Часть 1. 3 page. Исследуя эстетику и культурные традиции эпохи развитого социализма, музыканты в течение двух лет (88-89 гг.) записали полтора десятка альбомов

Исследуя эстетику и культурные традиции эпохи развитого социализма, музыканты в течение двух лет (88-89 гг.) записали полтора десятка альбомов, в которых в основном обыгрывалась атмосфера молодежного энтузиазма, времени несбывшихся надежд и иллюзий 60-х годов. Дух этой эпохи небезосновательно ассоциировался с фильмами Василия Шукшина и поэзией Эдуардаса Межелайтиса, музыкой Колкера и Михаила Танича. «Пластинки тех времен я бережно хранил лет с двенадцати, - вспоминает Кузя Уо в интервью журналу «Underground». – Я подсознательно понимал, что это такие вещи, которые надо беречь... Это очень профессионально. Эти песни писали и исполняли очень сильные люди, цвет русской культуры».

Не стесненные узким арсеналом средств, применяемых в панк-роке, Летов, Кузя Уо и Манагер чувствовали себя на сессиях КОММУНИЗМА уже не генералами рок-н-ролльного фронта, а свободными художниками, которые с легкостью могут позволить себе любые импровизации в области формы и звука. С каждым днем Егору становится все труднее и труднее писать серьезные песни, все приходится на КОММУНИЗМ. Именно в КОМУНИЗМЕ он выражал себя адекватней, чем в ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЕ.

Первый альбом КОММУНИЗМА был записан в феврале 1986 г. и получил название «На советской скорости». Первоначально он назывался «Смутные времена», и лишь через полгода поимел свое «оригинальное», наиболее соответственное заглавие. Альбом включает в себя стихи и песни на стихи советских авторов. Весь текстовой материал был взят из советского песенника (название которого навсегда осталось тайной, так как оно потерялось во времени), содержащего песни хрущевского периода и вышедшего в 1964 г. Этим годом альбом и датируется.

Музыкально - это смесь опусов КОММУНИЗМА и других авторов (Франсис Гойя, Поль Мориа и т.п.). В аннотации к альбому музыканты представились следующим образом: Никита Сергеевич – вокал, ударные, гитара; Леонид Ильич – вокал, бас, гитара и Константин Устинович – вокал. Под этими псевдонима скрывались соответственно Егор Летов, Костя Рябинов и Олег Судаков.

Второй альбом под названием «Сулейман Стальский» был записан в марте 1988 г. (датируется 1937 г.) и содержит песни на стихи исключительно одноименного автора, знатного кавказского акына, чей сборник был опубликован в 1959 г. Вся музыка - Летов и Рябинов. По стилистике – это смесь трэш-панка и авангардного пост-панка с использованием произведений эстрадных оркестров, - в общем, форменный кроссроуд. Состав остался тот же.

В то же примерно время Егор начал репетировать со своими давними коллегами «Даблом» Евгением Деевым (вокал, бас) и Кузей Уо (бас, гитара) под именем П.О.Г.О. (ПОГРАНИЧНЫЙ ОТРЯД ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЫ). В феврале 1988 г. этот «пердяще-свербящий проект Джона Дабла» записал одноименный альбом, который так и остался единственным в дискографии этой группы.

«Пограничный Отряд Гражданской Обороны» (1988) - на общем фоне, возможно, несколько невразумительный и нелепый альбом старого, еще школьного приятеля Летова и соратника по ПОСЕВУ. Некоторое время Дабл являлся лидером полумифической, как и П.О.Г.О., группы СУИЦИД, позже - член омской команды КЛАКСОН-ГАМ и КООПЕРАТИВА НИШТЯК. Альбом хоть и страдает черезмерно-наивной обличительностью, но по-своему злобен, энергичен и вонюч - в самом положительном смысле слова. Этакая вязкая, гремучая смесь мрачнейшего, чуть ли не готического, тяжелого грязного пост-панка и нарочито дубового гаражного панка образца 77-80-х, проникновенно украшенная роскошными гитарными соло в спонтанном исполнении Кузи Уо. В целом же проект можно считать неудавшимся, так как он очень быстро распался.

