Глава шестая

Луна, со слегка надкусанным краем, светила в маленькое окошко. Влажный уличный воздух, вперемешку с дымом корчмы пах как прелые водоросли. Гул голосов в нижнем зале давно стих. Последние гуляки либо ушли, либо уснули под столом в куче объедков и лужах пива. Раздалось громкое карканье. Хедрик вскочил, словно на него вылили ведро холодной воды. Воин со всего размаху ударился о низкий потолок и дико взвыл. Перед глазами Хедрика, севшего на скамью, несколько секунд плавали разноцветные круги.

– Чего орешь? – прошипел он.

Чет на секунду замялся, понимая, что нельзя говорить истинную причину крика.

– Бужу, – бодрым голосом прокаркал он.

Хедрик с недоверием посмотрел в окно.

– В середине ночи? Врешь! – сердито сказал воин.

Чет, чувствовавший себя неуютно, распушил перья.

– Придремал я, страшное что‑то приснилось, – нехотя пробурчал он.

– Нас могли обворовать, убить, – сразу успокоившись, сказал Хедрик. – В следующий раз, когда будешь дежурить, сразу буди, если проваливаешься в дрему. Только не криком.

Ворон дважды наклонил голову.

– А этому хоть бы хны, – махнув на Романа, с ноткой зависти проговорил Хедрик.

Факелов невнятно забормотал.

– Просыпайся давай, – постучав сапогом по ботинку спутника, сказал Хедрик.

Роман открыл глаза и издал жалобный звук – все тело ныло от жесткого ложа.

– Наш дозорный предупредил о страшном сне, вставай, – сказал Хедрик и хохотнул.

Ворон виновато молчал.

– Что? – не понял Роман.

– Пойдем вниз, а то живот к спине прилип. Надеюсь, хозяин не отправит нас к черту.

Роман поморщился, когда и его макушка испробовала крепость чердачного потолка.

Друзья спустились в нижний зал. В свете нескольких масляных светильников молодая девушка вытирала столы, сбрасывая объедки в огромное ведро.

– Здравствуй, хозяин спит? – поинтересовался Хедрик.

Глаза девушки, блестевшие в свете огня, расширились от испуга и удивления. Хедрик смотрел выжидающе.

– Вроде, – робко прошептала девушка.

– Не дрожи, – ободряюще улыбнувшись, попросил воин, – мы вчера комнату сняли.

– Только проснулись, – добавил Роман.

– А есть хочется… тебя бы полностью съел. Вместе с платьем, – облизнувшись, проговорил Хедрик.

Девушка задрожала еще сильнее, расценив шутку по‑другому. Не выдержав, Хедрик спросил прямо:

– Ты можешь нас сейчас покормить? Деньги дадим вперед.

Молодая уборщица быстро‑быстро закивала и побежала к двери рядом с кухней. Через несколько минут вышел трактирщик, щуря глаза и отчаянно зевая.

– Нагнали страху на мою дочку, она ж пугливей кролика. Так и знал, что проснетесь ночью, – запричитал хозяин.

– Красивая она у тебя, – буднично заметил Хедрик, пытаясь скрасить ситуацию, – только робкая чересчур.

– Вот и Барыт повторяет: красивая, красивая. Заприметил дочурку мою, она теперь и тени боится. Капитан сейчас в городе, потому она так и испугалась – думала люди Барыта, – оправдал дочку корчмарь. Затем добавил: – Даже странно, что еще никто не пришел.

– А он что, злодей какой? – поинтересовался Хедрик.

Желудок Романа протяжно проурчал, трактирщик усмехнулся и сказал:

– Еды принесу да посудачим.

