Глава XX 14 page

В связи с этим одной их крупнейших ошибок политического руководства СССР надо признать его попытку вытеснить Церковь из жизни общества». (Г.Зюганов «Россия – родина моя», М., Информпечать, 1996 г., стр. 136)

Зюганов закрывает глаза на то, что католическая церковь, коей управляли «наместники бога на земле» – папы римские, возглавила и провела с 1096 по 1270 гг. восемь (!) крестовых походов западноевропейских феодалов на Ближний Восток, прикрывая захватнические цели этих походов «благородной идеей» «освобождения гроба господня» и «святой земли» от «неверных», то есть мусульман. Причем четвертый крестовый поход организовал сам папа Иннокентий III, который направил крестоносцев на Византию. После падения ее столицы Константинополя, как явствует история, на захваченных землях была создана Латинская империя (1204 – 1261 гг.)

Не кто иной, как католическая церковь, возглавляемая папами римскими, вела в 16-18 вв. религиозные войны с гугенотами, исповедовавшими кальвинизм. Резня гугенотов в Париже, устроенная католиками по приказу королевы Екатерины Медичи, в ночь на 24 августа 1572 года, то есть на день святого Варфоломея, так называемая Варфоломеевская ночь, вошла в историю как одно из самых жестоких и кровавых злодеяний.

Католическая церковь во главе с папами душила научную мысль, пресекала поиск истины. Когда польский астроном Коперник создал гелиоцентрическую систему мира, доказав, что Земля и другие планеты вращаются вокруг Солнца, и опровергнув принятую в то время теорию о неподвижности Земли, вокруг которой вращаются небесные светила, чем совершил настоящий переворот в естествознании, католическая церковь принудила его отречься от своего учения о солнечной системе. Но победить ученого все-таки не смогла, ибо после церковного суда он воскликнул: «А все-таки она вертится!». Его главный научный труд «Об обращении небесных светил» католическая церковь запрещала с 1616 по 1828 год – больше двух веков, тем самым тормозила развитие астрономической науки.

Католическая церковь сжигала на кострах инквизиции инакомыслящих, объявляя их еретиками. Она обвинила в ереси великого итальянского ученого, философа и поэта Джордано Бруно, который, несмотря на запреты, развивал идеи гелиоцентрической космологии Николая Коперника. Его работы «О причине, начале и едином», «О героическом энтузиазме», «О бесконечности, Вселенной и мирах» шли в разрез с догматами католической церкви. Джордано не отрекся от своих идей и был сожжен на костре инквизиции. Она же, католическая церковь, сожгла народную героиню Франции, «орлеанскую деву» Жанну Д'Арк, которая в ходе Столетней войны 1337-1453 гг. подняла народ на борьбу с англичанами и освободила находившийся в кольце вражеской осады Орлеан. Потом она была предана бургундцами и королем, объявлена колдуньей, церковный суд, как водилось тогда, обвинил ее в ереси, и дочь Франции, гордость ее, была сожжена в 1459 году в Руане на костре. Через 500 лет католическая церковь канонизировала ее как святую. Как оказалось, она все-таки не была ни ведьмой, ни колдуньей, ошибочка вышла.

Все эти факты Зюганов, превознося католическую церковь и римское папство, разумеется, не берет в расчет. «Забыл» он и о том, что именно при Советской власти, которую он обличает, не 28 из 144-х, а миллионы детей рабочих и крестьян стали выдающимися, а некоторые – и великими деятелями своей страны. А Зюганов говорит, что – подумать только! – целых 28 римских пап из 144-х были «весьма простого происхождения», и «в связи с этим», и на этом основании считает «одной из крупнейших ошибок политического руководства СССР... его попытку вытеснить Церковь из жизни общества».

Во-первых, почему он не подсчитал, сколько людей сожгла, замучила пытками католическая церковь? Очень было бы интересно узнать. Во-вторых, почему на основании единичного факта – 28 пап из 144-х за два тысячелетия христианства – делает обобщающий вывод, будто рабы, выходцы из самых низов народа могли в массовом порядке достичь «высот социальной пирамиды»? Наконец, почему допускает небезобидную «неточность»? Ведь церковь у нас не вытеснялась, она была отделена от государства. Это разные вещи, но «самый главный коммунист» этой разницы не видит.