Неудовлетворенность положением дел в группе и рост всевозможных проблем побудили Летова в феврале 1988 г. объявить о роспуске ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЫ (хотя распускать фактически было уже некого). Четыре новые песни, планировавшиеся им для следующего альбома ГР.ОБА, вышли как мини-альбом группы ВРАГ НАРОДА: «Делай с нами, делай как мы, делай лучше нас!» (1988).

Эта пятнадцатиминутная запись была сделана единолично Летовым сразу же после выпуска альбомов СПИНОК МЕНТА и ЧЕРНОГО ЛУКИЧА. «Грязноватая, какая-то вспученная запись с громобойно, и при этом аккуратно, звучащим вокалом и стеной нечленораздельного срача в качестве сопровождения», – жестко описывает работу Егор. Все песни, вошедшие сюда, впоследствии так или иначе были реализованы в разных альбомах и проектах.

Несмотря на такой спад в творчестве, Егор не сломался и быстро повел дело в гору. Уже в марте был закончен и выпущен очередной альбом ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЫ, который вновь единолично записал неутомимый Летов. Это был «Боевой Стимул» (1988) - сборник песен 87-88 гг., записанных как с 11-го по 22-е января, так и несколько позже. Альбом включал в себя одну из любимых песен Егора – «Самоотвод», первоначально записанную для миниальбома «Делай с нами...». «Кто сдохнет первым» была записана под самый Новый Год и посвящалась Манагеру. Песенка «Никто не хотел умирать» была написана в состоянии глубокого, больного и остервенелого отстранения. Такое было тогда впервые с Летовым. Вернее, он впервые что-то родил, находясь в таком состоянии, даже сам испугался.

Неутомимый Егор вскоре возродил (а точнее произвел на свет) новый состав группы. К Егору (ударнику и вокалисту) присоединились Манагер (вокал), «Джон Дабл» Деев (бас), Дмитрий Селиванов (гитара). Кроме того, Егор объявляет, ни много ни мало, о создании Всесибирского панк-клуба.

Вскоре Манагер ушел реализовывать свои собственные проекты. Это была большая личность в истории ОБОРОНЫ и развитии т.н. «сибирского панка». Поэтому здесь было бы не лишним прервать ненадолго рассказ и поведать о личности этого незаурядного человека.

Музыкой Олег занимался давно. Первые его концерты происходили в шкафу. Постоянно сталкиваясь с потоком глобальных вселенских противоречий, он в состоянии внутреннего надлома запирался в антикварный дубовый шкаф и начинал от бессилия выть. «Вплоть до двадцати пяти лет во мне копилось отчаяние, и я не знал, как с ним справиться», - вспоминает Манагер. – «Мир раскалывался на две части, и мне казалось, что я вижу в лицо смерть».

Манагер работал художником-оформителем, он считал себя человеком уравновешенным и искренне гордился тем, что никогда не проходил в клинике каких бы то ни было принудительных лечений. Несмотря на давнишнюю дружбу с музыкантами ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЫ, он вел довольно замкнутый образ жизни - до тех пор, пока «по необходимости судьбы» не увидел одного из своих родственников в состоянии паралича. Под впечатлением от этого кошмарного зрелища Олег сочинил песню «Паралич», рефреном которой звучал вопрос: «Когда же, когда придет смерть?»

Воспринимая реальность как «непрерывное откровение мира по поводу собственных тайн», Манагер в течение короткого времени написал около двух десятков песен, зафиксированных Егором Летовым в 89-м году в виде 30-минутных альбомов «Паралич» и «Армия Власова». Это был примитивный панк с акцентом на деструктивные настроения и социальную тематику в текстах.

