Акт третий

Та же гостиная Шторы подняты. Возле печки дремлет Г а н к а, закутанная в черный платок. Входит М е л я в бумазейной юбочке; в руках у нее булка и чашка с кофе. Она подбегает к

дверям, прислушивается и, вернувшись, наклоняется над Ганкой и ласково будит ее.

Я В Л Е Н И Е 1

М е л я, Г а н к а, затем Х е с я.

М е л я. Аннуся! Аннуся! Проснись!

Г а н к а. А? Что?..

М е л я. Проснись, моя бедная Аннуся!

Г а н к а. А… это вы, вельможная паненка. Я сейчас… за молоком…

М е л я. Нет-нет. Тебе не надо идти за молоком. Кухарка уже принесла. Я приготовила завтрак.

Г а н к а. А вельможная пани?

М е л я. Маме нездоровится, она лежит… Вот тебе немножечко кофе. Напейся. И съешь булку.

Г а н к а (вспоминая). А, да… да. Я позабыла, теперь уж знаю. (Принимается плакать.) Боже мой! Боже!

М е л я. Чего ты плачешь? Теперь все пойдет как нельзя лучше. Самое плохое позади. Мамуся знает уже обо всем. Она не позволяет, но ей придется уступить. А ты и Збышко должны быть тверды и постоянны, чтобы все победить своей любовью. Мама, сама будет растрогана.

Г а н к а. Пойду топить печи!

М е л я. Нет-нет, оставь. Лучше не вмешивая ни во что. А то как опять станешь служанкой, будет еще хуже. Сиди тут спокойно и жид, что будет.

Г а н к а. А белье осталось некатаное…

М е л я. Не беспокойся. Наймут горничную, и она за тебя все сделает. Ты теперь невеста Збышко и, значит, не должна топить печи. Пей кофе… моя золотая…

Г а н к а. Спасибо, паненка, я не могу. Мне после всего вчерашнего так нехорошо, что… (Сморкается.) О господи Иисусе!

М е л я (на корточках перед Ганкой). Моя Аннуся! Знаю, нелегко прейти через все это. Но ничего не поделаешь. Погоди, ты еще будешь очень счастлива со Збышко. Приоденешься, я натру тебе руки глицерином, научу красиво писать. И ты ничего не будешь делать.

Г а н к а. Э, да я с тоски умру от безделья…

М е л я. Но у тебя будут другие занятия. А затем ведь я постоянно буду с тобой. Замуж я не пойду, я ведь часто хвораю. А мама говорит, что для замужества надо иметь лошадиное здоровье. И вот что я тебе еще скажу… Ты что-то говорила о ребенке, чего я не пойму… Так если ты уже была замужем и боишься, что мужчины неохотно женятся на вдовах с детьми… то не бойся. Я сама займусь этим ребенком, сама его воспитаю. И свое приданое отдам ему… Все это я обдумала прошлой ночью. Я хотела пойти в монастырь… там тихо, и, знаешь, так приятно быть за высокими стенами в мае, когда звонят к заутрене. Но ведь и в миру можно наслаждаться тишиной. И лучше уж я посвящу свою жизнь тебе. На… ешь булку… ешь… Но зато ты будешь со мной очень добрая и будешь мне говорить: «Моя золотая, добрая, любимая Меля…». Ну… повтори…

Г а н к а. Что это вы, паненка… что вы…

М е л я. Говори мне Меля. А я тебя буду звать Аннуся.

Г а н к а. Да ведь я Ганка!

М е л я. Нет, ты жена Збышко, ты – Аннуся.

Х е с я (вбегает вприпрыжку, одна нога в чулке). Ну и дела!.. Скоро девять, а в доме тихо. Школа сегодня побоку… Ну и дела!

М е л я. Тише! Мамочка больна.

Х е с я. Сегодня в доме все больны. Никто не идет работать; конечно, кроме отца. (Ганке.) А ты что? А, невестка, belle soeur! Хи… хи… Мое вам нижайшее, у… чучело.

М е л я. Хеся, разве так можно?

Х е с я. А ты все приняла всерьез? Да это чистейшая комедия! Дурачество, и только… Ну и холодно здесь! Печка не топится. Вот что значит семейные бури! (Вдруг подсаживается к Ганке.) А ну-ка, скажи! Ты первая стала приставать к нему или он к тебе?

Г а н к а. Бога вы, паненка, не боитесь…

Х е с я. О! Ты выучилась уже всуе упоминать имя божье. А ведь еще не вошла в нашу семью. Хи-хи! Так ты, пугало, воображаешь, будто Збышко в самом деле женится на тебе?

Г а н к а плачет.

М е л я. Хеся, не огорчай ты ее.

Х е с я. Да нет же, нет. Я даже обещала быть на ее свадьбе дружкой и повести к алтарю очаровательную невесту… Смотри, Меля, как у меня ноги выросли со вчерашнего дня.

