Глава 3 1 page

– Сейчас ничем уже нельзя помочь, – сказал лорд Берли королеве. – Скандал разгорелся, и вы должны наказать господина О'Малли, иначе все решат, что на его поступки вы смотрите сквозь пальцы. Вы можете быть вымазаны тем же дегтем, которым вымажут его. Вспомните скандал с Дадли. Вы не можете позволить себе это, мадам.

Королева глубоко вздохнула.

– Я знаю, что вы правы, мой дорогой друг. Вы от всего сердца пытаетесь действовать в моих интересах, но я не могу справиться со своей грустью. Мне нравится господин О'Малли!

– Я знаю это, мадам, и признаюсь, что мне он тоже нравится. Это по‑настоящему беззлобный человек, и то, что он попал в такое положение, – просто невезение. К тому же при дворе есть люди, которые ежедневно совершают худшие поступки, но никогда не попадаются.

Конн О'Малли – молодой человек с добрым сердцем, но он не научился, простите мою прямоту, мадам, держать свой член в застегнутом гульфике, и именно этот грех привел нас к сегодняшней истории. Посол Сан‑Лоренцо взбешен и имеет для этого все основания. Несомненно, он оскорблен, а это означает оскорбление его, маленькой, но важной для Англии страны. Мы не можем допустить, чтобы он уехал из страны, мадам, и не можем допустить, чтобы были разорваны отношения с нами.

– Что же мне делать? – встревожилась Елизавета Тюдор. – Я посадила Конна в Тауэр, но нельзя же держать его там бесконечно только потому, что он был пойман, когда в укромном уголке целовал жену посла.

Это, конечно, было не так, подумал Уильям Сесил, и королеве известно об этом. Конна застигли, когда он пылко обнимал Эудору Марию де Карло, чья необъятная грудь была открыта его ласкам, и дама пылко ласкала ирландца. На самом деле первоначально внимание к темному уголку привлекли довольные вскрики посольской жены.

Стук в дверь личного кабинета королевы предварил появление в комнате одного из ее секретарей.

– Мадам, в приемной барон Марстон и его семья. Барон утверждает, что ему срочно необходимо поговорить с вами. Это касается, по его словам, дела Конна О'Малли.

Лорд Берли удивленно поднял бровь. В чем дело? Неужели с молодым О'Малли связаны еще какие‑то неприятности?

– Пусть войдут лорд Холден и его семья, – приказала королева и повернулась к Сесилу. – Не думаю, чтобы это было хорошим предзнаменованием.

Она уселась поудобнее, потому что лорд Холден грешил многословием. Одетая в белое бархатное платье с широким воротником из золотистого кружева, с корсажем, украшенным драгоценными камнями и расшитым золотой нитью узором в виде виноградных лоз, с рукавами, в прорезях которых была видна золотистая подкладка, Елизавета выглядела воистину царственной. На голове красовался золотисто‑рыжий парик, так как ее собственные волосы начали редеть и терять цвет. Но она по‑прежнему оставалась красивой женщиной. Изящную шею украшали цепь с брошью, подаренные ей Конном, а в ушах мерцали большие круглые жемчужины.

Лорд Холден так быстро вошел в комнату, как будто за ним гнались все черти преисподней. Следом вплыла его жена, выглядевшая на этот раз хмурой, и его славненькие дочери‑близнецы, на чьих почти одинаковых лицах были следы недавних слез. Все три женщины надели гладкие черные бархатные платья с простыми белыми кружевными манжетами, что, как подумала королева, так необычно для них, любящих броские туалеты. Лорд Холден, дородный джентльмен, также облачился в строгий черный костюм. Все четверо почтительно склонились перед королевой.

Она кивнула в ответ, едва скрывая неодобрение.

– Говорите, милорд! Вы сказали, что хотите говорить со мной по делу О'Малли!

– Мне больно, мадам, огорчать вас, потому что мне известна ваша привязанность к ирландцу. Тем не менее я должен рассказать вам то, что случилось, хотя, делая это, я подвергаю позору себя и свое имя.