Факелов с облегчением вздохнул и уселся за убранный стол. Чтобы немного взбодриться, Роман дотронулся до медальона. Пальцы приятно обдало холодом. Воображение сразу начало рисовать желанные картинки. Вот Наставник, вперив все четыре зрачка в Романа, восхищенно улыбается и разводит руками. Вот внизу проплывает что‑то белое и новоявленный бог Срединных сил с восторгом понимает – это облака. Роман кружится на месте, пытаясь охватить взором весь мир. Наставник смотрит на него, как хозяин на любимую собаку, которой неожиданно вздумалось погоняться за хвостом. Роман застывает, надевает на себя маску серьезности и высокомерия. Он‑то и человеком умел немало, а теперь он бог. Хотя несколько секунд слабости простительны даже ему. Роман щелкнул пальцами, подзывая огненного коня…

– Мясо холодное, из‑за вас двоих печь нагревать не буду, – ворчливо сказал трактирщик.

Через минуту на столе появились два ломтя жареного мяса и три кружки пива. Роман сделал глоток, сморщился и с презрением отодвинул питье. Хедрик удивленно приподнял брови, затем демонстративно осушил свою кружку, при этом всем видом показывая неземное блаженство. Хозяин лишь усмехнулся.

– Лучшее пиво в городе, – гордо сказал он.

Воин кивнул и осушил кружку спутника. Синие добрые глаза Хедрика стали участливыми.

– Так что за Барыт? – слегка растягивая слова, поинтересовался воин.

Трактирщик, довольный внимательным собеседником, сделал глоток и начал:

– Непростой он капитан, ох непростой. Силен и богат Барыт по здешним меркам. А угораздило влюбиться в мою дочку… Он к ней по‑всякому: и с подарками, и с признаниями, и с обещаниями. И даже меня просил уговорить ее выйти за него замуж. Вот что баба сделала с лихим капитаном. – Корчмарь покачал головой. – С каждым отказом он ярится все сильнее, а желание обладать Линорой – растет. Теперь он хочет завладеть ею силой.

– Богат, силен… что ей не так? – растянув губы в глуповатой улыбке, спросил Хедрик.

«Срединные силы! – с ужасом подумал Роман, – бравый парень захмелел с двух кружек пива!»

– Хоть он сорвиголова и от плаваний не откажется, я не против, – сказал трактирщик. – Но не могу же я заставить дочку?!

– Можете, – сказал Роман, – но что из этого получится…

Хозяин корчмы махнул на него рукой и нахмурился.

– Говорит, убежит из города или в петлю залезет. Я же себя убийцей потом чувствовать буду.

– Передай ее слова Барыту, – посоветовал Хедрик.

– А если он озвереет? Изнасилует или убьет ее?

Хедрик задумался. Наступило неловкое молчание. Лишь пламя в масляных светильниках полыхало, как ни в чем не бывало. Роман заскучал. Он откровенно не понимал, зачем Хедрик лезет во все жизненные перипетии малознакомых людей. Ведь кругом одно и тоже – сплошные жалобы при полном безделье. И никакой благодарности. Что движет Хедриком? Скука, любопытство или все‑таки человеколюбие?

– Пускай уедет в другой город или найдет мужа, который ее защитит, – подперев руками подбородок, сказал Хедрик.

В дверь настойчиво застучали.

– Какого черта! Ночь на дворе! – прогудел трактирщик, несмотря на забившую его дрожь.

Дверь заходила ходуном – кто‑то начал лупить ногой.

– Открывай, – послышался властный голос.

– Барыт, – пролепетал трактирщик, вся бравость мгновенно улетучилась.

– Открывай, иначе прирежу, как только выбью эту гнилую доску, – сказал капитан.

– Хедрик, только не лезь, – горячо зашептал Роман, но воин уже вытащил широкий обоюдоострый клинок.

– Пускай входит, – сказал Хедрик, встав напротив двери.

Роман тяжело вздохнул и поправил ножны. Кинжал он не доставал, предпочитая не лезть на рожон. Современный мир научил анализировать ситуацию, прежде чем бросаться в нее сломя голову на поводу у чувств. Слишком жесток тот мир, покрытый мнимой пленкой всеобщего благополучия.

Трактирщик отодвинул засов и отскочил назад. Дверь открылась так, словно в нее ударили тараном.