М е л я. Не простудись!

Я В Л Е Н И Е 2

Т е ж е и Д у л ь с к а я в капоте, бледная, с повязанной головой.

Д у л ь с к а я. Что тут происходит? Вы здесь? Не в школе?

Х е с я. Некому нас проводить.

Г а н к а. Я пойду.

Д у л ь с к а я. Ты? Проводить паненок? Ну-ну!.. Ступайте оденьтесь.

Х е с я. Школе сегодня крышка, мамуся.

Д у л ь с к а я. Да, все вверх дном. И это из-за…

М е л я (целует руку матери). Мамочка, золотая, прости их, не сердись! Они тебе всю жизнь…

Д у л ь с к а я. А ты не вмешивайся!

М е л я уходит.

Д у л ь с к а я (Ганке.) Ступай в чулан, куда мы убираем грязное белье. Сиди там и носа не высовывай, пока не позову. С кухаркой ни слова и ни с кем решительно, поняла? Твоя крестная Тадрахова – она два раза стирала у нас белье – все еще живет на улице святого Юзéфа?

Г а н к а. Да, вельможная пани.

Д у л ь с к а я. Хорошо. Ну иди.

Г а н к а идет на кухню.

(Хесе.) Ты отослала письмо тете?

Х е с я. Да. И сказала дворнику, пусть он передаст на словах, что мамуся просит тетю сейчас же прийти.

Дульская садится подавленная.

Мамуся, неужели Збышко женится на этой… этой?..

Д у л ь с к а я. Перестань!

Х е с я. Я тоже думаю, что это невозможно… Хотя бы из-за меня с Мелей. Разве после этого порядочный человек посватается ко мне или к Меле?

Д у л ь с к а я. Перестань.

Х е с я. Положим, Мели это не касается: она останется старой девой, но я…

Д у л ь с к а я. Слышишь, перестань, не то тебе влетит.

Х е с я. Но извините, мама… Не понимаю, как вы, мамочка, этого не замечали. Я давно все подглядела! Я…

Я В Л Е Н И Е 3

Т е ж е и З б ы ш к о, одетый для выхода.

З б ы ш к о. Где Ганка?.. Я спрашиваю, где Ганка?

Х е с я. Очаровательная Ламмермурская невеста кастрюли чистит.

З б ы ш к о. Смотрите, чтоб она больше не работала на кухне! Где сегодня Ганка спала?

Молчание.

Я спрашиваю, где спала Ганка?

Х е с я. На скамеечке возле печки, руки крестиком, а губки сердечком.

З б ы ш к о. Придется вам обходиться с ней по-иному. Я на минутку ухожу. А здесь надо будет навести порядок.

Х е с я (смеясь). Поставь, Збышко, в гостиной ложе под балдахином.

З б ы ш к о. Молчи!

Х е с я. А я не хочу, не хочу… Кэк-уок… Кэк-уок… (Делает несколько па.) Аннуся, невеста сладчайшая… девушка с устами, как малина…

З б ы ш к о. Убирайся… ты! (Уходит.)

Х е с я. Ужас! С тех пор как живу, не видала еще ничего подобного. (Прислушивается.) А, дворник на кухне… Сейчас узнаю. Только, мамочка, сомневаюсь придет ли тетя. Уж очень она вчера была раздражена. Будто индюшка…

Д у л ь с к а я. Ну иди, иди…

Х е с я уходит.

(Минутку сидит неподвижно. Прислушивается – выколачивают ковры, - срывается с места, бежит к окну и кричит совсем другим голосом.) Перестань… Перестань… выколачивать ковры во дворе!..

Возвращается Х е с я.

Х е с я. Тетя сказала, что сейчас придет.

Д у л ь с к а я. Ступай оденься.

Х е с я. А потом можно пойти погулять, а?

Д у л ь с к а я. Ну и ветер у тебя в голове! Такой скандал, а ты – гулять?

Х е с я. Ну… хорошо… хорошо… ухожу… (Убегает.)

Я В Л Е Н И Е 4

Д у л ь с к а я, п а н и Ю л ь я с е в и ч.

П а н и Ю л ь с е в и ч (входя). Вы меня звали, тетя?

Д у л ь с к а я. Да.

П а н и Ю л ь с е в и ч. Мне не следовало бы приходить после таких оскорблений. Но, когда ближний в беде, надо ему прощать. Что вам угодно, тетя?

Д у л ь с к а я (в припадке отчаяния). Смилуйся!.. Спасай! Избавь меня от этой напасти. Ведь такая женитьба навеки погубит Збышко. Как я буду смотреть людям в глаза?

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Тетушка… вы сами заварили кашу. Я советовала вам уволить Ганку.

Д у л ь с к а я. Но, когда я растолковала тебе, почему держу ее, ты согласилась, что так лучше. Я сделала это ради его пользы. Я видеть не могла, каким он стал шелопаем. И многие матери так поступают. Не я первая, не я последняя.

