Глава 8. После катастрофически—тренировочного сеанса, я познала настоящий вкус страха, я вздрагивала каждый раз

КЭТИ

После катастрофически—тренировочного сеанса, я познала настоящий вкус страха, я вздрагивала каждый раз, когда кто-то проходил мимо моей двери. Мое сердце болезненно колотилось, до тех пор, пока не утихал звук шагов, и когда дверь, наконец, открылась, являя Арчера с моей вечерней порцией еды, меня чуть не вырвало.

Аппетита у меня не было.
Той ночью я не смогла уснуть.

Каждый раз, когда я закрывала глаза, все, что я могла себе представить — это Мо, стоящую передо мной, и более чем готовую любым способом надрать мне задницу. Глубокая пустота, которая затемняла ее глаза, быстро переросла в решительность. Мое избиение могло бы не быть таким жестоким, если бы я сражалась в ответ, но я не делала этого. Сражаться с ней было бы неправильно.

На следующее утро, когда дверь открылась, я поспала всего несколько часов. Это был Арчер, в своей молчаливой манере, он жестом показал мне следовать за ним.

Несмотря на боль в животе, у меня не было другого выхода, кроме как идти за ним, куда бы он меня ни вел. Когда мы на лифте доехали до нужного этажа, на котором размещались учебные комнаты, тошнота усилилась. От меня потребовалось очень много усилий, чтобы сделать шаг из лифта и изо всех сил не схватиться за одну из решеток.

Но он провел меня мимо комнаты, где мы были прежде, через двойные двери, затем дальше по коридору, где мы прошли через другую пару дверей.

— Куда мы идем?

Он не отвечал, пока мы не остановились около стальной двери, которая которая состояла из огромного количество оникса и алмазов. — Есть кое-что, что сержант Дашер хочет, чтобы ты увидела.

Я могла только воображать, что находилось за дверью.

Он приложил свой указательный палец к кнопке безопасности, и свет переключился с красного на зеленый. Последовали механические щелчки. Я задержала дыхание, когда открылась дверь.

Внутри комната освещалась единственной тусклой лампочкой. Здесь не было стульев или столов. Справа находилось широкое зеркало во всю длину стены.

— Что это? — спросила я.

— Кое-что, что ты должна увидеть, — сказал сержант Дашер позади нас, заставив меня подпрыгнуть и обернуться вокруг. Откуда, черт возьми, он пришел? — Кое-что, что, я надеюсь, гарантирует, что у нас не будет повторения нашей последней тренировки.

Я скрестила руки и подняла подбородок. — Нет ничего, что вы можете показать мне, чтобы изменить это. Я не собираюсь сражаться с другими гибридами.

Выражение лица Дашера осталось прежним. — Как я уже объяснял, мы должны удостовериться, что ты стабильна. Это является целью тех тренировочных сеансов. Причина, почему мы должны удостовериться, что ты сильная и сумеешь использовать Источник, находится за этим зеркалом.

Смутившись, я взглянула назад на Арчера. Он стоял возле двери с лицом затененным беретом. — Что на другой стороне?
— Правда, — ответил Дашер.

Я закашлялась от смеха, что заставило царапины на моем лице жечься. — Тогда у вас комната полная бредовых офицеров на другой стороне.

Его взгляд был так же сух, как песок, когда он потянулся, щелкнув выключателем вдоль стены.
Неожиданно вспыхнул свет, но он исходил из-за зеркала. Это было одностороннее зеркало, как в полицейских участках, и комната не была пустой.

Мое сердце ударилось о грудь, когда я шагнула вперед. — Что…?

На другой стороне находился мужчина, сидящий на стуле, и отнюдь добровольно. Полосы оникса покрывали его запястья и лодыжки. Копна светло-русых волос закрывала его лоб, он медленно поднял голову.
Он был Лаксеном.

Угловатая красота выдавала его, как и яркие зеленые глаза — глаза, которые так сильно напомнили мне Дэймона, что боль пронзила мою грудь и отправила шар эмоций прямо в горло.

— Он может... может нас видеть? — спросила я. Казалось, что так и есть. Глаза Лаксена были сфокусированы та том месте, где стояла я.

— Нет.
Дашер двинулся вперед, направляясь к зеркалу. Маленькая коробочка интеркома находилась на расстояние вытянутой руки.
Боль исказила красивое лицо мужчины. Вены вздымались на его шее, а грудь поднималась от прерывистого дыхания. — Я знаю, что вы там.