Источники вдохновения были очевидны - вплоть до лета 88-го года Манагер выступал в роли концертного вокалиста ОБОРОНЫ, потрясая зрителей своим неистовством, неуправляемостью и исступленностью. В принципе, можно было достаточно долго «гнать велосипед» в том же духе, но Манагер ринулся другим путем. Постоянно соприкасаясь с «мирским опытом экстремальных состояний» и основываясь на традициях русского скоморошества, Олег Судаков нашел для себя собственный алмаз, названный им «мелодичным мышлением».

«Русская народная ирония на предмет мелодичности предполагает, что если в первом приближении композиция должна звучать аккуратно, гармонично и красиво, то во втором приближении - вульгарно, зверски и необычно, - считает Манагер. - Это и есть настоящий план гармонии, мелодики и красоты, который не просматривается первоначально».

Вознамерившись открыть «новый материк», Манагер решил изменить все законы общепринятого представления о песне как об упорядоченной совокупности куплетов и припевов. Новые композиции писались «быстро, шустро и лихо». Огненное отражение реальности в преломленном восприятии Манагера в один чудесный миг воплотилось в неотшлифованный набор титанических образов, смыслов и символов - огромных, тяжелых и устрашающих, как некая абстрактная гаубица.

Это был словно другой мир - более широкий, необыкновенно красивый и необузданный. Алмазы безумия пылали в нем ярким ослепительным светом, причем помрачение рассудка у автора и слушателей происходило очень аккуратно и неспешно. Со стороны это напоминало старый анекдот про опытных ныряльщиков из дурдома: «Если мы будем себя хорошо вести, то нам нальют в бассейн воду».

Но вернемся к ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЕ. Спустя некоторое время, после очередной реорганизации в команде, пришли Аркадий Климкин (из новосибирской группы АССОЦИАЦИЯ ПЫХ) и «Джефф» Игорь Жевтун (экс-ИНСТРУКЦИЯ ПО ВЫЖИВАНИЮ), который только что демобилизовался из армии и сменил гитариста группы Дмитрия Селиванова (Дима трагически погиб в апреле, повесился[12])...

«Я считаю, что панк должен нести в себе очень сильный деструктивный заряд для разрушения в идейном смысле стереотипов, которые сложились у человека, у советского, в частности, человека, который запрограммирован советской моралью с детсада. А когда он во все влетает, его стереотипы начинают разрушаться и он начинает что-то понимать», - Д. Селиванов, май 1988 г...

Дима был, пожалуй, единственным игравшим в ОБОРОНЕ музыкантом, который пришел туда не из социал-панковской бригады, а из одного из лидеров русского рока – группы КАЛИНОВ МОСТ. Он был уникальным музыкантом – стилистически всеядным: с логикой джаза и агрессией панка.

Он начал играть еще в одиннадцать лет, потом работал с известным музыкантом Юрием Наумовым, потом были ПРОХОДНОЙ ДВОР и ПРИСУТСТВИЕ. А уж затем он встретился с Ревякиным. Игра в КАЛИНОВОМ МОСТЕ пришлась на расцвет творчества Селиванова.

После ухода из МОСТА Дима играл в группах ШИФЕР, ДИМАКОК, ортодоксально-панковской формации ПУТТИ, а затем была ОБОРОНА. «Мы с Егором познакомились весной 87-го года, в марте. Съездили в Омск, просто посессионировать». Год спустя постоянно реконструируемый состав Г.О. неожиданно развалился и встреча с освободившимся после ПУТТИ Селивановым пришлась как нельзя кстати. В апреле 1988 г. они с триумфом выступили на втором Новосибирском Рок-фестивале, доказав, что ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА поистине вечна.

Естественно, что и этот союз оказался непродолжительным - в июне Селиванова сменил Джефф Жевтун, а Дима после нескольких недель ничегонеделанья собрал свой последний проект - ПРОМЫШЛЕННУЮ АРХИТЕКТУРУ - с которой в декабре 1988 г. неудачно выступил на комаровском фестивале "СыРок" и записал альбом "Любовь и технология".

