В которой Джерек Карнелиан и миссис Амелия Андервуд в некоторой степени общаются с природой

Майкл Муркок

Конец всех песен

Танцоры на краю времени – 3

Издательский текст http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=149730

«Танцоры на Краю Времени»: Эксмо‑Пресс; М.; 2002

ISBN 5‑7921‑0488‑3,5‑04‑010159‑7

Аннотация

Дни Вселенной были сочтены, и род человеческий оказался на Краю Времени. Потомки великих эпох, люди не ведают страха смерти, ибо смерть редка и жизнь может оборваться только тогда, когда умрет сама Земля. Они кружатся в карнавальном танце, поворотом магических колец создавая новые миры, где все условно, где нет болезней, ненависти, страданий… но есть боль неразделенной любви.

Это история всепоглощающей страсти Джека Карнелиана, танцора и лицедея Театра на Краю Времени, и миссис Амелии Андервуд, жительницы викторианской Англии эпохи Рассвета, которой не чужды понятия самоотречения и христианской добродетели.

Майкл Муркок

Конец всех песен

Джону Клюту, Тому Дишу и Барри Пейну

Потух огонь, растрачено тепло,

(Таков конец всех песен на земле.)

Вино златое выпито. На дне

Лишь капли, что полыни горше мне.

Здоровье и надежду унесло ‑

Вслед за любовью канули во мгле.

Лишь призраки со мною до конца ‑

Из тех, что без души и без лица.

И скучно и тоскливо ждать нам всем,

Когда опустят занавес совсем…

Таков конец всех песен на Земле.

Эрнест Доусон, «Остатки», 1899

Не считая эпиграфа и цитат из Альфреда Остина, все прочие стихи в тексте принадлежат Эрнсту Уэлдрейку. Большинство стихотворений – из сборника «Посмертные поэмы», вышедшего в 1881 г. и никогда не переиздававшегося.

Автор

Глава первая,

В КОТОРОЙ ДЖЕРЕК КАРНЕЛИАН И МИССИС АМЕЛИЯ АНДЕРВУД В НЕКОТОРОЙ СТЕПЕНИ ОБЩАЮТСЯ С ПРИРОДОЙ

– Не знаю, как вы, а я не испытываю ни малейшего желания умереть голодной смертью, мистер Карнелиан. Будем есть их сырыми.

Нервным движением левой руки миссис Амелия Андервуд поправила прядь прекрасных золотисто‑каштановых волос, в то же время другой рукой судорожно одергивая лохмотья того, что еще недавно смело можно было назвать юбкой. В жесте ее было столько отчаяния, сколько и ожесточения. Чопорно расположившись на глыбе девственного известняка, она исподлобья наблюдала за тщетными усилиями влюбленного в нее Джерека Карнелиана. Скорчившись на четвереньках под беспощадными лучами силурийского (или, если угодно, девонского) солнца, он трудился, не покладая рук.

Вероятно, уже в тысячный раз он пытался трением своих Колец Власти высечь искру, чтобы зажечь кучу высохшего мха, которую он в порыве энтузиазма, давно рассеявшегося, собрал несколькими часами раньше.

– Как сырыми? – пробормотал Джерек. – Вы же говорили мне, что даже подумать не можете… Вот! Это была искра? Или только отблеск?

– Только отблеск, – взгляд ее не уступал волчьему.

– Мы не должны отчаиваться, миссис Андервуд.

Но оптимизм его уже иссяк. Джерек сидел среди груды истертых друг о друга веток папоротника, из которых он упорно, но тщетно пытался извлечь огонь, прибегнув к ее совету. Оставив напрасные попытки, он переключил внимание на Кольца Власти и каждый удар, раздававшийся подобно грому среди ясного и безмятежного силурийского дня, оказывал на ее нервы поразительный эффект, о котором она раньше не подозревала, считая себя женщиной крепкой и чрезвычайно здоровой, а не какой‑нибудь там малокровной героиней сентиментального романа.

Миссис Андервуд тяжело вздохнула. Скука сыграла свою роль в ее теперешнем состоянии.

Джерек вздохнул в ответ.

– Вероятно, для этого нужно умение, – признался он. – Где трилобиты? – он рассеянно оглядел землю вокруг себя.

– Уже в море, где им еще быть, – холодно ответила она ему. – Два брахиопода заползли на ваш сюртук.

– Ага! – он чуть ли не с нежностью снял моллюсков с запачканной темной ткани и с сомнением уставился внутрь раковины. Миссис Андервуд облизнула губы.

– Дайте мне их, – приказала она, вынимая заколку. Опустив голову, как Пилат перед фарисеями, он уступил ей.

– В конце концов, – уговаривала она не столько его, сколько себя, – нам не хватает только чеснока и масла для блюда, достойного французской кухни, – но эти слова, казалось, не приободрили ее. Она заколебалась.

