Глава 41

Я был глубоко тронут, несмотря на три-бензо-Хорошимил.

Я не сводил глаз с покрытой потом лошади охотника. Она паслась в высокой траве на газоне перед Белым Домом. Потом посмотрел на самого посланца.

— Откуда ты взял это письмо? — спросил я.

Он рассказал, что случайно подстрелил парня, видимо, друга Вильмы Кипарис-17 фон Петерсвальд, Изумруда, на границе между штатом Теннесси и Западной Виргинией. Обознался: принял его за кровного врага.

— Я думал, это Ньютон Мак-Кой, — сказал он.

Охотник попытался выходить свою ни в чем не повинную жертву, но бедняга помер от гангрены. Перед смертью Изумруд заставил его обещать, как христианина, передать письмо Президенту Соединенных Штатов.

* * *

Я спросил, как его зовут.

— Байрон Хэтфилд, — сказал он.

— Какое у тебя второе, полученное от правительства имя?

— А нам они как-то ни к чему, — сказал он.

Оказалось, что он был членом одной из немногих естественных больших семей кровных родичей в нашей стране, и его клан вел нескончаемую войну с другим таким же многочисленным кланом с самого 1882 года.

— Ни к чему нам эти новомодные клички, — сказал он.

* * *

Мы с охотником сидели на легких золоченых стульях из бальной залы, которые, как говорили, бог знает когда купила для Белого Дома Жаклин Кеннеди. Летчик устроился на таком же стульчике, дожидаясь своей очереди говорить. Я взглянул на жетон над его нагрудным карманом. Там было обозначено его имя и чин:

КАПИТАН БЕРНАРД О'ХЕЙР

* * *

— Капитан, — сказал я, — вы, кажется, тоже не очень-то цените эти новомодные вторые имена.

Я отметил, что для чина капитана он староват, хотя кому теперь нужны эти формальности. Ему было под шестьдесят.

Я решил, что он сумасшедший, и форму нашел случайно. Я подумал, что он пришел в такой восторг и самозабвение, что решил непременно показаться в ней своему Президенту.

На поверку, однако, оказалось, что он совершенно нормальный. Последние одиннадцать лет он провел на дне засекреченной подземной шахты в Парке Рок-Крик. Я про эту шахту и не слыхал.

А в этой шахте был спрятан президентский вертолет и тысячи литров абсолютно бесценного бензина.

* * *

Он наконец выбрался наружу, нарушив приказ, чтобы, как он выразился, посмотреть, «что творится на шарике».

Меня смех разобрал.

* * *

— А вертолет в рабочем состоянии? — спросил я.

— Так точно, — сказал он.

Он сам обслуживал машину, без помощи, потому что его помощники один за другим ушли.

— Молодой человек, — сказал я. — За это я вас награжу медалью.

Я отцепил значок со своего потрепанного лацкана и приколол ему на грудь.

Там было написано, как вы догадываетесь:

КОНЕЦ ОДИНОЧЕСТВУ!