был маленьким, хотя бы чуточку испачкал одежду, его бы немедленно отчитали и лишили праздника. Джейн же только смеялась вместе с дочкой, перемазанной с ног до головы, и говорила, что это беда поправимая – Эванеско, и никаких проблем – а ребенку радость.

— Па! – Кэсси, повернулась к нему, призывая присоединиться, от души хлопнула ладошками, забрызгав заодно и маму.

Регулус рассмеялся – они были такими забавными, его дорогие девочки, и так похожи друг на друга! Кэсси унаследовала от матери и темные непослушные волосы, и тонкие черты лица – только серые глаза достались ей от отца. Когда она родилась, Регулус в первое мгновение почувствовал разочарование – ведь он ждал сына, наследника. Но стоило ему взять на руки крохотное, беззащитное существо, как разочарование исчезло без следа и больше никогда не возвращалось. Он души не чаял в своей маленькой принцессе.

— Мы с тобой все в краске, а папа у нас такой чистенький, — с хитрой улыбкой заявила Джейн, наклонившись к дочери. – Надо его тоже испачкать, как думаешь?

Кэсси, конечно же, радостно согласилась.

— Я вам дам – испачкать! – с притворной суровостью нахмурился Регулус.

— Банза-а-ай! – неожиданно закричала Джейн, вскочив с пола и бросаясь к нему с весьма недвусмысленным намерением.

Регулус отпрыгнул в сторону, и они принялись гоняться друг за другом, словно маленькие дети. Определенно, они слишком засиделись в четырех стенах.

В самый разгар беготни взгляд Регулуса случайно упал на часы, и он резко замер: стрелка с надписью «Вальбурга» показывала на отметку «Смертельная опасность». Не успевшая затормозить Джейн налетела на него сзади.

— Что?.. – она не договорила, проследив за его взглядом и тоже увидев стрелку. – Рег?

Теперь в ее напряженном голосе звучало беспокойство. Регулус повернулся к жене, умоляюще посмотрел на нее.

— Дженни, я…

— Должен идти к ней. Не беспокойся – с нами все будет в порядке.

Регулус слегка улыбнулся, коротко поцеловал жену и, подобрав палочку с дивана, шагнул в камин.

— Па? – спросила Кэсси, удивленная внезапным исчезновением отца посреди веселья.

Джейн взяла дочь на руки, чмокнула в макушку:

— Папа скоро вернется, солнышко – вот поможет бабушке и вернется.

Голос дрогнул от сдерживаемой тревоги. «Хотелось бы в это верить», — добавила она про себя.

В тот миг, когда Регулус ступил из камина в гостиную родного особняка, ему показалось, что хлопнула входная дверь. Он прислушался, но больше не раздалось ни звука.

— Мама! – позвал Регулус.

Молчание в ответ. Впрочем, если она где-нибудь наверху, то могла и не услышать. И если… Нет! Не думать!

— Кричер!

Эльф появился не сразу и выглядел, мягко говоря, странно. В круглых глазах слезы, весь трясется.

— Где моя мать? – спросил Регулус севшим голосом.

— Хозяин! – Кричер повалился на колени, принявшись колотить головой о пол. – Кричер – плохой эльф, он не смог спасти хозяйку!

От его истерики в тревоге замерло сердце.

— Прекрати! Отвечай, где она?!

— В библиотеке, — эльф бормотал что-то еще и просил прощения, но Регулус уже не слушал.

В библиотеке все было перевернуто вверх дном – опрокинуто несколько кресел и столик, повсюду разбросаны редчайшие книги. И посреди всего этого…

— Мама… — прошептал Регулус, опускаясь на пол рядом с ней, осторожно коснувшись кончиками пальцев бледного лица.

Что же произошло? Кто мог проникнуть в этот дом, защищенный не хуже Гринготса?

Вальбурга никогда не была такой уж хорошей матерью: холодная, надменная, закованная в броню этикета и светских условностей. И все-таки она любила его – Регулус знал это. А теперь… она отдала свою жизнь ради него и Кэсси. Вихрь сумбурных чувств, на некоторое время отключивших способность воспринимать окружающее, перебила мысль: смерть Хранителя разрушает Фиделиус, а значит, Волдеморт в любой момент может оказаться в Годриковой Лощине. Вскочив, Регулус стрелой кинулся обратно.

Буквально вывалившись из камина, он увидел, как Волдеморт направляет палочку на сидевшую в кресле Кэсси и произносит:

— Авада Кедавра!

— Нет! – Регулус рванулся вперед наперерез зеленому лучу, но не успел.

С ужасом и отчаянием он видел, как заклятие ударило его дочь прямо в лоб. А потом произошло нечто странное. Авада отскочила от ребенка и вернулась к Волдеморту, отшвырнув его назад. Последующим колоссальным выбросом магии отбросило и Регулуса и так впечатало в стену, что на несколько мгновений он потерял сознание.

Первым сквозь пульсирующую головную боль проник отчаянный детский плач. Регулус резко сел, инстинктивно потянувшись к источнику звука, со стоном схватился за голову и только после этого открыл глаза. Перед ним предстала картина местного апокалипсиса: половина дома была начисто снесена – хорошо еще, что крыша и стены рухнули не внутрь, а разлетелись в стороны, засыпав обломками сад; порушенная мебель, а на полу кровавое месиво – все, что осталось от Волдеморта. И посреди всего этого хаоса отчаянно рыдающая Кэсси. Забыв про боль, Регулус метнулся к дочери, схватив ее на руки, и только после этого заметил рядом с чудом уцелевшим креслом бездыханную жену.

— Дже-е-ейн… — простонал он, рухнув рядом на колени.

В отчаянной надежде прикоснулся пальцами к шее – но нет, пульса не было. Даже сейчас – растрепанная, перепачканная, она была прекрасна. И казалась такой хрупкой и беззащитной.

— Нет, нет, нет, пожалуйста, Дженни!

— Мама! – всхлипнула вслед за ним успокоившаяся было Кэсси.

Не успел, не уберег, не защитил. Какой же он идиот – как он мог оставить жену одну! Регулус яростно саданул свободной рукой по полу, да так, что содрал кожу, но боли не почувствовал. В попытке не закричать от отчаяния, до крови закусил губу.

Казалось, целую вечность он провел, не в силах оторвать взгляда от жены, не в силах пошевелиться, и только машинально слегка покачивая дочь. Вот так закончился мир – не взрывом, а всхлипом.(1)

Из состояния оцепенения Регулуса вывел знакомый голос, с отчетливо звучавшими в нем нотками паники:

— Рег? Джейн?

Регулус вскинул голову, и Симирам с облегченным вздохом поспешила к нему, явно собираясь броситься на шею, но споткнулась и замерла, разглядев, какое у него было лицо. Медленно опустила взгляд, словно боясь того, что может увидеть. Подобного выражения Регулус у сестры еще не знал: она мгновенно побледнела так, что становилось страшно, и осела на пол с придушенным вскриком. Дрожащими пальцами коснулась лица подруги и уставилась на нее точно так же, как перед этим Регулус. Он осторожно коснулся ее ладони, и Симирам резко повернулась – в глазах у нее стояли слезы.