– Миссис Андервуд?

– Пожалуй, нам осталось уповать только на божью милость, – она нахмурилась. – Это может помочь. Этот цвет…

– Слишком красивый, – услужливо подхватил он. – Я понимаю ваши сомнения. Уничтожить такую прелесть?

– Вам нравится этот зеленовато‑пурпурный цвет?

– А вам нет?

– Не за обеденным столом, мистер Карнелиан.

– Тогда в чем?

– Ну… – протянула она неопределенно, – нет, даже в картинках. Он вызывает в памяти излишества прерафаэлитов. Зловещий цвет.

– А‑а…

– Это, возможно, объясняет ваши склонности… – она оставила тему, – если бы я смогла преодолеть…

– А как вам этот желтый? – Он попытался соблазнить ее существом в мягком панцире, которое только что обнаружил в своем заднем кармане.

Оно прицепилось к его пальцу, и ощущение напоминало поцелуй. Уронив моллюсков и заколку, миссис Андервуд закрыла лицо руками и горько заплакала.

– Миссис Андервуд! – растерялся Джерек. Он оттолкнул ногой кучу веток. – Ради бога, не плачьте! Я попробую еще один вариант. Должен сработать эффект призмы и мы сможем…

Раздался громкий скрипучий звук, и Джерек сперва подумал, что это протестует одно из созданий в панцире. Затем – еще один скрип позади него.

Миссис Андервуд отняла от лица руки, открыв красные от слез глаза, которые сейчас расширились в удивлении.

– Эй! Я говорю – эй, вы, там! Джерек обернулся.

Шлепая по мелководью, к ним навстречу шел мужчина, одетый в тельняшку, твидовый пиджак и брюки гольф, толстые шерстяные чулки и прочные башмаки. Какой‑то причудливо изогнутый стержень был у него в руке. В остальном он выглядел современником миссис Андервуд. Он улыбался.

– Я спрашиваю, вы говорите по‑английски?

Сияя улыбкой, загорелый незнакомец с пышными усами и пробивающейся бородой остановился в ожидании ответа.

– Ну? – подбодрил он.

Миссис Андервуд растерянно ответила.

– Да, сэр. Мы и в самом деле, по крайней мере я, англичане. Как, должно быть, и вы.

– Прекрасный денек! – незнакомец кивнул на море. – Тихий и приятный. По всей вероятности, ранний девонский период, а? Вы уже давно здесь?

– Достаточно давно, сэр.

– Мы потерпели аварию, – пояснил Джерек. – Парадоксы оказались не по силам нашей машине времени.

Незнакомец мрачно кивнул.

– Мне приходилось сталкиваться с подобными затруднениями. Слава богу, все кончилось благополучно. Если я правильно понял, вы из девятнадцатого столетия?

– Только миссис Андервуд. Я – из Конца Времени.

– О! – радостно улыбнулся незнакомец. – Я только что оттуда. Мне посчастливилось стать свидетелем полного распада Вселенной. Сам я родом из девятнадцатого века, а здесь привык делать остановку, когда путешествую в прошлое. Удивительно, однако мои приборы показывали, что я проник вперед – далеко за Конец Времени. Но почему‑то я оказался здесь, – он поправил выгоревшие волосы и добавил с неуверенностью:– Надеюсь, я смогу выяснить, почему!

– Значит, вы возвращаетесь в будущее? – спросила миссис Андервуд. – В девятнадцатое столетие?

– Кажется, так оно и есть. Когда вы отправились в путешествие во времени?

– В 1896 году, – ответила ему миссис Андервуд.

– Я из 1894 года. Не знал, что кто‑то еще наткнется на мое открытие в этом веке…

– Вот! – воскликнул Джерек. – Мистер Уэллс был прав.

– Наша машина из эпохи мистера Карнелиана, – сказала она. – Все началось с того, что меня похитили и перенесли в Конец Времени при весьма загадочных обстоятельствах. Мне до сих пор непонятно, зачем это понадобилось моему похитителю. Я… Впрочем вам это не интересно, – смутившись, она облизнула губы. – У вас не найдется спичек, сэр?

Незнакомец похлопал по оттопыривающимся карманам своего пиджака.

– Где‑то есть. Я привык иметь при себе как можно больше нужных вещей. На случай аварии… Вот они, – он вытащил большой коробок восковых спичек. – Я бы дал вам весь коробок, но…

– Нам хватит нескольких штук. Вы сказали, что знакомы с ранним девоном…

– Насколько это возможно.

– Тогда не откажите в совете. Какие моллюски съедобны?

– Миалина Субквадрата покажется вам не столь отвратительной. Они практически безвредны, хотя несварения желудка вам не избежать. Я и сам подвержен таким расстройствам.