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Да, это так.

Д у л ь с к а я. Говори, как быть? Спасай! У тебя какая-то плутовская смекалка, ты что-нибудь да придумаешь… Прежде всего возьми эту Ганку к себе. Выбросить ее вон я не могу – ославит меня по всему городу. Ты последи за ней, чтобы она не распускала язык.

П а н и Ю л ь я с е в и ч. О нет! Нет-нет. Спасибо за такой подарок. С такими, как Ганка, всегда жди сюрприза. Но все же надо что-то предпринять. Нам самим это неприятно – мой муж не смог ужинать, когда узнал об этом. Есть у нее родня?

Д у л ь с к а я. У нее здесь только крестная мать. Прачка.

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Надо ее вызвать сюда.

Д у л ь с к а я. Я послала за ней кухарку.

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Не выведаем ли мы чего-нибудь об этой Ганке. Быть может, она уже там, в деревне, гуляла вовсю. И если Збышко узнает об этом… Но я убеждена, что Збышко выкинул эту штуку назло вам, тетя.

Д у л ь с к а я. Назло мне, матери? После этого имей детей! А я его растила! Сколько передряг я вынесла, когда пришлось добывать ему аттестат… И ведь я, ну… сумела-таки устроить Збышко на службу. А он… он… (Плачет.)

П а н и Ю л ь я с е в и ч (встает). Успокойтесь, тетя. Слезы не помогут. Надо действовать. Что говорит Ганка?

Д у л ь с к а я. А что она может говорить? Ничего.

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Счастье, что она, кажется, глупа. А не то она могла бы заупрямиться! Подмаслите ее хорошенько, тетя.

Д у л ь с к а я. Что?

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Уж я знаю, что говорю! Мух приманивают медом, а не уксусом.

Я В Л Е Н И Е 5

Т е ж е и Т а д р а х о в а.

Т а д р а х о в а (входя). Да святится имя господне!

Д у л ь с к а я (встает). А, это вы!.. (Пани Юльясевич.) Это прачка.

Т а д р а х о в а. Целую ручки вельможной пани хозяйке! Что, опять будет стирка?

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Тетя, позвольте я поговорю!.. Нет, моя дорогая, мы вызвали вас вовсе не за этим.

Т а д р а х о в а. Целую ручки.

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Дело касается Ганки.

Т а д р а х о в а. А…

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Послушайте, для Ганки у нас на примете отличный жених.

Д у л ь с к а я. Да что ты…

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Тетя, погодите… отличный жених. Он честный труженик, воспитанник тети. Но нам хотелось бы сначала убедиться в порядочности самой Ганки. Ведь в таком небольшом городе, сами знаете, пани Тадрахова, мало ли что…

Т а д р а х о в а. Ну да, ну… Как же, вельможные пани… понятно… дело обыкновенное.

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Так вот… о Ганке. Как она вела себя дома? Но говорите, Тадрахова, как под присягой, как на исповеди. Это очень важное дело.

Т а д р а х о в а. Значит… насчет Ганки? Ах, вельможная пани, девушка была – стеклышко. Царапинки, и той не было.

П а н и Ю л ь я с е в и ч. И вы поклянетесь в этом?

Т а д р а х о в а. Хоть святыми дарами. За нее, как за себя!

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Ну… а тот, как его… таможенный стражник?

Т а н д р а х о в а. Так это совсем другое дело. Он с нею обручился. Что до него, то, о!.. Там только денег нет, на хозяйство, что ли, и потому дело так тянется. Но все там и честно и порядочно. Сам ксендз мог бы это подтвердить.

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Ну, а здесь, в городе?

Т а д р ах о в а. А это… это вельможной пани хозяйке лучше знать… Ведь тут девушка как бы… под ее опекой…

Все молчат.

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Рюмочку водки, пани Тадрахова?

Т а д р а х о в а. Целую ручки вельможной пани… я зареклась пить водку! (Смеется.)

П а н и Ю л ь я с е в и ч (смеется). А наливки?

Т а д р а х о в а. Ну, пожалуй…

П а н и Ю л ь я с е в и ч (Дульской). Дай, Анеля, чего-нибудь сладкого.

Д у л ь с к а я уходит.

И вы, пани Тадрахова, думаете, что Ганка может с чистой совестью идти замуж за своего нового жениха?

Т а д р а х о в а. Прощения прошу, вельможная пани. Но если она ему нравится, то он, быть может, не будет слишком разборчив. Это ведь у господ всякие там причуды. Да и почем я знаю…

Д у л ь с к а я возвращается с рюмкой наливки и ставит ее перед Тардраховой.

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Пейте!

Т а д р а х о в а. Ручки целую, ручки целую. (Пьет.) Хи-хи-хи!

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Хорошо?

Т а д р а х о в а. Чего лучше!

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Значит…

Входит З б ы ш к о.