Он остановился и сверкнул глазами в сторону жены и дочерей.

– Когда стал известен скандал с женой посла де Карло, моя жена более не смогла скрывать свое бесчестье. Она призналась мне, что господин О'Малли соблазнил ее. Поскольку было необходимо, чтобы она преподнесла предметный урок нашим дорогим впечатлительным дочерям, она призналась им в своем грехе. Вы можете представить наше изумление и ужас, когда мы узнали, что тот же господин О'Малли совратил наших невинных девочек! Я требую, чтобы вы наказали этого совратителя добродетельных жен и дочерей! Я бы предпочел не выносить на люди свое унижение и обиду, но я сделаю это, если вы не накажете распутника. Я сделаю посмешище из своей жены и обреку своих драгоценных девочек на вечное девичество, но увижу, что Конн О'Малли наказан.

– Проклятие! – Лицо королевы выдало ее гнев, но лорд Берли не был уверен, был ли он вызван поведением Конна, или тоном лорда Холдена.

– Его необходимо удалить от двора! – величественно объявила королева. – Я не потерплю такого человека рядом с собой! Что касается вас, милорд, то лучше всего, если вы увезете жену и дочерей в Кент до конца зимы. Их пригласят вернуться в Уитсантайд, но пока им лучше всего уехать в деревню, чтобы поразмыслить о своих многочисленных женских слабостях. Молитвы и пост помогут им свернуть с греховного пути. Мы поможем вам устроить подходящие браки для близнецов, и чем скорее, тем, я думаю, лучше.

Лорд Холден упал на колени и, схватив подол платья королевы, почтительно поцеловал его.

– Мадам, – сказал он, – вы – воплощение мудрости и доброты! Я самым сердечным образом благодарю вас за это справедливое решение. Мы сегодня же немедленно уедем в Марстон, но я вернусь так быстро, как только смогу, чтобы служить вам.

Елизавета улыбнулась.

– Оставайтесь со своими дамами, милорд, до начала марта. Я чувствую, им понадобится ваше руководство, если они собираются по‑настоящему раскаяться. Непременно хорошенько поколотите их, чтобы направить на путь истинный, а потом возвращайтесь ко мне. Она протянула руку, чтобы он мог поцеловать ее кольцо. Лицо лорда Холдена выражало восхищение королевой. Поцеловав протянутую руку, он кое‑как встал на ноги и грубо погнал своих женщин из комнаты, плотно закрыв за собой дверь.

Минуту в комнате было тихо, а потом королева выругалась.

– Будь он проклят! Будь он проклят! Я не смогу по крайней мере год держать его при дворе, Уильям, а без него здесь будет невыносимо скучно. Как он мог? Леди Холден и ее дочери? Это совершенно непростительно!

– У леди Холден, – начал лорд Берли, делая попытку успокоить чувства своей повелительницы, – репутация дамы, которая имеет любовников, мадам. Она осторожна, но я не могу поверить, что ее муж ничего не знает о ее поведении. Что же касается дочерей, говорят, что это парочка соблазнительных шлюшек, и хотя их отец и может быть введен в заблуждение, но ко двору они явились не невинными, и не молодой О'Малли совратил их, в этом я уверен. Он гуляка и невероятный озорник, но он не такой развратник, чтобы лишать девушек невинности, мадам.

– Принесите мне пяльцы, Эйден, – обратилась королева к фрейлине, которая тихо и незаметно сидела на скамье в углу возле камина.

Эйден Сен‑Мишель поспешила выполнить приказ королевы, а потом, подставив скамейку ближе к Елизавете, села и приготовилась подавать ей нужные нитки.

