Движение и покой. Проблема источника движения

Диалектической противоположностью "движения" в большинстве философских построений объявлялся "покой". Движение и покой сопоставлялись при этом в ценностно-целевой перспективе вопрошания о том, какое из данных состояний бытия «первично во времени и приоритетно для Вечности».

Предлагались следующие решения данной проблемы:

а/ Покой абсолютен, а движение относительно.

Покой есть "сущность" самого Абсолютного Первоначала, его "исходное" и "конечное" состояние, ценностная доминанта его "бытийного беспокойства" на этапах существования во "временности" Другого ("материи", "сотворенного мира", природного инобытия Мирового Разума и т.п.). «Движение» же лишь кажется «абсолютным» при взгляде на него "из временности", из суеты бытийных "видимостей", со стороны человеческой "заброшенности в существование" (элеаты, неоплатоники, частично Гегель, религиозные философские концепции). Высшей целью и смыслом бытия всего Сущего является воссоединение с извечной полнотой изначального Покоя.

б/ Движение абсолютно, а покой относителен.

Движению принадлежит первенство не только "во времени", но и "в Вечности ", ибо все новое порождается ("воз-обновляется") в результате "вечной активности" как самого "абсолютно активного первоначала", так и активирующих факторов противоречий мироздания и многообразных "практик человеческих инициатив" (реформ, революций, освободительных движений, научно-технического прогресса и т.д.). Покой же только фиксирует и закреп­ляет результаты самодвижения. Он есть условие "качественной определенности" и «временной» самотождественности всего существующего в его извечных диалектических устремлениях к саморазвитию. Покой диалектически "сохраняет", но не "консервирует" созидаемое движением.

В вопросе об "источнике" движения также были мировоззренчески реализованы две альтернативных стратегии обоснования "движущих сил" движения:

В ряде философских концепций движение рассматривалось диалектически, т.е. как с а м о д в и ж е н и е, обусловленное «внутренними противоречиями» и их «извечными» или конкретно-историческими р а з р е ш е н и я м и. Фактически, п р о т и в о р е ч и я оказывались «Первопричиной в Первопричине», способом осуществления тем или иным Абсолютным Первоначалом ("материей.", "Богом, "чистым сознанием", мировой Волей") своих собственных потенций к "самоопределению через существование в Другом как «своем Ином».

Мировоззренческим следствием подобного понимания движения, применительно к сфере человеческого бытия, становилось неизбежное провозглашение человеческой свободы воли (и"своеволия") в качестве источника исполнения человеком своей возможности личностного выбора и ответ­ственности за него (немецкая классическая философия и марксизм).

Вместе с тем в истории философии было немало попыток представить движение как нечто "случайное", неатрибутивное," формально возможное ", а «источник движения» выводить из "внешних причин" (божественного "соизволения", жизненных обстоятельств, капризов Судьбы" и т.п.). Тем самым и движение и его "источник" окутывались мистическим тума­ном. Отсюда ведут свою философскую родословную идеи "неподвижного Абсолюта" и абсолютной предопределенности (или случайности) "всего" в наличном бытии.

Итогом же этих мировоззренческих аксиом становилось признание свободы лишь "видимостью", обманчивой иллюзией чело­веческого самомнения, возомнившего себя "автором" собственном биографии и Судьбы.

3/ Концепция "форм движения" мира.

В свое время Ф.Энгельс определил движение как "изменение вообще ". Конкретизируя его, он сформулировал концепцию «форм движения материи». К их числу Ф.Энгельс отнес не только " механическую " (она была постулирована задолго до него в рамках естественно-научных философствований о мире как процессе), но и " физическую", "химическую", "биологическую" и "социа­льную».

В качестве к р и т е р и е в выделения названных форм движения материи, Энгельс сформулировал следующие условия:

1) наличие у каждой из "форм движения" соответствующего ей "материального носителя " (или, в более широком мировоззренческом плане, "субстрат­ного основания). Всякое движение есть всегда движение "чего-то", или "кого-то" и потому не может быть интерпретировано безотносительно к некоему "субъекту" реализации самоактивности Сущего.

Ф.Энгельс также полагал, что на основе выделенных им форм движения материи, можно методологически воссоздать параллельную им " классификацию научных дисциплин ", преимущественно соориентированных на изучение той или иной из форм движения и исходного для нее субстратного основания. Так, механика исследует закономерности механического перемещения в пространстве и времени "массивных" ("макроскопических") тел различной природы. Физика нацелена на изучение молекулярных феноменов. Химию интересуют атомные метаморфозы вещества. Для биологии значимы взаимодействия белковых образований, наследственные, мутационные, популяционные и макроэволюционные изменения в органическом мире. Наконец, социальные науки сконцентрированы на комплексном, аксиологически окрашенном, постижении "самостных" аспектов развития человеческой личности в предметно-практической, духовно-практической и теоретической областях, а также на исследованиях культурно-исторической эволюции «человечности» (проблемы взаимосвязи социального, технического и нравственного прогресса и смысла Истории).

