КНИГА ТРЕТЬЯ 11 page

С высоты Сондра, к своему удивлению, обнаружила, что сражение в воздухе только разворачивается. Небо кишело от аэрокосмических истребителей драков. Каждый из них хотел отличиться – добить неуклюжую винтокрылую козявку, осмелившуюся бросить им вызов. Три таких самолета драки сбили без особого труда, а с этой верткой машиной произошла неувязка. Можно было представить себе шок и ярость, которые испытали вражеские пилоты, обнаружив, что два их товарища погибли в сражении с игрушечным самолетиком.

Лейтенант Прин верно оценила их психологическое состояние, отметив, что все «Шолагары» и «Шилоны» гурьбой бросились за ней. Это была непоправимая тактическая ошибка.

Воевать стало легче и заметно веселее. Драки мешали сами себе, при стрельбе им приходилось постоянно оглядываться на своих товарищей. Такое не могло продолжаться долго. Сейчас командир драков наведет порядок в воздухе, так что, прикинула Сондра, у нее есть только несколько десятков секунд. Ну, пара минут… Их надо использовать с толком.

Лазерные лучи секли воздушное пространство вокруг ее самолета. Стреляли по большей части наобум, прицеливанию мешали свои собственные машины. Она невольно улыбнулась, представив, как вражеские пилоты осыпают проклятиями своих товарищей, не вовремя подворачивающихся под руку.

У нее оставалось четыре снаряда и преимущество в маневре – она старалась держаться поближе то к одному, то к другому драку. Их истребители не могли воспользоваться превосходством в скорости, так как разогнаться в этом закрутившемся в небе клубке было негде. Оставался только ближний бой, при этом самолетам противника ни в коем случае нельзя выскакивать вперед и оказываться перед носом воздушного рейнджера. «Вот это условие они никак не смогут соблюсти», – сообразила Сондра. Ей надо постоянно обманывать вражеских пилотов – начинать маневр в одну сторону, потом резко менять направление. Как раз для таких полетов «Вое» приспособлен лучше всего.

По-видимому, командир драков принялся наводить порядок, и в этот момент один из «Шолагаров», оказавшись над ней, резко метнулся вправо, заметив, что винтовой самолет резко убрал газ. Пилот был опытный, сумел заложить нужный крен и уйти со снижением в сторону. К несчастью, он не заметил «Шилона», который заходил в атаку…

Два вражеских истребителя столкнулись в воздухе. Сондра едва справилась с управлением и заложила такой вираж, какой только были способны выдержать человек и машина. К сожалению, один из двигателей сбросил обороты. Только на мгновение она потеряла управление, когда же восстановила контроль, то обнаружила перед собой «Шолагар», которому удалось сделать боевой разворот и выйти на прицельную дистанцию. Пилот чуть раньше открыл огонь, пытаясь на ходу, по трассам снарядов автоматической пушки, установленной в его носовой части, скорректировать прицеливание. Сондра машинально открыла ответный огонь. Снаряды впились в бронированное стекло фонаря кабины. Два самолета, непрерывно стреляя, шли лоб в лоб. Скорость была на пределе. Неожиданно «Шолагар» выпустил в ее сторону серию неуправляемых снарядов и, задрав нос, начал совершать петлю.

Сердце Сондры забилось от восторга. Он струсил! Он не выдержал, отвернул!.. Лейтенант Прин тоже потянула руль на себя и, сделав полупетлю с переворотом, оказалась в хвосте «Шолагара». Сразу пустила два последних снаряда. Сердцем почуяла – больше не успеть. Попали они в цель или нет, она уже не видела. Дракам удалось навести порядок в собственных рядах, и, когда «Вое» в верхней точке потерял скорость, два аэрокосмических истребителя, поджидавшие его на этом эшелоне, совершили боевые развороты – каждый в свою сторону – и выпустили залпом неуправляемые реактивные снаряды. Затем добавили из лазерных пушек…

«Вос» взорвался негромко, хлопком. Только что в небе властвовал героический самолет, сумевший одержать четыре победы, а может, и пять, – а в следующее мгновение там расцвел дымный шарик. Обломки полетели к земле.