Барыт слегка опешил, когда увидел Хедрика и Романа. Похож он был не на капитана речного судна, а на лесного разбойника. Невысокий, поджарый, с косматой головой и бородой в ладонь. В корчме добавился запах старых, погибающих на берегу водорослей. Замешательство Барыта прошло спустя миг.

– А ты кто такой? – ощерившись, спросил капитан. Он и не подумал доставать меч, лишь положил руку на отполированный ладонью эфес. – Ухажер Линоры?

Хедрик покачал головой.

– По‑постоялец, – заикаясь, проговорил побелевший от страха трактирщик.

«Чего он так дрожит? – с недоумением подумал Роман. – Тем более этой обезьяне нужна только дочка».

– И зачем ты достал железку? – глумливым голосом поинтересовался Барыт. – Неужто девчонку защищать?

– Ты должен знать, что настоящее уважение и любовь никогда не заработать силой, – пафосно заявил захмелевший Хедрик.

– Рыцарь хренов, – пробормотал Роман.

– Я смотрю, кто‑то излишне треплет языком, – зло зыркнув на трактирщика, сказал Барыт.

Хозяин корчмы попятился назад, скамья ударила его под колени, и он смачно бухнулся на дубовое сиденье.

– Парень, я не знаю, кто ты, – пробасил капитан. – Но меч лучше спрячь.

– Я спасаю беззащитных, – с гордостью сказал Хедрик.

Капитан посмотрел на внезапного противника, как на ущербного.

– Я привык драться за добычу. И сейчас моя добыча – Линора, – выхватывая меч, сказал Барыт.

Противники подошли друг к другу на несколько шагов. Меч Барыта был на локоть длиннее клинка Хедрика. Просвистела стальная молния – Роман метнул нож. С такого расстояния даже неумелый бросок был очень опасен. Капитан качнулся в сторону в последний миг, и зашипел от боли. Нож вонзился в плечо. Хедрик сделал выпад и выбил меч из рук Барыта.

– Молитесь, благородные, – зажимая рану на плече, прошипел косматый капитан и двинулся к выходу.

– Зачем ты вмешался?! – накинулся на Романа Хедрик.

Факелов округлил глаза и тупо заморгал.

– В смысле, зачем? Я помог тебе.

– Мы дрались один на один! – заорал Хедрик, губы его дрожали. Роман видел друга в таком бешенстве впервые. – Из‑за тебя я совершил подлость.

– Зачем ты лезешь в разборки, которые тебя не касаются?! – тоже повышая голос, спросил Роман. – У нас совсем другие цели! Нужно идти к Наставнику!

– Почему‑то когда я спас тебя, ты ничего подобного не спросил!

Роман, убивая меланхоличной интонацией, заявил:

– Зато подумал.

Хедрик с досадой махнул рукой и обратился к трактирщику:

– Чего расселся? Быстро снаряжай дочку, пускай бежит отсюда.

– С минуты на минуту Барыт придет со своими людьми, – предупредил хозяин корчмы.

Из двери выскочила Линора с объемной котомкой.

– Спасибо, – проговорила она, затем чмокнула отца в щеку и выбежала на улицу.

– Дуй за мешком и Четом, а то сейчас нас порубят на угощенье свиньям, – сказал Хедрик Роману.

Факелов кивнул и ринулся на второй этаж, низко пригибая голову.

– Притащи пару кусков мяса, – попросил трактирщика воин.

Через полминуты вернулся Роман с недовольно каркающим вороном на плече.

– А ведь все из‑за тебя, – вспомнил Хедрик, тыча пальцем в комок черных перьев. – Не разбудил бы – не пришлось бы бежать сломя голову.

– Нечего вмешиваться в чужие проблемы, – зло откликнулся ворон, заставив вышедшего с кухни хозяина обомлеть.

Роман положил мясо в рюкзак и бросился к двери. Он не хотел, чтобы его последним пристанищем стали задворки корчмы. Не успели спутники скрыться, как сзади послышался злорадно‑веселый крик:

– Вон они! Не убивать! Берите живьем!