Я В Л Е Н И Е 6

Т е ж е и З б ы ш к о.

Т а д р а х о в а. Ручки целую вельможному пану, молодому хозяину… ручки целую.

З б ы ш к о. Погодите! Это вы относили как-то мой костюм портному?

Т а д р а х о в а. Я, вельможный пан. После недавней стирки.

З б ы ш к о. Вы – родственница Ганки?

Т а д р а х о в а. Ее крестная мать!

З б ы ш к о. До чего это кстати получается. Так знайте же, я женюсь на Ганке.

Т а д р а х о в а. Вы смеетесь надо мной, вельможный пан.

З б ы ш к о. Женюсь! (Смотрит на Дульскую.) Женюсь, и притом очень скоро. Я ходил справляться насчет бумаг и всего прочего. Где Ганку крестили? Надо поскорее достать ее метрику. Слышите? Словом, приходите завтра, все уладится. (Уходит к себе.)

Т а д р а х о в а. Во имя отца и сына… Либо вельможный молодой хозяин свихнулся, либо он уж очень благородный человек.

П а н и Ю л ь я с е в и ч. То есть как это?

Т а д р а х о в а. Простите, вельможная пани, но я не слепая. Я все знала. Достаточно было видеть, как Ганка осунулась. Она и по темным углам ревела и ко мне прибегала… Но я говорила ей: перестань реветь, пан – человек благородный, родители у него – прямо-таки святые люди, пан тебя обеспечит. Но, чтобы он женился, этого я…

Д у л ь с к а я. А вы думает, так я и позволила ему жениться?

Т а д р а х о в а. Боже сохрани! Без благословения мамуси к алтарю не пойдем. Но вы, вельможная пани хозяйка, не станете на дыбы, не будете против такого хорошего дела… Если молодой пан хочет, значит, бог его наставил не делать кривды сироте. Ведь все ее приданое была ее чистота. А теперь кто возьмет девушку, когда она не сможет прикрыть свой позор богатством? В наше время разве что еще деньгами можно отвести людям глаза.

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Да… вы правы… деньгами… А может, еще рюмочку? Анеля!

Д у л ь с к а я. Больше у меня нет.

П а н и Ю л ь я с е в и ч (отводит Дульскую в сторону). Тетя, не поступиться ли какой-нибудь суммой…

Д у л ь с к а я. Иисус-Мария! Все – денег, денег!

П а н и Ю л ь я с е в и ч. А без этого трудно!

Д у л ь с к а я. Ты, моя дорогая, поговори еще со Збышко, не послушается ли он тебя. Побойся бога, платить… Если он скажет, что не хочет, все уладится. Поговори ты с ним!

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Но знайте, это нелегкое дело. (Тадраховой.) Так вы говорите, деньги…

Т а д р а х о в а. Это главное, вельможная пани. Таков уж теперь свет. За сребреники одни Иуда продаст другого. И время же настало, ой, время! Ни корма у скотины, ни порядочности у людей.

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Это правда… Ну, мы с пани хозяйкой еще посоветуемся друг с другом.

Т а д р а х о в а. Это насчет Ганки? Какой же тут совет? Молодые хотят жениться. А вельможная пани, я думаю, не будет долго противиться. Бывает, и в графских домах женятся на простых. И опять же Ганка не какая-нибудь незаконная, не первая встречная – она из почтенной семьи, ничего, что каменщики.

Д у л ь с к а я. Пройдите на кухню и ждите. Мы вас позовем.

Т а д р а х о в а. Целую ручки пани хозяйке. Иду. В руки Иисусу Христу предаю крестницу мою. Целую ручки. Вам, мамуся, не следует идти наперекор. (Уходит.)

Я В Л Е Н И Е 7

Д у л ь с к а я, п а н и Ю л ь я с е в и ч, затем М е л я.

Д у л ь с к а я. Ты слышала? «Мамуся». Скоро же такая пани позволяет себе… Я задыхаюсь. Ну… ну…

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Поговорю со Збышко. Идите в свою комнату, тетя.

Д у л ь с к а я. Пожалей, сделай все, что только можно сделать… Скажи, что мы с Фелицианом этого не перенесем… Мы его лишим наследства… Ему не достанется и ломаного гроша… и…

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Хорошо… хорошо… знаю. Только оставьте меня, тетя, одну.

Д у л ь с к а я. Иду, иду… дорогая ты моя. Сделай, что только сможешь… А у меня уже нет сил! (Уходит.)

М е л я (на пороге). Тсс! Тсс! Тсс!

П а н и Ю л ь я с е в и ч. А! Чего тебе?

М е л я. Что мама, позволяет?

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Пожалуйста, Меля, ступай к себе и не показывайся здесь.

М е л я. АХ, что из этого выйдет? Боже! Боже! (Исчезает.)

Я В Л Е Н И Е 8

П а н и Ю л ь я с е в и ч, З б ы ш к о.