– Тем не менее сам дьявол в аду подтолкнул леди Холден и ее потомство признаться в их грехе с Конном, возложив, естественно, весь груз вины на него. Я не сомневаюсь, что этой троицей руководила ревность. У лорда Холдена не было иного выхода, как прийти ко мне, использовав случай с женой посла, – продолжила королева. – Раньше я думала удалить Конна от двора на несколько недель, возможно, на время поста. Сейчас я должна отослать его на длительный срок, но куда? Не в Ирландию же. Это слишком далеко, и что там делать бедняге Конну? Готова побиться об заклад, что он совершенно не похож на своих старших братьев‑пиратов, хотя я никогда не видела их. Можно было бы отправить его к де Мариско, но вряд ли они вынесут его присутствие в течение целого года…

– Его нужно женить, мадам, – спокойно сказал Уильям Сесил.

– Женить? Конна? Нет!

– Ничего другого не остается, мадам, – терпеливо внушал лорд Берли. – Он вернется ко двору, когда срок его наказания истечет, переполненный до краев еще большим озорством. Кто знает, причиной каких скандалов он станет тогда? Вы должны женить его на почтенной женщине еще до того, как он покинет двор, а потом отослать в его поместье по крайней мере на год. Пусть он произведет законного наследника, упражняясь со своей женой, чтобы охлаждать свой невыносимо жаркий темперамент.

– У него нет своего дома, куда я могла бы отослать его, – сказала королева.

– У него есть деньги, мадам, и он родом из хорошей ирландской семьи. Он член вашей личной гвардии. Он выгодный жених. Найдите ему жену, у которой есть недвижимость.

– Это легче сказать, чем сделать, Уильям. Женщина из знатной семьи не пойдет за него, потому что сам он недостаточно знатен. Какая‑нибудь безвестная девушка не годится, он для нее слишком хорош. Это не может быть девушка, воспитанная в протестантской вере, потому что он принадлежит к римской церкви, хотя я не замечала, чтобы за время пребывания в Англии ему был нужен священник. Он, кажется, согласен следовать англиканской церкви, но наверняка нельзя быть уверенным в этом. Каждое из этих обстоятельств ограничивает возможности поиска, и я не могу предложить девушку, которая была бы подходящей женой для Конна О'Малли, – закончила королева.

– Я могу.

В первый момент и королева, и лорд Берли решили, что им померещился голос, сказавший эти слова. Потом их взгляды переместились на девушку, сидящую в ногах королевы.

– Это сказали вы, Эйден Сен‑Мишель? – требовательно спросила королева.

– Да, мадам.

– Кто эта молодая женщина, мадам? – спросил лорд Берли. В его глазах зажегся интерес.

– Она дочь покойного лорда Блисса и одна из девушек, состоящих под моей опекой, – сказала королева, сурово глядя на Эйден.

Эйден покраснела, ее сердце бешено стучало, но взгляд не дрогнул.

– Скажите нам, госпожа Сен‑Мишель, кто, по вашему мнению, годится в жены Конну О'Малли?

– Я, мадам.

Вот так! Это она произнесла эти слова. Ничто не могло заставить ее отрешиться от этих слов, и не важно как отнесется к ним королева.

– Вы?! – Вид у королевы был удивленный.

– Скажите‑ка мне, госпожа Сен‑Мишель, – ласково сказал лорд Берли, – почему вы считаете себя подходящей партией для Конна О'Малли? Вы знаете его? Быть может, вы влюблены в него?

– Я из хорошей семьи, милорд, но мое происхождение не очень знатное. Моему прадеду дворянство было пожаловано дедом ее величества. Моя мать была ирландкой, кузиной герцогини Линкольн, и поэтому я тоже наполовину ирландка. Хотя по рождению и принадлежу к святой ортодоксальной церкви, после смерти моей матери я и мой отец выяснили, что мы предпочитаем новую церковь. Я наследница значительного состояния, и мои земли граничат с землями сестры господина О'Малли, леди де Мариско. Мне кажется, я обладаю всеми качествами, необходимыми для того, чтобы стать женой господина О'Малли, и хотя мне интересен двор, я очень хочу вернуться домой. Я и в самом деле «деревенская мышка», как зовет меня ее величество.

Лорд Берли посмотрел на королеву.

– Фрейлина права, мадам. Она – идеальный выбор!