Я резко посмотрела на Дашера. — Вы уверены, что он не может нас видеть?
Он кивнул.

Неохотно я перевела взгляд обратно к зеркалу. Лаксен был в поту и дрожал. — Ему... ему больно. Это так неправильно. Это полная...

— Вы не знаете, кто сидит на противоположной стороне стекла, Мисс Шварц.
Он слегка ударил по кнопке интеркома. — Здравствуй, Шон.

Губы Лаксена изогнулись в сторону. — Меня зовут не Шон.

— Это имя много лет было твоим.
Дашер покачал головой. — Он предпочитает называться своим истинным именем. Как ты знаешь, это то, что мы не можем произнести.

— С кем ты разговариваешь? — потребовал Шон. Его взгляд остановился там, где стояла я. — Еще один человек? Или даже лучше? Отвратительный долбанный гибрид?

Я ахнула, прежде чем смогла остановить себя. Не из-за того, что он сказал, а из-за отвращения и ненависти, которые сочились из каждого его слова.
— Шон тот, кого ты бы назвала террористом, — сказал сержант, и Лаксен в другой комнате усмехнулся. — Он принадлежал к ячейке, которую мы контролировали в течение пары лет. Они планировали вывести из строя Мост «Золотых Ворот» во время часа пика. Сотни жизней...

— Тысячи жизней, — вмешался Шон, его зеленые глаза светились. — Мы бы убили тысячи. И после этого мы бы...

— Но вы не сделали этого, — улыбнулся Дашер, и мой желудок упал вниз. Вероятно, это была первая настоящая улыбка, которую я видела от этого человека. — Мы остановили вас.
Он взглянул на меня через плечо. — Он единственный, кого мы смогли доставить сюда живым.

Шон резко рассмеялся. — Вы могли остановить меня, но вы ничего не добились, вы простодушные обезьяны. Мы лучшие. Человечество ничто по сравнению с нами. Вот увидите. Вы копаете собственные могилы, и вы не можете остановить того, что надвигается. Все вы...

Дашер выключил интерком, оборвав его тираду. — Я слышал это уже много раз.
Он повернулся ко мне, наклонив голову на бок. — Это то, с чем мы имеем дело. Лаксен в той комнате хочет убить людей. Существует много таких, как он. Вот почему мы вынуждены делать то, что делаем.

Я молча таращилась на Лаксена, пока мой мозг медленно переваривал то, чему я только что стала свидетелем. Интерком был выключен, но рот мужчины все еще двигался, кровавая ненависть сочилась из его губ. Слепая враждебность всех террористов, не важно кем или чем они являлись, была высечена на его лице.

— Ты понимаешь? — спросил сержант, привлекая мое внимание.

Обернув руки вокруг талии, я медленно покачала головой. — Вы не можете вынести приговор целой расе, основываясь на нескольких индивидуумах.
Слова были пустыми для меня.

— Верно, — тихо согласился Дашер. — Но так было бы только в том случае, если бы мы имели дело с людьми. Мы не можем придерживаться той же морали в отношение этих существ. И поверь, когда я говорю тебе, что они не держат нас за своих.

Часы превратились в дни. Дни, возможно, в недели, но на самом деле я не могла быть уверена. Теперь я поняла, почему Доусон не мог следить за временем.

Здесь все смешалось, и я не могла вспомнить последний раз, когда я видела солнце или ночное небо. Мне не подавали завтрак, как в первый день, когда я очнулась, что сбило мне время суток, единственное, что я знала — прошло сорок восемь часов, когда меня отвели к Доктору Росу, чтобы сдать кровь. Я видела его около пяти раз, может даже больше.

Я потеряла счет.
Я потеряла множество вещей. Или мне это казалось. Вес. Способность улыбаться или смеяться. Слезы. Единственная вещь, которая у меня осталась — гнев, и каждый раз, когда я встречалась с Мо или другим гибридом, я не знала — даже не заботилась узнать, для чего мы должны делать это — мой гнев и разочарование поднимались все выше. Меня удивляло, что я все еще могла чувствовать так много.

Но пока я еще не сдалась. Я не сражалась в ответ во время всех стресс—тестов. Это было моим единственным способом контроля.

Я отказывалась бороться с ними — чтобы избить или потенциально убить их, если бы ситуация вышла из-под контроля. Это было как реальная, хоть и путаная версия «Голодных игр».