— Ох, Регси, — прошептала она, порывисто обняла его и Кэсси, задремавшую у отца на руках.

От этого объятия стало капельку теплее, и чуть-чуть ослабли ледяные тиски, стиснувшие сердце. Регулус уткнулся лицом сестре в плечо – как в детстве, когда она утешала его в ребяческих огорчениях. Он крепче обнял Симирам, стиснув зубы, чтобы не разрыдаться; но, почувствовав, как по его виску скатились ее слезы, не выдержал и тоже заплакал.

* * *

Похороны обеих леди Блэк проходили с соблюдением всех традиций и представляли собой довольно впечатляющее зрелище. Вот только Регулусу, Симирам и Роми от этой зрелищности было лишь тоскливее. Вся страна праздновала падение Волдеморта, и только им было совсем не до веселья.

Впрочем, Лестрейнджи тоже особо радостными не выглядели. При виде кузины, не постеснявшейся явиться в Норфолк на церемонию, Регулус посерел и, приблизившись, будто для приветствия, низко наклонился и прошипел:

— Как ты посмела явиться сюда?!

Белла попыталась сделать непонимающий и даже оскорбленный вид, из-за чего Регулус взбесился окончательно.

— Не притворяйся, что ничего не знаешь! Без твоей помощи Волдеморт не мог попасть на Гриммо!

Удивительное зрелище – Белла, кажется, смутилась. Чеканя каждое слово, будто забивая гвозди в гроб, Регулус припечатал:

— Я не желаю видеть здесь ни тебя, ни твоего мужа. Лучше уйди по-хорошему.

Беллатрикс собралась было возмутиться, но почему-то передумала и подчинилась, процедив напоследок:

— Ты пожалеешь, братец!

Он только мрачно усмехнулся на ее угрозу.

У Регулуса отчаянно дрожала рука, когда он опускал факел к гробам. Заметив это, вопреки традиции Симирам взялась за факел вместе с ним, накрыв его ладонь своею. Из погребального пламени ввысь устремилась серебристая росомаха. Появившаяся же следом лань, к изумлению всех присутствующих, сначала приблизилась к Регулусу и Симирам, ткнулась полупрозрачной мордочкой в лоб, словно поцеловала, то же самое проделала с Роми. И только после этого поскакала в небо. Регулус никогда прежде не слышал, чтобы появлявшийся на похоронах Патронус умершего так себя вел. Будто Джейн прощалась с ними. Симирам пошатнулась и до боли стиснула руку брата. Он и сам едва справлялся с бушевавшей в душе бурей. Видимо, почувствовав их состояние, Роми, тихонько приблизившись сзади, обняла обоих за плечи.

А ведь пришлось еще выдержать поминальный обед с торжественными речами и огромным количеством чужих, по сути, людей, когда хотелось закрыться где-нибудь далеко-далеко и никого не видеть.

Гости разошлись лишь под вечер, когда начали зажигаться звезды. Малышка Кэсси, наконец, заснула, измученная суматохой этого бесконечного дня. Симирам с Роми вдвоем ее укачивали — она не могла успокоиться, хныкала и звала маму. Отчего больно сжималось сердце и невыносимо хотелось разрыдаться.

Регулус замер перед камином, невидящим взглядом уставившись в огонь. Симирам устроилась на подлокотнике его кресла, обняв брата за плечи и прижавшись щекой к его макушке. Роми сидела за столом, положив голову на скрещенные руки. Они почти не говорили – просто оттого, что рядом были самые близкие люди, становилось не так холодно в душе.

— Мисси, — едва слышно произнес Регулус, — переселяйся ко мне. И Кэс нужна женская забота, и вообще…

Под «вообще» подразумевалось, что им обоим сейчас жизненно необходим был близкий человек рядом, чтобы не сломаться.

— Конечно, Регси.

* * *

Несколько дней Симирам не выходила из дома – не выходила бы и из комнаты, если бы не требовавшая постоянного внимания Кэсси. Рядом с братом и крестницей она старалась быть сильной, только ночами, позволяя себе расслабиться, тихо плакала, уткнувшись в подушку.

С тех пор как они с Джейн познакомились в купе Хогвартс-экспресса, подруги были неразлучны, точно близнецы. Принять то, что больше она не увидит Артемиду, не будет с ней спорить из-за всякой ерунды и обмениваться дурацкими шуточками, не услышит ее смеха, было почти непосильной задачей.

И мать… У них только-только начали устанавливаться по-настоящему близкие отношения…

Ни Симирам, ни Регулус никого не видели в эти дни. Только Роми, частенько забегавшая к Блэкам, составляла исключение. Пока однажды к Симирам не прилетела сова. Девушка хотела было сжечь послание, не читая, но что-то ее остановило, и она развернула пергамент:

«Симирам,

Я узнал о трагедии из газет и хотел видеть тебя. Но вот уже четвертый день не могу застать тебя дома. Куда ты пропала? Или ты просто не хочешь открывать? Что с тобой? Ответь, пожалуйста – я очень беспокоюсь.

Патрик».

Впервые после Хэллуина губы Симирам тронула слабая улыбка, и тоска немного отступила.

* * *

Беллатрикс заранее изучила и подготовила ритуал, благо у нее на это было целых девять месяцев. Плохо было только то, что из-за проклятого перебежчика Каркарова делать все пришлось в одиночку. Как это ничтожество кричало, что раскаивается, что он готов помочь следствию! Сколько верных сторонников Темного Лорда оказались в Азкабане по его милости! Один Малфой сумел отмазаться. Ну да Люциус всегда был скользким и изворотливым. Зато Рудольфус и Рабастан попали под массовую облаву, устроенную после откровений Каркарова. Крауча тоже посадили, безнадежно испортив репутацию его отца. Пропала бы и Беллатрикс, да муж сумел каким-то невероятным образом представить ее невиновной, взяв все на себя. Как ни претила ей мысль уподобляться Малфою, пришлось смириться: Рудольфус тогда справедливо заметил, что она должна быть на свободе, когда родится ребенок, иначе весь их грандиозный план пойдет насмарку.

Все давно было готово: отработаны нужные заклинания, приготовлено зелье из змеиного яда и крови единорога, принесен эльфом из пещеры крестраж. И вот время пришло – долгожданный час, когда Темный Лорд вернется. Беллатрикс, конечно, даже не собиралась показываться в больнице Святого Мунго – это удел нищих плебеек. Все женщины в их семье всегда рожали дома. Для помощи существовали домовые эльфы, которые своей магией делали роды хозяйки почти безболезненными.

К тому же ритуал должен был проводиться немедленно, как только ребенок появится на свет. При помощи заклинаний и зелья из крестража призывался кучек души, заключенный в нем, и вселялся в ребенка. В результате появлялся младенец с разумом взрослого человека, который очень быстро развивался: примерно через полгода тело должно было достичь зрелости.