Роман и Хедрик стремглав понеслись вниз по улице – прочь от пристани. Друзья на ходу оглянулись. В свете факелов, со страшными проклятьями, бежали люди. У Романа от этих криков ноги становились ватными.

– Давай мешок, – хватаясь за лямку рюкзака, сказал Хедрик. – А то ты долго не протянешь.

Роман начал задыхаться, в боку закололо. Хедрик же, напротив, словно делал легкую утреннюю пробежку. Воин кое‑как просунул набегу руки под лямки, потеснив на спине лук и колчан. В тот же миг в рюкзак вонзилась стрела и увязла в куске мяса.

– Не стрелять, мать твою, – послышался разъяренный крик Барыта.

– Мы матросы и воины, а не гончие собаки, – донеслось до убегающих спутников.

У Романа начали слезиться глаза, грудь вздымалась с утробным гулом. Рядом летел Чет, молотя крыльями по воздуху и каркая что‑то подбадривающее. Половина огней факелов растаяла во мраке, но остальные преследователи бежали не отставая.

– Сейчас поворачиваем, – с небольшой отдышкой предупредил Хедрик.

Спутники нырнули в улочку, где едва бы разошлись два всадника. Пробежав полсотни шагов, Хедрик остановился. Роман прошел еще несколько шагов и тоже встал, прислонившись спиной к ближайшему дому. В голове стучали молоточки, в глазах плыло. Через секунду он услышал, как рядом защелкала тетива. Люди капитана падали один за другим. Слышался только свист стрел, вскрики пораженных да хрипы умирающих.

В воздухе завис последний факел. Перед Хедриком, с поднятыми руками, стоял Барыт. Чет с торжествующим карканьем полетел к поверженным людям. Многие еще шевелились, но ворон безжалостно принялся за любимое лакомство падальщиков – глаза.

– Стреляй, Хедрик, – с трудом выговорил Роман.

– Ты что? Он же беззащитен сейчас.

– Вот именно, только сейчас. Он двадцать минут назад тоже был беззащитен.

– Я не могу.

– Давай я.

– Нет!

– Я смотрю, молокосос на любую подлость готов, – пробасил Барыт.

– В моем мире это назвали бы осторожностью, – окрысился Роман, доставая кинжал.

– Если ты его убьешь, то мне придется убить тебя, – предупредил Хедрик.

Роман едва сдержал красноречивое словцо, готовое сорваться с губ.

– Свяжи его хотя бы, – поднося кончик серо‑голубого лезвия к горлу капитана, попросил Факелов.

Воин кивнул и связал руки и ноги Барыта поясами убитых.

– Сейчас остальные прибегут, сматываемся, – сказал Роман, сильно переживающий за сохранность бренного тела.

– До встречи, – проговорил Барыт, словно расставался с лучшими друзьями.

– Прощай, – уже на бегу откликнулся Роман.

Послышалось хлопанье крыльев. Чет едва летел, обожравшись вороньих вкусностей.

– Убью, тварь! – заорал Хедрик, когда увидел опустившуюся на грудь Барыта черную птицу.

В тот же миг раздался душераздирающий вопль капитана. Чет грузно взлетел и направился вслед за Романом.

– Что ты сделал?! – крикнул Хедрик.

– Откуда я знал, что он живой? Они все еще теплые, – пробурчал в оправдание осоловевший ворон.

Хедрик лишь приглушенно рыкнул и нырнул в переулок, где скрылся Роман. Попетляв по улочкам, спутники выбежали к реке. Перемахнув через небольшой заборчик, друзья схоронились во дворе верфи, которая, судя по заготовкам, занималась строительством рыбацких лодок. Чет, едва присев на забор, засунул голову под крыло и забылся счастливым птичьим сном.

Из‑за домов показался краешек солнца. Небо красиво заалело, на темной воде пролегла серебристая дорожка. На главную дорогу, расположившуюся вдоль реки, из улочек начали выходить первые сонные работяги. Все целенаправленно, как по давно написанному сценарию, направлялись к верфям, пристаням, складам. Новый день начинался точно так же, как начинался уже тысячи раз.