Зюганов неоднократно писал и говорил, что будто бы он был «одним из немногих, кто читал Библию и Коран». От скромности наш герой, склонный к хлестаковщине, явно не умрет. Однако, судя по его выступлениям, он просто нахватался верхов, но мало что понял, о чем свидетельствует его интервью «У нас одна боль – боль о России» «Парламентской газете (№ 35, 15 февраля 2000г.).

«Геннадий Андреевич, говоря о духовности сегодня нельзя обойти стороной вопрос веры. Многим памятен воинствующий атеизм Советской власти. Сегодня уже всем ясно, что это была ошибка, за которую расплачивается КП РФ. Признаете ли вы сейчас Божий промысел в российской истории?» – спросил его корреспондент. Ответ Зюганова:

«Вы задали один из главных вопросов, которые мучают человечество. Лично я считаю, что у каждого в душе должен быть Бог и беда, если Его нет. Без веры, без надежды, без любви человек просто не может жить. Сегодня одна из острейших проблем – это соотношение рационального и чувствительного (правильно: чувственного, а не чувствительного, мудрый вы наш! – Н.Г.) С одной стороны, всеобщая компьютеризация и роботизация делает человека каким-то придатком к механизмам. С другой – нравственно-религиозные проблемы как стояли перед человечеством две тысячи лет назад, так и стоят. Они никуда не исчезли.

Я много размышлял на эту тему, но ответа до сих пор не знаю. Мне, к примеру, не очень понятно, почему почти все мировые религии родились на Ближнем Востоке. Но в то же время мне понятны причины появления православия. В сражениях и жестоких схватках гибли наиболее талантливые и одаренные люди, вся беда которых была лишь в том, что они довольно часто уступали физически. Нужен был Мессия, который сказал бы «не убий»... Это был очень ответственный порог в жизни людей, и сегодня заповеди Христа, Его Нагорная проповедь исключительно актуальны».

На этом месте прерву Геннадия Андреевича для небольшого комментария. Как всегда, он прямо на поставленный вопрос не отвечает, начинает крутиться вокруг да около. Но с таким ответом он заслуживает по закону Божьему двойки. Как известно, христианство зародилось в первом веке новой эры в восточной провинции Римской империи, то есть в Палестине. С того момента прошло уже без малого почти две тысячи лет. Иисус Христос произнес своим ученикам Нагорную проповедь, видимо, когда ему было 33 года, то есть в 33-м году новой эры. Православие же возникло почти четыре века спустя, в результате распада Римской империи на Западную и Восточную, а разделение христианской церкви на католическую и православную произошло в 1054-1204 годы. Не буду вдаваться в объяснения, почему и для чего появился Иисус Христос, все это описано не только в религиозной, но и в светской литературе. Скажу лишь, что объяснения Зюганова, как говорится, ни в какие ворота. С ученым видом знатока он, нахватавшись верхов, рассуждает о том, о чем имеет смутное представление. Уж если считает себя православным, если крестился, так хоть бы изучил, что такое православие, и его историю.

«Но есть ведь другая сторона. Возьмите книгу «Священный вертеп» французского писателя Лео Таксиля об истории римского папства. Ведь ее читать без содрогания невозможно. Так что истины добра и веры проникли в сердца людей непростым, извилистым путем. Но все равно от этого главная заповедь «возлюби ближнего своего» не теряет значения», – говорит далее в интервью «Парламентской газете» Зюганов.

Как же так?! Ведь в своей книге «Россия – родина моя» он превозносит историю римского папства, ставит его в пример и клеймит Советскую власть, а, оказывается, читать его историю «без содрогания невозможно». Вот вам лицо «главного коммуниста».

«Что касается КП РФ, то в моем обращении к народу есть такие слова: «В наступающем веке высокую нравственность и духовность нашему Отечеству сможет обеспечить прочный, базирующийся на взаимном уважении союз государства и церкви, всех традиционных российских конфессий – с признанием особой роли Русского Православия в народной жизни. И вы поверьте мне – это не конъюнктура. Мы на

одном из съездов долго обсуждали этот вопрос. И подавляющим большинством все-таки приняли решение: убрать все пункты, отторгающие веру и обряды», – продолжает свои откровения Зюганов в интервью «Парламентской газете».

