Действие первое. Оскар Уайльд. Как важно быть серьезным ----------------------------------------------------------------------- Пер

Оскар Уайльд. Как важно быть серьезным

----------------------------------------------------------------------- Пер. - И.Кашкин. В кн.: "Оскар Уайльд. Избранное". Свердловск, Изд-во Уральского ун-та, 1990. OCR & spellcheck by HarryFan, 12 September 2001 ----------------------------------------------------------------------- Легкомысленная комедия для серьезных людей

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Джон Уординг, землевладелец, почетный мировой судья. Алджернон Монкриф. Его преподобие каноник Чезюбл, доктор богословия. Мерримен, дворецкий. Лэйн, лакей Монкрифа. Леди Брэкнелл. Гвендолен Ферфакс, ее дочь. Сесили Кардью. Мисс Призм, ее гувернантка. Место действия: Действие первое - квартира Алджернона Монкрифа на Хаф-Мун-стрит,Вест-Энд. Действие второе - сад в поместье м-ра Уординга, Вултон. Действие третье - гостиная в поместье м-ра Уординга. Вултон. Время действия - наши дни.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Гостиная в квартире Алджернона на Хаф-Мун-стрит. Комната обставленароскошно и со вкусом. Из соседней комнаты слышатся звуки фортепьяно. Лэйннакрывает стая к чаю. Музы-ка умолкает, и входит Алджернон. Алджернон. Вы слышали, что я играл, Лэйн? Лэйн. Я считаю невежливым подслушивать, сэр. Алджернон. Очень жаль. Конечно, вас жаль, Лэйн. Я играю не очень точно- точность доступна всякому, - но я играю с удивительной экспрессией. Ипоскольку дело касается фортепьяно - чувство, вот в чем моя сила. Научнуюточность я приберегаю для жизни. Лэйн. Да, сэр. Алджернон. А уж если говорить о науке жизни, Лэйн, вы приготовилисандвичи с огурцом для леди Брэкнелл? Лэйн. Да, сэр. (Протягивает блюдо с сандвичами.) Алджернон (осматривает их, берет два и садится на диван). Да... кстати,Лэйн, я вижу по вашим записям, что в четверг, когда у меня обедали лордШормэн и мистер Уординг, в счет поставлено восемь бутылок шампанского. Лэйн. Да, сэр; восемь бутылок и пинта пива. Алджернон. Почему это у холостяков шампанское, как правило, выпиваютлакеи? Это я просто для сведения. Лэйн. Отношу это за счет высокого качества вина, сэр. Я часто отмечал,что в семейных домах шампанское редко бывает хороших марок. Алджернон. Боже мой, Лэйн! Неужели семейная жизнь так развращает нравы? Лэйн. Возможно, в семейной жизни много приятного, сэр. Правда, в этомотношении у меня самого опыт небольшой. Я был женат только один раз. И тов результате недоразумения, возникшего между мной и одной молодой особой. Алджернон (томно). Право же, ваша семейная жизнь меня не оченьинтересует, Лэйн. Лэйн. Конечно, сэр, это не очень интересно. Я и сам об этом никогда невспоминаю. Алджернон. Вполне естественно! Можете идти, Лэйн, благодарю вас. Лэйн. Благодарю вас, сэр. Лэйн уходит. Алджернон. Взгляды Лэйна на семейную жизнь не слишком-то нравственны.Ну, а если низшие сословия не будут подавать нам пример, какая от нихпольза? У них, по-видимому, нет никакого чувства моральнойответственности. Входит Лэйн. Лэйн. Мистер Эрнест Уординг. Входит Джек. Лэйн уходит. Алджернон. Как дела, дорогой Эрнест? Что привело тебя в город? Джек. Развлечения, развлечения! А что же еще? Как всегда, жуешь, Алджи? Алджернон (сухо). Насколько мне известно, в хорошем обществе в пятьчасов принято слегка подкрепляться. Где ты пропадал с самого четверга? Джек (располагается на диване). За городом. Алджернон. А что ты делал за городом? Джек (снимая перчатки). В городе - развлекаешься сам. За городомразвлекаешь других. Такая скука! Алджернон. А кого именно ты развлекаешь? Джек (небрежно). А! Соседей, соседей. Алджернон. И симпатичные у вас там соседи, в Шропшире? Джек. Невыносимые. Я никогда с ними не разговариваю. Алджернон. Да, этим ты им, конечно, доставляешь большое развлечение.(Подходит к столу и берет сандвич.) Кстати, я не ошибся, это действительноШропшир? Джек. Что? Шропшир? Да, конечно. Но послушай. Почему этот сервиз?Почему сандвичи с огурцами? К чему такая расточительность у столь молодогочеловека? Кого ты ждешь к чаю? Алджернон. Никого, кроме тети Августы и Гвендолен. Джек. Отлично! Алджернон. Да, все это очень хорошо, но боюсь, тетя Августа не очень-тоодобрит твое присутствие. Джек. А собственно, почему? Алджернон. Милый Джек, твоя манера флиртовать с Гвендолен совершеннонеприлична. Не меньше чем манера Гвендолен флиртовать с тобой. Джек. Я люблю Гвендолен. Я и в город вернулся, чтобы сделать ейпредложение. Алджернон. Ты же говорил - чтобы развлечься... А ведь это дело. Джек. В тебе нет ни капли романтики. Алджернон. Не нахожу никакой романтики в предложении. Быть влюбленным -это действительно романтично. Но предложить руку и сердце? Предложениемогут принять. Да обычно и принимают. Тогда прощай все очарование. Сутьромантики