2) качественное своеобразие "законов движения" различных бытийных областей, задающих их "относительную отграниченность" друг от друга и позволяющих изучать эти сферы действительности как нечто достаточно автономное.

Согласно данному критерию, недопустимо абсолютное растворение тех или иных форм движения материи в качественно иных группах бытийных изменений. Это требование неявно содержит в себе мировоззренческую и методологическую «этики» толерантности к сущностной «инаковости» «Другого», признание «естественности» бытийного разнообразия, как условия полноценного развития «всего» во взаимодействии «со всем остальным».

3) диалектическое единство и взаимопереход «высших» и «низших» форм движения материи. По мнению Ф.Энгельса, физика есть «механика молекул», химия – «физика атомов», биология – «химия белков».

Вышеназванный критерий содержит в себе ряд мировоззренчески обязывающих следствий:

Во-первых, высшие формы движения преобразованно совмещают в себе низшие, но будучи качественно своеобразны, не сводятся к ним без остатка. Всякое же отождествление Высшего с низшим «уничижительно» для «высшего», т.к. не только снижает эволюционный статус высшего, неправомерно уравнивая его с его же «субстратной основой», но и, фактически, превращают «низшее» в «первоисточник» («первоначало») высшего. Например, известно, что человек биологичен по своему «природному» происхождению (есть разновидность животного). Вместе с тем, тот же самый человек социально-историчен по своей человеческой «сути» и потому, он – «животное», преобразившее и диалектически отрицающее свою животность. Как писал М.Твен, «человек – это единственное животное, которое способно краснеть…». И в тоже время нельзя не согласиться с Р.Тагором, утверждавшим, что «человек хуже зверя, когда он зверь»…

Во-вторых, если «низшее» и выступает субстратной основой и эволюционной предысторией «высшего», то это совсем не означает, что высшее «выводимо» и «объяснимо» посредством низшего. Парадокс как раз и состоит в том, что Высшее, в свою очередь, оказывается «субстанциональной основой» низшего (см.напр., Маркс: «анатомия человека есть ключ к анатомии обезьяны»), т.е. чем-то таким, благодаря чему низшее «высвечивает» как свою бытийную «природу», так и «эволюционную будущность», обретает перспективу встраивания в цепочки причинно-следственных взаимозависимостей и саморазвития всего существующего. Иначе говоря, высшее «субстанционально» по отношению к низшему еще и в том смысле, что, начиная с человека, возлагает на себя (или обязано возложить) абсолютную ответственность за саму возможность дальнейшего существования мира. Низшее отвечает за «действительность» Высшего, а Высшее – за «действительность Всего».

Таким образом, «форма движения» может быть определена как совокупность бытийных процессов или «групп изменений», связанных между собой общностью субстратного основания, специфическим характером закономерностей протекания и единством диалектических импульсов к саморазвитию (набором изначальных противоречий).

Помимо охарактеризованных Ф.Энгельсом форм движения материи, в современной «философии науки» выделяются также «геологическая» (процессы образования планетных систем как возможных «резерваций» Жизни и Разума), «ядерно-физическая » (корпускулярно-волновые дуализмы микрочастиц, эффекты порождения «сверхбольшого» из «сверхмалого», сверхсветовые скорости, негеоцентрическая геометродинамика) и «кибернетическая » (пространства информационных потоков систем различной природы, виртуалистика «компъютерных миров» и технологии замещения человека, самопрограммирующимися «солярисами»).

3. Пространство и время как формы существования бытия.

Представления о пространстве и времени возникли у человека на самых ранних стадиях развития социальной практики и человеческого сознания.

Выделившись из природы, и вступив с ней в определенные отношения, человек осознал как отдельность, относительную самостоятельность, обособленность вещей, так и их внепо-ложенность и местоположение. Так наметились первые интуиции п р о с т р а н с т в а.

Познавая же и з м е н е н и я, происходившие в предметах и результатах воздействий на

них орудий труда, человек отражал выделял и фиксировал длительность этих изменений, а также последовательност ь появления либо исчезновения тех или иных качественных сос-тояний. Так сформировались первичные интуиции в р е м е н и.