И опять нельзя не заметить родство душ Зюганова и Яковлева, хотя оба в своих книгах открещиваются друг от друга. Но родство налицо. Сравните речения Зюганова с тем, что пишет Яковлев, и вы убедитесь в этом:

«В нашей стране в результате предательства христианской социалистической идеи возникла злокачественная опухоль цивилизации. Государственная монополия на материю и дух, единоличная диктатура – в политике, злоемкий догматизм – в идеологии, верноподданная серость – в духовной жизни, всеобщая хлестаковщина в поведении...», – это Яковлев, статья «В плену чиновничьего всесилия» («Российские вести», 18 марта 1998 г.)

А сейчас я попрошу читателя угадать – о ком идет речь в цитируемом ниже отрывке:

«Можно сказать, что его «коммунистическая религиозность» изменила свое направление: вместо борьбы за чистоту идеи он теперь выступает прежде всего за те нравственные ценности, которые декларировались коммунизмом. Если вспомнить, что сами по себе коммунистические идеалы близки к общечеловеческим, т. е. христианским, то не случайно, что изменился тон его выступлений... Можно подумать, что выступает христианский проповедник, а не бывший партийный идеолог... Пожалуй, с «коммунистической религиозностью произошла своеобразная сублимация. Ее интенсивность не изменилась, просто комиссар превратился в проповедника». (В.Бондарев. Кто есть кто и почему», М., 1995 г. Цитирую по справочно-энциклопедическо-му изданию «Россия-2000», М., 2000 г., стр. 1070.)

Не буду интриговать: речь идет о Яковлеве, но вполне можно подумать, что и о Зюганове. Яблоко, то есть Зюганов, недалеко откатилось от яблони, то есть от Яковлева. Но хотя лидер КПРФ и старается убедить, что все его заигрывания с церковью – «не конъюнктура», поверить в это трудно. Возводя поклеп на Советскую власть, Зюганов надеется привлечь на свою сторону церковь и верующих, чьи голоса ему понадобятся на выборах, вот и пытается убедить: «Мы де новые коммунисты, все зло – в прошлом». Тогда как Советская власть «расправославливанием» и «расхристианиванием» России не занималась и такой цели не ставила. Атеистическая пропаганда, конечно, велась, но она ничего похожего на «расправославливание» или «расхристиани-вание» не имела. Более того, в середине тридцатых годов распускается общество безбожников. Видимо, надобность в нем по каким-то причинам уже отпала. Идеолог КПРФ Юрий Белов усматривает в этом факте положительный момент: «Существенно меняется отношение государства к религии. Уважение к национальным чувствам русского народа, всех народов России обязывало отказаться от воинствующего атеизма – распускается общество безбожников». (Ю.Белов. «Исполин», «Советская Россия», 4 марта 2003 г., № 24)

– Я должен сказать, что Сталин заслуживает добрых слов за его отношение к церкви, – сказал экс-председатель КГБ СССР В.А.Крючков, когда мы беседовали с ним на тему о «сталинских репрессиях». – Во-первых, еще в 1933 году Сталин лично подписал постановление о возвращении церкви храмов и других помещений и о создании условий для подготовки кадров. Более того, Сталин распорядился освободить священников, которые были по тем или иным приговорам осуждены и находились в лагерях. В 1939 году Сталин подписал второе постановление, по которым он расширял эти положительные моменты для церкви. Наконец, в 1943 году Сталин принимает всех трех митрополитов,

идет интересная беседа, в ходе которой Сталин пошел дальше их пожеланий. Он посоветовал им открыть духовные семинарии, училища, и все это было сделано.

И еще одна особенность, которая почему-то прошла мимо наших историков. Ведь Сталин не был инициатором уничтожения храма Христа Спасителя. Три человека инициировали это дело: Каганович, Хрущев и Молотов. Сталин был против этого, но его уговорили, уверяя, что надо подорвать основы церкви, и Сталин говорил, что он до конца своих дней жалел о том, что взял такой грех на душу. Он не снимал с себя ответственности, потому что все ходили под ним, но то, что инициатором он не был, – это абсолютно точно.