в неопределенности. Если мне суждено жениться, я, конечно,постараюсь позабыть, что я женат. Джек. Ну, в этом я не сомневаюсь, дружище. Бракоразводный суд былсоздан специально для людей с плохой памятью. Алджернон. А! Что толку рассуждать о разводах. Разводы совершаются нанебесах. Джек протягивает руку за сандвичем. Алджернон (тотчас же одергивает его.) Пожалуйста, не трогай сандвичей согурцом. Они специально для тети Августы. (Берет сандвичи и ест.) Джек. Но ты же все время их ешь. Алджернон. Это совсем другое дело. Она моя тетка. (Достает другоеблюдо.) Вот хлеб с маслом. Он для Гвендолен. Гвендолен обожает хлеб смаслом. Джек (придвигаясь к столу и берясь за хлеб с маслом). А хлебдействительно очень вкусный. Алджернон. Но только, дружище, не вздумай уплести все без остатка. Тыведешь себя так, словно Гвендолен уже твоя жена. А она еще не твоя жена,да и вряд ли будет. Джек. Почему ты так думаешь? Алджернон. Видишь ли, девушки никогда не выходят замуж за тех, с кемфлиртуют. Они считают, что это не принято. Джек. Какая чушь! Алджернон. Вовсе нет. Истинная правда. И в этом разгадка, почему всюдустолько холостяков. А кроме того, я не дам разрешения. Джек. Ты не дашь разрешения?! Алджернон. Милый Джек, Гвендолен - моя кузина. И я разрешу тебежениться на ней, только когда ты объяснишь мне, в каких ты отношениях сСесили. (Звонит.) Джек. Сесили! О чем ты говоришь? Какая Сесили? Я не знаю никакойСесили. Входит Лэйн. Алджернон. Лэйн, принесите портсигар, который мистер Уординг забыл унас в курительной, когда обедал на той неделе. Лэйн. Слушаю, сэр. (Уходит.) Джек. Значит, мой портсигар все время был у тебя? Но почему же ты меняне известил об этом? А я-то бомбардирую Скотленд-Ярд запросами. Я ужеготов был предложить большую награду тому, кто найдет его. Алджернон, Ну что же, вот и выплати ее мне. Деньги мне сейчас нужны дозарезу. Джек. Какой смысл предлагать награду за уже найденную вещь? Лэйн вносит портсигар на подносе. Алджернон сразу берет его. Лэйнуходит. Алджернон. Не очень-то благородно с твоей стороны, Эрнест. (Раскрываетпортсигар и разглядывает его.) Но, судя по надписи, это вовсе и не твойпортсигар. Джек. Разумеется, мой. (Протягивает руку.) Ты сотни раз видел его уменя в руках и, во всяком случае, не должен читать, что там написано.Джентльмену не следует читать надписи в чужом портсигаре. Алджернон. Всякие правила насчет того, что следует и чего не следуетчитать, просто нелепы. Современная культура более чем наполовину зиждетсяна том, чего не следует читать. Джек. Пусть будет по-твоему. Я вовсе не собираюсь дискутировать осовременной культуре. Это не предмет для частной беседы. Я просто хочуполучить свой портсигар. Алджернон. Да, но портсигар вовсе не твой. Это подарок некоей Сесили, аты сказал" что не знаешь никакой Сесили. Джек. Ну, если хочешь знать, у меня есть тетка, которую зовут Сесили. Алджернон. Тетка! Джек. Да. Чудесная старушка. Живет в Тэнбридж-Уэллс. Ну, давай сюдапортсигар, Алджернон. Алджернон (отступая за диван). Но почему она называет себя маленькойСесили, если она твоя тетка и живет в Тэнбридж-Уэллс? (Читает.) "Отмаленькой Сесили. В знак нежной любви..." Джек (подступая к дивану и упираясь в него коленом). Ну что в этомнепонятного? Есть тетки большие, есть тетки маленькие. Уж это, кажется,можно предоставить на усмотрение самой тетки. Ты думаешь, что все теткинепременно похожи на твою? Какая ерунда! А теперь отдай мой портсигар!(Преследует Алджернона.) Алджернон. Так. Но почему это твоя тетка зовет тебя дядей? "Отмаленькой Сесили. В знак нежной любви дорогому дяде Джеку". Допустим,тетушка может быть маленькой, но почему тетушке, независимо от ее размераи роста, называть собственного племянника дядей, этого я в толк не возьму.А кроме того, тебя зовут вовсе не Джек, а Эрнест. Джек. Вовсе не Эрнест, а Джек. Алджернон. А ведь ты всегда говорил мне, что тебя зовут Эрнест! Япредставлял тебя всем как Эрнеста. Ты отзывался на имя Эрнест. Тысерьезен, как настоящий Эрнест. Никому на свете так не подходит имяЭрнест. Что за нелепость отказываться от такого имени! Наконец, оно стоитна твоих визитных карточках. Вот. (Берет визитную карточку из портсигара.)"