В этой работе Дима до некоторой степени реализовал высказанную некогда Джонни Роттеном идею "анти-рок-н-ролла". Суховатые, математически выверенные конструкции ПРОМАРХИТЕКТУРЫ были далеки от традиций сибирского рока, да и от рока вообще. Куда могла завести Диму эта неожиданно открывшаяся перед ним тропинка - нам, к сожалению, уже никогда не узнать...

Пережив смерть своего гитариста (которому впоследствии будет посвящено немало песен), к весне 88-го года ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА превратилась из студийного проекта в реально функционирующую рок-группу: Летов на басу, Кузя Уо и Джефф - гитары, Аркаша Климкин - ударные. В этом составе группа выступила на 2-ом Новосибирском рок-фестивале, проходившем 14-18 апреля 1988 г. (ОБОРОНА выступала в четвертый день).

Вообще-то на концертах эти четыре человека в драных куртках и джинсах рубились не на жизнь, а на смерть. Играли на предельно форсированном звуке - когда тормоза отпущены, а инструменты на пульте выведены по максимуму. На перегрузки и искажения по частотам никто не обращал внимания. Рев, переизбыток ненормативной лексики, сильнейший энергетический поток, который затягивал внутрь, как водоворот. Музыки, как таковой, не было вообще.

Не случайно весной 88-го года по стране пошло гулять выражение: «Панк-рок существовал в СССР ровно двадцать минут - во время концерта ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЫ в Новосибирске. Все остальное - это уже пост-панк».

Затем последовало майское появление группы на «Интернеделе-88». Live-записи с этого концерта и из Новосибирска были перемикшированы и выпущены позже под названием: «Анархия в Н-ске» (1988). Запись убедительно свидетельствовала, что для нормальной работы группе необходимо поменять состав, что Егор и проделал с необычайной сноровкой. Уже на Тюменском Фестивале Альтернативной и Леворадикальной музыки (24-26 июня 1988 г.) ОБОРОНА предстала в следующем виде: Егор - бас, вокал, Манагер - вокал, Джефф - гитара, Аркадий Климкин - ударные. На том же фестивале Егор успел записать второй, теперь уже электрический альбом группы ВЕЛИКИЕ ОКТЯБРИ (Янка – вокал, ритм-гитара; Егор – бас; Джефф - соло-гитара; Евгений «Джексон» Кокорин (ИПВ, позже гитарист ПРОВОКАЦИИ и Манагеровского МЕДВЕЖЬЕГО ВОРСА) – ударные).

«Деклассированным Элементам» (1988) стал известнейшим и популярнейшим бутлегом. Запись была изготовлена неким Женей Шабаловым в Тюмени, в местной полустудии, в начале лета 88-го года. Это первая электрическая запись Янки, своего рода «пробный камень». Буквально накануне приглашенный в постоянный состав Джефф играл на соло-гитаре, пущенной через американскую супердорогую примочку, которая столь хитро и изощренно препарировала звук, что Неумоев после прослушивания альбома отметил даже излишнюю «потусторонность» и «загробность» гитарного звучания.

Во второй половине года группа продолжала гастролировать. В частности, состоялись выступления на Вильнюсском панк-фестивале (10-11 сентября 1988 г.) - причем уже без Манагера - и Московском фестивале альтернативной музыки «СыРок-88» (2-4 декабря 1988 г.). На нем, в составе группы появляется Игорь Староватов (экс-АССОЦИАЦИЯ ПЫХ). В то же время, после записи «Сулеймана Стальского» проекта КОММУНИЗМ вышел составленный Егором с неизвестной целью четверной (две пленки по 500 метров с обеих сторон!) сборник «Пятилетка 1984-1988» (1988).

Во время пребывания на «СыРке» Егор в туркомплексе «Измайлово» встретился с корреспондентом известнейшего андеграундного самиздатовского журнала «Урлайт», который издавался в 80-х годах (с 80-го года под названием «Зеркало», а после его запрета, с 82-го как «Ухо», и только с марта 85-го под остроумно лихоблудным названием «Урлайт» - «урла» + «all right»). Специально для этого журнала он дал большое интервью, в котором главной темой являлась музыка вообще: рок, панк, пост-панк.