Выступая на Чрезвычайном VIII Всесоюзном съезде Советов 25 ноября 1936 года с докладом «О проекте Конституции Союза ССР», Иосиф Виссарионович Сталин большой раздел посвятил внесенным в ходе всенародного обсуждения проекта поправкам. Некоторые прямо касаются предмета нашего разговора. Поскольку слишком много всякой лжи наворочено вокруг него, думаю, разъяснения товарища Сталина нелишне перечитать сегодня. Итак:

«12) Далее идет поправка к статье 124-й проекта Конституции, требующая ее изменения в том направлении, чтобы запретить отправление религиозных обрядов. Я думаю, что эту поправку следует отвергнуть как не соответствующую духу нашей Конституции.

13) Наконец, еще одна поправка, имеющая более или менее существенный характер. Я говорю о поправке к 135-й статье проекта Конституции. Она предлагает лишить избирательных прав служителей культа, бывших белогвардейцев, всех бывших людей и лиц, не занимающихся общеполезным трудом, или же, во всяком случае, ограничить избирательные права лиц этой категории, дав им только право избирать, но не быть избранными. Я думаю, что эта поправка также должна быть отвергнута. Советская власть лишила избирательных прав нетрудовые и эксплуататорские элементы не на веки вечные, а временно, до известного периода. Было время, когда эти элементы вели открытую войну против народа и противодействовали советским законам. Советский закон о лишении их избирательных прав был ответом Советской власти на это противодействие. С тех пор прошло немало времени. За истекший период мы добились того, что эксплуататорские классы уничтожены, а Советская власть превратилась в непобедимую силу. Не пришло ли время пересмотреть этот закон? Я думаю, что пришло время. Говорят, что это опасно, так как могут пролезть в верховные органы страны враждебные Советской власти элементы, кое-кто из бывших белогвардейцев, кулаков, попов и т.д. Но чего тут, собственно, бояться? Волков бояться, в лес не ходить. Во-первых, не все бывшие кулаки, белогвардейцы или попы враждебны Советской власти. Во-вторых, если народ кой-где и изберет враждебных людей, то это будет означать, что наша агитационная работа поставлена из рук вон плохо и мы вполне заслужили такой позор, если же наша агитационная работа будет идти по-большевистски, то народ не пропустит враждебных людей в свои верховные органы. Значит, надо работать, а не дожидаться того, что все будет представлено в готовом виде в порядке административных распоряжений. Ленин еще в 1919 году говорил, что недалеко то время, когда Советская власть сочтет полезным ввести всеобщее избирательное право без всяких ограничений. Обра –

тите внимание: без всяких ограничений. Это он говорил в то время, когда иностранная военная интервенция не была еще ликвидирована, а наша промышленность и сельское хозяйство находились в отчаянном положении. С тех пор прошло уже 17 лет. Не пора ли, товарищи, выполнить указание Ленина? Я думаю, что пора». (И.Сталин. Сочинения, М, изд-во «Писатель», 1997 г., т. 14, стр. 145-146)

Это – один из штрихов той политики, что велась Советской властью в отношении церкви и священнослужителей. Зюганов же, видать, начитался брехни того же Яковлева, который дал волю своей буйной фантазии, живописуя «зверства большевиков».

«Веками, как величайшую святыню, Россия хранила и пестовала свое соборное, всенародное единство. К XIX веку его древняя формула облеклась в знаменитый трех-составный чеканный лозунг: «Самодержавие. Православие. Народность». Пройдя в XX веке через горнило гражданской войны и репрессий, удушающих идеологических догм и духовного геноцида, будучи после всего этого внезапно и беспощадно втиснута в «демократические», чуждые ей рамки общественного и политического бытия, Россия нашла в себе силы вернуться к исконным святыням. В области религиозной это очевидно – Православие сохранило себя полноценным явлением на протяжении тысячелетней Руси», – пишет Зюганов в книге «Держава». (Издание 2-е, доработанное и дополненное, М., Информпечать, 1994 г., стр. 112)

Знаете, как-то трудно верится в пастораль, вышедшую из-под вдохновенного пера Геннадия Андреевича, – в нарисованное им «соборное, всенародное единство» господствующего класса российских помещиков и жестоко эксплуатируемых им крепостных крестьян. «Звери алчные, пиявицы ненасытные, что крестьянину вы оставляете? То, чего отнять нельзя, – токмо воздух!» – с горечью и болью сердечной восклицал Радищев, наблюдавший своими глазами тяжелую жизнь российского народа.