К верфи, где скрылись от преследователей спутники, шел крепкий старик. Хедрик, заметивший мастера сквозь щели в заборе, сказал:

– Хозяин идет.

– Чет, – позвал Факелов.

Ворон вытащил голову из‑под крыла, встрепенулся. Взгляд черного, бесконечно глубокого и одновременно пустого глаза вперился в друзей.

– Чет, отвлеки хозяина.

Вскоре ворон сидел на покачивающемся флюгере верфи и пронзительно каркал. Старик открыл калитку и пошел к мастерской. Задрав голову, он пробормотал:

– Развелось нечисти.

Чет обиженно замолк и со злостью посмотрел на корабельного плотника.

Хедрик и Роман, спрятавшиеся за корпусом шхуны, продолжали начатый еще в трактире завтрак. Оба молчали. В сложившейся ситуации каждый винил другого.

– Нужно выбираться из города, – наконец произнес Роман.

– Здравая мысль, – иронично заметил Хедрик. – Каким образом?

– На корабле, – неуверенно сказал Роман. – Я думаю, что у плотника должны быть друзья‑капитаны.

– Хорошо, я посоветуюсь с ним, а ты жди здесь.

Воин поднялся и направился в мастерскую.

– Приветствую, – войдя, сказал Хедрик.

– Здравствуй, – отозвался старик. Затем, разглядев воина, добавил: – Что‑то ты не очень на рыбака похож.

– Мастер, ты прав, я не за лодкой пришел, – начал Хедрик. – Нужен твой совет.

Старик, польщенный званием мастера, заулыбался, показывая желтые крепкие зубы.

– За что взял, за то и продам. Спрашивай.

– Спасибо, – сказал Хедрик. – Мастер, мне и моему другу нужно добраться до озера. Может, есть капитан, к которому посоветуете обратиться?

– Ну, с моими капитанами вы далеко не уплывете – я все‑таки рыбацкие посудины мастерю, – задумчиво произнес старик, затем окинул Хедрика оценивающим взглядом и оживился: – Может, свой кораблик хотите?

Воин усмехнулся и покачал головой. Плотник успокоился и, потеряв к собеседнику интерес, сказал:

– Есть у меня друг‑ремонтник Марат. Он всегда знает последние новости: у кого что сломалось, и где кто нужен. К нему и обратись. Это через три верфи вниз по реке.

– Благодарю, – кладя монетку на стол, сказал Хедрик.

Старик улыбнулся и добавил:

– Скажи, что от Рыбака пришел.

Хедрик кивнул на прощанье и вернулся во двор верфи. Роман, сидевший на стопке аккуратно сложенных досок, выжидающе уставился на друга.

– Заручился рекомендацией, – туманно похвалился он. – Пойдем.

Стоило спутникам выйти со двора, как их окунуло в бурную портовую жизнь. По дороге, отчаянно скрипя, медленно катились телеги. Носильщики бегали от складов к кораблям. Между стоявших на обочине повозок, матросы драли портовых шлюх. Жутко матерились надсмотрщики и торговцы.

Наконец друзья зашли во двор ремонтной верфи. Недалеко от калитки стояла лавка.

– Посиди, – махнув на нее рукой, сказал Хедрик. – Заходить лучше одному.

– Не возражаю, – откликнулся Роман.

– Где Марат? – спросил Хедрик у двух работающих плотников.

Оба, не произнося ни слова, ткнули пальцами в небольшой домик, приютившийся в уголке двора. Воин кивнул и через минуту стучался в грубую крепкую дверь.

– Кто?

– Я от Рыбака, поговорить нужно.

– Заходи.

Перед Хедриком в удобном кресле сидел полноватый смуглый мужчина. Век его давно перевалил за половину.

– Здравствуй, Марат. Я надолго не займу – совет нужен.

– Валяй, – прищурившись, разрешил ремонтник.