С первых же строк, соблюдая все правила научного исследования, Летов дает емкое и а то же время таинственное определение рока, раз и навсегда прекращая споры между исследователями на предмет того, что такое рок-музыка – искусство или просто музыкальный стиль? Так вот, «рок по сути - не музыка и не искусство, а некоторое религиозное действо - по типу шаманизма - которое существует, дабы утвердить определенную установку». Проповедники этого священного действа, люди занимающиеся роком, постигают таким образом жизнь, но не через утверждение, а через разрушение, через смерть. Если сравнивать с музыкой, то шаманство здесь – это ритм, на который накладывается импровизация. И чем больше шаманства, тем больше рока, и, наоборот, - если над шаманством начинает преобладать искусство или музыка - то рок умирает.

Таким образом можно провести четкую границу между истинными, настоящими, честными мучениками рок-движения и элементарными «мэйнстримщиками», для которых весь этот рок, панк и прочий бред – не больше чем средство зашибить побольше финансов на свою разудалую, распутную жизнь. При определенном угле рассмотрения здесь можно увидеть некоторую аналогию с христианством: настоящие герои – это непременные мученики, которые отдаются идее без остатка и в итоге сгорают без следа, оставляя тем не менее весомый и заметный след в истории движения. К таким людям несомненно стоит отнести Александра Башлачева, Ника Рок-н-Ролла, о котором будет сказано чуть ниже, Анатолия Крупнова, Егора Летова, Манагера и немногих других. Их главное отличие в том, что они ни в коем случае не прячутся ни за какие социальные маски, а храбро несут послание, идею для простого народа, нередко при этом расплачиваясь собственной жизнью. В отличие от них многие другие герои рок-, панк-, металл-течений превращают идею во вторичный продукт второго сорта, замешанный на безмозглом эпатаже и больших деньгах. Неприлично говорить о таких людях вслух, поэтому я думаю, что их и без того все знают.

После того, как стало ясно, что же такое рок на самом деле, необходимо рассмотреть его историю. Конечно в рамках одного интервью, да пожалуй и целой книги, это сделать невозможно, поэтому Летов лишь в общих чертах обрисовал свои взгляды на развитие мирового рока.

По его мнению рок развивался исходя из своего определения: как шаманское действо, животная музыка, форма потока сознания. Всего же получается несколько ветвей. Сначала рок-н-ролл: блаженное время, о котором написано столько, что лучше воздержаться от комментариев (если же вы скажете, что не знаете таких имен как Элвис Пресли, Чак Берри, THE BEATLES, ROLLING STONES и иже с ними, то скорее бросайте читать эту книгу – вы ничего не поймете). После рок-н-ролла, очередная ступень развития - психоделия 60-х: THE DOORS, GRATEFUL DEAD, JEFFERSON AIRPLANE - из них вышел фактически весь панк и пост-панк. За психоделией начинается момент осмысления и формализации - KING CRIMSON, GENESIS и др. – и вот именно здесь, как считал Егор, рок умирает. Эта линия достигла пика к середине 70-х, и в результате - как протест - появляется американский панк - RAMONES, N.Y. DOOLS и так далее. В основном все это возглавили люди, которые были задействованы в той же психоделии 60-х - Игги Поп, Патти Смит. И здесь нужно выдвинуть тезис: то, что обшество не может уничтожить, оно хочет съесть. Так же все происходит с панком в Англии. И не только с панком.

Но дело тут не в том, что Англия эстетизирует и отшлифовывает грубые, примитивные рок-импульсы Америки. Тут дело в самой природе всех людей. Здесь Летов делает ссылку на Достоевского и Германа Гессе. У Гессе была такая статья «Братья Карамазовы и закат Европы». В ней был четко высказан тезис: Достоевский - первый пророк некоего движения, четкого движения, согласно которому человечество делится на два типа: потенциальные самоубийцы (люди, у которых во главе угла своеволие, которые не боятся смерти – «нелюди») и все остальные. Так вот с роком происходит то же самое, что и у Достоевского. Рок в настоящем виде – это массовое движение «нелюдей», в нем человек - человек только внешне, а по сути – он сумасшедший.