А там, на земле, батальон боевых роботов завершал окружение базы наемников и брал первых пленных. Односторонняя битва была закончена.

На экране появилось лицо корреспондентки – пусто-глазой красивой женщины с шапкой прекрасных золотистых волос.

– Я – Дилона Саундерс, веду передачу с судебного заседания из административного центра, резиденции правительства Тауна…

Четырнадцать Всадников замерли у телевизионного экрана, установленного в амбаре на одной из ферм, где теперь размещался полевой штаб Семнадцатого полка. Все молчали.

Получив сведения, что драки что-то затевают, дон Карлос решил перевести штаб из поселка лесорубов в глубь провинции Немедия на хутор, затерявшийся между главным хребтом и Южными Гандерландами. Подобное решение напрашивалось само собой – враги только и мечтали о том, чтобы повторить нападение на штаб и одним ударом вывести из строя всю верхушку движения сопротивления. В столице провинции заправляли люди Блейлока. Их поддерживала рота регулярных войск Синдиката и звено боевых роботов из состава полка «Черного дракона». Проникновение врага так далеко в глубь материка соответствовало планам полковника. Он стремился любыми путями заставить Кусуноки продвинуть свои части еще дальше. Но при этом задача обеспечения безопасности руководства становилась все острее. Затем пал лагерь в Марипозе, и все расчеты рухнули.

На экране появилась женщина в изодранном оранжевом комбинезоне пилота боевого робота. Она стояла спиной к стене, голова высоко вскинута. Шел легкий дождь, и редкие капли падали ей на лицо. Создавалось впечатление, что женщина плачет. Однако стоило взглянуть в ее глаза, и иллюзия исчезала. Она смотрела гордо, спокойно – на солдат, выстроенных перед стеной, на кучку военных, стоявших в сторонке. Ни единой слезинки не выкатилось из глаз, а то, что всплакнули тучи, что ветер стих и небо нахмурилось – что ж поделаешь!..

Смотревших на экран будто молнией поразило. Диана Васкес.

За линией солдат, в группе военных и штатских, наблюдающих за расстрелом, было тихо, шумел только Говард Блейлок, торопливо раздававший приказания. Второй раз в жизни ему предстояло предстать перед зрителями в роли вершителя судеб. Его возбуждала торжественность предстоящей церемонии – он всегда любил находиться в центре внимания.

Прямо в центре и чуть сзади расположились фельдмаршал Кусуноки – огромная глыба в парадном мундире—и рядом, как всегда в похоронном, на этот раз уместном, костюме господин Кимура. Слева охранники из планетарной полиции, вооруженные парализующими дубинками, окружили сбившихся в толпу детишек. Их было человек двадцать. Перепуганные насмерть, они плакали, цеплялись друг за друга.

С той стороны, где отдавал распоряжения Блейлок, были установлены камеры, там же расположились корреспонденты. Отсюда вела передачу и Дилона Саундерс.

Подполковник Гордон Бейрд решительно направился к Блейлоку. Два солдата из Вооруженных сил Синдиката скорее прятались за высоким офицером, чем охраняли его.

– Что здесь происходит? – суровым голосом спросил Бейрд. – Вы обещали, что всем пленникам обеспечат хороший уход и не будет никаких посягательств на их честь и достоинство. А что здесь творится? Я выполнил свою части сделки, сдал вам лагерь. И не виноват, что ваши летчики не могли справиться с одной– единственной фанатичкой, летающей на музейном экспонате.

Кусуноки вмиг принял грозный вид – даже выпрямился и выпятил грудь. Всякое напоминание о сражении под Марипозой приводило его в ярость. Он уже отдал приказ о разжаловании пилотов, принимавших участие в том воздушном бою.