Но если все прошедшие века Зюганов представляет исключительно в благолепном сиянии, то весь советский период истории изображает как самый мрачный в жизни народа: «горнило гражданской войны и репрессий», «удушающие идеологические догмы», «духовный геноцид». «Удушающими идеологическими догмами» он называет коммунистическую идею, марксизм-ленинизм, бывшие краеугольными камнями Программы КПСС. Но ведь сам лидер КПРФ пропагандой этих «удушающих догм» занимался больше 20 лет и, надо полагать, они, «удушающие догмы», неплохо кормили его, иначе, почему вдруг он решил сменить математическое поприще и стал делать партийную карьеру?

Нарисовав мрачную картину советских времен, Зюганов с удовлетворением констатирует: едва Россия была втиснута в «демократические» рамки (а случилось это после свершения августовской буржуазной контрреволюции 1991 года – Н.Г.), она вернулась к своим «исконным святыням» – православию. И не только. «Не менее бурно восстановительный процесс исторической преемственности развивается и в общественно-политической жизни страны», – пишет далее Зюганов. Получается что, восстановление буржуазного государства – это благо? Да читают ли члены КПРФ подобные «научные сочинения» своего шефа?!

А посмотрите, как Зюганов трактует истоки Великой Победы Советского Союза над фашистской Германией!

«Меня некоторые соратники осуждают, но я все же считаю, что одной из главных ошибок наших предшественников была вражда с церковью. Примирились только в войну, когда фашисты взяли за горло и стало ясно, что без веры, без корней нам не одолеть супостата... – говорит он в интервью «Парламентской газете» (№ 35, 19 февраля 2000 г.). А в книге «Верность», вышедшей в 2003 году, утверждает:

«7. Внутри коммунистической партии на протяжении всего существования СССР с переменным успехом боролись две мощные группировки. Одна из них видела в Советской Державе естественного исторического и геополитического преемника тысячелетней Великой России. Другая рассматривала нашу страну и народ только как «хворост в костре мировой революции». Гонения на Церковь в значительной мере объясняются влиянием именно антирусской, космополитической, троцкистской группировки.

8. С началом Великой Отечественной войны обстановка существенно изменилась. Война отодвинула на второй план все вопросы, кроме одного, самого главного: быть или не быть России и русскому народу?». (Стр. 390-391)

«В этих условиях, – продолжает Зюганов, – обращение партии к чувству глубокого и искреннего народного патриотизма, к нравственно-религиозным традициям Святой Руси предопределило нашу Победу. В области внутриполитической наметился поворот к национальным ценностям, отказ от доктринерских мифов, от русофобии, от оголтелой антицерковной кампании. Именно эти перемены легли в основание еще одного чуда – невиданно быстрого восстановления народного хозяйства, разоренного войной». (Там же, стр. 391).

Вот так в угоду своей доктрине Зюганов перечеркивает невиданный массовый героизм, самоотверженность, жертвенность многонационального советского народа на фронте и в тылу. Именно им, миллионам известных и безымянных героев, мертвых и живых, страна обязана своей свободой и независимостью, именно благодаря трудовому подвигу миллионов советских людей страна восстала из пепла разрухи. А Зюганов все это приписывает неким «нравственно-религиозным традициям» и отказе от «антицерковной кампании», тогда как взаимное потепление церкви и государства произошло уже к середине тридцатых годов, к моменту принятия Конституции СССР.

«С другой стороны: священников почти 20 тысяч в тюрьмах сидело, а когда война началась, вдруг почувствовали, без православного миросозерцания невозможно одолеть этого зверя. Сталин пригласил высших иерархов, а те сказали, для начала давайте выпустим заключенных. Выпустили. Потом собрали поместные соборы и так далее», – говорит он на пресс-конференции. («За СССР», № 1 1997 г.)

По Зюганову получается: выпустили священников – и «одолели зверя». А, повторяю, массовый героизм и патриотизм советских людей, коммунистов, которые первыми вставали из окопа и шли в атаку, не в счет.