Голодные игры для инопланетных гибридов.

Я начала улыбаться, но поморщилась, когда улыбка натянула рану на моей губе. Возможно, я отказывалась идти на них Терминатором, но другие гибриды все равно участвовали в этом. Настолько, что некоторые из них разговаривали, пока надирали мне задницу.

Они говорили, что мне нужно сражаться, что мне нужно быть готовой к тому дню, когда другие Лаксены придут и с теми, кто уже находился здесь. Очевидно, это было то, во что они искренне верили, в то, что Лаксены были настоящими злодеями.

Возможно, они пили Кулэйд, но я нет. Даже при этом существовала крохотная часть меня, которую интересовало, как Дедал мог контролировать столь многих, если в том, что они говорили, не было некоторой правды?

И, кроме того, был Шон, Лаксен, который хотел убить тысячи людей. Если верить Дашеру, существовало чертовски много, таких как он, кто только и ждал, чтобы захватить Землю. Но даже думать о том, что Дэймон или Ди или даже Эш были частью чего-то такого... я не могла поверить в это.

Заставив глаза открыться, я увидела то же самое, что видела всегда, после того, как меня вытаскивали из учебных комнат и помещали — в основном без сознания — в мою камеру. Белый потолок с маленькими черными точками — смесь оникса и алмазов.
Господи, я ненавидела эти точки.

Я сделала глубокий вдох и закричала, немедленно пожелав, чтобы я не делала этого. Острая боль пульсировала в ребрах от крепкого удара Мо. Все мое тело болело. Во мне не было ни единой частички, которая осталась бы не поврежденной.

Движение в дальнем углу моей камеры возле двери, привлекло мое внимание. Медленно и болезненно я повернула голову.

Там стоял Арчер с холщовым пакетом в руке. — Я уже начал беспокоиться.
Я прочистила горло, а потом, сморщившись, разжала челюсти. — Почему?

Он подошел вперед, берет, как всегда, скрывал его глаза. — Ты была без сознания в течение всего этого времени, самого долгого пока.

Я повернула голову назад к потолку. Я не осознавала, что он следил за тем, как мне надирали задницу. Его не было здесь в другие разы, когда я приходила в себя. Так же как и Блэйка. Я не видела эту задницу некоторое время, и я не была уверена, находился ли он все еще здесь.

Я сделала медленный, длинный вдох. Как это ни грустно, когда я приходила в себя, я скучала по моментам забвения. Оно не было всегда только черным, огромным небытием. Иногда я грезила о Дэймоне, и когда я была в сознании, я цеплялась за эти слабые образы, которые, казалось, распадались и блекли, как только я открывала глаза.

Арчер сел на край кровати, и мои глаза захлопали, открываясь. Больные мышцы напряглись. Несмотря на то, что он доказал, что не такой плохой, принимая все во внимание, я не доверяла никому.

Он поднял пакет. — Это просто лед. Ты можешь воспользоваться им.
Я с опаской посмотрела на него. — Я не знаю... Я не знаю, на что это похоже.

— Твое лицо? — спросил он, поглаживая сверток. — Оно не выглядит привлекательным.
Оно и не ощущается привлекательным. Игнорируя пульсацию в плече, я попыталась вытащить руку из-под одеяла. — Я могу сделать это.

— Не похоже, что ты можешь поднять палец. Просто не двигайся. И не разговаривай.

Я не была уверена, должна ли была обидеться на ту часть, что была о «не говорить», но потом он прижал сверток со льдом к моей щеке, заставляя меня сделать резкий вдох.

— Они могли бы доставить одного из Лаксенов, чтобы исцелить тебя, но твой отказ сражаться не облегчает твою задачу, — он нажал на сверток со льдом, и я вздрогнула. — Постарайся запомнить, когда в следующий раз пойдешь в учебные комнаты.

Я нахмурилась, но боль вновь пронзила меня. — О, как будто это моя вина.

Он покачал головой. — Этого я не говорил.

— Сражаться с ними неправильно, — сказала я спустя несколько секунд. — Я не собираюсь самоликвидироваться.
Или, по крайней мере, я надеялась, что не собираюсь. — Заставлять их делать это... бесчеловечно. И я не буду...

— Будешь, — просто сказал он. — Ты не отличаешься от них.

