Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Свет в окошке 3 page– У вас есть враги? Что ж, я не удивляюсь… – Это не смешно! У Марата Курбатова родители… Они ненавидят меня! Я недавно разговаривала с ними, они угрожали мне! – Семейными разборками мы не занимаемся, – отрезал Кедров. – Что значит – не занимаемся?! – возмутилась Даша. – А если меня убьют? Вы только тогда чесаться начнете? Вам нужен труп, да? Тогда это будет ваш профиль?.. Руслан Кедров молча смотрел на нее. – Эх вы, а еще правоохранительные органы… – с горечью протянула она. – Ваша главная задача – какая? Не только раскрывать преступления, а еще – предотвращать их! Понимаете? Предотвращать! – Если вас кто‑то и убьет, то это буду я, – отчеканил он. Потом потер лоб и спросил уже другим тоном, устало: – Слушайте, Дарья Михайловна… у вас кофе есть? Только не растворимый, растворимый на меня не действует… – Что? А, да… Проходите на кухню. Там разгром не такой сильный. На кухне Даша принялась хлопотать у плиты, а Кедров сел напротив, уперся затылком в кафельную стену, закрыл глаза. – Устали, да? – с сочувствием спросила Даша, ставя турку на огонь. – Да нет, ничего… – невнятно пробормотал тот. – А вы в первый раз мне алкоголиком показались, – бесхитростно призналась она. – В милиции же все алкоголики? – О господи… – то ли простонал, то ли вздохнул капитан. – Нет, придется мне самому вас убить, это точно! – Ну простите, простите… Я всегда говорю то, что думаю! Иногда такое могу ляпнуть… – Дарья Михайловна, я действительно ничем вам не могу помочь в данной ситуации. Ограбления нет, ничего не пропало… – А сумочка – вчера? – Связать два этих случая? Вряд ли получится… Слишком много возни, и было бы из‑за чего… Вы уж тоже простите меня за откровенность. Разбирайтесь с родственниками вашего бойфренда сами! – Ну да, на вас же куча нераскрытых дел! – Даша не отрывала глаз от постепенно поднимающейся кофейной шапки. – Оп! Вот ваш кофе… Сахар, молоко? – Нет, спасибо. Даша поставила чашку перед капитаном. Села напротив, подперла подбородок кулаками. – Руслан Иванович… А помните, вы мне рассказывали о зарезанной женщине? Когда даже потолок был кровью забрызган? – И что? – Он ждал, пока кофе чуть остынет, поднял глаза – серые, холодные, бесстрастные. – Вы нашли убийцу? – с интересом спросила Даша. – Нашел. – Ой! – восхитилась она. – Поздравляю! – Рано поздравлять… – проскрипел тот. – Найти‑то я его нашел, а вот доказательств у меня против него никаких нет. – Как?.. – А вот так. У него алиби – во время убийства он был в другом месте. И свидетели подтверждают… Но это он, точно! Очень хорошо все спланировал, гад. – А кто он? Зачем он убил ту несчастную? – шепотом спросила Даша. Она даже забыла обо всех своих горестях и теперь со жгучим интересом слушала капитана. – Он – муж, – Кедров наконец отхлебнул кофе, затем одобрительно кивнул головой. – Муж?.. Муж?!! – А что вас так удивляет? Большинство преступлений совершается близкими людьми. Бытовуха! – Бытовуха… – Нет, преступления на бытовой почве раскрываются легко и быстро, по горячим следам: напился, стукнул собутыльника по башке, проснулся уже в кутузке. Или – приревновал, зарезал в гневе, пришел с повинной… – Ой, какой ужас… – А этот товарищ действительно все очень хорошо спланировал. Никакого аффекта, все четко и умно… – Чем же ему жена не угодила? – Все та же ревность. Банально до крайности – у жены был любовник. Но, я повторяю, – все с холодной головой делал… – Бедная