П а н и Ю л ь я с е в и ч (сначала колеблется, затем подходит к дверям комнаты Збышко). Збышко, выйди ко мне на минутку.

Голос Збышко из комнаты: «В чем дело?»

Ну выйди же. Мне входить к тебе неудобно. Для этого я слишком стара и… слишком еще молода.

Появляется З б ы ш к о.

З б ы ш к о (с порога). Что тебе нужно?

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Ну, не смотри на меня, как на врага. Как ты ни груб со мной, я тебе не враг. По-моему, ты даже будешь раз поговорить с кем-нибудь, у кого здравый рассудок и кто со стороны смотрит на то, что ты вытворяешь. Подойди же… Перестань метаться. Ведь можно обо всем спорить.

З б ы ш к о (входит в гостиную). Если о Ганке, то спорить тут нечего. Так будет – и все!

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Конечно. И не воображай себе, что я против твоего намерения. Если ты решил «исправлять» сделанное, то ты заслуживаешь только одобрения. Тетя хотела, чтобы я взяла к себе твою невесту… но…

З б ы ш к о. Что же?

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Я отговорила тетю.

З б ы ш к о. Почему?

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Да потому, что у меня есть муж, а ce n`est que le premier pas qui coûte*. Там, где нет нравственного чувства, как у такой девицы, не знаешь, чего и как…

З б ы ш к о. Ганка куда нравственнее, чем мы с тобой.

П а н и Ю л ь я с е в и ч (берет его под руку). Она этого не доказала. Под боком у твоей матери и сестер… Ты скажешь: дело обыкновенное! Но раз уж тебе захотелось, чтобы она стала твоей женой, то пусть хоть в этом она будет… не столь уж обыкновенной. Да ты и сам это чувствуешь, и тебя самого точит червячок. Ну-ну, не сердись!

З б ы ш к о. Это все, что ты хотела мне сказать?

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Погоди!.. Что-то нужно решить насчет Ганки. В прислуги она не пойдет. Пристроить ее куда-нибудь на квартиру – боже милостивый! – она, чего доброго, попадет в такую среду, в такое milieu, что это будет окончательное разложение и разврат… при ее задатка, проявившихся до брака… Быть может, отдать в ученье?.. Сомневаюсь, примут ли… да и мама едва ли пожелает держать ее у себя… Как быть?

З б ы ш к о молчит.

Разумеется, не может быть и речи о том, чтобы вас где-нибудь принимали в обществе.

З б ы ш к о. Наплевать мне на общество.

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Правильно. И мне тоже наплевать. Но… жить-то приходится в постоянных сношениях с ним.

З б ы ш к о. Наплевать мне и на эти сношения!..

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Конечно. Да только… вы тогда будете предоставлены самими себе. Я не знаю ее… но надо полагать, в ней много врожденной интеллигентности.

З б ы ш к о молчит.

Ты, конечно, будешь Ганку развивать. Значит, в духовном отношении можно ничего не опасаться. Остается материальная сторона.

З б ы ш к о. Это в моих руках.

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Это только так говорится. Но жалованья у тебя всего шестьдесят злотых. И уйма долгов. Исполнительный лист – на носу! Вас двое – значит, нужда. Ганка ничего не может заработать, разве только обслуживая свою семью… да и то… Ну, а ты привык швыряться деньгами, своими и чужими.

З б ы ш к а. Все будет так, как я сказал!

__________

*Только первый шаг труде, то есть «лиха беда – начало». (Франц.)

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Пусть. Но главное – деньги. А без них как прожить?.. Вечерами ты сможешь подрабатывать перепиской… Мой муж будет иногда давать бумаги на дом, и все же…

З б ы ш к о. Отстань!

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Давай-ка подсчитаем. Квартира, хотя бы только одна комната с кухней, - это уже двадцать пять, а то и тридцать злотых. На питание – гульден. Это нужда, но раз вы любите друг друга… Вот и жалованья нет. А где же на все остальное?

З б ы ш к о. Буду делать долги.

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Мать всем объявит – никто и гроша не даст. А родители, чего доброго, проживут еще лет тридцать. Будешь нищенствовать, долго, очень долго, но раз вы…

З б ы ш к о. Да оставь ты меня в покое!

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Боже милостивый! Если бы можно было приказать жизни: «Оставь меня в покое». Но она обвивает тебя, словно удав, и душит. Збышко! Посмотри мне в глаза. Ты жалеешь о том, что натворил?

З б ы ш к о. Пусти меня!

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Не пущу… Тут дело не только в сумасбродном поступке «назло матери»!

З б ы ш к о. Это не назло… Я хотел стереть в порошок нечто подлое и омерзительное, что кажется мне душой всех злых дел в этих стенах. Хотел схватиться с кем-то неуловимым и…

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Ты и схватился, показал клыки. А теперь приходится сдаться.