Мистер Эрнест Уординг, Б-4, Олбени". Я сохраню это как доказательство,что твое имя Эрнест, на случай если ты вздумаешь отпираться при мне, приГвендолен или при ком угодно. (Кладет визитную карточку у карман.) Джек. Ну что ж, в городе меня зовут Эрнест, в деревне - Джек, апортсигар мне подарили в деревне. Алджернон. И все-таки это не объяснение, почему твоя маленькая тетушкаСесили из Гэнбридж-Уэллс называет тебя дорогим дядей Джеком. Полно,дружище, лучше уж выкладывай все сразу. Джек. Дорогой Алджи, ты уговариваешь меня точь-в-точь как дантист. Чтоможет быть пошлее, чем говорить так, не будучи дантистом. Это вводит взаблуждение. Алджернон. А дантисты именно это и делают. Ну, не упрямься, расскаживсе как есть. Признаюсь, я всегда подозревал в тебе тайного и ревностногобенбериста и теперь окончательно убедился в этом. Джек. Бенберист? А что это значит? Алджернон. Я тебе тотчас же объясню, что значит этот незаменимыйтермин, как только ты объяснишь мне, почему ты Эрнест в городе и Джек вдеревне. Джек. Отдай сначала портсигар. Алджернон. Изволь. (Передает ему портсигар.) А теперь объясняй, толькопостарайся как можно неправдоподобнее. (Садится на диван.) Джек. Дорогой мой, здесь нет ничего неправдоподобного. Все оченьпросто. Покойный мистер Томас Кардью, который усыновил меня, когда я былсовсем маленьким, в своем завещании назначил меня опекуном своей внучкимисс Сесили Кардью. Сесили называет меня дядей из чувства уважения,которое ты, видимо, не способен оценить, и живет в моем загородном домепод надзором почтенной гувернантки мисс Призм. Алджернон. А между прочим, где этот твой загородный дом? Джек. Тебе это не к чему знать, мой милый. Не надейся на приглашение...Во всяком случае, могу сказать, что это не в Шропшире. Алджернон. Я так и думал, мой милый. Я два раза бенберировал по всемуШропширу. Но все-таки, почему же ты Эрнест в городе и Джек в деревне? Джек. Дорогой Алджи, я надеюсь, что ты доймешь истинные причины. Ты дляэтого недостаточно серьезен Когда вдруг оказываешься опекуном, приходитсярассуждать обо всем в высоконравственном духе. Это становится твоимдолгом. А так как высоконравственный дух отнюдь не способствует низдоровью, ни благополучию, то, чтобы вырваться в город, я всегда говорю,что еду к своему младшему брату Эрнесту, который живет в Олбени и то идело попадает в страшные передряги. Вот, мой дорогой Алджи, вся правда, ипритом чистая правда. Алджернон. Вся правда редко бывает чистой. Иначе современная жизнь былабы невыносимо скучна. А современная литература и вообще не могла бысуществовать. Джек. И мы ничего бы от этого не потеряли. Алджернон. Литературная критика вовсе не твое призвание, дружище. Нестановись на этот путь. Предоставь это тем, кто не обучался вуниверситете. Они с таким успехом занимаются этим в газетах. По натуре тыприрожденный бенберист. Я имел все основания называть тебя так. Ты один изсамых законченных бенберистов на свете. Джек. Объясни, бога ради, что ты хочешь сказать. Алджернон. Ты выдумал очень полезного младшего брата по имени Эрнест,для того чтобы иметь повод навещать его в городе, когда тебе вздумается. Явыдумал неоценимого вечно больного мистера Бенбери, для того чтобынавещать его в деревне, когда мне вздумается. Мистер Бенбери - это сущаянаходка. Если бы не его слабое здоровье, я не мог бы, например, сегодняпообедать с тобой у Виллиса, так как тетя Августа пригласила меня насегодня еще неделю назад. Джек. Да я и не приглашал тебя обедать. Алджернон. Ну еще бы, ты удивительно забывчив. И напрасно. Нет ничегохуже, как не получать приглашений. Джек. Ты бы лучше отобедал у твоей тети Августы. Алджернон. Не имею ни малейшего желания. Начать с того, что я обедал унее в понедельник, а обедать с родственниками достаточно и один раз внеделю. А кроме того, когда я там обедаю, со мной обращаются как сродственником, и я оказываюсь то вовсе без дамы, то сразу с двумя. И,наконец, я прекрасно знаю, с кем меня собираются посадить сегодня. Сегодняменя посадят с Мэри Фаркэр, а она все время флиртует через стол ссобственным мужем. Это очень неприятно. Я сказал бы - даже неприлично. Аэто, между прочим, входит в моду. Просто безобразие, сколько женщин вЛондоне флиртует с собственными мужьями. Это очень противно. Все равно чтона людях стирать чистое белье. Кроме того, теперь, когда я убедился, чтоты заядлый бенберист, я, естественно, хочу с тобой поговорить об этомИзложить тебе все правила? Джек. Да никакой я не бенберист Если Гвендолен согласится, я тут жеприкончу своего братца; впрочем, я покончу с ним в любом случае. Сесиличто-то слишком заинтересована им. Это несносно. Так что от Эрнеста яотделаюсь. И тебе я искренне советую сделать то же с мистером... ну ствоим больным другом, забыл, как его там. Алджернон. Ничто не заставит меня расстаться с мистером Бенбери, и еслиты когда-нибудь женишься, что представляется мне маловероятным, то советуюи тебе познакомиться с мистером Бенбери. Женатый человек, если он незнаком с мистером Бенбери, готовит себе очень скучную жизнь. Джек. Глупости. Если я женюсь на такой очаровательной девушке, какГвендолен, а она единственная девушка, на которой я хотел бы жениться, топоверь, я и знать не захочу твоего мистера Бенбери. Алджернон. Тогда твоя жена захочет. Ты, должно быть, не отдаешь себеотчета в том, что в семейной жизни втроем весело, а вдвоем скучно. Джек (назидательно). Мой дорогой Алджи! Безнравственная французскаядрама насаждает эту теорию уже полвека. Алджернон. Да, и