Едва услышав писк новорожденного, Беллатрикс забрала его из рук эльфийки Энки, принимавшей роды, и под ее испуганные причитания погрузила в котел с зельем.

— Заткнись! – раздраженно бросила Беллатрикс – вопли служанки совершенно не давали сосредоточиться. – И не мешай мне!

Та замолчала, но продолжала смотреть на хозяйку выпученными от ужаса глазами. Пусть смотрит – лишь бы под ногами не путалась.

Младенец заходился в плаче, и, стараясь не обращать на это внимания, однако поддерживая его так, чтобы он не захлебнулся, Беллатрикс начала читать заклинание. Зелье засветилось, крестраж, висевший на шее ребенка вспыхнул изнутри, словно огнем, раскрылся, и из него появилось серебристое облако. На мгновение оно сформировалось в человеческую фигуру, которая накрыла младенца и будто бы всосалась в его тело. Все шло хорошо, как вдруг столб синего пламени вырвался вверх, и Беллатрикс невидимой силой отшвырнуло в сторону.

Придя в себя, она мотнула головой и бросилась обратно. Такого не должно было случиться: ни о синем пламени, ни о выбросе магии в книгах речи не шло. Неужели она что-то напутала и все испортила?

С тревогой склонившись над котлом, Беллатрикс обнаружила, что зелье полностью исчезло, а на дне лежит ребенок – он уже не плакал, а просто внимательно смотрел на нее. Рядом валялся почерневший, искореженный медальон.

— Мой Лорд? – тихо произнесла она, беря дитя на руки.

Тот в ответ выдал какие-то нечленораздельные звуки и пустил слюни. До Беллатрикс дошло, что, имея в своем распоряжении младенческое тело, Лорд в любом случае сейчас не смог бы ей ответить. Тогда она попросила:

— Если вы понимаете меня, кивните.

Проигнорировав ее просьбу, ребенок снова заревел. Черт, черт, черт! Неужели ничего не вышло? Но ведь она ясно видела, что крестраж сработал — призрак Лорда появился и вошел в ребенка. Что же не так?

Под непрекращающиеся вопли Беллатрикс бросилась к книге и начала лихорадочно ее пролистывать, пытаясь понять, в чем дело. И вдруг… Она медленно осела на пол, схватившись за голову: ритуал сработал, но она ошиблась в пропорциях, когда варила зелье. И теперь Лорд вселился в ребенка, но стал младенцем – не только телом, но и душой. Обычным младенцем, который будет расти и развиваться как все дети.

— Госпожа, — робко подала голос Энки, — мне кажется, молодого господина надо покормить.

Беллатрикс удивленно посмотрела на нее, на ребенка и расхохоталась абсурдности сложившейся ситуации. Но она быстро взяла себя в руки и успокоилась. В конце концов, ничего страшного не случилось — просто придется подождать дольше, чем она рассчитывала. Кстати, эльфийка права – ребенок, видимо, голодный.

Своего сына Беллатрикс назвала Реджинальд.

_________________

(1) Перефразированная строчка из поэмы Т.С. Элиота «Полые люди».

Глава опубликована: 01.12.2012

Глава 11. "Солнечный ветер"

Ремус стряхнул снег с головы и плеч и шагнул в дом. Эта зима – первая мирная зима в Англии – была необычайно снежной. Покрытые пушистым белым покрывалом деревья в желтом свете фонарей создавали по-настоящему сказочную картину.

Перед Ремусом с легким хлопком появился Ренни – Сириус все-таки послушался мать и завел домового эльфа – и с почтительным поклоном сообщил:

— Хозяева сейчас выйдут, мистер Люпин.

— Спасибо, Ренни, — Ремус отдал ему пальто и прошел в гостиную.

Все здесь дышало приближающимся праздником: разноцветные шарики под потолком, волшебная иллюминация, то тут, то там встречающиеся ветки омелы. А главное – небольшая пушистая елка, переливающаяся всеми цветами радуги, сверкающая игрушками, на макушке которой сияла теплым пульсирующим светом восьмиконечная звезда. Араминта все силы приложила к тому, чтобы создать в доме рождественскоенастроение. Немного радости после всего пережитого им точно не помешает.

Долго ждать Ремусу не пришлось. Едва он успел оглядеться, как послышались приглушенные голоса, заливистый детский смех и в комнату влетел Гарри на своей игрушечной метле. Следом за ним появились притворно-недовольная Араминта и улыбающийся Сириус. Впервые после Хэллуина Ремус видел улыбку на лице друга. И от этого сразу посветлело на душе.

— Он и без метлы настоящее стихийное бедствие, а уж с метлой… — выговаривала Араминта, явно продолжая давний спор; Гарри тем временем принялся наматывать круги по комнате. – Привет, Рем!

— Подумаешь, пару безделушек расколотил, — Сириус пожал плечами и заговорщицки подмигнул другу. – Они все равно сто лет никому не нужны были.

— Дело не в безделушках, а в том, что ты его балуешь сверх всякой меры.

Сириус только хмыкнул, всем своим видом демонстрируя, что ничего и не сверх. В этот момент, заложив особо крутой вираж, Гарри не удержался и шлепнулся на пол. Он даже испугаться не успел, как Араминта уже схватила его на руки, принялась целовать:

— Ушибся, малыш? Очень больно?

Хотя в утешении Гарри явно не нуждался: он никогда не плакал, падая с метлы.

— И кто еще балует… — тихонько пробормотал Сириус.

Ремус фыркнул. Ребенка им надо – своего.

Впервые они встречали Рождество без Джеймса и Лили. И хотя атмосфера сразу установилась вполне праздничная, теплая и даже веселая – а не веселиться было невозможно, глядя, как Араминта пытается накормить Гарри, а тот усиленно мотает головой и отпихивает ложку, забрызгивая кашей все вокруг — отсутствие друзей ощущалось почти физически. То и дело в разговоре возникали тяжелые паузы, которые все трое старались немедленно чем-нибудь заполнить, чтобы отогнать ставшую уже привычной тоску.

Когда Араминта унесла Гарри спать, Сириус спросил:

— Рем, ты не думал, чем будешь теперь заниматься?

Ремус неопределенно пожал плечами: думай – не думай: какая разница? Все равно никто не возьмет оборотня на работу – в этом он уже убедился.

— Так у меня есть предложение, — с энтузиазмом продолжил Сириус, будто не заметив его пессимистичного настроения. – Я собираюсь заняться производством метел. Не хочешь поучаствовать?

У Ремуса возникло сильное подозрение, что Сириус затевает это предприятие исключительно ради того, чтобы обеспечить его работой. С одной стороны, забота друга была приятна, с другой – заставляла чувствовать себя неудачником, неспособным самостоятельно устроить свою жизнь.

— Вот только не надо делать такое лицо, Лунатик! – сердито заметил Сириус, и Ремус удивленно моргнул: неужели его мысли настолько очевидны? – Не выдумывай опять всякие глупости. Ты талантливый и умный волшебник. А главное – человек, которому я могу полностью доверять. И я очень надеюсь на твою помощь.