З б ы ш к о. И вовсе не приходится, не сдамся!

П а н и Ю л ь я с е в и ч. А у тебя хватит сел для постоянной борьбы?

З б ы ш к о молчит.

Ага, ты даже не отвечаешь. Ты уже весь опустошен. Тебя обессилила одна только ночь, а что говорить о всей жизни?

З б ы ш к о. Ах ты! Ты!..

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Что я? Тетя сказала, будто у меня плутовская смекалка. Да! Я примирилась с жизнью и беру то, что в ней поприятнее. Вот верх мудрости. Бороться? Дон-Кихот! Смешно! Впрочем, ты и сам сказала – протянем копытца.

З б ы ш к о. Ты умеешь будить во мне мещанина.

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Да он ни на минуту в тебе не засыпал. И ты с ним не тягайся. Это бесполезно. Чего ты хочешь от тети? Она тебя любит, дала тебе жизнь…

З б ы ш к о. Ха-ха! Я не просился на свет.

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Это фраза. Воспитала она тебя, на ее взгляд, наилучшим образом.

З б ы ш к о. «Наилучшим»… Страшно слушать, что ты говоришь.

П а н и Ю л ь я с е в и ч. На ее взгляд. И все это она делала из любви к тебе.

З б ы ш к о. Э!

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Нет, не «э»!.. Ведь это – мать! Так кА же, Збышко? Ну! Ну!

З б ы ш к о. Время еще не ушло.

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Нет-нет, в таких делах надо рубить с одного маху – раз! Увидишь, ты испытаешь огромное облегчение, когда покончишь с этим.

З б ы ш к о. Но как?

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Уж мы постараемся помочь делу.

З б ы ш к о. Будет скандал.

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Вот видишь! А ты говорил, что тебе нет дела до общества.

Молчание.

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Ну, так не женишься?

З б ы ш к о молчит.

И попросишь у матери прощенья?

З б ы ш к о. За что?

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Сделай это – ты очень ее оскорбил. Она больная… она бедная. (В сторону дверей.) Тетя!

З б ы ш к о. Ну… а с той ничего плохого не произойдет?

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Да что ты! Я беру это на себя… Тетя!

Входит Д у л ь с к а я.

Я В Л Е Н И Е 9

Т е ж е и Д у л ь с к а я.

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Тетя! Збышко берет свои слова назад. Он образумился… и просит у вас прощения, тетя.

Дульская плачет.

З б ы ш к о (подходит к матер, берет ее за руку). Простите меня, мама, за то, что… А, черт побери!.. Черт побери!

Д у л ь с к а я (пани Юльясевич). Ты видишь… он опять бранится.

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Ах, это пустяки! Это не имеет значения.

З б ы ш к о (в исступлении). Имеет, имеет значение!.. Имеет!

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Ты отступаешь?

З б ы ш к о. Нет… нет… Буду тем, кем я был! Может гордиться! Но как я теперь буду распутничать! Распутничать!

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Пока не женишься…. да, пока ты не женишься… на порядочной девушке из хорошего дома.

З б ы ш к о. Пока не женюсь на приданом на каменном доме, на черте, на дьяволе… (Бежит в свою комнату.)

Д у л ь с к а я. Боже мой, боже!

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Тетя, пусть он отбушует. Главное сделано. Теперь примемся за нее… Вы, тетя, даете мне cart blanche?

Д у л ь с к а я. Не понимаю!

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Тадрахова!

Входит Т а д р а х о в а.

Я В Л Е Н И Е 10

Т е ж е и Т а д р а х о в а.

Т а д р а х о в а. Ручки целую… я тут… я тут…

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Послушайте, Тадрахова, у нас большая перемена. Молодой пан не хочет жениться на Ганке.

Т а д р а х о в а. Как же так? Ведь он мне сам, честно так, сказал, что женится.

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Он раздумал.

Т а д р а х о в а Так… значит, словом скор, а делом не спор?

Д у л ь с к а я. С благословения матери.

Т а д р ах о в а. Это большое слова. Но это кривда для Ганки. Я принимала ее от ксендза при святом крещении. И в обиду ее не дам.

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Никто и не собирается обижать ее. Пани хозяйка – почтенная особа, и я думаю, что она немного… ну, даст Ганке.

Д у л ь с к а я (тихо). Полегче, слышишь?

Т а д р а х о в а молчит.

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Уж я там не знаю, сколько…

Т а д р а х о в а. Простите, вельможная пани, свят супружеский союз, а деньги – это совсем другое.

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Ну… пусть. Но хорошо ведь и это. Другая мать выгнала бы девушку, и делу конец. А тут еще о ней беспокоятся и хотят кое-что дать… Ну, Тадрахова, признайтесь, ведь мало таких людей на свете?

Т а д р а х о в а. Я всегда говорила, что это святые люди. Но кривда остается кривдой.