счастливая английская семья усвоила ее за четвертьвека. Джек. Ради бога, не старайся быть циником. Это так легко. Алджернон. Ничто не легко в наши дни, мой друг. Во всем такая жестокаяконкуренция. (Слышен продолжительный звонок.) Вот, должно быть, тетяАвгуста. Только родственники и кредиторы звонят так по-вагнеровски. Таквот, если я займу ее на десять минут, чтобы тебе на свободе сделатьпредложение Гвендолен, могу я рассчитывать сегодня на обед у Виллиса? Джек. Если так - конечно. Алджернон. Но только без твоих шуточек. Ненавижу, когда несерьезноотносятся к еде. Это неосновательные люди, и притом пошлые. Входит Лэйн. Лэйн. Леди Брэкнелл и мисс Ферфакс. Алджернон идет встречать их. Входят леди Брэкнелл и Гвендолен. Леди Брэкнелл. Здравствуй, мой милый Алджернон. Надеюсь, ты хорошо себяведешь? Алджернон. Я хорошо себя чувствую, тетя Августа. Леди Брэкнелл. Это вовсе не то же самое. Более того, это редкосовпадает... (Замечает Джека и весьма холодно кивает ему.) Алджернон (к Гвендолен). Черт возьми, как ты элегантна. Не правда ли,мистер Уординг? Джек. Вы просто совершенство, мисс Ферфакс. Гвендолен. О! Надеюсь, что нет. Это лишило бы меня возможностисовершенствоваться, а я намерена совершенствоваться во многих отношениях. Гвендолен и Джек усаживаются в уголке. Леди Брэкнелл. Извини, что мы запоздали, Алджернон, но мне надо былонавестить милую леди Харберн. Я не была у нее с тех пор, как умер бедныйее муж. И я никогда не видела, чтобы женщина так изменилась. Она выглядитна двадцать лет моложе. А теперь я бы выпила чашку чаю и отведала твоихзнаменитых сандвичей с огурцом. Алджернон. Ну разумеется, тетя Августа. (Идет к столику.) Леди Брэкнелл. Иди к нам, Гвендолен. Гвендолен. Но, мама, мне и тут хорошо. Алджернон. (при виде пустого блюда). Силы небесные! Лэйн! Где жесандвичи с огурцом? Я ведь их специально заказывал! Лэйн (невозмутимо). Сегодня на рынке не было огурцов, сэр. Я два разаходил. Алджернон. Не было огурцов? Лэйн. Нет, сэр. Даже за наличные. Алджернон. Хорошо, Лэйн, благодарю вас. Лэйн. Благодарю вас, сэр. (Уходит.) Алджернон. К моему величайшему сожалению, тетя Августа, огурцов неоказалось, даже за наличные. Леди Брэкнелл. Ну, ничего, Алджернон. Леди Харбери угостила меняпышками. Она, по-видимому, сейчас ни в чем себе не отказывает. Алджернон. Я слышал, что волосы у нее стали совсем золотые от горя. Леди Брэкнелл. Да, цвет волос у нее изменился, хотя, право, не скажу,отчего именно. Алджернон подает ей чашку чаю. Леди Брэкнелл. Спасибо, мой милый. А у меня для тебя сюрприз. За обедомя хочу посадить тебя с Мэри Фаркэр. Такая прелестная женщина и таквнимательна к своему мужу. Приятно смотреть на них. Алджернон. Боюсь, тетя Августа, что я вынужден буду пожертвоватьудовольствием обедать у вас сегодня. Леди Брэкнелл (хмурясь): Надеюсь, ты передумаешь, Алджернон. Эторасстроит мне весь стол. Ведь твоему дядюшке придется обедать у себя. Ксчастью, он уже к этому привык. Алджернон. Мне очень досадно, и, конечно, я очень огорчен, но я толькочто получил телеграмму с известием, что мой бедный друг Бенбери сноваопасно болея. (Переглянувшись с Джеком.) Там все ждут моего приезда. Леди Брэкнелл. Странно. Этот твой мистер Бенбери, как видно, очень слабздоровьем. Алджернон. Да, бедный мистер Бенбери совсем инвалид. Леди Брэкнелл. Я должна сказать тебе, Алджернон, что, по-моему, мистеруБенбери пора уже решить, жить ему или умирать. Колебаться в таком важномвопросе просто глупо. Я по крайней мере не увлекаюсь современной модой наинвалидов. Я считаю ее нездоровой. Поощрять болезни едва ли следует. Бытьздоровым - это наш первейший долг. Я не устаю повторять это твоему бедномудяде, но он не обращает на мои слова никакого внимания... по крайней мере,судя по состоянию его здоровья. Ты меня очень обяжешь, если от моего именипопросишь мистера Бенбери поправиться к субботе, потому что я рассчитываюна твою помощь в составлении музыкальной программы. У меня это последнийвечер в сезоне, и надо же дать какие-то темы для разговора, особенно вконце сезона, когда все уже выговорились, сказали все, что у них было задушой, а ведь чаще всего запас этот очень невелик. Алджернон. Я передам ваше пожелание мистеру Бенбери, тетя Августа, еслитолько он еще в сознании, и ручаюсь вам, что он постарается поправиться ксубботе. Конечно, с музыкой много трудностей. Если музыка хорошая - ееникто не слушает, а если плохая - невозможно вести разговор. Но я покажувам программу, которую я наметил. Пройдемте в кабинет. Леди Брэкнелл. Спасибо, Алджернон, что помнишь свою тетку. (Встает иидет за Алджерноном.) Я уверена, что программа будет прелестная, если ееслегка почистить. Французских шансонеток я не допущу. Гости всегда либонаходят их неприличными и возмущаются, и это такое мещанство, либосмеются, а это еще хуже. Я пришла к убеждению, что немецкий язык звучитгораздо приличнее. Гвендолен, идем со мной. Гвендолен. Иду, мама. Леди Брэкнелл и Алджернон выходят. Гвендолен остается на месте. Джек. Не правда ли, сегодня чудесная погода, мисс Ферфакс. Гвендолен. Пожалуйста, не говорите со мной о погоде, мистер Уординг.