Ремус слегка улыбнулся:

— Конечно, Бродяга, ты всегда можешь на меня рассчитывать. Но почему метлы? Ни ты, ни я в них особо не разбираемся.

Сириус довольно ухмыльнулся, в глазах загорелся до боли знакомый огонь.

— Разберемся, — с точно такой же интонацией, с какой они с Джеймсом заявили, что станут анимагами. – Найдем специалистов – посоветуемся, изучим литературу. А что касается того, почему именно метлы: это для Гарри… — на мгновение запнувшись, Сириус все-таки решительно добавил: — И в память о Джеймсе.

Повисло молчание, как всегда при воспоминании о погибшем друге, прерванное возвращением Араминты. Ремус, так и не научившийся различать их с Лили, теперь каждый раз вздрагивал при ее появлении, подсознательно ожидая увидеть и Джеймса.

— Что это вы такие грустные, мальчики? – нарочито веселым тоном спросила Араминта. – И на минуту вас оставить нельзя…

— А ты как думала? – Сириус лукаво улыбнулся ей. – Без тебя вообще весь мир останавливается.

— Льстец! Где ты научился таким пафосным речам?

— Обижаешь – я все-таки Блэк: пафос у нас в крови.

Ремус тихонько вздохнул: в такие моменты до боли хотелось собственной семьи, и постоянно приходилось напоминать себе, что нельзя – это счастье не для него. Он и так получил от жизни гораздо больше, чем мог рассчитывать.

* * *

Сириус занялся новой идеей со свойственной ему энергией. Перелопатил семейную библиотеку, по ходу дела поскандалив с матерью, которая считала занятие бизнесом несовместимым с достоинством Блэка, нашел где-то странноватого типа, разбирающегося в метлах.

— Это Мэтью, — жизнерадостно объявил Сириус. — Будет нашим консультантом.

Ремус с сомнением посмотрел на бородатого и патлатого, хотя вроде бы и довольно молодого парня, одетого в нечто, не поддающееся описанию.

— Зато он первоклассный специалист, — возразил Сириус на красноречивый взгляд друга. – А еще у него есть практически разработанный проект, но нет возможности его осуществить. Вот мы и объединим наши силы.

До сих пор пребывавший где-то в своих мыслях Мэтью, услышав о проекте, сразу оживился, развернул на столе громадной величины пергамент, испещренный головоломными схемами, и с горящими глазами принялся что-то рассказывать. Лекция изобиловала комментариями о зависимости качества метлы от вида древесины, совместимости разных видов чар с обязательными левитационными и цитированием известнейших производителей метел. Ремус не понял и половины из его объяснений. Зато Сириус был невероятно доволен своей находкой и согласно кивал на все слова Мэтью, хотя Ремус готов был поклясться, что друг понимает в них не намного больше него.

Где Бродяга раздобыл своего первоклассного специалиста, объяснять он отказался. Правда, позже Ремус убедился, что Сириус был прав – в своем деле Мэтью не знал себе равных, в мастерской готов был дневать и ночевать, почти не прерываясь на еду и сон. А вскоре и вовсе переселился туда жить. И как только Сириус умудряется находить нужных людей?

За бесценок приобрели помещение для мастерской в Эссексе, а вот материалы и оборудование обошлись гораздо дороже. Все расходы Сириус взял на себя, отчего Ремусу порой становилось мучительно стыдно своей бедности. Но Бродяга умел повернуть все так, чтобы не задеть гордость друга и одновременно дать ему почувствовать свою важность и незаменимость. К весне они полностью оборудовали здание – с большим запасом под расширение. Ремус сам не заметил, как увлекся, целиком погрузился в дела фирмы, получившей название «Солнечный ветер», вместе с Сириусом под руководством Мэтью изучал премудрости строения метел и разрабатывал усовершенствования для них. Искал рукастых молодых мастеров, готовых учиться и не боящихся выдвигать новые идеи. Бурная деятельность, необходимость постоянно что-то придумывать, что-то решать прекрасно помогали отвлечься от тоски. Джеймса по-прежнему мучительно не хватало.

Друзья часами сидели в большой мастерской, вникая в тонкости устройства метел и слушая заумные речи Мэтью. Увлекаясь, он переставал делать скидки на непросвещенность собеседника и излагал такие теории, от которых мозги начинали кипеть. И все же это было безумно интересно. Основы своей теории Мэтью обрушил на них сразу же, частенько забывая объяснять непонятные термины.

— Аэродинамические свойства метлы…

— Чего? – недоуменно моргнул Сириус.

Ремус хихикнул: нечасто увидишь на его лице такую искреннюю растерянность.

— А, ты ж чистокровный. Все время забываю, — досадливо махнул рукой Мэтью.

Чуть ли не с первого дня он перешел с ними на «ты», не придавая ни малейшего значения условностям. А «чистокровный» в его устах звучало как неизлечимая болезнь. Создавалось стойкое ощущение, что Мэтью искреннее их жалеет и при этом смотрит немного свысока.

– Как бы это попроще объяснить… Понимаешь, когда предмет движется, особенно с большой скоростью, он взаимодействует с воздухом. Так вот, от формы предмета зависит, насколько легко он будет преодолевать сопротивление воздуха. И в итоге – скорость полета и удобство маневрирования.

— Ага, — Сириус понимающе кивнул, — и что ты предлагаешь? В смысле формы?

— Вот смотри… — Мэтью принялся показывать на схеме свои нововведения, и Бродяга склонился над ней с горящими глазами.

Сириус не был бы Сириусом, если бы стал заниматься обычными метлами. Его идея состояла в разработке разновидностей метел на все случаи жизни: для профессиональных игроков в квиддич, для любителей, для обычных обывателей, садящихся на метлу пару раз за всю жизнь, для длительных перелетов, для новичков, для школьников и так далее, и так далее. Каждый вид должен был отличаться не только дизайном, но и комплексом заклинаний, обеспечивающих скорость, маневренность, безопасность, удобство, в зависимости от нужд каждого вида покупателей.

К концу сентября была выпущена первая метла, пока – в единственном экземпляре, предназначенная для игры в квиддич, а именно – для ловца. Метла «Джеймс», как и решили первоначально. Вальбурга Блэк, к тому времени успевшая смириться с новым увлечением старшего сына, даже прониклась интересом и взялась организовать презентацию. В итоге эта последняя стала настоящим событием, на которое были приглашены все сливки общества, ну и, конечно, главные заинтересованные лица – звезды квиддича.

Самой презентации предшествовал обязательный фуршет, где гости могли пообщаться друг с другом и обсудить новость. Араминта, держа за руку Гарри, ходила по залу, прислушиваясь к разговорам. В целом, настроение у большинства было вполне доброжелательное, за редкими исключениями. Вот Малфои, к примеру, всем своим видом демонстрировали снисходительное пренебрежение. Проходя мимо них, Араминта вежливо кивнула, удостоившись ответного приветствия. Гарри же скорчил рожицу надутому Драко – Араминта просто не постигала, как двухлетний ребенок может выглядеть настолько серьезным. Тот в ответ показал язык, сразу потеряв всю величественность, за что получил от отца увесистый подзатыльник.