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Э, да вы же сами сказали, что деньги все покроют. Когда у Ганки будут на книжке деньги, никто и не подумает справляться об остальном.

Т а д р а х о в а. Пожалуй, что и так.

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Ну, а как вы думаете, сколько?

Т а д р а х о в а. Простите, вельможная пани, это жуе дело Ганки. Мне надо с ней поговорить.

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Ну, разумеется. Мы вам пришлем Ганку. Тетя, пойдемте.

Т а д р а х о в а. Целую. Вам ручки, вельможная пани.

Д у л ь с к а я уходит.

П а н и Ю л ь я с е в и ч. И знайте меру. Ведь пани Дульская делает это по доброте сердца, а не по принуждению. Понимаете?

Т а д р а х о в а. Да, но…

Появляется Г а н к а. П а н и Ю л ь я с е в и ч уходит.

Я В Л Е Н И Е 11

Т а д р а х о в а, Г а н к а.

Т а д р а х о в а (оглядывается вокруг). Поди, поди сюда…

Г а н к а. Здравствуйте.

Т а д р а х о в а. Ну и дела! Ну и дела!

Г а н к а. Вы уже знаете? Ну?..

Т а д р а х о в а. А как же, ведь хотел жениться!

Г а н к а. Э!

Т а д р а х о в а. теперь уже не хочет.

Г а н к а. А, чтоб ему… с его женитьбой! Какая мне в ней радость? Разве мне такой надобен муж? Глумятся надо мной со вчерашнего дня. Думают, он бог весть какое сокровище.

Т а д р а х о в а. Но все же это почетно.

Г а н к а. Э!

Т а д р а х о в а. И была бы ты пани домовладелица.

Г а н к а. Э!

Т а д р а х о в а. Нет, все-таки это лучше твоего стражника. Право, лучше.

Г а н к а. Это мое дело. Только бы мной никто не помыкал. Каждому своя честь дорога.

Т а д р а х о в а. Так ты не гонишься за тем, чтобы пан женился на тебе?

Г а н к а. Я уже сказала – на что мне такой бездельник… Обидели меня – и пусть!

Т а д р а х о в а. Но теперь они не хотят тебя обижать. И даже кое-что дать обещают.

Г а н к а (плачет). Оставьте меня в покое, крестная.

Т а д р а х о в а. Ну и дура ты, дура. ПО молодости лет не знаешь, что такое жизнь. С деньгами ты будешь сильна. Да чего ты ревешь? Ведь то пропало. А теперь как бы тебя на кривой не объехали.

Г а н к а (плачет). Крестная, оставьте меня в покое.

Т а д р а х о в а. Да разве ты милость от них принимаешь?.. Погоди, я с ними сама потолкую. И в обиду тебя не дам.

Г а н к а. Да оставьте вы меня, крестная, в покое!

Я В Л Е Н И Е 12

Т е ж е, Д у л ь с к а я, П а н и Ю л ь я с е в и ч.

П а н и Ю л ь я с е в и ч (входя). Ну как? Посоветовались? Поскорее, а то уж поздно. Время идти на рынок.

Т а д р а х о в а (резко). Извините, вельможная пани, вот что… Ганка говорит, что вельможный пан обещал на ней жениться.

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Пан пошутил. И сама Ганка не принимает это всерьез.

Т а д р а х о в а. Простите, вельможная пани, были свидетели.

Д у л ь с к а я. Кто?

Т а д р а х о в а. Да вы же сами, вельможная пани хозяйка.

Д у л ь с к а я. Это низость!

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Погодите, погодите. О женитьбе теперь не может быть и речи. Повторяю, пан пошутил. Ганка отлично знала, на что она идет.

Т а д р а х о в а. Я за нее, как за себя…

П а н и Ю л ь я с е в и ч. А если тетя из милости хочет что-то для нее сделать, то вы должны быть благодарны… И я думаю…

Д у л ь с к а я (тихо). Не торопись.

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Ну… несколько десятков крон…

Г а н к а (вдруг бросается к столу и дерзко становится между ними). Я буду говорить!..

Т а д р а х о в а. Аннуся, погоди!.. Я…

Г а н к а. Оставьте меня, крестная, в покое. Если они думают, что можно расплатиться со мной за все зло, пусть платят.

Д у л ь с к а я. Смотрите, как она обнаглела.

Г а н к а. Ах так!.. Тогда платите… платите. А нет, пойдем, крестная, и без того заплатят. Есть еще суды, найдем мы на них управу! И я присягну…

Д у л ь с к а я. Иисусе-Мария! Этого еще недоставало!

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Постой, где у тебя совесть?

Г а н к а. О! А где совесть у тех, кто со мной так поступил? А не было совести – пусть платят!

Т а д р а х о в а. Да ты не кричи, Ганка!

Г а н к а. Не мешайте, крестная! Я сама за себя заступлюсь. А Ягуся Вайдувна разве не выиграла дело в суде? Что? Если со мной обошлись без совести, то я и совеститься перестану.