– Не знаю, – уклонилась от прямого ответа королева. – Неужели вы действительно хотите покинуть меня, Эйден Сен‑Мишель? Мне казалось, что вы счастливы здесь.

– Как я могу быть несчастлива, будучи с вами, мадам? Вы для меня как мудрая старшая сестра.

Лорд Берли подавил улыбку. Елизавета Тюдор по возрасту годилась девушке в матери. Однако он заметил, что девушка полна решимости добиться своего, и ему стало интересно, что толкает ее к этому.

– Тем не менее, – продолжала Эйден, – искушенность вашего двора угнетает меня. Кроме того, я нужна своим людям. Никакой беилиф не может полностью заменить хозяйку или хозяина земли. Потом, прошу вас, вспомните, что вы обещали моему отцу найти мне мужа. Найдете ли вы другого мужчину, за которого можно было бы выдать меня, мадам? Это верно, что я мало знаю господина О'Малли, но он кажется мне добрым человеком.

– Этого отрицать я не могу, – сказала Елизавета.

– Значит, может статься, что я буду довольна, а может быть, и счастлива в браке с ним. О, мадам! Простите мою дерзость, но вы видели в своей жизни много браков, устроенных таким образом, и некоторые из них были счастливыми, некоторые нет. Возможно, у меня с господином О'Малли получится удачный брак, но, если назовете другого мужчину, которому вы предпочитаете отдать меня, я покорюсь вашему решению.

"Умно, – подумал лорд Берли. – Она напомнила королеве о ее обещании покойному, а честь для королевы превыше всего. Королева в ловушке, ведь она должна найти невесту для О'Малли и не может назвать, я в этом уверен, другого жениха для госпожи Эйден Сен‑Мишель».

Несколько долгих минут королева хранила молчание, а Эйден затаила дыхание. Она влюбилась в Конна О'Малли на Двенадцатую ночь, когда он поцеловал ее. Конечно, она понимала, что поцелуй этот ничего не значил для него. На самом деле она не была знакома с ним, а он не проявил никакого желания познакомиться с ней. В каком‑то смысле получается, что она вешается ему на шею. Тем не менее, когда лорд Берли сказал, что Конну нужно жениться, Эйден поняла: она не вынесет, если гигант ирландец станет мужем другой женщины. Голос королевы заставил ее вздрогнуть.

– Каково ваше мнение, милорд Берли? Следует ли мне женить господина О'Малли на госпоже Сен‑Мишель? Решит ли это наши вопросы? Он многое приобретает благодаря такому браку.

– Кроме миленькой жены, мадам, что же еще? – Лорд Берли посмотрел на Эйден почти отеческим взглядом.

– Он приобретает большое поместье, половину состояния, оставленного ее отцом, и это само по себе важно. Кроме того, есть еще последняя просьба Пейтона Сен‑Мишеля ко мне, на которую я согласилась. Покойный лорд Блисс, да упокоит Господь его душу, был последним мужчиной в роду. Он просил, чтобы любой джентльмен, который женится на его дочери, взял бы его имя и получил разрешение на ношение титула лорда Блисса. После брака Конн О'Малли стал бы Конном Сен‑Мишель, лордом Блиссом.

Уильям Сесил, лорд Берли, после минутного раздумья кивнул.

– И, становясь английским дворянином, уменьшает на одного человека число ирландских бунтарей, мадам. Этот брак еще теснее привяжет к вашей стране его сестру, леди де Мариско.

– Значит, быть посему, Эйден Сен‑Мишель. Я сдержу обещание, данное вашему отцу, и вы получите в мужья Конна О'Малли. Однако вы понимаете, что никакой суеты и шума не должно быть в связи с вашим венчанием? Из‑за проступка господина О'Малли вы должны быстро обвенчаться и немедленно удалиться от двора. Какое сегодня число, милорд?

– Двенадцатое февраля, мадам.

Лицо королевы расплылось в улыбке.

– Это просто Божья воля! – сказала она. – Может быть, действительно браки заключаются на небесах. Вы будете обвенчаны через два дня, четырнадцатого февраля, в день святого Валентина, Эйден Сен‑Мишель. Тайная церемония будет происходить в моей личной часовне, и на ней буду только я и лорд Берли. Решено?