Нимфадора Тонкс с увлечением обсуждала с отцом возможные преимущества новой метлы. Араминта весело подмигнула ей и улыбнулась ее матери, получив в ответ искреннюю улыбку. Из всех родственников Сириуса только с Андромедой и Регулусом она смогла по-настоящему подружиться. Счастье еще, что старшая кузина отклонила приглашение, мотивировав это тем, что не может оставить грудного ребенка.

Разглядев в толпе Лонгботтомов, Араминта поспешила к ним: с окончания войны она ни разу не виделась ни с кем из Ордена Феникса. И порой этих людей сильно не хватало: ведь они вместе прошли через огонь и воду. Фрэнк и Алиса взяли с собой Невилла, который очень обрадовался появлению рядом еще одного ребенка. Они с Гарри быстро нашли общий язык, пока их родители болтали обо всем на свете. Лонгботтомы по-прежнему работали в Аврорате, оставляя ребенка на попечение бабушки. Обе женщины скоро сошлись на теме свекровей, и Фрэнк тактично сделал вид, что заинтересовался чем-то другим и не слышит их разговор.

— Знаешь, — пожаловалась Алиса, — я ее боюсь иногда. У мадам Августы особый талант пригвоздить к полу одним взглядом.

— Это ты мне говоришь? – понимающе усмехнулась Араминта, невольно покосившись в сторону Вальбурги, зорко наблюдавшей за происходящим вокруг.

Переглянувшись, женщины рассмеялись.

— Ты так и работаешь в Мунго? – спросила Алиса.

— Да вот только собиралась вернуться, когда Гарри подрастет, а теперь опять надолго откладывается, — Араминта положила руку на свой уже значительно округлившийся живот.

Как же невероятно счастлива она была, когда узнала, что беременна! С того страшного дня, когда Араминта потеряла ребенка, прошло так много времени! И она уже начала бояться, что не сможет иметь детей. А тут еще свекровь с ее постоянными намеками, а порой и прямыми упреками на тему: «Роду нужен наследник». Второй излюбленной темой Вальбурги была: «Регулус, когда ты женишься?» Но если Регулус на требования матери отшучивался, то Араминту подобные разговоры больно задевали, хотя она старалась не подавать вида. Зато теперь Вальбурга прямо-таки сияла и стала удивительно предупредительной и снисходительной.

Алиса понимающе улыбнулась, доверительно сообщая:

— Мне тоже скоро придется со службы уйти. По той же причине.

Вскоре гостей пригласили выйти во двор для демонстрации метлы. Едва Араминта подошла к Сириусу, как Гарри потребовал взять его на руки, заявив:

— Я устай!

Сириус подхватил его, подкинул в воздух, отчего Гарри восторженно завизжал, и посадил себе на плечи, откуда он мог обозревать всех с видом полководца. Араминта улыбнулась: она всегда знала, что Сириус будет замечательным отцом.

— А ты как? Не устала? – он окинул ее внимательным взглядом.

Араминта качнула головой, с благодарностью сжав его руку:

— Все в порядке. Не беспокойся.

Честь опробовать новую метлу была предоставлена Бриджитт Клеменс – ловцу «Холихедских Гарпий».

Все увлеченно наблюдали, как она выписывала виражи высоко в небе, резко пикировала вниз, затормозив у самой земли, вертикально взмывала вверх. Знатоки обсуждали маневренность, легкость торможения, скорость, остальные просто любовались красивым полетом.

Наконец, Бриджитт спустилась – глаза ее восхищенно сияли. Она бережно взяла в руки метлу, будто это было величайшее сокровище, и отдала довольным хозяевам.

— Мистер Блэк, мистер Люпин, — с уважением произнесла она, — лучшей метлы у меня еще не было. И я готова ее купить, сколько бы она ни стоила.

Среди присутствующих пронесся пораженный шепоток – Бриджитт была известна своей требовательностью к метлам. Ремус с Сириусом переглянулись с довольными улыбками. Мэтью на презентации появиться наотрез отказался, заявив, что не выносит толпы, а особенно напыщенных снобов. На что Сириус вздохнул: «Как я тебя понимаю!» – и больше настаивать не стал. Зато потом они с Ремусом в подробностях рассказали своему компаньону о триумфе. Тот только плечами пожал, будто и не сомневался в этом ни секунды.

Наслушавшись восторгов своего ловца, остальные игроки «Холихедских Гарпий» тоже заказали метлы в «Солнечном ветре». Толчок был дан, фирма начала быстро развиваться. Родившись снежным вечером в гостиной дома Блэков, после переместившись в наскоро переоборудованный магловский авиационный ангар в Эссексе, фирма «Солнечный ветер», наконец, готовилась развернуть крылья во всю ширь. Ремус представлял, как трудно им придется, но все же был невероятно счастлив.

* * *

Новое направление в работе появилось, когда Сириус с женой собирался в гости к матери, и Араминта наотрез отказалась пользоваться камином:

— Меня от него наизнанку выворачивает!

Аппарировать беременным нельзя. Портал – слишком долго и хлопотно, к тому же от него несчастную женщину тошнило не хуже, чем от камина.

В итоге Вальбурга тогда сама нанесла им визит, войдя в положение невестки, а Сириус задумался о средствах перемещения для беременных. Результатом чего явился проект метлы с максимально плавным движением (чтобы не укачивало), оснащенной целым комплексом охранных чар, а также чарами, создающими комфортную для седока температуру. Так чтобы женщина не замерзла зимой, и ей не стало плохо от жары летом.

Правда, вышла в продажу новая метла, когда Араминте она уже стала без надобности.

Одиннадцатого марта Сириус в компании Ремуса и Регулуса ожидал рождения наследника в их доме в Кенте. Вальбурга убедила Араминту остаться дома, а не отправляться в больницу. Как всякий целитель, свято верившая во всемогущество Мунго, она сдалась не сразу. Но мадам Блэк умела быть убедительной, когда хотела:

— Эльф сделает все необходимое. И роды пройдут гораздо легче, безболезненнее и безопаснее, чем под присмотром самых искусных целителей. В нашей семье так было испокон века, — и презрительно заключила: — Мунго – это для нищих грязнокровок.

Сириус прямо видел, как жена с трудом подавила желание заметить, что она «грязнокровка» и есть. Прекрасно зная, какой невыносимой может быть мать, он не однажды восхищался выдержкой Араминты. Однако на этот раз она решила поверить свекрови и послушаться ее совета.

В ожидании Сириус неподвижно замер у окна, и лишь слегка подрагивавшие пальцы выдавали его волнение. Регулус устроился на диване, попеременно посматривая то на лестницу на второй этаж, то на брата. Ремус с Гарри на руках сидел в кресле: малыш, конечно, не понимал, что происходит, но чувствовал напряжение взрослых и был тише воды, ниже травы. Пожалуй, прошло не так уж и много времени, но сейчас каждая минута казалась невыносимо длинной.