– Мне и моему другу надо к озеру. Может, есть капитан, к которому посоветуешь обратиться? – завел знакомую песенку Хедрик.

– Рыбак знал, куда посылать. Ты же воин? А друг твой? – тыча пальцем в широкие ножны, спросил Марат.

Хедрик кивнул.

– Вчера капитан Фотэль, которому я латал мачту, жаловался на нехватку наемников. Кажется, ему надо еще пяток воинов для сопровождения корабля.

Хедрик заулыбался, отвесил небольшой поклон.

– Друг у меня возраста небольшого, но в бою…

– Хорошо‑хорошо. Фотэлю расскажешь. Поищи его на «Комете» или в трактире «Речной черт».

– Спасибо, – доставая монету, сказал Хедрик.

– Убери, – поморщившись, произнес Марат. – От меня не убудет. Передавай Фотэлю привет.

Воин еще раз поблагодарил ремонтника и вышел, аккуратно прикрыв дверь.

– Если что – ты свирепый воин. Просто дьяволенок, – вернувшись к лавке, сообщил Хедрик.

Роман улыбнулся, затем поинтересовался иронично:

– А это разве честно?

– Да ты и вправду во время боя дьявол, просто еще не совсем умелый. Когда что‑то угрожает твоей цели, ты становишься бешеным. По‑моему, ты мать родную ради нее не пожалеешь.

Роман страшно скрипнул зубами. Лицо, ставшее нормального цвета за время пребывания в Скрытом мире, снова побледнело. Он вспомнил, как соглашался со смертью родителей. В груди что‑то похолодело, сердце на мгновение сжалось.

Затем Факелова передернуло, лицо стало отрешенным. В глазах засветилась непоколебимость. Хедрик с опаской следил за преображениями Романа.

– Извини, – прошептал воин, добрые синие глаза смотрели с сочувствием.

Роман медленно покачал головой.

– Ничего страшного. Зато я понял, насколько хорошо выполнил второе испытание.

Хедрик замер, судорожно сглотнул. В глазах появилось отвращение. Воин посмотрел на Романа с опасливой брезгливостью, словно на сумасшедшего преступника.

С мачты ремонтируемого корабля слетел Чет и уселся рядом с Факеловым.

– Я не безумен, – начал Роман, – почти. Жизнь на самом деле тяжелая, но интересная штука. Если найти смысл. А я хочу найти смысл жизни Вселенной. И для начала нужно стать богом Срединных сил.

– Для начала, – усмехнувшись, повторил ворон.

– Я уверен, что трудно быть богом. Но ведь и в человеческой жизни так. Если ты добровольно усложняешь жизнь, то она становится интересней, ярче, многообразней. В моем мире это особенно заметно, – закончил Роман, уставившись остекленевшими глазами в одну точку.

– Он прав, – прокаркал Чет. – Вот для меня смысл жизни стать человеком. Если бы мне сейчас доказали, что это невозможно, то до самой смерти я пребывал бы в унынии.

Взгляд Хедрика слегка смягчился.

– Да ты сам решил за целый мир! – зло воскликнул Роман. К щекам прилила краска. Лицо снова стало жестоко‑упрямым. – А ты не подумал, что можешь сделать несчастными тысячи людей?

Хедрик, глубоко вздохнув, сказал:

– Они… неполноценные, односторонние.

– А может, наоборот? Все ясно: кто хороший, кто плохой.

– Люди сами должны идти к истине, добру, самоотверженности, – высокопарно заявил Хедрик.

– Всего лишь твое мнение, – безразличным голосом сказал Роман. – Но вся жизнь – борьба мнений. И живут согласно мнению сильнейших. Неважно кто он. Полководец, оратор, король…

Хедрик на мгновенье прикрыл глаза. Он понимал, что спорить сейчас с Романом, значит противоречить самому себе. Факелов смотрел выжидающе. Хедрик улыбнулся и произнес:

– Да, я тоже хочу, чтобы жили по‑моему.