Русское «кидалово» в американских интересах

Метод рефлексивного управления отработали на Западе не одно столетие назад, и для превращения России в планетарный регулятор требовалось не так уж много новшеств. До этого рефлексивное управление с успехом применялось Британией для решения задач в Европе, где англичане прекрасно манипулировали другими государствами, добиваясь своих целей чужими руками. В случае же с Россией англо-американцы (а потом – исключительно США) просто использовали ее в мировом масштабе. Проследить сию тенденцию весьма несложно.

Начнем с экономики, где Россия служила контуром внешнего управления. В нужные моменты из нее, словно пылесосом, вытягивали необходимые ресурсы, и это происходило именно тогда, когда Западный мир сталкивался с необходимостью перестройки своей экономики. Например, в первой половине 1920-х годов. Сейчас об этом крепко подзабыли, а ведь те годы стали периодом окончательной победы индустриализма на Западе. Это – победа крупных монополий, соединенных с крупным конвейерным производством. Это – эра Форда, конвейера, поточного производства, научной организации труда и т.п. Именно тогда русские производят щедрую «золотую» инъекцию в Запад, после 1917-го перегоняя за границу огромные ценности.

Второе «высасывание» произведено в конце 1980-х и в 1990-е годы, когда США осуществляли прорыв в постиндустриализм, в информационную революцию. Высоким технологиям нужны деньги, ресурсы и «мозги» – они текут из разваленного СССР полноводной рекой. Нужны редкоземельные металлы, ключевой фактор высокотехнологичной индустрии – и мы, как по заказу, в начале 90-х выбрасываем на Запад огромное их количество, обрушивая мировые цены на «редкоземельку». Хотя с теми же редкоземельными элементами Россия могла бы стать своеобразным «Де Бирс». Та знаменитая компания полвека держала высокие цены на алмазы, скупая их повсюду и накапливая на складах. Что мешало нам поступить так же?

Но и между такими экономическими «высасываниями» нас использовали с немалым успехом. Были и крупные локальные воздействия.

Первое случилось еще при последних царях, когда Российская империя берет у Франции крупные займы. Глядите, что происходит: деньги в Россию вкачиваются в основном не из США и Британии, а из европейского соперника этих двух стран, Франции. Причем деньги огромные – около 12 процентов национальных сбережений французов. Наступает 1917 год – и эти деньги либо погибают в «черной дыре», либо откачиваются на Запад, но не во Францию, а в США и отчасти – в Англию. Советская Россия отказывается возвращать займы. Старая Европа ослабляется. Французам наносят сокрушительный экономический удар. Их буквально раздевают. Франция лишается громадных ресурсов, которые могли пойти на ускорение технического прогресса и модернизацию экономики.

Практически по тому же сценарию с помощью русских американцы семьдесят лет спустя подрывают поднимающуюся экономически Германию. В конце 1980-х немцы дают Горбачеву огромные кредиты. Именно они тогда, а не США или МВФ, субсидируют главного перестройщика и по государственным, и по коммерческим каналам. После того, как СССР погиб, деньги оказались разворованными, а немцы лишились возможности получить свои кредиты назад. Немцев просто «кинули» на радость их конкурентам в США. В отличие от американцев, немцы-то Горбачеву деньги давали без особых политических условий.

И в 1990-е Германия влетает в экономический кризис. Ее развитие спотыкается. Сегодня уже с трудом верится, что еще в 1960-х годах немцы строили планы создания своей космической индустрии, в 1980-х – разрабатывали проект постройки «Зенгера», воздушно-космического самолета. Они намеревались потеснить Америку на высокотехнологическом фронте. Они стремились стать независимой политической силой мирового масштаба, европейским гегемоном, который уведет Старый Свет из-под власти США.