Наконец, в гостиную спустилась улыбающаяся Вальбурга. Последний раз Сириус видел у матери такую улыбку… да никогда не видел. Ничего не говоря, она жестом позвала сына за собой. Сердце невольно заколотилось быстрее. Он прекрасно знал, что мать была права – эльфийская магия защитит хозяйку и ее ребенка, не позволит случиться ничему плохому, и все равно не мог не волноваться.

При их появлении Ренни поклонился хозяевам и исчез. Улыбающаяся, буквально светящаяся изнутри Араминта сидела на кровати, опершись спиной о подушку, и слегка покачивала одной рукой стоящую рядом колыбель. Сириус пораженно замер, разглядев, что там, смешно причмокивая губами, спят два младенца. Араминта хихикнула, явно, ожидая от него именно такой реакции.

— Ну, что ты застыл? – мать с едва заметной усмешкой легонько подтолкнула его в спину, после чего тихо вышла.

Близнецы, значит… В этот момент Сириус испытывал ужас и восторг одновременно. Он присел на кровать рядом с женой, и склонился над колыбелью, почти не веря в это двойное чудо.

— Познакомься, Сириус, твои сын и дочь.

Он уже и забыл, оказывается, какими крошечными бывают новорожденные. Гарри теперь казался таким большим! Словно почувствовав его взгляд, один из близнецов открыл по-младенчески голубые глаза и сморщился, готовясь заплакать. Сириус осторожно взял его (или ее – он еще не разобрался) на руки, и малыш перестал хмуриться, внимательно уставившись на отца.

— Ты такой забавный с этим восхищенным выражением… — с улыбкой заметила Араминта.

Сириус только согласно кивнул, чем развеселил жену еще больше. Он сильно подозревал, что со стороны действительно выглядит смешно. Джеймс, во всяком случае, выглядел, когда, почти не мигая, смотрел на новорожденного Гарри. Сколько времени уже прошло, а каждая мысль о друге по-прежнему отдавалась болью. Но сегодня слишком счастливый день, чтобы омрачать его печалью.

Следуя семейной традиции, малышей нарекли Астерион и Адара.

Поняв, что метла непригодна для путешествия с младенцем – а тем более с двумя — Сириус вспомнил про свой мотоцикл и решил, что неплохо бы кроме метел начать выпускать магловский транспорт, оснащенный специальными чарами: по типу его «Харлея». Да и среди беременных метлы успехом не пользовались – от этого направления пришлось отказаться. Не по дням, а по часам разраставшийся штат пополнился несколькими маглорожденными, разбиравшимися в технике.

О фирме «Солнечный ветер» заговорили по всей Великобритании.

* * *

Бесконечными коридорами вглубь магазина уходили полки с товарами. Все вокруг сверкало, искрилось, пищало, хлопало, шевелилось. Регулус растерянно завертел головой, не зная, с чего начать. Вот уж он никак не думал, что купить игрушку ребенку – такое сложное дело. И зачем только мать решила возложить на него эту миссию? Раньше ведь прекрасно справлялась сама.

— Вам что-нибудь подсказать, мистер Блэк? – раздался рядом приятный женский голос.

Регулус удивленно повернулся к худощавой шатенке со смеющимися карими глазами.

— Мы знакомы?

— Я училась двумя курсами младше.

— Правда? Совершенно вас не помню.

— Старшие редко замечают младших, — девушка едва заметно улыбнулась. – Так вам помочь?

Странно. Регулусу казалось, что он бы обратил внимание на столь привлекательную девушку. Хотя, если подумать, на младших курсах к девчонкам он относился со снисходительным презрением, а на старших — был больше занят Волдемортом, чем свиданиями. Что ж, самое время это исправить.

— Да, пожалуй, мисс…

— Морриган, — после секундной заминки она добавила: — Миранда.

Регулус улыбнулся: похоже, они прекрасно поняли друг друга. Однако и имя ничего ему не говорило.

— Мне надо купить подарки племянникам – мальчику и девочке. А я совершенно не разбираюсь в игрушках.

— Сколько им лет?

— Четыре.

Немного помедлив, но не дождавшись продолжения, Миранда уточнила:

— А второму?

— Обоим четыре – они близнецы.

Миранда секунду подумала и пригласила Регулуса следовать за ней вдоль полок.

— Могу предложить вот эту игру, — произнесла она, остановившись перед одной из них, когда Регулус окончательно перестал ориентироваться в мешанине красок и звуков.

Миранда протянула ему небольшой шар, по поверхности которого медленно перемещались картинки.

— Это волшебный имитатор, — пояснила она. – Воссоздает нужную для игры реальность в комнате. Море, корабли, пустыню, горы, таинственные пещеры, древние города – стоит слегка надавить на нужную картинку. Это иллюзии, конечно, но очень правдоподобные. Полный эффект присутствия.

— Думаю, им понравится, — Регулус усмехнулся, представив разнообразные реакции всех членов семьи. – Спасибо, Миранда.

— Не за что, мистер Блэк, — она слегка покраснела, а глаза заблестели от удовольствия.

— К чему такой официоз? В конце концов, мы, как выяснилось, вместе учились.

— А я думала, Блэки не выносят даже малейших отступлений от этикета, — Миранда весело блеснула глазами.

— Значит, мы с Сириусом — неправильные Блэки.

— Хорошо…. Регулус. Ты помирился с братом? Помнится, в школе вы не очень ладили.

Регулус хмыкнул: ну, дает, девочка – стоило предложить обращаться по имени, как она тут же перешла на «ты». Без запинки. Но ему это даже нравилось – не иначе дурное влияние Сириуса.

— Я был тогда дураком.

— Какая самокритика! – Миранда иронично вздернула бровь.

— Зато правда, — и в этот момент Регулус вспомнил: — Постой-ка. Так это ты та девчонка, которая плеснула Мальсиберу в физиономию какой-то гадостью, так что он потом несколько дней отмыться не мог?

— Ты помнишь? – восхитилась Миранда – она явно была польщена.

— Такое забудешь…

Они дружно рассмеялись, вдруг почувствовав себя озорными подростками.

* * *

В доме как всегда царил кавардак, не удивительный при наличии в нем троих детей, один из которых унаследовал от отца способность быть везде одновременно, при этом повсюду устраивая бедлам, а двое других – необычайную изобретательность на всевозможные проказы. Едва Регулус с Мирандой ступили в гостиную, как со второго этажа послышались грохот и визг. Миранда ошарашено захлопала ресницами. Регулус усмехнулся: для нее – единственного ребенка в семье, к тому же рано оставшегося сиротой – это было, наверное, довольно… непривычно.

— Гарри! – сердитая и немножко обеспокоенная Араминта появилась из кухни, пока не заметив гостей.

— А чего сразу я? – раздался сверху возмущенный мальчишеский голос.

— Потому что ты старший!

Регулус фыркнул. Все-таки плохо быть старшим: Сириусу тоже в детстве всегда доставалось за обоих – именно по этой причине. Араминта резко развернулась с таким лицом, будто уже хотела доставать палочку: несколько лет в Ордене Феникса даром не проходят. «Постоянная бдительность!» — как любит говорить Грюм.

