КОНЕЦ ФРУАТ-ГОЙМА

Час спустя карета Ясельды наконец появилась на поверхности земли. Внутри роскошного экипажа находились рыцарь Стаи, Сегейла и сама королева. Сегейла до последней минуты не верила, что им удастся с такой легкостью покинуть зловещее подземелье. Во время подъема по спиральному туннелю пещерного города оборотни могли сотни раз уничтожить экипаж, но благодаря заложнице путь оказался вполне безопасным. Кучер не доставлял двойнику лишних хлопот и беспрекословно выполнял его приказы.

Когда влекомая упряжкой карета взбиралась на перевал скалистой гряды, которая дугой огибала Фруат-Гойм с севера, Сегейла увидела нечто поразительное: ослепительный шар, висевший высоко в небе и блеском сравнимый с солнцем. Само же дневное светило опускалось за горизонт, и кровавый закат предвещал ветреный день. Темнело небо, высыпали дрожащие звезды, а на южной оконечности полуострова, залитой резким белым сиянием Дракона, было светло как днем.

Но для Люгера еще ничего не закончилось. Он тоже был заложником – и, в отличие от Ясельды, мог навеки остаться среди тех, кто обратился в прах тысячелетия назад. Призраки Дракона держали его в своей безвременной тюрьме, и он убедился в том, что существует единственный способ освободиться. Дракон не мог принадлежать никому. Думать иначе означало бы совершить самоубийственную ошибку. Слот едва не стал жертвой оружия, обрекающего на уничтожение даже последних из своих создателей. Стервятнику хватало и того, что его враги никогда не завладеют им.

Его населенное призраками сознание вместило больше, чем он мог постичь. Он видел феерические картины; он прикоснулся к истокам волшебства. В безднах чуждых пространств, откуда перетекали в его мир бесконечные потоки магической силы, по-прежнему тускло сияла Звезда Ада. Но там были и другие звезды, которые сталкивались, взрывались, поглощали друг друга. И то, что казалось ему, стороннему наблюдателю, всего лишь занятным фейерверком, на самом деле было вселенской катастрофой – с равной вероятностью видением прошлого или будущего…

Люгер повернул металлическое кольцо, служившее прежде оправой талисмана, – оно все еще висело над жерлом воронки и теперь начало вращаться. Стервятника хлестнул по глазам луч яркого света, ударивший из отверстия в кольце. Его источник оставался невидимым, словно находился по другую сторону зеркала. И по мере того как вращение ускорялось, ослепительная световая коса собирала урожай среди легионов тьмы.

Дракон содрогнулся.

Поначалу Стервятник не замечал последствий изменений, происходивших в огромном аморфном «теле». Затем он снова испытал непреодолимое притяжение Звезды Ада – это ощущение было незабываемым. Сама Звезда светилась все ярче, и вскоре Люгер понял, что она медленно приближается, поднимаясь из потусторонней бездны. Но теперь это был не талисман, который раньше помещался в его ладони, а гигантское средоточие силы – безликой и беспощадной…

Призраки существ, некогда обитавших на далеких звездах, освободили сознание Стервятника. Напоследок он ощутил нечто такое, для чего не было придумано названия в человеческом языке. У Люгера оставалось меньше получаса, чтобы убраться подальше от Фруат-Гойма, прежде чем ад наступит на земле.

Вокруг него все становилось зыбким и растворялось, превращаясь в дрожащий студень. Призраки отбирали у Стервятника память. Он забывал то, что знал об их далекой родине, о долгом странствии среди звезд и о планете, ставшей местом заточения, о великих империях прошлого, о катастрофах и разрушительных войнах, о пропавших для летописей веках истории и даже о легендарном оружии Дракона…

Приближалась разбуженная им, но уже неуправляемая смерть. Стервятника охватило тягостное предчувствие неминуемого уничтожения. И почему-то именно в эти секунды Люгер подумал о Дзурге, который, как и он сам, был узником древнего ковчега теней.

Кого же он выпустил из самой надежной в мире тюрьмы?

* * *

Окруженный мерцающей плотью Дракона, Люгер спускался на землю. Он преградил путь экипажу Ясельды, словно крылатый посланник Бога, который, по древней легенде, помог Спасителю в минуту слабости, когда скакун Нечистого увлекал мессию в преисподнюю. Только роль Стервятника была совершенно противоположной.

При его появлении на лице принцессы Тенес отразилось крайнее замешательство, а волчица жалобно заскулила. Он не обратил внимания на Ясельду. Его притягивал и завораживал взгляд широко открытых глаз Сегейлы. В них он прочел немой вопрос и все еще робкую надежду. Это была встреча, которой оба ждали так долго. И уже не надо было ничего объяснять – через несколько мгновений Сегейла оказалась в объятиях Люгера и ответила на его пцелуй…

* * *

Королевский экипаж несся по направлению к ближайшему могильнику, который находился примерно в десяти лигах от северной окраины Фруат-Гойма. Позади остался перешеек, соединявший полуостров с материком. Карета мчалась, не снижая скорости на оживленных перекрестках, и никтоо из подданных Ясельды не посмел встать на ее пути.

Могильник был частью святилища, принадлежавшего однй из южных стай, и представлял собой длинную подземную галерею, пробитую в твердой скальной породе. В стенах пещер были вырублены ниши, напоминавшие дверные проемы, – в соответствии со здешними обычаями, покойников замуровывали в вертикальном положении. Многие из этих мрачных келий для мертвецов оставались пустыми, хотя рядом с ними появились надписи, сделанные земмурскими иероглифами и обзначавшие имена еще живых оборотней. Но в глубине одной из пещер, самой дальней и неприметной, действительно находилась дверь, испещренная тускло сиявшими магическими знаками.