— Не отличаюсь.
Я начала садиться, но он пригвоздил меня взглядом, который заставил меня осесть обратно. — Мо даже не кажется человеком больше. Никто из них не кажется. Они как роботы.

— Они обучены.

— Обучены? — я зашипела, когда он переместил лед на мой подбородок. — Они бездумны...

— Не важно, какие они. Ты продолжишь делать это? Не будешь сражаться в ответ, не дашь сержанту Дашеру то, чего он хочет, ты собираешься продолжать быть человеческой боксерской грушей? И что это решает? Однажды один из гибридов убьет тебя.
Он понизил голос, до такой степени, что мне стало интересно, могли ли микрофоны уловить его. — И что случится с тем, кто изменил тебя? Он умрет, Кэти.

Давление стиснуло мою грудь, и совершенно другой вид боли всплыл на поверхность. На этот раз, я увидела Дэймона в своей голове — эту вездесущую, приводящую в ярость улыбку на его выразительном лице — и я скучала по нему так сильно, что огонь полз вверх по моему горлу. Мои руки сжались под одеялом, словно дыра открылась в моей груди.

Несколько минут прошло в тишине, и пока я лежала там, уставившись на его коричнево-белые, одетые в камуфляж плечи, я думала что сказать, чтобы изгнать из себя пустоту, и, наконец, я придумала кое-что.
— Могу я задать тебе вопрос?

— Тебе, вероятно, не нужно больше говорить, — он переложил пакет со льдом в другую руку.

Я проигнорировала это, потому что была практически уверена, что сойду с ума, если продолжу молчать. — Существуют ли на самом деле Лаксены, которые хотят захватить власть? Другие, такие как Шон?

Он не ответил.
Закрыв глаза, я испустила усталый вздох. — Простой ответит на вопрос убьет тебя?

Прошло несколько секунд. — Того факта, что ты просто задаешь вопрос — достаточно.
Это означает да?

— Есть хорошие люди и плохие люди, Кэти?
Я подумала, что-то, как он говорит «люди» странно. — Да, но это другое.

— Другое?
Когда ледяной сверток опустился на мою щеку снова, не было прошлой боли. — Я так думаю.

— Потому что люди слабее? Не забывай, что люди имеют доступ к оружию массового поражения, так же как и Лаксены. Ты действительно думаешь, что Лаксены не знают, что здесь происходит? — тихо спросил он, и я замерла.

— Что есть те, кто ради собственной выгоды поддерживают то, что делает Дедал, пока другие боятся потерять ту жизнь, которую они построили здесь? Ты действительно хочешь получить ответ на свой вопрос?

— Да, — прошептала я, но я лгала. Часть меня не хотела знать.

Арчер снова передвинул пакет со льдом. — Есть Лаксены, которые хотят захватить власть, Кэти. Существует угроза, и если этот день придет, когда Лаксены должны будут выбирать сторону, на чью сторону они встанут? Кого выберешь ты?

ДЭЙМОН

Меня отделяло примерно десять секунд от того, чтобы схватить кого-нибудь за шею.

Кто знал, сколько прошло дней с тех пор, как Нэнси организовала небольшую встречу с приветствием на Маунт Везер? Пара? Неделя или больше? Черт меня побери, если я знал. Я понятия не имел, какое было время суток или сколько времени прошло.

После того, как они провели меня внутрь, Нэнси исчезла, и на меня свалилась целая куча идиотского дерьма — проверка, анализ крови, медосмотр, и самый тупой допрос по эту сторону Голубого Хребта. Я прошел через все, только чтобы ускорить процесс, но после этого совсем ничего не произошло.

Я был спрятан в комнате — вероятно, такой же, как та, в которой когда-то содержалась задница Доусона — разъяряясь все больше с каждой секундой. Тем не менее, я мог принять свою истинную форму, но единственная польза, которую она приносила, это освещала комнату, когда было темно. Не очень полезно.

Вышагивая вдоль клетки, я в тысячный раз не мог не задаться вопросом, делала ли Кэти тоже самое в другом месте. Я не чувствовал ее, но, казалось, сверхъестественная связь между нами работала только тогда, когда мы были рядом. Все еще был шанс, маленький лучик надежды, что она находилась на Маунт Везер.

Кто знал, сколько было времени, когда дверь в мою комнату отворилась и трое солдат жестом указали мне выйти. Я пронесся мимо них, оскалившись, когда тот, которого я толкнул в плечо, пробормотал ругательство.