— Рег! – Араминта сразу заулыбалась и чмокнула его в щеку, заставив Миранду нахмуриться. – Давно ты не заходил.

Регулус искренне улыбнулся в ответ – жена брата давно стала для него настоящей сестрой — и представил ей спутницу.

— Ну, наконец-то ты решил нас познакомить со своей девушкой! – весело заметила Араминта, с таким искренним радушием приняв Миранду, что та сразу перестала хмуриться.

Сверху снова донеслись подозрительный шум и крики, и, извинившись, Араминта поспешила на второй этаж – разбираться.

Когда близнецам исполнилось четыре года, она вернулась на работу в Мунго, но только на полдня, на это время оставляя детей под присмотром Ренни. Регулус искренне восхищался ее умением справиться с тремя неугомонными сорванцами, терпением и любовью – ко всем одинаковой: никогда Гарри не чувствовал, что он неродной ребенок в этой семье. Впрочем, не меньше он восхищался умением брата всегда найти время для детей, как бы он ни устал, как бы ни был занят. А фирма отнимала немало времени и сил. Регулус надеялся, что ему удастся стать столь же хорошим отцом.

Вскоре Араминта вернулась в сопровождении детей – взъерошенных, в перьях с ног до головы и надутых: явно обиженных тем, что им не дали дальше развлекаться. Но стоило им заметить гостя, как плохое настроение тут же исчезло.

— Дядя Рег! – все трое подлетели к нему одновременно, в результате чего получилась куча мала. Небольшая, но шумная.

— Ну, рассказывайте, что вы натворили? – с притворной строгостью в голосе, никого не испугавшей, спросил Регулус, когда все устроились на диване.

— Мы играли в морской бой, — гордо заявила Адара, занявшая почетное место у него на коленях. – Гарри был пиратом, а мы с Тери его ловили.

— И как успехи? – очень серьезно поинтересовался Регулус, старательно пряча усмешку.

— Мы почти поймали пирата, когда пришла мама и все испортила, — обиженно пожаловался Тери.

— Ты бы видел, что они там устроили, — заметила Араминта.

— Могу себе представить, — Регулус обменялся с ней понимающим взглядом.

Камин вспыхнул, и из него в гостиную ступил Сириус, а следом за ним Вальбурга. Дети тут же подскочили с криком: «Па!» и «Крестный!» Сириус подхватил на руки Адару, потрепал по голове мальчиков и, оценив все с первого взгляда, спросил:

— Кто победил?

— Никто, — с сожалением вздохнул Тери, — мы не успели…

Сириус сочувственно улыбнулся жене. Та в ответ одарила его та-а-аким взглядом… Регулусу всегда казалось, что они напрочь забывают об окружающих, когда так смотрят друг на друга.

— Но вообще я проигрывал, — честно признал Гарри.

— Что у вас за вид?! – взорвалась гневной тирадой Вальбурга, до тех пор в немом возмущении взиравшая на внуков. – И это наследники благороднейшего и древнейшего семейства! Вы позорите свою фамилию!

Дети невольно притихли под суровым взглядом бабушки: ее властность, жесткость и манера отчитывать за малейшие проступки, словно за преступления, всегда их пугали. Регулус и сам поежился, хоть давно уже не был ребенком, но привычка – великое дело. Сириус театрально вздохнул с видом «опять двадцать пять!» Араминта недовольно посмотрела на свекровь, однако промолчала. Она придерживалась мнения, что разногласия в воспитании не следует обсуждать при детях. Зато потом наверняка выскажет Вальбурге все, что думает по этому поводу.

Регулус как-то раз стал свидетелем подобного разговора. И целую минуту был уверен, что мать хватит удар после эпохального заявления Араминты: «Это мои дети, и я буду воспитывать их так, как считаю нужным! А от ваших методов воспитания один сын сбежал из дома, а другой подался в Пожиратели». Вальбурга несколько мгновений хватала ртом воздух, а потом резко сникла и спор продолжать не стала. Почувствовав, что перегнула палку, Араминта начала извиняться за резкость, но свекровь остановила ее властным взмахом руки и как-то неуверенно, словно сама удивляясь собственным словам, признала: «Может, ты и права. Возможно, я была плохой матерью».

Регулус мужественно решил отвлечь на себя внимание Вальбурги, чтобы предотвратить семейный скандал, и подвел к ней Миранду знакомиться. С соблюдением всех формальностей. Бросив на него благодарный взгляд, Араминта почти незаметным движением палочки вернула детям подобающий вид.

— Морриган, — задумчиво протянула мать, явно прокручивая в голове список чистокровных семейств, и милостиво кивнула, вспомнив. – Добро пожаловать.

Миранда изо всех сил старалась вести себя естественно и не нервничать — взгляд Вальбурги Блэк мог заставить трепетать кого угодно. Разве что на Араминту он почему-то не действовал. Сириус из-за спины матери подмигнул брату и показал Миранде большой палец, заставив ее улыбнуться уже гораздо спокойнее.

* * *

Яркое июльское солнце искрилось в окнах и нагревало крыши домов на Прайвет Драйв. На улице не было никого – все предпочитали спрятаться от жары. Время от времени Араминта с детьми приезжала сюда навестить Петунью и Дадли. Обычно она пользовалась для этого своим магически усовершенствованным «остином» — подарок мужа на день рождения. Все-таки на машине летать куда как удобнее, чем на метле, как бы последняя не была оснащена. Хотя Гарри, наверное, не согласился бы с этим утверждением. Зато Араминта была очень рада, что Сириус с Ремусом в свое время взялись за усовершенствование магловской техники.

— Тетя Араминта, ты обещала показать дом, где жила мама, — напомнил Гарри, едва они вышли от Петуньи.

— Конечно, — кивнула Араминта и, взяв близнецов за руки, направилась по дорожке налево.

Гарри пару шагов степенно прошел рядом с ними, но скоро не выдержал и помчался вперед, потом вернулся обратно, чуть ли не подпрыгивая от нетерпения.

Дом нисколько не изменился за все это время, только в саду теперь росли совсем другие цветы. Тысячи воспоминаний проснулись – сколько лет прошло, а Араминта все еще скучала по Лили и родителям.

— Вот здесь росла твоя мама.

Гарри кивнул, сосредоточенно разглядывая дом.

— А можно войти?

— Нет, дорогой, — Араминта с сожалением покачала головой. – Петунья продала дом, и там сейчас живут другие люди.

— Жа-а-ль, — вздохнул Гарри и взлохматил себе волосы.

От этого жеста больно и сладко сжалось сердце. Араминта грустно улыбнулась – как же он в этот момент был похож на Джеймса!

— Лили?! – вдруг раздался сзади хриплый и какой-то придушенный голос.

Резко развернувшись, Араминта обнаружила перед собой Северуса, смотревшего на нее расширившимися от потрясения глазами, со смесью ужаса, восторга и недоверия. Никогда она еще не видела у него на лице такой гаммы эмоций. Араминта чуть было не назвала его по имени, но вовремя прикусила язык, едва успев вспомнить, что по легенде не должна его знать…

— Вы ошиблись, сэр, — изо всех сил стараясь казаться спокойной и равнодушной, произнесла она. – Меня зовут Араминта.