Каждый раз, когда мужчины говорят со мной о погоде, я знаю, что на уме уних совсем другое. И это действует мне на нервы. Джек. Я хочу сказать о другом. Гвендолен. Ну вот видите. Я никогда не ошибаюсь. Джек. И мне хотелось бы воспользоваться отсутствием леди Брэкнелл,чтобы... Гвендолен. И я бы вам это посоветовала. У мамы есть привычка неожиданнопоявляться в комнате. Об этом мне уже приходилось ей говорить. Джек (нервно). Мисс Ферфакс, с той самой минуты, как я вас увидел, явосторгался вами больше, чем всякой другой девушкой... какую я встречал...с тех пор как я встретил вас. Гвендолен. Я это прекрасно знаю. Жаль только, что хотя бы на людях выне показываете этого более явно. Мне вы всегда очень нравились. Даже дотого, как мы с вами встретились, я была к вам неравнодушна. Джек смотрит на нее с изумлением. Гвендолен. Мы, живем, как вы, надеюсь, знаете, мистер Уординг, в векидеалов. Это постоянно утверждают самые фешенебельные журналы, и,насколько я могу судить, это стало темой проповедей в самых захолустныхцерквах. Так вот, моей мечтой всегда было полюбить человека, которогозовут Эрнест. В этом имени есть нечто внушающее абсолютное доверие. Кактолько Алджернон сказал мне, что у него есть друг Эрнест, я сейчас жепоняла, что мне суждено полюбить вас. Джек. И вы действительно любите меня, Гвендолен? Гвендолен. Страстно! Джек. Милая! Вы не знаете, какое это для меня счастье. Гвендолен. Мой Эрнест! Джек. А скажите, вы действительно не смогли бы полюбить меня, если быменя звали не Эрнест? Гвендолен. Но вас ведь зовут Эрнест. Джек. Да, конечно. Но если бы меня звали как-нибудь иначе? Неужели выменя не полюбили бы? Гвендолен (не задумываясь). Ну, это ведь только метафизическоерассуждение, и, как прочие метафизические рассуждения, оно не имеет ровноникакой связи с реальной жизнью, такой, какой мы ее знаем. Джек. Сказать по правде, мне совсем не нравится имя Эрнест... По-моему,оно мне вовсе не подходит. Гвендолен. Оно подходит вам больше, чем кому-либо. Чудесное имя. В неместь какая-то музыка. Оно вызывает вибрации. Джек. Но, право же, Гвендолен, по-моему, есть много имей гораздо лучше.Джек, например, - прекрасное Имя. Гвендолен. Джек? Нет, оно вовсе не музыкально. Джек - нет, это неволнует, не вызывает никаких вибраций... Я знала нескольких Джеков, и всеони были один другого ординарнее. А кроме того, Джек - ведь этоуменьшительное от Джон. И мне искренне жаль всякую женщину, которая вышлабы замуж за человека по имени Джон. Она, вероятно, никогда не испытаетупоительного наслаждения - побыть хоть минутку одной. Нет, единственноенадежное имя - это Эрнест. Джек. Гвендолен, мне необходимо сейчас же креститься... то есть я хотелсказать - жениться. Нельзя терять ни минуты. Гвендолен. Жениться, мистер Уординг? Джек (в изумлении). Ну да... конечно. Я люблю вас, и вы дали мнеоснование думать, мисс Ферфакс, что вы не совсем равнодушны ко мне. Гвендолен. Я обожаю вас. Но вы еще не делали мне предложения. Оженитьбе не было ни слова. Этот вопрос Даже не поднимался. Джек. Но... но вы разрешите сделать вам предложение? Гвендолен. Я думаю, сейчас для этого самый подходящий случай. И чтобыизбавить вас от возможного разочарования, мистер Уординг, я должна вамзаявить с полной искренностью, что я твердо решила ответить вам согласием. Джек. Гвендолен! Гвендолен. Да, мистер Уординг, так что же вы хотите мне сказать? Джек. Вы же знаете все, что я могу вам сказать. Гвендолен. Да, но вы не говорите. Джек. Гвендолен, вы согласны стать моей женой? (Становится на колени.) Гвендолен. Конечно, согласна, милый. Как долго вы собирались! Я думаю,вам не часто приходилось делать предложение. Джек. Но, дорогая, я никого на свете не любил, кроме вас. Гвендолен. Да, но мужчины часто делают предложение просто для практики.Вот, например, мой брат Джеральд. Все мои подруги говорят мне это. Какие увас чудесные голубые глаза, Эрнест. Совершенно, совершенно голубые.Надеюсь, вы всегда будете смотреть на меня вот так, особенно при людях. Входит леди Брэкнелл. Леди Брэкнелл. Мистер Уординг! Встаньте! Что за полусогбенноеположение! Это в высшей степени неприлично! Гвендолен. Мама! Джек пытается встать. Она его удерживает. Гвендолен. Пожалуйста, обождите в той комнате. Вам здесь нечего делать.Кроме того, мистер Уординг еще не кончил. Леди Брэкнелл. Чего не кончил, осмелюсь спросить? Гвендолен. Я помолвлена с мистером Уордингом, мама. Они встают оба. Леди Брэкнелл. Извини, пожалуйста, но ты еще ни с кем не помолвлена.