Таким образом, рок - это движение античеловеческое, антигуманистическое, это некая форма изживания из себя человека как психологически жизнеспособной системы. «Человек - это существо, которое наделено логическим сознанием - и в силу этого не может жить ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС. Поэтому он погружен в прошлое или в будущее. ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС живут только дети».

То есть здесь явно прослеживается некий философский момент: рок (и в особенности панк) утверждает человека - точнее «нечеловека» - ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС. Если появляется абсолютное знание, человек уже не может жить, он просто окажется не способен физически существовать. Его или трамвай задавит, или еще чего-нибудь. И если «человеческое» искусство утверждает жизнь - продление рода, гуманистические ценности и т.п., то рок утверждает самоуничтожение - как некий путь к Богу, высшее познание. Отсюда - особая школа добродетелей: в частности, ненависть к «человеку» в себе.

В то время, еще в конце 80-х ситуация рассматривалась Егором весьма критически: энтропия растет, назревает апокалиптический момент, после которого либо выживут «нелюди», либо - наоборот. Кроме этого здесь присутствует еще один момент: если раньше все это носило понятие моды (в рок вливались массы людей, которые, по сути, отношения к движению не имели), то сейчас все стало на свои места. И после этого оказалось, что «нелюдей» очень мало. Вот и получается, что рок сделал свое дело и умер. А после него остались только одиночки, которые в Совке часто даже не знали друг друга, но, тем не менее, оставались для социума опаснее чем целое движение. И об этом знало КГБ и активно боролось с этими одиночками, нередко их же средствами: например существует мнение, что разрешение в начале 80-х рок-клубов было не победой движения над тоталитарной системой, а четко спланированной «сверху» акцией КГБ в целях облегчения работникам госбезопасности работы по слежке и выявлению «некачественных» элементов среди молодежи. Кроме того, Егор считает, что некоторые фестивали – тоже акции системы: например, фестиваль, который устроила Наталья Комарова. И вообще, все фестивали уничтожают то, что было создано человеком в борьбе с самим собой.

Вот здесь пытливый читатель может недоверчиво покачать головой и сказать: «Это чушь. Ты-то сам, Егор, в этом фестивале участвовал, да и после 88-го года был замечен на других фестивалях». Да, действительно, ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА принимала активное участие во многих рок-фестах, но это вынужденное явление. «Все, что остается человеку рока - это проявлять свою сущность, природу. Все, что может «нечеловек» - это быть «нечеловеком», - по мнению Летова, нужно понимать, что война проиграна, и быть тем не менее верным своей природе.

В 1987 году все рокеры СССР праздновали победу в так называемой «холодной» рок-войне, не замечая, что эта война была ими безжалостно проиграна. Никто из всех этих «великих» и могучих столпов рока не заметил собственного гениального поражения. Война проиграна, но природа толкает играть - причем не важно, воспримут это все или не воспримут. В вышеупомянутом фестивале был большой элемент попса. И после него Егор обмолвился, что больше на таких фестивалях играть не будет - только в небольших залах на сто человек – только для «своих», для тех, кто чувствует все правильно. «Я смотрел в этом фестивале концерт ВОПЛИ ВИДОПЛЯСОВА, - сокрушается Летов, - великая команда, а по-настоящему понимают ее единицы».

Отсутствие понятливого слушателя в СССР отчасти можно объяснить отсутствием честной, настоящей музыки. Вот и Егор говорит, что панка в России нет. Панк у нас - атрибутика: всюду ходят огромные толпы людей с ирокезами и прочими выражениями «своего протеста», а сути - нет. На самом деле у нас нет и единого движения и более того - быть не может. Есть единицы: ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА, ИНСТРУКЦИЯ ПО ВЫЖИВАНИЮ, ПУТТИ, ДК - причем они друг друга могут и ненавидеть. Вот на Западе действительно существует реальное единое движение, а в России все обычно болтается на уровне символики, моды.