Двойнику пришлось прибегнуть к изощренной пытке, чтобы заставить волчицу снять заклятие. Липкие щупальца опутали голову Ясельды, и вскоре клейкое вещество затвердело, превратившись в подобие скорлупы. Впадины и выступы на ее поверхности лишь отдаленно напоминали волчью морду.

Люгер видел нечто подобное во время своих прошлых странствий – гарбийские колдуны называли это Маской кошмаров. Маска могла быть сделана из дерева, кожи или металла, слеплена из глины, смолы и птичьих перьев – но для того, на кого ее одевали, последствия были почти одинаковы.

Полная измена органов чувств. Сознание превращалось в выгребную яму. Жертва становилась собственным палачом – и кто же лучше знал свои тайные страхи? Палачу оставалось только выбрать орудие пытки. И тогда приходили демоны. Начинались кошмары. Возникала боль…

Немногие выдерживали такое. Еще меньше было тех, кто сумел рассказать об этом.

Ясельда сопротивлялась недолго. И Стервятник получил доступ к одной из магических машин перемещений. Он знал об их устройстве не больше, чем, например, о силах, поднимавших в воздух «Бройндзаг», и рисковал оказаться где-нибудь очень далеко от Элизенвара, но у него не было выбора. Внутренние часы, заведенные в тот момент, когда взрыв Звезды сделался неизбежным, подсказывали ему, что в его распоряжении остаются считанные минуты.

Двойник растворился в ослепительнй вспышке. Одновременно исчезла и Маска кошмаров. Вслед за тем мерцающий бесформенный сгусток устремился к Дракону, который висел над неприступными прибрежными скалами.

Без талисмана и покровительства укрощенных им призраков Слот снова стал простым смертным, и ему сразу же пришлось защищать Сегейлу – на этот раз не от земмурских магов, а от своей королевы.

Ясельда освободилась из-под его власти и мгновенно вспользовалась этим. Ее нападение было стремительным и бесшумным. И тут Люгеру пригодилось оружие, добытое варварами в Кзарне и доставшееся ему от Кошачьего Глаза. Двумя выстрелами он разнес волчице голову. Смерть застала ее в прыжке, и она умерла прежде, чем рухнула на каменный пол могильника.

Кровь убитой королевы попала на одежду Стервятника и рыцарский меч, клинок которого начал светиться. Это было ровное холодное сияние, напоминавшее о негреющем солнце севера над Вечными Льдами, но у Люгера не осталось времени, чтобы им любоваться.

Он взял Сегейлу за руку, и вдвоем они приблизились к распахнутой двери, на которой погасли знаки. В проеме был холодный засасывающий мрак могилы. Не хватало только запаха сырой земли. Воздух сделался тяжелым и липким; черный ветер подталкивал в спину. Откуда-то доносился низкий гул, опустошавший мозг.

Это становилось невыносимым, как ожидание в неизвестности на краю пустоты. Люгер шагнул в бездну и увлек за собой Сегейлу, готовую разделить с ним жизнь или смерть.

Их приняла в себя беззвездная колыбель, где зарождается жизнь, еще не облаченная в плоть, а совершенная магия пребывает вне времени, поддерживая существование зыбких миров и напоминая о себе лишь молчанием посвященных. Темная ладонь Праматери стерла мысли и ощущения, чтобы за тысячи лиг от того места воссоздать своих глупых мятежных детей.

* * *

Живых очевидцев разрушения Фруат-Гойма осталось совсем немного. Уцелели только те, кто находился на большом расстоянии от пещерного города. Таким образом, рассказать о последних мгновениях жизни Небесного Дракона было некому.

Дзургу так и не удалось овладеть ковчегом призраков, чтобы вернуться на свою далекую родину, затерянную среди звезд. Действие механизма самоуничтожения, запущенного не без помощи Стервятника, стало необратимым. И в один ужасный момент ослепительный шар, свет которого разогнал ночь над полуостровом, взорвался.

Казалось, само небо вспыхнуло, как тысячи солнц. Окружающий пейзаж сделался плоским; исчезла перспектива. Невероятной силы взрыв смел скалы с той же легкостью, с какой ураган сносит изваяния из мокрого песка, и земная твердь содрогнулась, словно раненый зверь.

Зарево от вспышки было видно даже в Дарм-Пассарге. Вызванное взрывом землетрясение уничтожило большинство прибрежных поселений и распространилось на восточные провинции Гарбии. В тот вечер были завалены туннели под хребтом Согрис, а в долинах между гарбийскими горами образовались новые озера.

Полуостров раскололся на части, и в разверзшиеся пропасти хлынули воды океана, заливая разбуженные вулканы и смешиваясь с потоками лавы. Под конец на берега Земмура обрушилась чудовищная волна, которая погребла развалины Фруат-Гойма в океанской пучине, как будто мстительная природа стремилась не только затопить пещерный город, столетиями противостоявший ее натиску, н и стереть всякий след, саму память о его существовании…

Когда улегся шторм, из глубины всплыло огромное количество изуродованных трупов и дохлых сварившихся рыб. Над гигантской текучей могилой долго кружил пепел, похожий на печальный серый снег. Плотное облако дыма скрыло, словно саван, лик искалеченного мира. Багровые звезды сверкали в разрывах туч, убегавших к горизонту, и ветер разносил незримую медленную смерть. Ее тень на целые века распростерла крылья над Океаном Забвения, поглотившим Фруат-Гойм. Свинцовые ледяные волны бились об опаленные огнем Небесного Дракона скалы, которые еще долго светились по ночам, – никому не нужные маяки на мрачных и безжизненных берегах…