женщина! Налить еще? – Да, если можно… Кофе вы варить умеете. – Ой, спасибо… Любовь и смерть. Любовь и смерть… – завороженно повторила Даша. – А, ну да, вы же у нас писательница, такие сюжеты вас интересуют… – Я не писательница! Я бездарная неудачница! – вздохнула Даша. – Мои пьесы не ставит ни один театр! А глупые переводы мыльных опер на наш лад – это не то… Никакого простора для творчества! Все под контролем редактора и западных партнеров, которые нам этот сериал предоставили в пользование. – Что‑то вроде «Моей прекрасной няни»? – наконец озарило капитана. – Ага… Только у нас главными героями – супружеская чета. Он, она, их дети, их соседи и родственники. Муж – неудачник, жена – стерва, дети тоже очень специфические… По тридцать четвертому каналу идет. Мы, бригада сценаристов, пишем, они снимают по две серии в день… – Как называется? – заинтересовался капитан. – Я, пожалуй, посмотрю, если время будет… Даша улыбнулась. – Ну вот, вы улыбаетесь… – пробормотал Кедров. – Как у вас, женщин, все легко – заплакали, потом засмеялись… – Вы не любите женщин? Он ответил не сразу, бесстрастно и коротко: – Нет, – потом добавил, словно нехотя: – Я любил и люблю только свою жену. – А… Но… – Даша растерялась. – Вы же говорили, что вашу жену… что ее уже нет… – Смерть и любовь. Вы сами сказали – смерть и любовь. Моей жены нет, но я все равно люблю ее. Вам трудно это представить? – с холодной насмешкой произнес Кедров. Отставил пустую чашку, встал из‑за стола. – Ну все, Дарья Михайловна, разрешите откланяться. – Что же мне делать? – уныло спросила Даша, выходя вслед за Кедровым в прихожую. – Мне все равно страшно… Сами говорите – бытовуха! – Поверьте моему опыту, Дарья Михайловна – на что‑то серьезное родители вашего жениха вряд ли решатся. Так, попугали… – Вам легко говорить! – Звоните ноль два. Звоните сразу к нам в отделение! – Бесполезно! Скажут – на семейные разборки не выезжаем… – Да, что есть, то есть… – нахмурившись, пробормотал Кедров. – А потом в квартире труп, и кровь на потолке! И опять мне разгребать… Вот что – запишите‑ка мой сотовый, на всякий случай. – Ой, спасибо вам! Диктуйте… А я вас заодно щелкну, можно? У меня новый телефон, к номеру можно прикрепить фотографию, очень удобно и красиво… – оживленно щебеча, она нацелила телефон на Кедрова. Сверкнула вспышка, тот запоздало дернулся, сморщился недовольно. – Звоните только в крайнем случае. Если что‑то действительно серьезное. Начнете из‑за ерунды беспокоить – занесу ваш номер в «черный список», вовек мне дозвониться не сможете! – Обещаю! – заверила Даша, восхищенно разглядывая фото на экране. – Я думаю, продолжения не будет – если вас хотели напугать, то сделали уже достаточно. Да! Смените замки – это обязательно. И еще, на всякий случай, поезжайте куда‑нибудь, на недельку‑другую… Все забудется, накал страстей стихнет… – Вам легко говорить! – оторвавшись наконец от экрана, недовольно воскликнула Даша. «Уехать! Куда? К Варьке, в ее берлогу? К Наталье, на растерзание племянникам?.. Ну уж дудки!» – Дарья Михайловна, все ваши неприятности – ваших собственных рук дело! – с раздражением воскликнул Кедров. – Водите знакомства с кем ни попадя, шастаете по ночам одна, замки вон даже сменить не потрудились… Сколько вам лет? – А сколько вы мне дадите? – Даша моментально вцепилась в капитана. – Ну сколько, сколько? Только честно! Тот даже слегка отпрянул. Потом вгляделся в Дашино лицо и произнес совершенно серьезно: – Лет пять. Ну, семь… Больше