Взять, например, Свинью. Всеми признанный первый панк в России, крайне популярная личность начала восьмидесятых, а вот на самом деле - типичный представитель «человека». Ведь рок - это когда все до конца: живет - так живет, нет - так нет. А Свинья - наоборот: вроде бы живет, а вроде бы и нет. Рокер - чрезмерно живой человек в смысле ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС - как ребенок или зверь. «В этом плане замечателен Коля Рок-н-Ролл - он может сегодня говорить, что - правый, завтра - что он левый, а когда выходит на сцену, он способен полоснуть себя бритвой - так, что кровь потечет - если почувствует, что в эту секунду это нужно. Он совершенно вне рассудка, вне инстинкта самосохранения», - вот так обрисовывает Егор настоящего «нечеловека».

Когда Егора попросили назвать настоящих представителей панка и пост-панка, он не задумываясь выдал несколько «настоящих» групп. Итак, панк – это EXPLOITED, GBH, UK SUBS, SEX PISTOLS; в СССР - ИНСТРУКЦИЯ ПО ВЫЖИВАНИЮ, ВТОРОЙ ЭШЕЛОН, ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА, Манагер, АНАРХИЯ, новосибирские ПИЩЕВЫЕ ОТХОДЫ, ПИГМЕИ, ПОГО. Пост-панк - BIRTHDAY PARTY, SIOUXSIE & THE BANSHEES, CURE, ECHO & THE BUNNYMEN; в России - ВЕЛИКИЕ ОКТЯБРИ (под это определение подпадает Янка Дягилева и ее группа). Причем разделение Летова панка и пост-панка достаточно оригинально. Большинство музыкальных исследователей сходятся в том, что пост-панк – это явление возникшее на стыке семидесятых и восьмидесятых годов, после распада SEX PISTOLS и панк-рока вообще (к пост-панку относят разных людей – KILLING JOKE, BAUHAUS, Ника Кейва с его BIRTHDAY PARTY, THE CURE и даже U2 и Стинга с THE POLICE). У Летова другой взгляд на это дело: если панк состоит из действительно естественных, животных инстинктов, то пост-панк - это люди, которые поняли, что они не могут жить ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС. А хотелось бы. Поэтому пост-панк - это музыка очень больная и тревожная. (Если исходить из такого определения, то впоследствии его работы «Русское поле экспериментов», «Прыг-Скок», «Сто лет одиночества» – настоящий пост-панк.)

Пост-панк вытекает из внутреннего протеста, который сминает человека, подавляет личность, заставляя боль биться из тела фонтаном, выливаясь в порой бредовые выражения своей дисгармонии. Все это в конечном итоге ведет к смерти. Поэтому молодой Егор (в то время 24 года), чтобы не входить во внутреннее противоречие с самим собой делает свой выбор. Он прежде всего хочет заниматься здесь, в этой реальности, творчеством, утверждая свою правду, свою истину, свою систему ценностей. Если цитировать ИНСТРУКЦИЮ ПО ВЫЖИВАНИЮ - свой рок-н-ролльный фронт, в котором каждый находится на своем месте – свой Моррисон, свой Вишис, свой Неумоев, свой Летов, свой БГ...

Бориса Борисовича в конце я приплел не случайно. Во-первых, это тоже человек оставивший след в русском роке (хотя на мой взгляд не такой существенный). А во-вторых, под конец беседы Егор ответил «Урлайту» на вопросы относительно музыкальной тусовки. Вот, например, Гребенщиков, по его мнению, в общем-то умный человек, но чересчур увлекается копированием западных аналогов. Конечно, хорошо для совдепа тиражировать Болана, Моррисона, но ведь иной раз выходят чистые подстрочники, и музыка – ноль. Может поклонники АКВАРИУМА и найдут различные опровергающие доводы, но перевод текстов и перекладывание их на другой гитарный мотив – это в какой-то степени все же плагиат. Ведь АКВАРИУМ производит впечатление все же серьезной группы, а не кавер-банды. Так что в некоторой степени недовольство Егора вполне легко объяснимо.