Лидер КПРФ в угоду определенным кругам вполне сознательно искажает суть происходившего. И делает это мастерски. Факт встречи Сталина с высшими иерархами был? Был, и это широко известно. Значит, поверят и в то, что Зюганов накручивает вокруг реального исторического факта. А поскольку лидер КПРФ вовсю заигрывает с церковью, он преподносит этот факт так, будто когда стало невмоготу сражаться с Гитлером, Сталин обратился за подмогой к высшим иерархам церкви, а те сказали: нет, голубчик, выпусти-ка

сначала наших священников из тюрем. И вот когда Сталин все это сделал, то и пришла победа.

Как же на самом деле проходила встреча Сталина с «высшими иерархами», что ей предшествовало и какие решения были приняты?

Впервые об этом сказано в шестом номере журнала «Агитатор» за 1989 год в статье В.В.Алексеева «Неожиданный диалог». Фрагменты ее под заголовком «Сталин и православная церковь в годы войны» писатель Михаил Лобанов включил в составленный им сборник «Сталин», вышедший в московском издательстве «Новая книга» в 1995 году. Эту публикацию процитирую полностью, поскольку сейчас вряд ли эта книга доступна широкому читателю.

«Сталин и православная церковь в годы войны»

...Была еще одна область патриотического служения Родине, в которой священнослужители и верующие в годы войны немало преуспели, – это сбор денежных средств и драгоценностей для постройки боевой техники Красной Армии, посылок бойцам и командирам на фронт. Важный контакт на этой почве между Сталиным и патриаршим местоблюстителем митрополитом Сергием состоялся зимой 1943 года, когда они обменялись посланиями. 25 февраля из Ульяновска в Кремль Сталину Сергий написал: «Верующие в желании помочь Красной Армии охотно откликнулись на мой призыв: собрать средства на постройку танковой колонны имени Дмитрия Донского. Всего собрано около 6 000 000 рублей и, кроме того, большое количество золотых и серебряных вещей... Примите эти средства как дар от духовенства и верующих русской православной церкви в день юбилея Красной Армии».

Ответ Сталина Сергию был направлен в тот же день: «Прошу передать православному русскому духовенству и верующим, собравшим 6 000 000 рублей, золотые и серебряные вещи на строительство танковой колонны имени Дмитрия Донского, мой искренний привет и благодарность Красной Армии».

...Как отметил впоследствии будущий первый председатель Совета по делам Русской православной церкви Г. Г. Карпов, Сталин пригласил его к себе на дачу в субботу, 4 сентября 1943 года, где уже присутствовали Г.М. Маленков и Л.П. Берия. После расспросов Карпова, что собой представляет митрополит Сергий, а также митрополит Ленинградский Алексий и экзарх Украины митрополит Киевский и Галицкий Николай, когда и каким образом был избран патриарх Тихон – последний глава Русской православной церкви (РПЦ), кто является патриархами Вселенским и Иерусалимским, о положении православнх церквей в Румынии, Болгарии, Югославии, о зарубежных связях РПЦ, Сталин поинтересовался внутренним положением православной церкви. Он спросил, сколько в СССР православных приходов, каково положение епископата. Затем Сталин сказал Карпову, что назрела необходимость создания специального государственного органа, который бы осуществлял связь между правительством и руководством православной церкви. Поинтересовался, есть ли у него какие-либо предложения по этому поводу. Карпов признался, что он не готовился к разговору в таком русле, но вообще, по его мнению, такой орган желательно было бы создать при Президиуме Верховного Совета СССР. Сталин не согласился и сказал, что нужен специальный Комитет или

Совет по делам Русской православной церкви при СНК СССР. «Совет должен осуществлять связь между правительством и патриархом. Совет сам решений не принимает, а докладывает обо всем правительству и от него передает государственные решения церкви», – сформулировал он свою мысль.

После этого, обменявшись с Маленковым и Берией мнениями, следует ли ему принять митрополитов Сергия, Алексия и Николая, Сталин согласился с ними, что такая встреча необходима. Прямо с дачи Карпов связался по телефону с митрополитом Сергием и сообщил, что правительство СССР готово принять его вместе с митрополитами Алексием и Николаем сегодня или завтра, в воскресенье или в любой следующий день. Сергий, не отходя от телефона, посоветовался с находившимися рядом Алексием и Николаем и ответил о согласии, чтобы их приняли сегодня же.