Когда придет время, я или твой отец, если только здоровье ему позволит,сообщим тебе о твоей помолвке. Помолвка для молодой девушки должна бытьнеожиданностью, приятной или неприятной - это уже другой вопрос. И нельзяпозволять молодой девушке решать такие вещи самостоятельно... Теперь,мистер Уординг, я хочу задать вам несколько вопросов. А ты, Гвендолен,подождешь меня внизу в карете. Гвендолен (с упреком). Мама! Леди Брэкнелл. В карету, Гвендолен! Гвендолен идет к двери. На пороге они с Джеком обмениваются воздушнымпоцелуем за спиной у леди Брэкнелл. Леди Брэкнелл. (Озирается в недоумении, словно не понимая, что это зазвук. Потом оборачивается.) В карету! Гвендолен. Да, мама. (Уходит, оглядываясь на Джека.) Леди Брэкнелл (усаживаясь.) Вы можете сесть, мистер Уординг. (Роется вкармане, ища записную книжечку и карандаш.) Джек. Благодарю вас, леди Брэкнелл, я лучше постою. Леди Брэкнелл (вооружившись книжкой и карандашом). Вынуждена отметить:вы не значитесь в моем списке женихов, хотя он в точности совпадает сосписком герцогини Болтон. Мы с ней в этом смысле работаем вместе. Однако яготова внести вас в список, если ваши ответы будут соответствоватьтребованиям заботливой матери. Вы курите? Джек. Должен признаться, курю. Леди Брэкнелл. Рада слышать. Каждому мужчине нужно какое-нибудьзанятие. И так уж в Лондоне слишком много бездельников. Сколько вам лет? Джек. Двадцать девять. Леди Брэкнелл. Самый подходящий возраст для женитьбы. Я всегдапридерживалась того мнения, что мужчина, желающий вступить в брак, должензнать все или ничего. Что вы знаете? Джек (после некоторого колебания). Ничего, леди Брэкнелл. Леди Брэкнелл. Рада слышать это. Я не одобряю всего, что нарушаетестественное неведение. Неведение подобно нежному экзотическому цветку:дотроньтесь до него, и он завянет. Все теории современного образования вкорне порочны. К счастью, по крайней мере у нас, в Англии, образование неоставляет никаких следов. Иначе оно было бы чрезвычайно опасно для высшихклассов и, быть может, привело бы к террористическим актам наГровенор-сквер. Ваш доход? Джек. От семи до восьми тысяч в год. Леди Брэкнелл (делая пометки в книжке). В акциях или в земельной ренте? Джек. Главным образом в акциях. Леди Брэкнелл. Это лучше. Всю жизнь платишь налоги, и после смерти стебя их берут, а в результате земля не дает ни дохода, ни удовольствия.Правда, она дает положение в обществе, но не дает возможности пользоватьсяим. Такова моя точка зрения на землю. Джек. У меня есть загородный дом, ну, и при нем земля - около полуторатысяч акров; но не это основной источник моего дохода. Мне кажется, чтопользу из моего поместья извлекают только браконьеры. Леди Брэкнелл. Загородный дом! А сколько в нем спален? Впрочем, это мывыясним позднее. Надеюсь, у вас есть дом и в городе? Такая простая,неиспорченная девушка, как Гвендолен, не может жить в деревне. Джек. У меня дом на Белгрэйв-сквер, но его из года в год арендует ледиБлоксхэм. Конечно, я могу отказать ей, предупредив за полгода. Леди Брэкнелл. Леди Блоксхэм? Я такой не знаю. Джек. Она редко выезжает. Она уже довольно пожилая. Леди Брэкнелл. Ну, в наше время это едва ли может служить гарантиейпорядочного поведения. А какой номер на Белгрэйв-сквер? Джек. Сто сорок девять. Леди Брэкнелл (покачивая головой). Не модная сторона. Так я и знала,что не обойдется без дефекта. Но это легко изменить. Джек. Что именно - моду или сторону? Леди Брэкнелл (строго). Если понадобится - и то и другое. А каковы вашиполитические взгляды? Джек. Признаться, у меня их нет. Я либерал-юнионист. Леди Брэкнелл. Ну, их можно считать консерваторами. Их даже приглашаютна обеды. Во всяком случае на вечера. А теперь перейдем к менеесущественному. Родители ваши живы? Джек. Нет. Я потерял обоих родителей. Леди Брэкнелл. Потерю одного из родителей еще можно рассматривать какнесчастье, но потерять обоих, мистер Уординг, похоже на небрежность. Ктобыл ваш отец? Видимо, он был человек состоятельный. Был ли он, каквыражаются радикалы, представителем крупной буржуазии или же происходил изаристократической семьи? Джек. Боюсь, не смогу ответить вам на этот вопрос. Дело в том, ледиБрэкнелл, что я неточно выразился, сказав, что я потерял родителей. Вернеебыло бы сказать, что родители меня потеряли... По правде говоря, я не знаюсвоего происхождения. Я... найденыш. Леди Брэкнелл. Найденыш! Джек. Покойный мистер Томас Кардью, весьма добросердечный и щедрыйстарик, нашел меня и дал мне фамилию Уординг, потому что у него в карманебыл тогда билет первого класса до Уординга. Уординг, как вы знаете,морской курорт в Сассексе. Леди Брэкнелл. И где же этот добросердечный джентльмен с билетомпервого класса до Уординга нашел вас? Джек (серьезно). В саквояже. Леди Брэкнелл. В саквояже? Джек (очень серьезно). Да, леди Брэкнелл. Я был найден в саквояже -довольно большом черном кожаном саквояже с прочными ручками, - корочеговоря, в самом