Второй (очень модный тогда, в 88-м) герой Питера Петя Мамонов тоже заслужил не слишком положительную оценку. Его группа ЗВУКИ МУ еще делала хорошую, качественную музыку, но когда Летов стал говорить с Мамоновым, то очень обломался. Петр сразу понял, что Егор имеет ввиду, и ответил так: есть некие рамки человеческого, и что за ними лежит, человеку знать не дано. За ними - агония, депрессия (как JOY DIVISION, THE DOORS). И это плохо. Нужно быть счастливым в человеческих рамках и за них не вылезать. За выход за рамки платишь смертью. JOY DIVISION - нечеловеческое - и поэтому это нехорошо. А Пушкин - человеческое - хорошо. Здесь Мамонов занял нехарактерную для героя его типа и стиля позицию. Он всегда был известен питерской тусовке, как человек стильный, с нестандартным подходом к творчеству и жизни вообще, но выдал довольно-таки мягкотелую и обтекаемую фразу, одним словом, ушел в сторону. Его тоже можно понять – оригинальность, спрос на свои песни, гастроли, Америка, деньги...

Вообще ЗВУКИ МУ, как считает Егор Летов, довольно мелкая группа, в сравнении, например, с ДК - это действительно нечто выдающееся. А вот ВЕСЕЛЫЕ КАРТИНКИ (второй проект Димы Яншина) - это уже шаг в сторону музыки. Они академичнее ДК, хотя в целом тоже по-своему хороши.

После этого разговор плавно перетекает в рассмотрение двух музыкальных центров страны – столицы и Сибирь – и выяснение ответа на вопрос, почему же все-таки центром притяжения панка в России стала Сибирь и в особенности Новосибирск? Егор, слегка задумавшись дает такое объяснение: европейский человек (Москва, Ленинград) в основе своей всегда либо сноб, либо попсовик (как мы можем заметить на примере того же Свиньи). А в Новосибирске был такой Академгородок. И там власти где-то в середине 60-х решили провести эксперимент: что будет, если взять всех вундеркиндов и свезти в одно место. И получилось вот что: сразу все стали писать в защиту Синявского (был такой диссидент), женщины вставали с плакатами за секс и прочие такие вольности. И потом, может быть, от сибирской наивности там движение с самого начала воспринималось не как модная атрибутика, а как идея, то есть послание в чистом смысле.

С этой стороны в Москве и Ленинграде слишком много логики. А кроме того, это просто очень «человеческие» города и поэтому в мировоззрение их населения вмешивается много «человеческих» дел. Когда живется слишком хорошо, всегда начинаешь неуемно хвататься за «человеческое». А сибирскому человеку терять, в общем, нечего. Здесь конечно стоить заметить, что был в СССР и третий крупнейший центр подпольной культуры – Свердловск, но там была абсолютно другая школа, и в ходу были совершенно другие ценности. В некоторой степени по этому все великие группы Свердловска-Екатеринбурга (NAUTILUS POMPILIUS, ЧАЙФ, УРФИН ДЖЮС, АГАТА КРИСТИ, ТРЕК, КАБИНЕТ) абсолютно другого характера, нежели московские, питерские или омские, тюменские и новосибирские команды.

После прекрасной, интеллектуальной беседы с «Урлайтом» и выступления на «СыРке», осенью 1988 Егор переехал на жительство в Новосибирск, где начал записывать очередную порцию альбомов. Отчасти этому способствовало то, что ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА уже наполовину состояла из новосибирских музыкантов. В этот период для Летова начинается сотрудничество с коммерческой организацией под названием «Студия-8». Однако, его сотрудничество с этой организацией так и не закончился плотным сотрудничеством и вообще долго не продлилось: музыкантов не могли устроить финансовые условия, предлагаемые «коммерсантами», а последних шокировало поведение музыкантов, которое отличалось от того, к чему они привыкли, работая с местными группами.