– Я приведу с собой мою служанку и молодого лорда Саутвуда, мадам. Я не возражаю, что церемония должна быть тайной, но предпочла бы, чтобы свидетелей было больше.

– Очень мудро, госпожа Сен‑Мишель, – сказал Уильям Сесил. – Особенно хорошо, что вы выбрали юного графа.

Он повернулся к королеве.

– Племянник господина О'Малли – идеальный свидетель, мадам. Он, конечно, известит об этом браке свою мать и отчима. Надеюсь, вы позволите ему проводить новобрачных до Королевского Молверна. Он отвезет личное послание вашего величества семейству де Мариско, в котором будет объяснено случившееся. Леди де Мариско должна быть вполне довольна вашим решением в отношении ее брата.

– Отлично! – воскликнула Елизавета Тюдор и потом обратилась к Эйден:

– Сейчас идите, дитя, и собирайтесь. Вы будете обвенчаны рано утром в день святого Валентина, так что для сборов у вас будет целый день. Чтобы добраться до дома, вам понадобится несколько долгих дней. Можете сказать вашим подругам здесь, что я позволила вам посетить Перрок‑Ройял. Придумывать другое объяснение нет нужды.

– Мой брак должен быть тайной, мадам?

– Его не скрыть от семьи господина О'Малли Эйден, но лучше, если двор останется в неведении в настоящее время. Мне будет трудновато объяснить послу Сан‑Лоренцо и лорду Холдену, что я наказываю Конна О'Малли, заставляя его жениться на богатой наследнице и жалуя ему титул лорда Блисса.

Королева фыркнула, и даже лорд Берли слегка усмехнулся.

– Могу ли я попросить вас об одном одолжении, мадам? – спросила Эйден.

– Конечно, дитя!

– Прошу вас, мадам, не говорить господину О'Малли, что я сама предложила вам выдать меня замуж за него. Я знаю его только в лицо, а он меня не знает, но я буду очень обижена, если он примет меня за еще одну глупышку, которая охотится за ним. Я знаю, вы поймете меня, мадам.

Королева закивала головой.

– Хорошо, Эйден Сен‑Мишель. Нет нужды давать понять Конну О'Малли, что у него есть какое‑то иное преимущество перед вами, чем у любого другого мужа перед своей женой. Вы можете быть спокойны, что происшедшее сегодня между нами останется тайной. Даю вам свое слово.

Эйден склонилась перед ее величеством и почти бегом выскочила из королевского кабинета. Она не могла поверить в то, что случилось. Она должна выйти замуж через два дня! Она должна выйти замуж за Конна О'Малли, самого красивого мужчину двора. Она возвращается в Перрок‑Ройял. Потом она внезапно остановилась и зажала рукой рот. Что она наделала? Ведь она совсем не знает Конна О'Малли, известна лишь его довольно красочная и скандальная репутация. Что, если она не понравится ему? Она дерзко связала свое будущее с человеком, которого не знала, и все на основании одного поцелуя! Не растеряла ли она последние капли разума? В конце концов она оказалась не лучше, чем те глупые женщины, которые пытались привлечь внимание господина О'Малли. Неожиданно, потрясенная своими собственными дерзкими действиями, она споткнулась на бегу и на кого‑то налетела.

– Эйден? Эйден Сен‑Мишель, с вами все в порядке? Молодой граф Линмут взял ее за руку. Она медленно вгляделась в юношеское лицо.

– Я выхожу замуж, Робин, – прошептала она. – Королева выдает меня замуж за вашего дядю Конна, и это должно храниться в тайне.

– Что? – спросил он изумленно. – Что вы мне говорите?

– Идите к королеве, – сказала Эйден, отодвинувшись от него, и торопливо зашагала по коридору.