вам и не дашь. – Издеваетесь! А я, между прочим, серьезно вас спрашиваю! Капитан вздохнул, повертел пальцем у виска и, даже не попрощавшись, вышел вон. «Солдафон! Мужлан! Зануда…» – Алло, диспетчерская? – захлопнув за гостем дверь, схватилась за телефон Даша. – Мне нужен слесарь, срочно! Вот прямо сейчас! Зачем? Замки надо сменить! Остаток дня Даша сначала ждала слесаря, потом ругалась с этим самым слесарем, потом пыталась дозвониться в диспетчерскую, чтобы ей прислали другого слесаря, нормального. От этого разило спиртягой, руки росли не из того места (всю дверь разворотил!), и цену за свою работу заломил немыслимую… В результате день закончился тем, что Даша легла спать в первом часу ночи с разломанной дверью (пришлось стулом подпирать и шкаф придвигать), с разбитыми нервами и дикой головной болью. И ей было уже откровенно все равно, что с ней будет. Если злодеи вздумают навестить ее посреди ночи – пусть приходят, пусть убивают – она этим людям только спасибо скажет! На следующий день Дашино настроение вновь переменилось. Она по рекламному объявлению в газете вызвала бригаду мастеров, и те живо, буквально за несколько часов, поставили ей новую дверь – железную. Причем за ту же цену, что требовал вчера с нее пропойца‑слесарь! – Дарья… – в пятом часу, едва мастера ушли, раздался телефонный звонок. Варвара. – Ты почему трубку не берешь? – А ты разве звонила? – Целый день! – мрачно буркнула Варвара. – И по городскому, и по мобильному… – Да‑а… А почему же я не слышала ничего? – Даша нашла свой новенький сотовый, взглянула на экран. Пятьдесят неотвеченных вызовов! – Ой, Варька… И правда… – Что? – Я поняла! Тут был дикий грохот, дрелью сверлили… – Какой грохот? Какая дрель? Нас с тобой на съемочной площадке ждут, на ходу будут сценарий перекраивать. У них там какие‑то проблемы… – Что? Ой, я выезжаю… – испугалась Даша. При всей своей нелюбви к тому делу, которым она занималась, Даша рисковать работой не собиралась. Если ее выгонят с киностудии – откуда тогда возьмутся деньги на косметику, на железные двери, на гаджеты – новомодные электронные игрушки с кучей дополнительных функций?.. Через час Даша уже была в павильоне, где снимали сериал. Павильон располагался в помещении бывшей бумагопрядильной фабрики – огромное помещение с интерьерами семейства Кукуевых. Жутко холодное, поскольку отопление не работало. – Парщикова? Наконец‑то! Сан Саныч свалился с простудой, будем снимать серию без него… надо срочно новый сюжет придумывать. Горим! – Скоро и мы свалимся… – ворчливо буркнула актриса в огромном рыжем парике, игравшая роль матери семейства. – Аленька, не сглазь! – Парщикова, есть идеи? – А Варвара наша где? Варвара! – Дашка! Приехала наконец… А мы тут зашиваемся! – Значит, так, вместо Сан Саныча берем другого актера… – А сюжет, сюжет‑то какой?! – В квартиру Кукуевых проникли воры. Украли любимый телевизор. Кукуевы решили поставить железную дверь… – на ходу, используя свой собственный, личный опыт, принялась фантазировать Даша. – А смешного‑то что? – нетерпеливо закричал режиссер. – А дверь оказалась с подвохом! – включилась в обсуждение Варвара. – То ли захлопнулась она, то ли Кукуевы ключи потеряли. И они оказались забаррикадированными в собственной квартире! – Ничего, неплохо… Но должна быть изюминка! Почему пропали ключи, куда… – Ключи проглотила собака Кукуевых! – вдохновенно закричала Даша, указав на огромного лохматого пса, дремавшего в углу. – Оч‑чень неплохо… – с