— Что? — потребовал я, обращаясь к охраннику, готовый к борьбе. — У тебя проблемы?

Парень усмехнулся. — Двигай дальше.

Один из них, храбрая душа, ткнул меня в плечо. Я перевел на него свирепый взгляд, и он отшатнулся назад. — Я так не думаю.

С этим трое коммандосов сопроводили меня вниз по коридору, который был почти идентичен тому, что вел к комнате, где мы нашли Бет.

На лифте мы спустились на пару этажей, после чего вышли в другой коридор, заполненный разнообразными военным персоналом, часть из них была в униформе, другая в костюмах. Все они освобождали для нашей счастливой группы широкое пространство.

Мое и без того несуществующее терпение было на пределе, когда мы остановились перед двумя темными, сияющими двойными дверями. Я чувствовал, что они оснащены ониксом.

Командос сделал какое-то таинственное дерьмо с панелью управления, и дверь открылась, являя длинный прямоугольный стол. Комната не была пуста. О, нет. Внутри находилась моя любимая персона.

Нэнси Хашер сидела во главе стола, руки сложены перед ней, а волосы стянуты сзади в тугой хвост. — Здравствуй, Дэймон.

Я был совсем не в настроение для этой фигни. — О, ты все еще здесь, спустя столько времени? Я думал, ты просто бросила меня тут.
— Я никогда не бросала тебя, Дэймон. Ты слишком ценен.

— Это я знаю.
Я сел без приглашения и откинулся назад, сложив руки. Солдаты закрыли двери и встали на охрану перед ними. Я стрельнул в них пренебрежительным взглядом, прежде чем повернуться к Нэнси. — Что? Сегодня никаких анализов крови и осмотров? Никакого бесконечного потока глупых вопросов?

Нэнси явно приложила усилие, чтобы удержать хладнокровное лицо. Я молился любому Богу, который только был, что я нажал каждую кнопку, которая была у этой женщины. — Нет. Больше нет необходимости в этом. Мы получили то, что нам было нужно.

— И что это?

Один из ее пальцев поднялся вверх, а потом опустился.
— Ты думаешь, что знаешь, что Дедал пытаются сделать. Или, по крайней мере, у тебя есть предположения.

— Честно говоря, я понятия не имею, что ваша маленькая группа уродов делает.

— Не имеешь? — одна из ее тонких бровей приподнялась.

— Нет, — сказал я.

Ее улыбка стала шире. — Знаешь, что я думаю, Дэймон? В тебе много блефа. Острый язык и мышцы, чтобы поддержать его, но в действительности ты не управляешь ситуацией, и в глубине души ты знаешь это. Так что продолжай работать языком. Я нахожу это забавным.

Мои челюсти сжались. — Я живу, чтобы развлекать тебя.

— Что же, приятно знать, и поскольку теперь это мы прояснили, мы можем двигаться дальше?
Когда я кивнул, ее злобный взгляд заострился. — Прежде всего, я хочу, чтобы ты понял, если ты станешь представлять угрозу для меня или для кого-то еще, у нас есть оружие, которое я не хотела бы использовать на тебе, но использую.

— Уверен, ты бы не хотела сделать это.

— Да. Здесь ИЭС оружие, Дэймон. Знаешь, что это означает? Импульсный Энергетический Снаряд. Он разрушает электронные и световые волны до катастрофического уровня. Один выстрел опасен для твоего вида. Мне очень не хотелось бы потерять тебя. Или Кэти. Понимаешь, о чем я говорю?

Я знаю, у тебя есть свои предположения, когда дело доходит до Дедал, но мы надеемся изменить их в ходе твоего пребывания с нами.
— Хм, мои предположения? О, ты ссылаешься на то время, когда ты и твои миньоны привели меня к убеждению, что мой брат мертв?

Нэнси даже не моргнула. — Дедал задержали твоего брата и его девушку из-за того, что Доусон сделал с ней — ради их же безопасности. Я знаю, что ты не веришь в это, и то не моя проблема. Есть причина, почему Лаксенам запрещается исцелять людей. Последствия подобных действий многочисленны, и в большинстве случаев приводит к нестабильным изменениям ДНК в человеческом организме, особенно в неконтролируемых условиях.

На это я склонил голову, вспомнив, что случилось с Кариссой. — Что это должно значить?