Робин последовал ее совету, и был допущен к королеве. Он поклонился, а потом, быстро перейдя к делу, сказал:

– Только что в коридоре я встретил Эйден Сен‑Мишель. Верно ли то, что она говорит, мадам? Неужели она в самом деле должна выйти замуж за моего дядю?

– Конн О'Малли вызвал скандал, который грозит возможными международными осложнениями для двора, если я не удалю его от себя, лорд Саутвуд, – сухо объяснила королева. – Милорд Берли предположил, что жена сумеет обуздать сильные страсти вашего дяди. Я согласна с этим. Покойный отец госпожи Сен‑Мишель на смертном одре попросил меня найти хорошего мужа для его дочери. Эйден – отличная пара для Конна. Он возьмет себе ее семейное имя, как просил Пейтон Сен‑Мишель, и таким образом станет лордом Блиссом, владельцем Перрок‑Ройял. Ему запрещено появляться при дворе по крайней мере в течение года за его возмутительное поведение не только с Эудорой де Карло, но также и с леди Глитой Холден и ее дочерьми‑близнецами. Барон Марстон уже побывал у меня со своими жалобами. Теперь вы поняли, как серьезно это дело, Робин?

– Да, мадам, но почему Эйден? Эйден – необыкновенная девушка. Она нежная и любящая, и я не знаю, достоин ли ее мой дядя.

Лорд Берли отвернулся, чтобы юный лорд Саутвуд не увидел его улыбки. Мальчик явно охвачен муками юношеской любви к госпоже Сен‑Мишель. Уильям Сесил вспомнил свою давно ушедшую молодость и неожиданно воскресил в памяти какую‑то свою старшую кузину, с которой делил муки взросления. Какое‑то мгновение он пытался сдержать навернувшиеся на глаза слезы. Его кузина вышла замуж в семнадцать и умерла при родах в двадцать лет, когда ему было только четырнадцать.

– Наверное, вы правы, мой Робин, – сказала Елизавета Тюдор. – Возможно, сейчас Конн О'Малли и не достоин Эйден Сен‑Мишель, но когда‑нибудь он исправится, и Эйден поможет ему стать прекрасным человеком. А он такой и есть, но прячется под маской веселого повесы. Эйден не будет страдать в этом браке, поверьте мне. Сейчас, малыш, у меня есть другие новости. Вы будете свидетелем на свадьбе, которую предстоит сыграть рано утром четырнадцатого, через два дня. Потом я хочу, чтобы вы поехали с Эйден и Конном в Королевский Молверн, чтобы лично известить вашу мать и отчима об этой свадьбе. Побудьте несколько недель с семьей, мой Робин, а потом возвращайтесь ко двору.

Решение принято, а Робин Саутвуд, четырнадцатилетний граф Линмут, был слишком опытным придворным, чтобы спорить или задавать лишние вопросы своей повелительнице. Вместо этого он элегантно поклонился и сказал:

– Вы, ваше величество, не могли принять неверного решения, и я буду рад видеть Эйден в нашей семье в качестве моей тетки.

Королева оценила воспитанность мальчика. «Как же он похож на своего отца», – думала она, вспоминая Джеффри Саутвуда, «Ангельского графа», как его называли.

– Сейчас, Робин, – сварливо сказала она, чтобы избавиться от сентиментальных воспоминаний, – я пошлю вас с приказом к начальнику Тауэра, и он передаст вам вашего дядю. Привезите ко мне Конна О'Малли как можно быстрее. Надо дать ему возможность подготовиться к своей судьбе, – и она хихикнула. – Я не могу дождаться, чтобы услышать, что он скажет о моем умном решении.

– Нет! – воскликнул Конн О'Малли. – Нет, Бесс! И еще раз повторяю, нет! Жениться на какой‑то девушке, которую я даже не знаю.

– Я не спрашиваю вас, хотите ли вы жениться, господин О'Малли, – рявкнула королева. – Я говорю вам, что вы будете обвенчаны четырнадцатого числа с госпожой Эйден Сен‑Мишель и что вы и ваша жена уедете в ее поместье. Вы явились причиной ужасного скандала, Конн!