азартом закивал режиссер. – Так, быстренько придумываем диалоги! Работа закипела. Серию успели снять к утру. – Все, ребята, спасибо всем! Актеры собираются сегодня к двум, сценаристы могут отдыхать… В половине шестого утра Даша с Варварой после безуспешных попыток поймать такси наконец добралась до метро. Тряслись в пустом вагоне до Кольца. – Ну все, теперь мне на пересадку… – зевнула Варвара. – Эй, Дашка, не засни тут! – Ага, спасибо… – А ловко ты про железную дверь придумала! – крикнула на прощание Варвара, выходя из вагона. – Я не придумывала, это правда жизни! – засмеялась Даша. – Только меня пока не захлопывало в квартире… Тьфу‑тьфу‑тьфу, чтоб не сглазить!.. Еще через полчаса она вышла на своей станции. Пустые улицы, солнца нет, густой туман. Озноб пробирал до костей – уже осень как‑никак… Даша привычно свернула к набережной, но потом вдруг вспомнила, что ей опять придется идти мимо гаражей. Она резко развернулась и направилась в противоположную сторону. К ее дому можно было добраться и другим путем – вдвое дольше первого, – но она же никуда не спешила?.. Даша никогда не любила утренние часы. Утром, особенно ранним, на нее нападала депрессия – стоило только открыть глаза. Мир ужасен, счастья нет, все плохо… Именно поэтому Даша и отказалась от обычной работы – когда надо было вставать в определенный час и тащиться через всю Москву в какой‑нибудь офис. Она стала свободным художником с ненормированным рабочим днем и получила возможность просыпаться ближе к полудню. Она сбежала от демонов утренней хандры… Но сегодня сбежать не удалось. Раннее‑раннее утро, такое раннее, что даже прилежные офисные рабы еще спят – половина седьмого. Мир ужасен. Счастья нет. Все плохо. Даша нервно зевнула и, потуже запахнув у шеи воротник легкой куртки, прибавила шагу. Сквер – длинный, больше километра, наверное, – всегда был оживленным местом. Деревья, кусты, лавки, детская площадка с песочницей и качелями… Все это привлекало пенсионеров, мамаш с младенцами и хоть и шумную, но, по большей части, безобидную молодежь с пивом. Но в этот час сквер был пуст. Даша огляделась – клочья тумана медленно плыли между деревьев, скрадывая то, что пряталось за ними. Чьи‑то тяжелые шаги, скрип гравия под подошвами, прерывистое дыхание, еще какое‑то шуршание – густой туман делал каждый звук отчетливым и в то же время далеким. Даша мигом вспомнила события последних дней – череду событий странных и страшных, и мурашки побежали у нее между лопаток. – Нюша, Нюшенька… Голос был хриплый, не мужской и не женский. Кто‑то шел по соседней аллее, чуть впереди. – Нюшенька, девочка моя, ну не капризничай… Сейчас домой придем, я завтрак приготовлю… Все‑таки голос принадлежал женщине, и немолодой. Какая‑то тетка с дочкой или внучкой – совершают раннюю прогулку. Или, быть может, возвращаются из гостей… Даша с облегчением вздохнула – рядом ходят вполне нормальные люди, бояться нечего! – Нюшенька, почему ты мамочку не слушаешь, а? Мать и дочь. Даша улыбнулась – сквозь туман проступила чья‑то широкая спина, над спиной плыло что‑то круглое, широкое, напоминающее автомобильную шину. Женщина в шляпе. Даша опустила взгляд, пытаясь разглядеть девочку, но ниже ветвились кусты шиповника, отчетливо краснели плоды. Пыхтение, кряхтенье, недовольное бурчание вперемешку с повизгиванием… – Нюша, делай свои дела, а то мамочка замерзла… Нюша! Смотри – песочек! Ты же любишь песочек?.. Ах, это не девочка, это собака! Женщина гуляла с собакой. Посреди