– А как эти миалины выглядят? – спросил Джерек.

– Они похожи на мидии. Их нужно выкапывать. Миссис Андервуд взяла пять спичек из коробки и протянула ее назад.

– Ваш экипаж в порядке, сэр? – спросил Джерек.

– В полном порядке!

– И вы возвращаетесь в девятнадцатое столетие?

– В 1895 год, я надеюсь.

– Значит вы можете взять нас с собой? Незнакомец отрицательно покачал головой.

– Увы! Это одноместная машина. Сиденье едва вмещает меня с тех пор, как я стал прибавлять в весе. Идемте, я покажу вам, – он повернулся и потопал по песку в направлении, откуда пришел. Джерек и Амелия поплелись за ним.

– К тому же, – добавил незнакомец, – было бы неразумно пытаться перенести людей из 1896 года в 1895 год. Вы встретились бы сами с собой, что привело бы к значительной путанице. Я допускаю незначительное вмешательство в логику времени, но страшно представить, что может случиться, если кто‑нибудь решится на столь вопиющий парадокс. Не подумайте, что я читаю вам мораль, но вы оказались в столь плачевном положении из‑за бесцеремонного обращения с логикой Времени.

– Значит вы подтверждаете теорию Морфейла, – сказал Джерек, с трудом тащившийся рядом с путешественником во времени. – Время сопротивляется парадоксу, отказываясь принять чужеродное тело в период, которому оно не принадлежит.

– Если есть вероятность парадокса – да. Я подозреваю, что все это связано с тем, как мы, люди, понимаем прошлое, настоящее и будущее. То есть, время как таковое не существует…

У миссис Андервуд вырвалось негромкое восклицание при виде экипажа незнакомца. Это было сооружение из латунных и эбеновых трубок, с едва заметными вкраплениями слоновой кости и серебра. Сверху, непосредственно над самым обыкновенным велосипедным седлом, была укреплена медная спираль. Перед седлом находилась маленькая панель с приборами и бронзовый полукруг с отверстием для рычагов. Все это было заключено в никель и стекло. Потертости, вмятины и трещины свидетельствовали об изрядной изношенности машины времени. Незнакомец решительно направился к огромному сундуку, укрепленному позади седла. Он расстегнул бронзовые пряжки и откинул крышку. Вслед за двустволкой он извлек из сундука кусок муслина, тропический шлем от солнца и внушительных размеров плетеную корзину, которую поставил на песок к ногам неудачников.

– Это может вам пригодиться, – сказал он, убрав остальные предметы назад в сундук и вновь закрепив застежки. – Пожалуй это все, что я в состоянии сделать для вас. Мы не можем вернуться вместе. Вы же не хотите встретиться с собой посреди площади Ватерлоо? – засмеялся он.

– Вы имеете в виду площадь Пикадилли, сэр? – нахмурившись спросила мисс Андервуд.

– Никогда не слышал о ней, – ответил путешественник во времени.

– А я никогда не слышала о площади Ватерлоо, – сказала она.

– Вы уверены, что вы из 1894 года? – незнакомец обеспокоенно почесал щетину на подбородке. – Я думал, что прошел полный круг, – пробормотал он. – Хм, вероятно, эта вселенная отличается от той, что я покинул. Может быть, для каждого нового путешественника во времени возникает новая хронология? А может число вселенных бесконечно? – его лицо оживилось. – Должен сказать, это было прекрасное приключение. Вы проголодались?

Миссис Амелия Андервуд удивленно подняла прекрасные брови. Незнакомец показал на корзину.

– Моя провизия, – сказал он, – в вашем полном распоряжении. Я рискну отправиться без еды до следующей остановки – надеюсь, в 1895 году. Ну, мне пора.

Он поклонился, прощально помахав кварцевым стержнем. С трудом уместившись на седле, путешественник вставил стержень в желобок и отрегулировал другие приборы. Миссис Андервуд в это время поднимала крышку корзины. Ее лица не было видно, но Джереку показалось, что она еле слышно напевает себе под нос.

– Желаю удачи вам обоим, – бодро попрощался незнакомец, – уверен, что вы не застрянете здесь навечно. Это маловероятно, не так ли? Я имею в виду, какая бы была находка для археологов, ха, ха! Ваши кости…

Раздался резкий щелчок, когда незнакомец сдвинул свой рычаг, медь заблестела, стекло замерцало, что‑то, казалось, быстро начало вращаться над головой незнакомца, он и его машина стали полупрозрачными. В лицо Джерека ударил неожиданный порыв ветра, возникшего ниоткуда, а затем путешественник во времени исчез.

– О, смотрите, мистер Карнелиан! – воскликнула миссис Амелия Андервуд, извлекая свой трофей. – Цыпленок!

Глава вторая,