– Ради Бога; Бесс, все, что я сделал, это поцеловал и поласкал женщину. Нас не застали in flaqrante delicto[2].

– Только потому, что вам недостало времени! – закричала королева. – Расскажите‑ка мне о леди Глите Холден и ее дочках‑близнецах, Грейс и Фейт, так, кажется, их зовут! Вы взяли их обеих, не так ли, грязный развратник? О, я все знаю о вашем распутстве с этими тремя шлюхами! Барон Марстон был здесь сегодня с целым набором жалоб относительно того, что вы соблазнили его жену и дочек!

– Соблазнил! Этих троих? Нет, Бесс, я их не соблазнял.

– Но ведь вы не будете отрицать своей связи с ними, Конн, верно?

Он покраснел и пробормотал:

– Нет.

– Я могла бы оставить вас в Тауэре, Конн. Оставить вас там до скончания века, но вместо этого даю вам в жены наследницу с богатым приданым, богатым поместьем и титулом. Многие скажут, что я обошлась с вами слишком мягко.

– С титулом? – Вдруг заинтересовался Конн, а лорд Берли не сумел сдержаться и ухмыльнулся, глядя на великана ирландца.

– Пейтон Сен‑Мишель был последним в своем роду. Его семья получила дворянство во время правления моего деда, и, хотя они многого достигли, в одном деле они потерпели неудачу. В каждом последующем поколении рождался только один сын до тех пор, пока в этом поколении из рода Сен‑Мишелей в живых осталась только одна дочь. Просьба умирающего лорда Блисса, обращенная ко мне, состояла в том, чтобы мужчина, которого я выберу для его дочери, взял фамилию его семьи вместе с семейным титулом.

– Изменить фамилию? – Конн был взбешен. – Я ведь О'Малли!

– У вас четыре старших брата. Сколько сыновей у – троих из них, Конн?

– Одиннадцать, – честно ответил он.

– Судя по этому количеству, мой Адонис, на земле всегда будет полно О'Малли. Подумайте об этом, Конн. Вы младший сын своего отца, который, в сущности, был пиратом, – сказала королева. – Один ваш брат священник, однако остальные – морские разбойники, которые, вероятно, до старости не доживут. Зачем вы приехали в Англию, если не искать свою удачу? Вы разбогатели благодаря торговой компании своей сестры, у вас есть мое покровительство и моя дружба. Теперь я пытаюсь, чтобы вы сделали еще шаг наверх по социальной лестнице. Почему вы сопротивляетесь?

– Проклятие, Бесс, что я буду делать в деревне? Вы говорите, госпожа Сен‑Мишель владеет большими земельными угодьями. Я совершенно не умею управлять большим поместьем. Я придворный по сути и по наклонности.

– Если вы женитесь на женщине, имеющей землю, вам необходимо выучиться управлять поместьем, чтобы сохранить эти земли для своего сына, – спокойно сказала королева.

– Моего сына? – тихо спросил он.

– Да, Конн, вашего сына. Следует надеяться, что во время вашего изгнания в деревню вы сделаетесь отцом наследника. Разве не этого хотят все мужчины?

– Я еще долго не собирался жениться, Бесс. Я думал, что сам выберу себе жену.

Он сильный противник, размышлял лорд Берли. Такой же твердый, какой была его красавица сестра, когда имела дело с Елизаветой Тюдор. Однако он сложит оружие перед королевой так же, как была вынуждена сделать его сестра.

– Вы не могли бы, мой Адонис, найти себе более подходящую жену, чем Эйден Сен‑Мишель.

Ее мать была Фитцджеральд, кузина графини Линкольн. Она богата, образованна и, более того, умна и остра на язык. Эйден станет гораздо более интересной женой для вас, чем любая, которую вы могли бы выбрать. Вас, как я заметила, тянет к тупицам или к жеманницам.

Конн усмехнулся. Он не мог сдержаться. Но хуже всего, что королева права. Он никогда серьезно не относился к женщине, лишь бы без особых хлопот завалить ее на спину. Вряд ли это был подходящий способ найти себе жену. Он вздохнул.