детской площадки туман отступил, и Даша увидела тетку внушительных габаритов, в черной шляпе и с белым пудельком в розовой попонке. Пуделек в данный момент сосредоточенно кружился в песочнице, вокруг расписного деревянного гриба. – Женщина, да вы что! – возмутилась Даша. – Здесь же дети играют! Уберите немедленно собаку… Пуделек замер, подняв ногу. Тетка смотрела на Дашу круглыми глазами с чугунными подглазьями и молчала. Даша буквально задохнулась от возмущения. – Пошла отсюда! – топнула она ногой, обращаясь непосредственно к собаке. – Пошла! Пуделек дернулся, тетка ожила – лицо набрякло краснотой. – Девушка, что вы себе позволяете?.. – А вы что? Совесть надо иметь! – А чего вы на бедное животное орете? Хамка! – Хамство – это ваше поведение! Думаете, никто не видит, так все можно?! – Животных надо любить! Вас учили этому в детстве? – А вас учили, что людей надо уважать?.. Гадят где ни попадя… – Кто гадит? Кто? – Ваша псина – вот кто гадит! – Людей я должна уважать… А за что? Да моя Нюша лучше всякого человека! – Вы еще грудью ее начните кормить, свою Нюшу! – Что‑о?.. Что‑о‑о?.. – Что слышали! – разбушевалась Даша. – Я вот сейчас милицию позову, пусть вас оштрафуют! – Дрянь какая… – дрожащим голосом сказала женщина, дернула за поводок. – Нюша, девочка, пошли скорей отсюда… пошли скорей от этой ненормальной… Через несколько секунд женщина с собачкой исчезли в тумане. Даша перевела дыхание – ее буквально трясло от возмущения. «А потом дети придут, будут играть в этой песочнице…» Не то чтобы Даша особо любила детей – нет, материнский инстинкт в ней был развит весьма слабо, но если быть такой циничной, как эта тетка в шляпе, тогда точно – ничего в этом мире святого нет. Если уж собак выше детей ставят, то позволено все! – Бей, грабь, убивай, режь… Что хотите, то и делайте! – бормотала Даша. И вдруг снова услышала шаги. Она решила, что это возвращается та самая тетка, и остановилась, чтобы продолжить дискуссию. Но шаги тоже затихли. – Бред какой‑то… и этот туман еще! – в бессильной ярости прошептала Даша. Нервы у нее были на пределе. Она пошла вперед и снова услышала шаги. Чей‑то силуэт за кустами, но явно не теткинский – слишком стройный, и шляпы на голове нет… Тоска и страх – непонятный, мистический страх! И тогда Даша побежала. От холодного воздуха, который она вдыхала слишком глубоко и часто, закололо в легких, зашумело в висках… Ничего не слыша и не соображая, Даша мчалась вперед. Оглянулась на миг – кто‑то бежал за ней. – Мама! – истошно взвизгнула она и рванула в сторону, через газон. Сзади затрещали кусты. Искать телефон в сумочке, жать кнопки – не было времени. Даша выскочила на соседнюю аллею, и тут одновременно произошло следующее. Во‑первых, Дашу ударили сзади по голове. Во‑вторых, от удара она буквально уткнулась носом в широкую спину тетки‑собачницы. В‑третьих, Нюша сорвалась с поводка. Даша схватилась за голову, тетка обернулась и заверещала, глядя почему‑то не на Дашу, а на кого‑то за ее спиной. – Караул! Люди добрые, что творится‑то… – тетка потрясла перед собой пустым поводком, отступила назад. – Нюша! Нюша!!! Тетка скрылась в тумане вслед за собакой. Даша обернулась, чувствуя мучительную боль в затылке, и увидела человека в черной куртке, с накинутым на голову капюшоном. Лица она не разглядела – мешал капюшон, да и в глазах у нее как‑то странно двоилось. Человек поднял руку, в которой что‑то было (очертания чего‑то неровного, темного, округлой формы – камень?..), но продолжения Даша ждать не стала. Инстинкт самосохранения заставил ее дернуться в сторону и бежать, не обращая внимания на боль. Она перемахнула через очередные кусты, затем по газону – к ограде, перевалилась через нее – прямо на проезжую часть, и – к ближайшим домам. Взвизгнули тормоза. – Куда прешь?.. Вот я тебе сейчас рога‑то пообломаю, коза… – истеричный мужской голос. Хлопнула дверца машины… Но Даша, ничего не соображая, подгоняемая паническим ужасом, мчалась вперед. Двор. Какие‑то железные ворота – полуоткрыты. Сзади – топот, голоса, мат водителя, который только что едва не задавил ее… Придерживая затылок и чувствуя пальцами что‑то теплое, влажное, Даша сделала еще несколько прыжков вперед и обнаружила, что никакой это не двор, а стройплощадка. Перед ней – огромный котлован с торчащим вверх частоколом арматуры. Даша хотела повернуть назад, но в этот момент кто‑то толкнул ее, и она полетела вниз. Густой, похожий на вату туман полез ей в уши, глаза, нос, рот – и она лишилась разом всех чувств, но перед тем, за мгновение до того, ощутила (а вернее, угадала), как что‑то мягкое шлепнулось рядом с нею и коротко тявкнуло. Это было последнее, что она помнила.
* * *
«Он бежал за мной, он летел – он хотел догнать меня. Мой демон, мой черный человек… Он все‑таки догнал меня и убил…» Чьи‑то крики, плач. Женский плач. Даша с трудом открыла глаза. Повернула голову в одну сторону, потом в другую. То, что она обнаружила, поразило ее до глубины души. Она, Даша, лежала на дне строительного котлована, а вокруг нее торчали прутья арматуры – буквально в нескольких сантиметрах от ее тела. Упади она чуть правее или чуть левее – она была бы уже мертва. Или еще билась в страшной агонии… Даша нашарила рядом с собой сумочку. Кто‑то не пускал сумочку, тянул на себя. Даша поморгала глазами и увидела Нюшу в розовой попонке – та, скаля зубы, тянула сумочку на себя. Выходит, это Нюша свалилась в котлован вслед за ней, и тоже на редкость удачно! – Кыш! – вяло пробормотала Даша, и пуделек, скалясь, отскочил назад. – Нюша! Нюша, девочка моя! – Надрывный, словно плач Ярославны, теткин вопль сверху. – А я, блин, не хочу на нары! Она, блин, прямо мне под колеса… Коза ненормальная! Даша подтянула к себе сумочку, с трудом расстегнула «молнию». Телефон сразу скользнул ей в руку. Даша нажала кнопку, экран вспыхнул, перед глазами замаячила кислая физиономия капитана Кедрова… Удачный кадр, нечего и говорить! – Алло! – отозвался хриплый, смурной голос. – Руслан Иванович!.. – выдохнула Даша. – Вы! Как вас там… – Дарья Михайловна я… – прошептала она. – Вы в курсе, который час? Если вы, Дарья Михайловна, не по поводу, то я… – Руслан Иванович, на меня опять напали! По вашему профилю… Хотели убить! – сказала Даша и тихонько заплакала, глядя на частокол арматуры вокруг себя. – Что? – уже совершенно другим голосом произнес Кедров. – Вы где? – Я на стройке… Меня ударили по голове. Почти как вашу жену. – Нюша! Нюша, девочка моя… – донеслось сверху. – А я, блин, в тюрьму не собираюсь… Лежит там, отдыхает, по телефону беседует… Эй, дамочка, вы у меня попляшете! Я вас… – второй голос сверху. – Это кто там орет? Это он? Кто напал на вас? – быстро спросил Кедров. – Нет, это совершенно посторонние люди… – Адрес, адрес диктуйте! – Откуда я знаю… Сквер недалеко от моего дома, напротив – стройплощадка… Я… я чуть не погибла, честное слово! В трубке раздались короткие гудки. Даша попыталась сесть, в ушах зазвенели