По мере исторической эволюции человеческого общества, появления философии, науки и иных способов теоретического и духовно-практического освоения действительности, исход-ные представления о простран­стве и времени подвергаются строгому понятийному анализу и мировоззренческой конкретизации. При этом отмечается, что пространство и время лишь в абстракции, лишь в определенных исследовательских контекстах, допустимо рассматри-вать в отрыве друг от друга

А/ Пространство в науке, культуре и философии.

Научные представления о пространстве.

С позиций физико-механико-астрономического взгляда на пространство оно может быть

определено как отношение между сосуществующими во времени объ­ектами, порядок их рядопололоженности и протяженности.

Пространство в рамках подобного подхода:

- Трехмерно (т,е. характеризу­ется тремя измерениями: высотой, длиной и шириной). Правда, сама "трехмерность" пространства до сего времени постулируется исходя из мак-роскопичности человеческого «тела».

Вместе с тем в высокоматематезированных областях физического познания, говорят и оперируют "многомерными" пространствами.

- Однородно (все "места" в пространстве как "системе мест" онтологически равноцен-ны и тождественны, в нем нет привилегированных "систем отсчета");

- Изотропно (в нем отсутствуют доминантные направления, в силу чего понятия "верх", "низ", "правое", "левое, "вперед, "назад" во многим условны и антропологичны);

- Бесконечно и безгранично (оно есть своеобразная физико-астрономическая "всеобъемлемость", отсутствие "внешних" пределов, "Место всех мест», лишенное собственного места")

Однако, т.к. бытие представляет собой многообразие сущего и форм его движения следует предположить, что каждая из них имеет "свои", специфические формы пространственной организации, отличающиеся от физико-астрономических характеристик пространства.

Действительно, в науках биохимического профиля показано, что «пространство Живого и Жизни» неоднородно (ибо в нем существуют «дискомфортные» для биологического самочувствия и выживания «геопатогенные зоны», разнообразные климатические пояса, «места» водопоев, ночевок, охот, брачных игр), и неизотропно ( по причине того, что сама возможность появления жизни связана с биологической асимметрией «правого» и «левого», мутационными сдвигами наследственных цепочек).

Наконец, «социальное пространство» культурно-исторически многомерно и неоднородно, формируется в результате взаимоналожения различных информационных, технических, символических и иных контекстов человеческого существования (выделяют, например, «мифологическое», «экономическое» пространства; политики всерьез используют понятия «сфер жизненных интересов» и «кризисных зон»; искусствоведы говорят о «прост-ранствах художественного произведения».

Философские концепции пространства:

А) Субстанциональная. Пространство мыслится как нечто абсолютно всеобъемлющее и неизменное.Оно существует в качестве «первичной Сущности», выступает безразмерным «вместилищем» всего существующего, порождает объекты и тела, является «Местом» безотносительно к тому, задано ли оно чьим-нибудь «присутствием в нем» или, напротив, лишено его.

Б) Реляционная: Как и материя, формой существования которой оно является, пространство вечно, несотворимо и неуничтожимо. Пространственные характеристики мира есть одновременно и условие и следствие взаимодействий объектов и процессов. Пространство дано только в этих взаимодействиях, оно есть «системное» выражение отношений «между» всем сосуществующим в мире.

Время в науке, культуре и философии.

Время может быть определено как бытийное отношение между сменяющими друг друга событиями, характеристика их последовательности и длительности.

Научные представления о времени:

С физико-механических позиций время:

« одномерно » (описывается единственной координатой)

« анизотропно » (т.е. однонаправленно «течет» из «прошлого» через «настоящее» в «будущее»;

« необратимо (прошлое неподвластно физическому «пересмотру» из настоящего и будущего)

«однородно» (все «мгновения-кванты» времени абсолютно физически тождественны); " бесконечно и безгранично» (т.е. «изначально» и «навсегда» в е ч н о).

Время, как и пространство, меняет свои свойства на каждом новом эволюционном уровне самоорганизации мира, в границах той или иной из форм движения.

В частности, время качественно усложняется в органическом мире. Здесь важнейщим элементом временных отношений оказывается « ритмичность» и «циклическая повторя-емость» о бменных процессов в биологических «субъектах» и экосистемах. В силу этого, для биологического времени характерна известная обратимость и неоднородность биологических состояний, проистекающие из различной психофизиологической, эмоциональной и адаптационной значимости отдельных временных периодов и эпох в борьбе всего живого за выживание. Налицо, уже проанализированная ранее, диалектика высших и низших форм движения, правда, теперь наложенная на «тему времени» и свидетельствующая о том, что «субстраты физического времени» (мгновения, секунды, часы, сутки, годы и т.п.) преобразуются биологическими контекстами «эволюционной ценности», превращаясь в «особые» фрагменты биологического существования.