Говард Блейлок махнул рукой:

– Гордон, наступает самый важный момент. Вернитесь на место или, по крайней мере, отстаньте от меня.

Солдаты наконец разобрались в ситуации и, решив применить силу, с обеих сторон вцепились в подполковника. Он резко отбросил в сторону их руки, отряхнулся, полубезумным взглядом оглядел двор. Посмотрел в сторону Дианы Васкес, глянул на Кусуноки и господина Кимуру и вновь шагнул к Блейлоку:

– Вы не имеете права так поступать! Это негуманно!.. Блейлок вздохнул, покачал головой, словно говоря – вот пристал!.. – и вытащил небольшой короткоствольный револьвер. Затем с картинным удивлением посмотрел на оружие, всем своим видом показывая, что понять не может, каким образом оно оказалось в его руке.

– Понимаешь, – с некоторой ехидцей обратился он к подполковнику, – я никогда в своей борьбе не пользовался оружием. Предпочитал обходиться мозгами… Это вопрос престижа. Но бывают моменты, когда положение становится невыносимым. – Он вскинул оружие и выстрелил. Пуля угодила точно в лоб. – Не приставай ко мне больше.

В толпе журналистов кто-то вскрикнул, послышался женский визг. Все они бросились вперед – в этот момент подполковник Бейрд рухнул на землю. Зажужжали камеры, а Блейлок, словно осознав, что случилось, отчаянно закричал и, раскинув руки, бросился навстречу тридивизионщикам.

– Не снимать! Запрещено!.. Обычное дело, невыполнение приказа.

Его охрана тут же кинулась помогать хозяину и дубинками загнала корреспондентов на отведенное им место. Наконец камеры направили на женщину, стоявшую у стены.

Расстрелом командовал молоденький чу-и(Лейтенант (яп.).) с откровенно азиатскими чертами лица, в форме Объединенного Воинства; мужчина – очень важное обстоятельство для Кусуноки. Хотя Кимура решительно настаивал на том, чтобы церемония проводилась исключительно Блейло-ком и его людьми, главнокомандующий посчитал, что этот случай – хороший повод показать, кто на Тауне хозяин.

Лейтенант был в парадной форме, на фуражке черная лента, один конец которой свисал на плечо, – траурный знак в честь пилота,,погибшего в роботе «Катана».

– Целься!

Двенадцать карабинов оказались поднятыми в воздух. Диана Васкес протянула руки к детям.

– Пойте! – крикнула она. – Пожалуйста! Пойте, не плачьте… – и первой начала: – Тебя, Господи, славим!.. – Потом, когда дети подхватили, когда просветлели их лица, она выкрикнула: – Слава Святой Деве Гваделупской, Спасительнице нашей!..

– Внимание! – тоненьким голоском крикнул лейтенант. Дети и Диана уже пели стройно, слаженно, как в церкви. Диана улыбалась. Дождь усилился, господин Ки– мура поежился под дождем, Кусуноки принялся кусать нижнюю губу.

– Пли!!

Двенадцать карабинов выстрелили. Диану отбросило к стене, на груди у нее расплылось большое алое пятно, а дети продолжали петь.

В амбаре раздались вопли, крики ярости. Дон Карлос закрыл лицо ладонями.

Лицо Дилоны Саундерс, такое же невозмутимое, каким оно было бы на открытии какой-нибудь картинной галереи, вновь появилось на экране.

– Сейчас мы предоставим слово человеку дня, новому главе планетарного правительства Говарду Блейлоку. Он прокомментирует только что показанные кадры.

– Спасибо, Дилона, – сказал Блейлок, тоже старавшийся держаться невозмутимо, хотя его сковывало страшное напряжение. – Уверен, мы все постараемся недопустить повторения того, что случилось только что. Но я вынужден еще раз обратить внимание на то, что это предатели-наемники заставили солдат спустить курки. И прежде всего, их главарь, так называемый полковник Камачо.