колокола, слегка подташнивало. Кажется, сотрясение мозга… Все тело болело. Сверху метались какие‑то тени, слышался визгливый плач и негодующий бас. – Да чего вы орете, жива ваша псина – вон как носится! Эй, дамочка, а вы там как? Ничего? Ну ладно, я пошел. Я, блин, не в обиде, только вы в следующий раз аккуратней через дорогу… – Куда?! – завопила тетка. – Мужчина! Вы должны мне достать Нюшу! – Да пустите, блин, я‑то тут при чем… Издалека раздался третий голос, с явным восточным акцентом, испуганный и возмущенный: – Гыраждане, сидесь нилизя находиться, сидесь строителна площатк… Ой, вах… Дэвушк! Дэвушк, вы живы?.. Даша взглянула вверх, отчетливо увидела восточного мужчину в синем строительном комбинезоне – тот бежал по краю котлована и размахивал руками, словно ветряная мельница. Туман уже разошелся, клубился только внизу, в котловане… «Как хорошо, люди… Сколько людей! На людях этот маньяк не посмеет на меня напасть!» – с облегчением подумала Даша – и отключилась.
…Белый потолок, белые стены. Запах лекарств. Даша рывком села. – Лежите‑лежите! Вам нельзя вставать, у вас сотрясение… – Кто‑то положил ей руки на плечи, мягко надавил. Даша поморгала и увидела прямо перед собой лицо Кедрова – очень серьезное, деловитое. – Руслан Иванович… – Ох, Дарья Михайловна, мороки мне с вами… Да лежите вы, я сказал! – Я… где? – Вы в больнице, – Кедров поправил белый халат, накинутый поверх гражданского костюма, сел на стул. – Что‑нибудь помните? – Да… На меня напали. Он шел за мной… – Он? Мужчина, значит? – Н‑не знаю… – вдруг засомневалась Даша. – Куртка, капюшон… Лица опять не видела, и потом он меня ударил, камнем, кажется, и сразу так нехорошо стало… Вы мне верите? – спохватилась она. – Верю, верю. На этот раз есть свидетели, – безо всякого энтузиазма отозвался Кедров. – Женщина с собакой – правда, сам момент нападения она не видела, только то, что произошло после… как нападавший замахнулся еще раз… Потом, водитель проезжавших мимо «Жигулей» – и он утверждает, что заметил кого‑то… Кто‑то бежал за вами. Но туман! Свидетели тоже не разглядели лица нападавшего, хотя по фигуре – это действительно был мужчина. – А этот, на стройке… – Охранник Бекбулатов прибежал уже позже, он ничего не видел. Словом, Дарья Михайловна, дело безнадежное, и воистину – очень уж туманное! Опознать нападавшего, даже если его и найдем, никто не сможет, доказать что‑либо весьма проблематично… – Господи, господи, и кому я нужна… – Вот и я думаю – кому вы понадобились, Дарья Михайловна? – усмехнулся Кедров. – Хотя и свидетельница Бирюкова, та, с собачкой, и свидетель Тарсюк, водитель «Жигулей», против вас зуб имеют. Всем вы успели насолить, гражданочка! – Но теперь‑то вы мне верите… В то, что все было не просто так… И когда у меня сумку отняли, и когда в квартире разгром устроили… Это – звенья одной цепочки! Вы говорили, что милиция в семейные дела не вмешивается, только когда есть труп… Вам нужен мой труп, да?!. – Пожалуйста, без пафоса. Разберемся, – сухо произнес капитан. – Итак, вы говорили, что подозреваете кого‑то. – Да, – твердо ответила Даша. – Родителей Марата Курбатова. Они против того, чтобы их сын встречался со мной. Они мне уже угрожали… – Адреса, телефоны? – Капитан достал блокнот. Даша продиктовала все, что помнила. – Марат тут ни при чем… Это все его родители! Марат – славный мальчик, я его люблю… Я очень плохо выгляжу? – Она спохватилась, потрогала затылок – голова была забинтована. – Этот тип… Они его