Через два часа Сталин принял их в Кремле. На беседе, кроме Карпова, присутствовал В.М.Молотов. Сталин начал беседу с того, что высоко отозвался о патриотической деятельности православной церкви, отметил и тот факт, что с фронта поступает немало писем с одобрением такой позиции духовенства и верующих. Затем поинтересовался проблемами церкви.

Митрополит Сергий отметил, что главная проблема – это вопрос о патриархе, подчеркнув ненормальность ситуации, когда 18 лет не занимается этот высший церковный пост, а также длительное время отсутствует Синод. Все это, заключил Сергий, ставит как первоочередную задачу скорейшее проведение Поместного Собора. Митрополиты Алексий и Николай согласились с ним.

Сталин одобрительно отозвался о проведении Собора. Спросил, как будет называться патриарх, когда может быть созван Собор, нужна ли помощь правительства с транспортом, доставкой участников, размещением. Предложил финансовую поддержку.

Сергий высказался, чтобы патриарх назывался Московский и всея Руси, а не России, как было при Тихоне. Сталин согласился с этим. Затем Сергий сказал, что для подготовки Собора потребуется никак не менее месяца: время военное, а собрать необходимо всех епископов, существуют трудности в передвижении по стране и т.д. Финансовую помощь Сергий отклонил.

Когда Сергий затронул вопрос о сроках, необходимых для подготовки Собора, Сталин спросил: «Нельзя ли проявить большевистские темпы?» Обратившись к Карпову, попросил помочь руководству церкви с быстрейшим приездом епископов на Собор, привлечь для этого авиацию, другой транспорт. Карпов заверил Сталина, что вся необходимая работа будет проведена и Собор можно открыть через 3-4 дня. Тут же Сталин и митрополиты договорились назначить открытие Собора на 8 сентября.

Следующий вопрос, который поднял Сергий, был о кадрах священнослужителей. Поделившись трудностями их подготовки, когда перестали существовать духовные школы, семинарии, академии, он сказал, что было бы неплохо открыть несколько епархиальных библейских курсов. Сталин согласился с этим и предложил открыть не курсы, а духовные академии и училища. На это Сергий и митрополит Алексий ответили, что на открытие академий и училищ пока у церкви нет сил. К тому же в училища надо принимать молодежь лет с восемнадцати. Однако прежний опыт показал, что в этом возрасте выбор жизненного пути часто бывает случайным. Поэтому надо в будущем создавать новую систему подготовки кадров духовенства, а пока следует ограничиться

открытием библейских курсов в епархиях. Выслушав, Сталин сказал: «Как хотите, но правительство не будет возражать и против открытия семинарий и академий».

Затем Сергий обратился к Сталину по поводу необходимости издания ежемесячного церковного журнала, а также дополнительного открытия приходов в епархиях, отметив, что их осталось недостаточно для удовлетворения нужд верующих. В этой связи он сказал, что желательно наделить властью по решению этих вопросов местные Советы и епархиальные управления. Сталин заявил, что препятствий не будет.

Патриарший местоблюститель коснулся и такой проблемы, как освобождение архиереев, духовенства, находящихся в ссылках, лагерях, тюрьмах, а также о возможности нести службу, свободно передвигаться по стране тем священникам, которые отбыли наказание в местах лишения свободы. Сталин предложил Карпову изучить этот вопрос, а Сергию подготовить список священников, находившихся в заключении.

Митрополит Алексий обратил внимание Сталина на необходимость отчисления церковными организациями, епархиями, приходами части средств на содержание православного центра, отметив, что, например, Ленгориспол-ком не разрешает этого делать. Сергий и Николай высказались за избрание священников в состав исполнительных органов прихода. Сергий особо остановился на важности открытия в епархиях свечных заводов, мастерских по изготовлению церковной утвари. Сталин не возражал и против осуществления всех этих мер. Он заверил, что церковь вполне может рассчитывать на помощь СНК СССР.

Затем Сталин повернул тему разговора в несколько иное русло. «Вот мне товарищ Карпов доложил, что вы плохо живете – тесная квартира, покупаете продукты по дорогой цене на рынках, не имеете транспорта, – сказал он. – Правительство интересуется вашими нуждами и готово помочь». При этом был затронут вопрос и о помещении для духовного центра в Москве.