Социокультурные размерности времени:

Социальное время включает в себя:

А/ время индивидуального развития человека (аспекты биографии и Судьбы);

Б/ время поколенческих эстафет, исторических эпох, цивилизационных разломов, смен общественно-экономических формаций, религиозных реформаций и революционных катаклизмов (аспекты метаистории и «философии истории»).

Эти составляющие социального времени, накладываясь друг на друга, создают причудливые конфигурации личностных и исторических «уникальностей», сложные культурно-исторические сочленения индивидуальных, классовых, национально-этнических, эсхатологических и символических начал.

В этом плане, мерилом социального времени, его качественной полноты, выступает «событийная наполненность и смысловая насыщенность» человеческой жизни «судьбоносными» открытиями и откровениями, драматическими коллизиями и трагическими развязками, практическими свершениями и экзистенциальными вопрошаниями. Из этого также следует, что человеческое существование «во времени» лишь тогда есть нечто самоценное и значимое, когда оно воплощает собой личностное самоосуществление человека, реализацию им своей индивидуальной бытийной «миссии», живое творческое единство Временного и Вечного.

В дополнение к биологической перестройке субстратов физического времени, акцентиру-ющей неоднородность и многовекторность временных потоков, социальное время, в свою очередь, преобразует уже «время живого», наделяя его символикой историчности инравственного долженствования (например, «идеалы», как своеобразные культурно-исторические формы бытия того, что «ещё не…» в том, что «уже теперь…»).

Философские концепции времени.

Обобщая естественнонаучные и социокультурные парадигмы рассмотрения времени, философия мировоззренчески просматривает и концептуализирует (доводит «до Понятия») следующие варианты анализа времени:

1. Субстанциональная концепция времени, рассматривающая его как особого рода«безобъектную Сущность», существующую безотносительно к своему возможному «наполнению» предметами, телами, процессами, состояниями или событиями, независимо от «материи», «движения» и «пространства». Скорее, следует считать, что именно Время оказывает порождающее влияние на «все существующее», придавая «всему» индивидуальность, учреждая порядок следования друг за другом и длительность существования («возраст») всякой единичной временности. Являясь субстанцией всего и «отпуская себя во временность», Время, тем не менее, не растворяется в «дурной бесконечности» бесчисленных временностей.

ВРЕМЯ ПЕРВИЧНО по отношению к миру в целом, жизни и смерти всего наличного, в частности. ВРЕМЯ АБСОЛЮТНО ИЗНАЧАЛЬНО, временность – относительна и смертна (обречена на «конечность»), ВРЕМЯ НЕПРЕРЫВНО (континуально, безразрывно, «сплошно»). ВРЕМЕННОСТЬ – изначально прерывна, атомистична, существует в «промежутке», между, «от и до».

2. Реляционная концепция времени трактует Время как «атрибут» взаимодействия сущего, как систему отношений между событиями, телами, состояниями и процессами, как их «условие», «следствие» и «форму существования», ВРЕМЯ – ЭТО ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ ВРЕМЕННОСТЕЙ. Оно присутствует только «в них и через них», а сами временности оказываются «носителями Времени», субстратными основаниями его существования. В свою очередь, Время выступает «хранилищем временностей», онтологическим и символическим «яблоком раздора» в бытийных столкновениях разнообразных временностей «за» свою преимущественную «долговременность».

3. Статическая концепция времени исходит из реального («одновременного») сосу-ществования во Времени «прошлого», «настоящего» и «будущего». В бытии ничего не про-исходит. В нем все «раз и навсегда», просто дано и предзадано, т.е. «всегда уже есть » - таково мировоззренческое кредо этой концепции. Она постулирует необходимость смотреть на время не «из Времени», а с позиций «божественного наблюдателя »: ИЗ ВЕЧНОСТИ, где прошлое, настоящее и будущее только «кажутся» разновременными, качественно своеобразными, самостоятельными образованиями. Однако это не так. Мир подобен киноленте, каждый кадр которой фиксирует нечто «уже существующее еще до того, как» увеличенным и искусственно выхваченным оно попадет на «экран» человеческого сознания и будет «провозглашено» в качестве чего-то «действительного», наделено характеристиками «ранее», «теперь» или «потом». Все существующее существует не во временном «сейчас», а в «Да Будет!» ВЕЧНОСТИ., т.е. в «ВЕЧНОМ НАСТОЯЩЕМ»