Староста

Сельский староста — важная фигура в деле возрождения общественного самоуправления. Староста, конечно, не деревенский активист (другой тип), он — энтузиаст. Отец деревни. Гораздо ближе народному сердцу, чем глава сельского поселения, несравнимо понятнее, бесконечно важнее. Хороший староста — спасение деревни.

Жителям Борисовки, безусловно, повезло. Все востребованы в деревне — никто не заброшен. Ровно в семь часов вечера проводится ежедневная планерка, обязательная для всех обитателей Борисовки. Жители — все 18 человек — собираются на берегу Оки и рассказывают, как провели день. Иногда староста зажигает костер, и тепло дружественности тогда осеняет докладчиков. Бездельников староста Андрей Александров не любит — пожилые селяне вяжут веники на продажу и для представительских нужд (все в общую копилку!), остальные патрулируют кладбище.

Патрулирование (в наряд заступают сельчанки со свистком и мобильным телефоном) проводится по выходным дням и праздникам. Во всем чувствуется внимание старосты к месту упокоения — только лишь подъезжаешь к деревне с мемориальной стороны, и тотчас вырастает перед тобой рукописный (но большой и красивый) плакат: «Кладбище — это священное место, где покоятся тела умерших до будущего воскресения, и поэтому необходимо соблюдать его в чистоте и порядке. Все захоронения производить с разрешения старосты села».

Так как Борисовка — деревня подмосковная, скромным отрядом в восемнадцать человек Андрей Андреевич довольствуется лишь зимой — летом население деревни возрастает многажды.

Александров был выбран старостой пять лет назад — на деревенском сходе было решено, что жить без некоторого руководства больше невозможно: нет магазина, сгорела церковь, посреди деревни — свалка. Жители деревни болеют. Многие — одиноки. Все — пенсионеры. Пусть энергичный человек управится с деревней.

Прошли пять лет — и что же?

Все деревенские дома свежеокрашены. Приветливо выглядывает футбольное поле. Новый супермаркет дороговат, но изобилен. Никаких свалок на территории поселения и в помине нет.

И вся эта благодать устроена старостой на бедные деньги. Все дружбой, связями, на идеологических технологиях. Борисовка объявлена территорией добра!

Андрей Андреевич уверен, что низовое самоуправление будет быстрее развиваться, если постоянно привлекать к деревне доброжелательное внимание. Он приглашает в деревню гостей! У него есть баня и биллиардная комната. В гостях у Александрова побывали: районные мусорщики (в качестве ответной услуги налажен регулярный вывоз мусора); офицеры из соседнего летного гарнизона (пожертвованы аэродромные плиты для фундамента строящейся церквушки); сотрудники ближайшей ГРЭС (деревне пожалованы футбольные ворота), сотрудники же местного ДРСУ (мусорные контейнеры). И каждому гостю мудрый хозяин говорит: «Помочь маленькой русской деревне — святое дело. Согласен?» Что на это может ответить пьяный русский офицер? Согласен, конечно.

Собственно денежная, доходная часть бюджета деревенского старосты такова — ежегодная дань, взимаемая с дачников. Но — на добровольной основе, и всего по сто рублей за лето. Тридцать вагончиков, установленных старостой на берегу реки (аренда — шестьсот рублей в год), для гостей деревни, желающих заниматься подледным ловом и летней рыбалкой. Также налогом облагается всякая скважина, просверленная на своем участке дачником-москвичом: за пользование деревенскими недрами нужно платить. Негусто. Не то в планах. Андрей Андреевич намеревается на спонсорские деньги («Поставить православный храм в маленькой русской деревне — святое дело») построить особенной красоты маленькую церковь с подвесными галереями — для привлечения чужеземных туристов. «Тогда, — говорит староста Александров, — будет приток иностранного капитала!»

В чем бесконечная уместность, естественность старосты Александрова? Он ветхий человек, наследник почтенной традиции.

Он, подобно татарину, взимает со своих гостей дань. Подобно барину, берет оброк. Как рэкетир, требует отступного. Но что за долги он выбивает? Долги перед маленькой русской деревней! Какая высота, сколько гражданской добродетели в его мздоимстве. В конце концов, главная традиция отечественного самоуправления — в несколько насильственной взаимопомощи. В постоянной жертвенной позиции сельского мира. И эта традиция не прервалась.