Дети, словно почувствовав, что это не простая встреча, затаив дыхание, переводили взгляд с одного на другого.

— Но… Как же… не может быть… вы так похожи… — бледный, точно смерть, Северус буквально пожирал ее глазами.

— Вы, наверное, знали Лили Поттер? – дождавшись кивка, Араминта продолжила: — У меня ее внешность с тех пор, как меня сильно изуродовало одним заклятием. Восстановить… — она на миг запнулась, силясь справиться с воспоминаниями, но продолжила: — Восстановить мое собственное лицо не было возможности, и Дамблдор нашел обряд, налагающий на пострадавшего внешность донора. Но я – не она.

Северус кивнул, медленно отходя от шока, но, кажется, не до конца ей поверил. Его взгляд переметнулся на Гарри, и на лице появилась очень выразительная гримаса: «Поттер!» Араминта страдальчески вздохнула – что-то никогда не меняется.

— Так вы знали Лили? – продолжила она играть свою роль, мечтая скорей оказаться подальше от этого места, от бывшего друга, которого на самом деле даже не знала. – Мы с ней были знакомы несколько лет, но вас я не помню.

— Мы дружили. В детстве, — словно через силу произнес Северус.

— Ма-ам, — вдруг вмешался Тери, — мне не нравится этот дядя.

Араминта не удержалась и нервно фыркнула, пряча навернувшиеся слезы – эта неприязнь генетически, что ли, передалась? Но взяла себя в руки и пожурила сына:

— Нехорошо так говорить, милый.

— Но он как-то странно на Гарри смотрит! – Тери упрямо нахмурился и одарил Северуса истинно блэковским взглядом.

Тот, оторвавшись от Гарри, с не менее забавным выражением уставился на близнецов. По его лицу было заметно, что он что-то усиленно соображает. Не составляло труда догадаться, что именно: насколько Гарри был похож на Джеймса, настолько Тери и Адара – на Сириуса. Наконец, Северус снова посмотрел на Араминту, прямо в глаза. Вспомнив, что он — хороший легилимент, она поспешила отвести взгляд, сделав вид, что поправляет воротничок Адаре.

— Если вы были знакомы с Лили всего несколько лет, почему с вами ее сын? – спросил Северус с явно различимым скептицизмом в голосе.

— Потому что мой муж – его крестный и опекун, — отрезала Араминта: нахлынувшая тоска сменилась усталым раздражением, родившимся когда-то в бессмысленных попытках объяснить Севу всю ошибочность его взглядов.

— Блэк, — уверенно заключил Северус с какими-то непонятными интонациями.

Разговор все больше тяготил Араминту. Она еще скучала по Северусу и их былой дружбе, но прошлого было не вернуть, а необходимость играть роль, делая вид, что она его не знает, вызывала растущее с каждой минутой желание поскорее уйти.

— Нам пора, сэр, — произнесла она, потянув за собой детей и осторожно обойдя так и не сдвинувшегося с места Северуса.

Эта встреча пробудила еще больше воспоминаний и сожалений, чем старый дом.

— Кто это? – требовательно спросил Гарри, когда они отошли достаточно далеко.

— Северус Снейп, — Араминта грустно вздохнула, на мгновение обернувшись – Северус так и стоял, глядя им вслед. – Он дружил с твоей мамой когда-то. А потом они поссорились. Думаю, он осознал свои ошибки, но слишком поздно.

Гарри больше ничего не сказал и в машине молчал всю дорогу до дома, что вообще-то было странно. Знать бы еще, до чего он додумался и к каким выводам пришел.

* * *

Гарри проснулся оттого, что солнце светило прямо в глаза. Он поморщился и попытался скрыться под одеялом, но не тут-то было. Кто-то забрался на кровать и принялся прыгать по ней с криком:

— Вставай-вставай, соня! День рождения проспишь!

Без особой надежды на успех Гарри все-таки попытался отвоевать право на лишние минутки сна, засунув голову под подушку. В следующую секунду подушка была безжалостно вырвана из его рук и полетела на пол, а одеяло — отброшено в сторону. Пришлось открывать глаза.

— Вот почему надо обязательно будить меня в такую рань? – сердито пробурчал он.

Но при виде сияющей предвкушением хорошенькой мордашки Адары все недовольство мгновенно улетучилось.

— Какая рань? – изумилась она. – Солнце давно встало. С днем рождения, Гарри!

Спрыгнув, наконец, на пол, Адара протянула ему объемный мягкий сверток, в котором обнаружился пушистый красно-желтый шарф, такой длинный, что им можно было обмотаться несколько раз.

— Я сама связала! – гордо сообщила она.

— Спасибо, сестренка, — Гарри поцеловал ее в щеку и подтолкнул к выходу. – А теперь брысь отсюда – дай мне одеться.

— Ну надо же, какие мы стеснительные… — ехидно протянула Адара и со смехом скрылась за дверью, когда Гарри швырнул в нее подушкой.

Он умылся, оделся и как раз пытался причесаться, когда к нему заглянул Тери. Понаблюдав некоторое время за этим процессом, братец невинно заметил:

— Зря стараешься.

Гарри проигнорировал его реплику, продолжая сражаться со своими упрямыми вихрами. Вот Тери хорошо – у него волосы лежат прямо и аккуратно. А тут, как ни мучайся – все равно будто только что с метлы упал. Повозившись еще немного, Гарри бросил расческу – волосы тут же снова встали торчком. Успевший с удобством устроиться в кресле Тери хихикнул. Гарри бросил на него самый мрачный взгляд, на какой был способен, и Тери примирительно улыбнулся:

— Не злись. Ты не должен злиться в собственный день рождения.

В такие моменты на него совершенно невозможно было ни сердиться, ни обижаться. Но надо же держать лицо, чтобы малышня не расслаблялась — и Гарри недовольно поинтересовался:

— А вы с Адарой не могли бы приходить меня доставать одновременно? Чтобы сразу уж отмучиться.

— Неа! – радостно заявил Тери. – По очереди — интереснее.

— Ах, интереснее? Ну, держись!

Метнувшись к кровати, Гарри схватил с нее многострадальную подушку и хотел шлепнуть ею Тери, но того словно ветром сдуло с кресла. И началась беготня.

— Мальчики, сколько можно собираться?

Голос тети Араминты заставил обоих застыть на месте и виновато переглянуться: в своей потасовке они забыли обо всем на свете.

— Это что за бардак? – говорила она строго, но в глазах плясали смешинки.

Мальчишки удивленно огляделись: одежда, игрушки были раскиданы по полу, пара стульев перевернута, и все это припорошено перьями из подушки.

— Упс!

— Быстро убирайте все и спускайтесь.

Жалобные взгляды и тяжелые вздохи тетю Араминту ни капли не тронули. Когда она вышла, Тери хлопнул себя по лбу:

— Я ж тебе подарок нес!

Он взял с кресла до сих