– Значит, вы настаиваете, чтобы я женился на этой девушке, Бесс?

– Да, – сурово ответила королева, но ему почудилась мимолетная слабая улыбка.

– Ну хорошо, Бесс, я подчинюсь вам, хотя вы все же оказываете мне плохую услугу. Будь у меня выбор, я сказал бы вам «нет».

– Но выбора у вас нет, Конн О'Малли. Я повелеваю, чтобы четырнадцатого дня февраля тысяча пятьсот семьдесят восьмого года вы взяли в жены Эйден Сен‑Мишель. Теперь налейте нам вина, мой Адонис, и мы поднимем тост за ваше счастье и за счастье вашей жены.

Подойдя к буфету, Где стояли тонкие стеклянные кубки и графины с вином, Конн выбрал золотистое виноградное вино и налил три кубка, два из которых передал королеве и лорду Берли.

– За ваше будущее, мой Адонис, – сказала королева, поднимая кубок.

– За процветание и многих сыновей, – подхватил лорд Берли, поднимая свой.

– За мою жену, – продолжил Конн. – Да поможет Бог нам обоим. – И тремя быстрыми глотками выпил вино. – Теперь, Бесс, с вашего разрешения я оставлю вас, чтобы увидеться с моей нареченной. Не подскажете ли вы мне, где я могу найти ее?

– За дверью ждет Робин, – сказала Елизавета Тюдор. – Он отведет вас к Эйден, и мы разрешаем вам удалиться.

Поставив кубок на буфет, Конн поклонился королеве и вышел из комнаты с видом обреченного. За его спиной Уильям Сесил и Елизавета заговорщически улыбнулись друг другу. За дверью личного кабинета королевы стоял Робин Саутвуд, разговаривая с госпожой Тальбот, но, увидев своего дядю, он быстро извинился и поспешил к нему.

– Бесс говорит, что ты отведешь меня к госпоже Сен‑Мишель, – сказал Конн.

– Говори потише, дядя, – укорил его Робин. – Это дело тайного характера. Иди за мной.

– Ты не очень‑то весело говоришь, Робин, – сказал Конн О'Малли, следуя за племянником. – Ты ведь согласен со мной, что это дурацкий брак?

Робин сначала промолчал, но как только они вышли во внешний коридор и он увидел, что там никого нет, он повернулся к дяде и сказал зло и яростно:

– Она – самая замечательная девушка из всех, кого я знаю, дядя Конн! Только попробуй обидеть ее – и ты будешь иметь дело со мной! Понял?

Первым желанием Конна было рассмеяться, но потом он увидел, что его племянник совершенно серьезен в своей угрозе, и поэтому, подавив веселье, спокойно сказал:

– Она, должно быть, прекрасная девушка, Робин, если сумела покорить твое сердце. Надеюсь, ты поможешь нам обоим избежать некоторой неловкости, которая обязательно возникнет между нами с самого начала. Ты поможешь мне?

– Да, – сказал мальчик, – но помни, что в первую очередь я рыцарь. Эйден.

Конн кивнул с серьезным видом и спросил:

– Куда, черт возьми, ты ведешь меня, парень? Я никогда не был здесь раньше.

– Комнату для Эйден выделила графиня Линкольн, но она расположена на чердаке. У Эйден по крайней мере есть возможность побыть одной, чего нет у большинства девушек.

Дойдя до двери Эйден, Робин громко постучал, и почти сразу же дверь отворила Мег.

– Добрый день, ваша светлость.

– Добрый день, Мег. Госпожа Сен‑Мишель дома? Я привел своего дядю, Конна О'Малли, чтобы он познакомился с ней.

– Да, – сказала служанка, – он похож на О'Малли. Я слышала, что все они страшно охочи до юбок.

Конн мягко отстранил Робина и встал на пороге, глядя сверху вниз на невысокую толстушку, которая, в свою очередь, насупленно смотрела на него сердитыми карими глазами, уперевшись кулаками в широкие бедра.