Д у л ь с к а я (пани Юльясевич). Ради бога, дай ей сколько захочет, но не доводи до скандала.

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Сколько ты хочешь?

Г а н к а. Давайте тысячу крон!

Д у л ь с к а я. Что?

Г а н к а. Тысячу крон!

Молчание.

П а н и Ю л ь я с е в и ч (тихо). Тетя, дайте, не то будет бут скандал.

Д у л ь с к а я. Боже милосердный! (Ганке.) Что же, ты шкуру с меня содрать хочешь?

Г а н к а. А меня в этом доме не лишили моего доброго имени? Я просила отпустить меня! Пойдемте, крестная!

Д у л ь с к а я. Погодите… Но вам придется дать подписку в том, что вы ничего больше не станете с нас требовать и что вы удовлетворены.

Г а н к а (угрюмо). Я дам подписку.

Д у л ь с к а я. И ты никогда не будешь приставать к нам?

Г а н к а. Я – никогда. Но как о н о поступит, когда вырастет, - это дело его и божье.

Д у л ь с к а я. До того времени я не доживу. Пойдемте!

Т а д р а х о в а, Г а н к а, Д у л ь с к а я идут в спальню Дульских.

Входит М е л я.

Я В Л Е Н И Е 13

П а н и Ю л ь я с е в и ч, М е л я.

М е л я. Тетя!

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Чего тебе?

М е л я. Тетя, что здесь происходит? Хеся все время подслушивает и так смеется… Что тут?

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Ничего… Все в порядке.

М е л я. Слава богу!

П а н и Ю л ь я с е в и ч уходит в спальню и вскоре возвращается с Г а н к о й,

Т а д р а х о в о й, Д у л ь с к о й.

Я В Л Е Н И Е 14

Г а н к а, Т а д р а х о в а, Д у л ь с к а я, п а н и Ю л ь я с е в и ч, потом Х е с я, М е л я.

Д у л ь с к а я. А теперь забирай свои вещи – и сию же минуту вон!

Т а д р а х о в а. Уходим, пани, уходим. Целуем ручки.

Г а н к а. Идите, крестная, чего вы все кланяетесь?

Г а н к а, Т а д р а х о в а уходят.

Д у л ь с к а я. Ах! (Падает на кушетку.) Иисусе-Мария! Какой день! Ну!.. Я еле жива… Ужасно, ведь что пришлось перенести – тысяча крон!

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Сами вы, тетя, видели – нож был приставлен к горлу.

Д у л ь с к а я. Да! Да!

П а н и Ю л ь я с е в и ч. До свиданья, тетя. Я ухожу домой. От всего этого и у меня разболелась голова. Но… тетя, вы не сдадите нам теперь квартиру?

Д у л ь с к а я. Ни за что!.. У меня, моя дорогая, дом тихий… И затем, едва ли вы будете платить. А мне теперь надо вернуть себе с лихвой все, что у меня вырвали из рук.

П а н и Ю л ь я с е в и ч. Ничто вас, тетя, не научит…

Д у л ь с к а я (спесиво). Кто же это будет меня учить и чему? Я сама, слава богу, знаю, как мне быть.

П а н и Ю л ь я с е в и ч, пожав плечами, уходит.

(Бежит к комнате Збышко.) Збышко, на службу! (Подбегает к комнате девочек.) Хеся, сотри пыль!.. Меля, гаммы!.. (Несется к дверям своей спальни.) Фелициан… в контору!

Вбегает Х е с я.

Д у л ь с к а я. Живо, Меля!

Входит М е л я.

Открывай рояль… Ну, снова можно будет зажить по-божески. (Уходит.)

Г а н к а, Т а д р а х о в а тащат сундучок через переднюю. М е л я бежит к ним.

М е л я. Аннуся! Аннуся! Куда ты идешь! Ты совсем уходишь?

Г а н к а. Низко вам кланяюсь, паненка… Только вы одна здесь хорошая. Желаю вам счастья… а остальных пусть… (Грозный жест рукой.)

М е л я (бежит к комнате Збышко). Збышко! Ганка уходит от нас! Заперся… Збышко!

Х е с я. Меля, ты с ума сошла!

Слышно, как за ушедшими тяжело захлопнулась дверь.

М е л я. Збышко, мама выбрасывает ее вон! Куда она пошла? Заплаканная…

Х е с я (катается по полу, смеется). А я знаю! А я знаю!

М е л я. Хеся, не смейся… Тут случилось что-то очень злое… Да она еще утопится!

Х е с я (кувыркается по полу). Она не утопится! Получила тысячу крон и выйдет замуж за своего деревенского жениха.

М е л я (с каким-то трагическим отчаянием). Тише, Хеся! Тише! Не смейся, Хеся!

Х е с я. Она получила тысячу крон и выйдет за своего стражника!

З а н а в е с