– Не желаете что-нибудь сказать иностранным наемникам, оккупировавшим нашу планету, господин председатель?

– Да, Дилона, мне есть что сказать им… – Блейлок повернулся и поглядел прямо в тридивизионную камеру. – Поймите наконец, что вы являетесь уголовными преступниками. Законное правительство отвергает ваши методы действий. Оно считает ваше пребывание на планете неправомочным. Третья часть межзвездного военного кодекса не распространяется на тех, кто отвергает всякие нормы морали и чести, поэтому вы не вправе рассчитывать на защиту закона.

Я призываю вас: проявите благоразумие. Так будет легче для всех нас, и прежде всего для ваших детей. Предложение фельдмаршала Кусуноки остается в силе – сдавайтесь и отправляйтесь на Аутрич. В противном случае… – Он поднял вверх обе руки. – В противном случае справедливость все равно восторжествует. Люди Тауна поднимутся против вас!

Передача закончилась. Как только погас красный глазок на камере, Дилона захлопала.

– Замечательно, Говард. Просто замечательно!

В этот момент тюремщики унесли тело расстрелянной Дианы Васкес.

Блейлок подошел к Кусуноки и Кимуре и, кивнув в ту сторону, сказал:

– Вот все и закончилось.

– Вы так полагаете? – спросил господин Кимура. Блейлок замер и вызывающе поглядел на него.

На лице у господина Кимуры не дрогнула ни единая жилка – он по-прежнему невозмутимо взирал на происходящее.

– Ваша риторика насчет того, что наемники не попадают под действие третьей части военного кодекса, глупа и неуместна. Вы преступили грань дозволенного, Блейлок. В любом случае Семнадцатый легкий полк Всадников находится под защитой закона. Предатель Чандрасекар, возможно, самый подлый человек во Вселенной, но он имеет право защищать свои деловые интересы. Наемники находятся на Тауне на законном основании.

Блейлок кивнул, взял бутылку минеральной воды, залпом осушил ее, потом небрежно ответил:

– Не пойти ли вам, господин Кимура, куда подальше с вашими наставлениями! Ваше кваканье мне изрядно надоело! Вы свою работу сделали, и я вам советую больше не вмешиваться. Времена меняются. Думаете, что способны вершить судьбы целой планеты? Напрасные усилия. И ваш покровитель, Ойябун какого-то задрипанного округа, мне теперь не указ. Вы что, надеялись отсидеться под сенью закона? Если бы у вас было развито воображение, вы давным-давно заседали бы в Люсьене, в правительстве. Вот там можно вспоминать о законе, но здесь?.. – Блейлок состроил презрительную гримасу.

Господин Кимура задумчиво покивал, а главнокомандующий равнодушно, даже с некоторым презрением выслушавший речь Блейлока, поморщился и подозвал офицера из своего окружения. Тот подскочил, Кусуноки прошептал ему что-то на ухо, офицер тут же умчался, а таи-шо обратился к главе правительства:

– Хватит болтовни, Блейлок! Я отдал приказ своим частям занять оборонительные позиции к югу и востоку от города. Вы полагаете, полковник Камачо наконец выползет из своей норы?

– Обязательно. Он должен вступить в сражение, иначе я распространю по всей Внутренней Сфере его отказ. Мы такую смонтируем голографическую дискету, что бу дет любо-дорого! – Блейлок в первый раз за сегодняшний день позволил себе от души улыбнуться. – Повторяю, у него нет выбора.

Кто-то из присутствующих в штабном бараке выключил тридивизор. На какое-то мгновение люди посмотрели на Касси, которая жадно пила воду, – в напряженной тишине бульканье прозвучало ошеломительно громко. Затем все повернулись к дону Карлосу. Он поднял голову. Его щеки блестели от слез.

– Что ж, нам остается принять вызов.