Ну, и где теперь эти планы? Пошли прахом с гибелью немецких займов в русской «черной дыре», ушли на переламывание советского наследства в виде восточных земель – бывшей ГДР. И Германия нынче послушно плетется за Америкой во всех отношениях, не помышляя более о космических миссиях…

Модель «решающего звена»

Есть еще одна модель, которую мы называем «моделью решающего звена». Ее использовали американцы в начале 1930-х годов и с тех пор, быть может, приберегают ее на будущее. Суть метода такова: когда Запад поражает тяжелый экономический кризис, он выбирает некое решающее звено (семьдесят лет назад – промышленность России) и вытягивают себя из болота, хватаясь за пресловутое звено.

Кто был солидным торговым партнером проклятого, казалось бы, всеми Советского Союза в конце 1920-х-начале 1930-х годов? Кто торговал с нами наиболее интенсивно в момент, когда мир леденел душой от известий о кровавых ужасах в России и о чудовищных зверствах большевиков? Кто поставлял в СССР новейшие технологии, пока в мире негодовали по поводу миллионов русских крестьян, уморенных голодом, ограбления церквей, расстрелов в подвалах ЧеКа? Когда официально большевизм грозился уничтожить весь капитализм на Земле и Советской России сторонились, словно зачумленной, не поддерживая с нею даже дипломатических отношений?

Таким экономическим партнером тогда были Соединенные Штаты Америки. Мы занимались огромными закупками американского оборудования, мы заказывали американским фирмам целые гиганты индустрии – гордость первых, Сталинских пятилеток. Почему?

Да потому, что эти годы для США были годами самого страшного экономического кризиса, Великой Депрессии 1929-1930-х годов. Своими заказами мы загружали их индустрию. И неважно то, что советские заказы исчислялись не сотнями миллионов долларов. В экономике есть сложная зависимость, эффект умножения, мультипликации. Проще говоря, заказ в один миллион долларов, полученный на партию металлорежущих станков, для экономики страны гораздо живительнее заказа на десять миллионов долларов нефти, добытой в той же стране. Потому что нефть – вещь дорогая, но нетрудоемкая. Потому как, покупая у США станки и прокатные станы, Россия одновременно загружала работой целую цепочку смежных отраслей, делавших составные части оборудования. Заказы получали металлурги и инструментальная индустрия, электротехническая промышленность и химия. А нефть что? Купил ее – и дал работу лишь нефтяникам да транспортникам.

Американцы с 1929 года вели интересную игру: давая нам свои технологии, они использовали нас для собственного спасения и завоевывали для своего машиностроения новый рынок. Пускай и не столь огромный. Но дело в том, что никакая другая страна мира в эти годы столько у США не закупала. Германия, Франция, Великобритания – все они тоже страдали от жесточайшего экономического кризиса, у них самих промышленность стояла и по улицам ходили толпы нищих безработных. Кризис-то был мировым! А Россия покупала оборудование.

Встречаясь в 1944-м году с тогдашним американским послом в Москве, одним из виднейших финансистов, политиков и теневых властителей Запада, Авереллом Гарриманом, Сталин сказал, что около двух третей всех промышленных предприятий в Советском Союзе были построены с помощью Соединенных Штатов или при их техническом содействии. Более чем полвека спустя один из главных создателей американской политики, Збигнев Бжезинский сказал о том, что подавляющая часть индустриальной инфраструктуры Советского Союза была создана, прямо или косвенно, все с той же американской помощью.

Тот же Гарриман сформулировал в середине 1920-х годов задачу, которую Запад решил применительно к России: «Гигантский русский рынок должен быть трансформирован в технологическом плане, который станет эксплуатироваться исключительно горстью могущественных американских финансистов и компаний, находящихся под их контролем».

Американцы смекнули: покупая наше оборудование, русские «садятся на иглу», попадают в зависимость от Америки. Это – раз.

Русские строят тракторные заводы, которые будут делать и танки. А против кого они в случае чего пойдут? Против Германии. Это выгодно США. Танки Америке не страшны. Она – за океаном. Значит, Россию можно использовать в роли боевого быка на корриде в своих интересах. Это – два.

А самое главное – они стабилизируют наш рынок, смягчают наш экономический кризис. Они – прекрасный внешний фактор.