обыкновенном саквояже. Леди Брэкнелл. И где именно этот мистер Джеме или Томас Кардью нашелэтот самый обыкновенный саквояж? Джек. В камере хранения на вокзале Виктория. Ему выдали этот саквояж поошибке вместо его собственного. Леди Брэкнелл. В камере хранения на вокзале Виктория? Джек. Да, на Брайтонской платформе. Леди Брэкнелл. Платформа не имеет значения. Мистер Уординг, должна вампризнаться, я несколько смущена тем, что вы мне сообщили. Родиться илипусть даже воспитываться в саквояже, независимо от того, какие у негоручки, представляется мне забвением всех правил приличия. Это напоминаетмне худшие эксцессы времен французской революции. Я полагаю, вам известно,к чему привело это злосчастное возмущение. А что касается места, где былнайден саквояж" то хотя камера хранения и может хранить тайны нарушенияобщественной морали - что, вероятно, и бывало не раз, - но едва ли онаможет обеспечить прочное положение в обществе. Джек. Но что же мне делать? Не сомневайтесь, что я готов на все, лишьбы обеспечить счастье Гвендолен. Леди Брэкнелл. Я очень рекомендую вам, мистер Уординг, как можно скорейобзавестись родственниками - постараться во что бы то ни стало достатьсебе хотя бы одного из родителей - все равно, мать или отца, - и сделатьэто еще до окончания сезона. Джек. Но, право же, я не знаю, как за это взяться Саквояж я могупредъявить в любую минуту. Он у меня в гардеробной, в деревне. Может быть,этого вам будет достаточно, леди Брэкнелл? Леди Брэкнелл. Мне, сэр! Какое это имеет отношение ко мне? Неужели вывоображаете, что мы с лордом Брэкнелл допустим, чтобы наша единственнаядочь - девушка, на воспитание которой положено столько забот, - былаотдана в камеру хранения и обручена с саквояжем? Прощайте, мистер Уординг!(Исполненная негодования, величаво выплывает из комнаты.) Джек. Прощайте! В соседней комнате Алджернон играет свадебный марш. Джек (в бешенстве подходит к дверям.) Бога ради, прекрати эту идиотскуюмузыку, Алджернон! Ты совершенно невыносим. Музыка обрывается, и, улыбаясь, вбегает Алджернон. Алджернон. А что, разве не вышло, дружище? Неужели Гвендолен отказалатебе? С ней это бывает. Она всем отказывает. Такой уж у нее характер. Джек. Нет! С Гвендолен все в порядке. Что касается Гвендолен, то мыможем считать себя помолвленными. Ее мамаша - вот в чем загвоздка. Никогдане видывал такой мегеры... Я, собственно, не знаю, что такое мегера, ноледи Брэкнелл сущая мегера. Во всяком случае, она чудовище, и вовсе немифическое, а это гораздо хуже... Прости меня, Алджернон, я, конечно, недолжен был так отзываться при тебе о твоей тетке. Алджернон. Дорогой мой, обожаю, когда так отзываются о моих родных. Этоединственный способ как-то примириться с их существованием. Родственники -скучнейший народ, они не имеют ни малейшего понятия о том, как надо жить,и никак не могут догадаться, когда им следует умереть. Джек. Ну, это чепуха! Алджернон. Нисколько. Джек. Я вовсе не намерен с тобой спорить. Ты всегда обо всем споришь. Алджернон. Да все на свете для этого и создано. Джек. Ну, знаешь ли, если так считать, то лучше застрелиться...(Пауза.) А ты не думаешь, Алджи, что лет через полтораста Гвендолен станеточень похожа на свою мать? Алджернон. Все женщины со временем становятся похожи на своих матерей.В этом их трагедия. Ни один мужчина не бывает похож на свою мать. В этомего трагедия. Джек. Это что, остроумно? Алджернон. Это отлично сказано и настолько же верно, насколько любойафоризм нашего цивилизованного века. Джек. Я сыт по горло остроумием. Теперь все остроумны. Шага нельзяступить, чтобы не встретить умного человека; Это становится поистинеобщественным бедствием. Чего бы я не дал за несколько настоящих дураков.Но их нет. Алджернон. Они есть. Сколько угодно. Джек. Хотел бы повстречаться с ними. О чем они говорят? Алджернон. Дураки? Само собой, об умных людях. Джек. Какие дураки! Алджернон. А кстати, ты сказал Гвендолен всю правду про то, что тыЭрнест в городе и Джек в деревне? Джек (покровительственным тоном). Дорогой мой, вся правда - это совсемне то, что следует говорить красивой, милой, очаровательной девушке. Что утебя за превратные представления о том, как вести себя с женщиной! Алджернон. Единственный способ вести себя с женщиной - это ухаживать заней, если она красива, или за другой, если она некрасива. Джек. Ну, это чепуха! Алджернон. А все-таки как быть с твоим братцам? С беспутным Эрнестом? Джек. Не пройдет недели, и я навсегда разделаюсь с ним. Я объявлю, чтоон умер в Париже от апоплексического удара. Ведь многие скоропостижноумирают от удара, не так ли? Алджернон. Да, но это наследственное, мой милый. Это поражает целыесемьи. Не лучше ли острая простуда? Джек. А ты уверен, что острая простуда - это не наследственное? Алджернон. Ну конечно, уверен. Джек. Хорошо. Мой бедный брат Эрнест скоропостижно скончался