наняли, это же очевидно! Не самим же старикам за мной бегать… Он здорово меня по голове треснул… Но я убежала! Потом он догнал меня, уже на стройке, и толкнул… Метра четыре летела, да! – Дашу затрясло. – Руслан Иванович! – Спокойно, Дарья Михайловна… – Кедров похлопал ее по руке. – Я могла умереть. Вы видели этот котлован! Там железные прутья… Мне просто повезло. Это чудо! Я была бы как цыпленок на вертеле… Он толкнул меня. Вы понимаете? Не я туда свалилась, в этот котлован, а меня столкнули! Меня хотели убить. Убить! – Тихо, тихо… Все же обошлось! – почти ласково произнес Кедров. – Я только вам верю, Руслан Иванович… – Даша схватила капитана за руку, прижала его ладонь к своему лицу. – Мне страшно. Он не сразу отнял руку. – Дарья Михайловна… Вы, конечно, опять меня не послушаете, но я бы советовал вам уехать куда‑нибудь. На время. – Почему я не послушаюсь? Я уеду! Клянусь! – Туда, где вас никто не найдет. И никому не говорите, куда вы уехали. Кроме, разумеется, самых близких, проверенных людей. – Да! – с жаром воскликнула Даша. – Никому не скажу! Только Варьке, но с Варьки я возьму слово… Поеду к Наталье, никто не знает, что у меня есть сестра, сводная… – Вот и отлично. Поезжайте к вашей Наталье. – Это что ж такое… Ну подумаешь, у Марата невеста есть, подумаешь – я на четырнадцать лет его старше… – лихорадочно забормотала Даша. – Зачем же за это убивать? А вдруг это не родители, а она, эта Джульетта чертова, подстроила все? – вдруг озарило ее. – Капитан, умоляю, вы и Джульетту потрясите тоже… Джульетта – это невеста Марата! – Потрясем‑потрясем! – Кедров смотрел на Дашу тяжелым, изучающим взглядом. – Экая, можно сказать, кармен‑сюита… Страсти‑мордасти! Слова капитана о страстях напомнили Даше еще кое о чем. – А если Курбатовы ни при чем? – в ужасе пробормотала Даша. – А если это мои бывшие… ну, те, с которыми у меня были романы, которых я бросила… – И многих вы бросили? – Многих… – вздохнула Даша. – Я всегда бросала сама, потому что не видела смысла… Как пойму, что это не мой мужчина, так сразу от ворот поворот даю… – Дарья Михайловна! – вспыхнул Кедров. – Ну и работенку вы мне задали! – Вы думаете, что я… распутная женщина, да? – Ничего я не думаю! – Но если бы был один‑единственный, тот, ради кого… – Я вас умоляю… без этих ваших лирических отступлений! Я не литератор, я следователь, мне нужны только факты! – Кажется, Кедров опять начал злиться. – Кого конкретно вы еще подозреваете? – Кого? – Даша потерла лоб, сдвинув назад повязку. – Кого… Кто был последним?.. С Митрохиным встречалась год назад, но это такая свинья! Когда я узнала, что у него роман с его секретаршей… – Значит, вы думаете, что это Митрохин… – Нет! Я вспомнила! Митрохин потом этой крашеной дуре предложение сделал! Нет‑нет‑нет, он не может мне мстить, он женатый человек, зачем ему я… Свирский? Но Свирский уехал в Германию полтора года назад, и вообще это не в характере Свирского – мстить женщине за то, что она его бросила, для него его бациллы превыше всего… – Какие бациллы? – вытаращил глаза капитан. – Как какие? Свирский – микробиолог! – Господи… – А все остальные мужчины… Нет, это было слишком давно, – устало прошептала Даша. – Они не могли. Любовники мстят или сразу, или никогда. Это Курбатовы, точно. Проверяйте их! Она откинулась назад, закрыла глаза. Тяжелый сон, словно дурман, мгновенно навалился на нее. – До свидания, Дарья Михайловна. – До свидания… – едва слышно, из последних сил, пробормотала Даша.
|