— Даже если люди переживают мутацию с нашей помощью, все еще остается шанс, что эти мутации нестабильны.

— С вашей помощью?
Я холодно рассмеялся. — Экспериментирование над людьми с Бог знает чем, это то, что помогает им?
Она кивнула. — Или так или позволить Кэти умереть. Это то, что случилось бы.

Я замер, мой пульс подскочил.

— Иногда мутации угасают. Иногда они их убивают. Иногда они держатся, и тогда люди погибают от стресса. Но иногда они держатся отлично. Мы должны определиться с этим, потому что мы не можем позволить нестабильным гибридам попасть в общество.

Гнев промчался по мне, как грузовой поезд. — Ты заставляешь это звучать так, словно вы делаете миру одолжение.

— Мы это и делаем.
Она отклонилась назад, скользя руками по столу. — Мы обучаем Лаксенов и гибридов, стараемся вылечить заболевания. Мы останавливаем потенциально опасных гибридов от причинения вреда невинным людям.

— Кэт не опасна, — выдавил я.
Нэнси наклонила голову на бок. — Это еще не известно, правда в том, что ее никогда не тестировали, и это то, что мы делаем сейчас.

Очень медленно я наклонился вперед, комната приобрела белый блеск. — И что это означает?
Нэнси подняла руку, удерживая трех марионеток возле двери.
— Кэт доказала, что проявляет признаки неконтролируемого гнева, что является отличительным признаком нестабильности гибрида.

— Правда? Кэт зла? Не может ли это быть из-за того, что вы держите ее в плену?
На вкус слова ощущались как кислота.

— Она напала на нескольких членов моей команды.

Улыбка растянулась на моем лице. Это моя девочка. — Так жаль слышать это.

— Так же как и мне. У нас имеется столько надежд, когда речь идет о вас двоих. То, как вы работает вместе? Это идеальный симбиоз. Очень мало кто из Лаксенов и людей достигал этого. Большая часть мутаций действует на людей подобно паразиту.
Она сложила руки, натянув свой скучный коричневый пиджак. — Вы можете значить так много для того, чего мы пытаемся достичь.

— По части излечения болезней и спасения невинных людей?
Я фыркнул. — И это все? Ты, правда, думаешь, что я тупой?

— Нет. Думаю, что ты наоборот далек от тупости.
Нэнси выдохнула через нос, наклонившись вперед и положив свои руки на темно—серый стол. — Цель Дедал — изменить путь человеческой эволюции. Порой для этого требуются радикальные методы, но результаты стоят каждой капли крови, струйки пота и слез.

— Пока это не ваши кровь, пот и слезы.

— О, я отдала все это, Дэймон.
Она расцвела. — Что если я сказала бы тебе, что мы не можем искоренить некоторые из наиболее опасных болезней, но мы можем остановить войны до того, как они начнутся?

Вот оно, осознал я. — Как вы будете сделать это?

— Думаешь, какие-нибудь страны захотят сражаться с армией гибридов? — Она склонила голову. — Зная, на что способен тот, кто успешно мутировал?

Часть меня испытывала отвращение от подтекста. Другая половина была просто обозлена. — Создавать гибридов так, чтобы они могли сражаться в глупых войнах и умирать? Вы мучили моего брата ради этого?

— Ты говоришь «мучили», я говорю «мотивировали».
Итак, это был один из тех моментов моей жизни, когда я действительно хотел впечатать кого-то в стену. И, думаю, она знала об этом.

— Давай ближе к делу, Дэймон. Нам нужна твоя помощь — твоя готовность. Если для нас все пойдет гладко, то и для тебя тоже. Что нужно еще, чтобы прийти к соглашению?

Ничто в этом мире не заставило бы меня обдумывать это. Это шло против природы, именно настолько это было неправильным. Но я нуждался в торге, и когда дошло до этого, неважно, чего хотели Дедал, чего хотел Люк, была одна вещь, которая имела значение. — Есть только одна вещь, которую я хочу.

— И что это?
— Я хочу увидеть Кэти.

Улыбка Нэнси не угасла. — И что ты готов сделать, чтобы добиться своего?

— Всё, — без колебаний сказал я и именно это имел в виду. — Я сделаю что угодно, но сначала я хочу увидеть Кэт, и я хочу видеть ее сейчас.
Расчетливый свет заполнил ее темные глаза. — Тогда, я уверена, мы сможем что-нибудь придумать.