в Парижеот острой простуды. И кончено. Алджернон. Но мне казалось, ты говорил... Ты говорил, что мисс Кардьюне на шутку заинтересована твоим братом Эрнестом? Как она перенесет такуюутрату? Джек. Ну, это не важно. Сесили, смею тебя уверить, не мечтательница. Унее превосходный аппетит, она любит большие прогулки и вовсе не примернаяученица. Алджернон. А мне хотелось бы познакомиться с Сесили. Джек. Постараюсь этого не допустить. Она очень хорошенькая, и ей толькочто исполнилось восемнадцать. Алджернон. А ты сказал Гвендолен, что у тебя есть очень хорошенькаявоспитанница, которой только что исполнилось восемнадцать? Джек. К чему разглашать такие подробности? Сесили и Гвендоленнепременно подружатся. Поручусь чем угодно, что через полчаса послевстречи они назовут друг друга сестрами. Алджернон. Женщины приходят к этому только после того, как обзовут другдруга совсем иными именами. Ну, а теперь, дружище, надо сейчас жепереодеться. Иначе мы не захватим хорошего столика у Виллиса. Ведь ужескоро семь. Джек (раздраженно). У тебя постоянно скоро семь. Алджернон. Ну да, я голоден. Джек. А когда ты не бываешь голоден? Алджернон. Куда мы после обеда? В театр? Джек. Нет, ненавижу слушать глупости. Алджернон. Ну тогда в клуб. Джек. Ни за что. Ненавижу болтать глупости. Алджернон. Ну тогда к десяти в варьете. Джек. Не выношу смотреть глупости. Уволь! Алджернон. Ну так что же нам делать? Джек. Ничего. Алджернон. Это очень трудное занятие. Но я не против того, чтобыпотрудиться, если только это не ради какой-то цели. Входит Лэйн. Лэйн. Мисс Ферфакс. Входит Гвендолен. Лэйн уходит. Алджернон. Гвендолен! Какими судьбами? Гвендолен. Алджи, пожалуйста, отвернись. Я должна по секрету поговоритьс мистером Уордингом. Алджернон. Знаешь, Гвендолен, в сущности, я не должен разрешать тебеэтого. Гвендолен. Алджи, ты всегда занимаешь аморальную позицию по отношению ксамым простым вещам. Ты еще слишком молод для этого. Алджернон отходит к камину. Джек. Любимая! Гвендолен. Эрнест, мы никогда не сможем пожениться. Судя по выражениюмаминого лица, этому не бывать. Теперь родители очень редко считаются стем, что говорят им дети. Былое уважение к юности быстро отмирает.Какое-либо влияние на маму я утратила уже в трехлетнем возрасте. Но дажеесли она помешает нам стать мужем и женой и я выйду еще за кого-нибудь, идаже не один раз, - ничто не сможет изменить моей вечной любви к вам. Джек. Гвендолен, дорогая! Гвендолен. История вашего романтического происхождения, которую мамарассказала мне в самом непривлекательном виде, потрясла меня до глубиныдуши. Ваше имя мне стало еще дороже. А ваше простодушие для меня простонепостижимо. Ваш городской адрес в Олбени у меня есть. А какой ваш адрес вдеревне? Джек. Поместье Вултон. Хартфордшир. Алджернон, который прислушивается к разговору, улыбается и записываетадрес на манжете. Потом берет со стола железнодорожное расписание. Гвендолен. Надеюсь, почтовая связь у вас налажена. Возможно, нампридется прибегнуть к отчаянным мерам. Это, конечно, потребует серьезногообсуждения. Я иуду сноситься с вами ежедневно. Джек. Душа моя! Гвендолен. Сколько вы еще пробудете в городе? Джек. До понедельника. Гвендолен. Прекрасно! Алджи, можешь повернуться. Алджернон. А я уже повернулся. Гвендолен. Можешь также позвонить. Джек. Вы позволите мне проводить вас до кареты, дорогая? Гвендолен. Само собой. Джек (вошедшему Лэйну). Я провожу мисс Ферфакс. Лэйн. Слушаю, сэр. Джек и Гвендолен уходят. Лэйн держит на подносе несколько писем.Видимо, это счета, потому что Алджернон, взглянув на конверты, рвет их накусочки. Алджернон. Стакан хересу, Лэйн. Лэйн. Слушаю, сэр. Алджернон. Завтра, Лэйн, я отправляюсь бенберировать. Лэйн. Слушаю, сэр. Алджернон. Вероятно, я не вернусь до понедельника. Уложите фрак,смокинг и все для поездки к мистеру Бенбери. Лэйн. Слушаю, сэр. (Подает херес.) Алджернон. Надеюсь, завтра будет хорошая погода, Лэйн. Лэйн. Погода никогда не бывает хорошей, сэр. Алджернон. Лэйн, вы законченный пессимист. Лэйн. Стараюсь по мере сил, сэр. Входит Джек. Лэйн уходит. Джек. Вот разумная, мыслящая девушка. Единственная в моей жизни. Алджернон без удержу хохочет. Джек. Чего ты так веселишься? Алджернон. Просто вспомнил о бедном мистере Бенбери. Джек. Если ты не одумаешься, Алджи, помяни мое слово, попадешь ты сэтим Бенбери в переделку! Алджернон. А мне это как раз нравится. Иначе скучно было бы жить насвете. Джек. Какая чушь, Алджи. От тебя слышишь одни глупости. Алджернон. А от кого их не услышишь? Джек с возмущением глядит на него, потом выходит. Алджернон закуриваетпапироску, читает адрес на манжете и улыбается. Занавес

Date: 2015-08-07; view: 259; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА...

mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.006 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию