Часть вторая 11 page

— Это парик, — поняла она. — На тебе парик.

— У меня лейкемия.

— Не может быть. — Девушка взволнованно вскочила со стула, схватила очередную сигарету и пристроилась на подоконнике. Она была похожа на птицу со сломанными крыльями. Зря она открыла дверь. — Это я виновата?

— Разумеется, нет, — изумилась Анни. — Эльв, у меня рак. В этом никто не виноват.

Эльв покачала головой. В ее глазах стояли слезы. Она всегда знала, что приносит несчастье. Он сказал тогда в машине, что дело именно в этом. Он понял, что она плохая девочка и заслуживает наказания. Эльв была уверена, что Клэр хорошая, а значит, сестра должна была спастись.

Плохой была она. Всегда она.

— Держись от меня подальше, — велела она матери.

— Эльв! — в ужасе воскликнула Анни.

— Иначе заболеешь еще сильнее. Я не могу быть такой, как ты хочешь. Клэр меня ненавидит, тебя я разочаровала. Разве не видишь? Ты должна меня отпустить.

— Я не могу.

Эльв отвернулась.

— Думаешь, мне не жаль, что погибла не я? Я могу жалеть хоть до скончания времен, но ничего не изменится. Мег не вернуть.

Эльв напоминала цветок. Она закрывалась, лепесток за лепестком, как цветы закрываются на ночь. Она прикурила и выдохнула тонкую струйку дыма.

— Просто уходи.

— Поехали домой. — Анни попыталась обнять Эльв, но та вывернулась. — Просто сядь ко мне в машину. Вот и все.

— Уходи, мам. Я серьезно. Забудь обо мне. — Эльв взяла себя в руки. Она умела причинять боль другим, почти как себе самой. — Я не хочу домой. Я даже видеть тебя не хочу. Убирайся! — Она распахнула дверь. — Придешь еще раз — вызову полицию. Скажу, что ты меня преследуешь. Ты мне не нужна. Забудь, что мы вообще знакомы.

Анни вышла в коридор, и дверь за ней захлопнулась. Она все сделала не так. Эльв была права. Она хотела, чтобы выжила Мег. Это была ее самая сокровенная, самая постыдная тайна; по крайней мере, она думала, что тайна. Но Эльв знала, что от нее отреклись, и теперь уже слишком поздно. Эльв навсегда потеряна для нее.

Анни заметила в конце коридора настороженный силуэт. Выходит, тот мужчина все время был рядом, выжидал, пока она уйдет. Анни ошибалась, полагая, что он потребует держаться подальше от Эльв. Ему это было не нужно. Эльв принадлежала ему.

Анни забыла, где оставила машину. Растерянная, она шла по улице. Старушки ушли с автобусной остановки. Раздался гудок, Анни подняла глаза и увидела на углу машину Смита. Пит снова нажал на гудок. Анни подошла и села в «вольво». Как хорошо, когда не надо рулить, не надо думать, не надо нести ответственность.

— У меня как раз выдалась свободная минутка, — Пит вывернул на шоссе. — Решил прокатиться.

— А как же моя машина?

— Завтра съезжу за ней на автобусе.

— Вы не говорили, что она сидит на героине, — укорила его Анни.

— Зачем? Вы и сами знали, — возразил Пит. — Просто надеялись, что ошибаетесь.

Анни откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Они съехали с шоссе и завернули в придорожное кафе. Пит заказал омлет с овощами, Анни — кофе и сэндвич с сыром, и еще яблочный пирог.

— Гулять так гулять! Наемся впрок, — пояснила она. — У меня завтра химиотерапия.

— Как и каждый второй вторник.

Пит Смит был превосходным сыщиком. Люди доверяли ему самое сокровенное. К тому же он разбирался в больничной документации. Проще простого, если понять систему.

— У вас и на меня заведено дело? Похоже, вам известно все на свете. Вам известно, сколько я вешу?

Пит засмеялся и покачал головой.

— Нет.

— Вам известно, что это парик?

Он признался, что да.

Анни коснулась головы.

— И как он вам?

Кто мог сказать ей правду? Только Пит Смит.

— Неплохо, — ответил он.

Анни оперлась локтями о стол.

— Вы следите за всеми своими работодателями?

— Только за вами.

Он ясно дал понять свои намерения. За соседними столиками сидели люди, но Питу и Анни было все равно.

— Я думала, вы умнее, — заметила Анни. — Разве вы не видите? Меня преследуют несчастья.

— У меня тоже была дочь, — признался Пит. — Все рухнуло. Она умерла от передозировки. Она была нашим единственным ребенком.

Анни взглянула на него.

— Простите. Как ее звали?

— Ребекка.

— Красивое имя.

Он настоял на том, чтобы отвезти ее домой. Найтингейл-лейн выглядела пустыней после пробок Астории. Анни пригласила Пита зайти, что-нибудь выпить. Он охотно согласился и попросил виски. Она нашла бутылку в шкафчике на кухне. Наверное, осталась от Алана. Себе она налила бордо. Какое счастье — не быть одной!

Пес не залаял, когда они вошли в дом, поэтому Анни отнесла напитки в гостиную, извинилась и пошла проверить, как дела у Клэр. Она немного постояла у двери спальни, слушая бормотание дочери. Клэр разговаривала с Шайло. Анни впервые после похорон слышала ее голос — приятный, тихий и размеренный.

День выдался тяжелым, но Анни с удивлением поняла, что радуется жизни. Ей хотелось навсегда остаться в этом мгновении между голосом Клэр и тем, что ждало ее в гостиной.

Пит навещал ее все чаще, помогал по дому, возил к врачу все лето и осень. Он проводил больше времени в Норт-Пойнт-Харборе, чем в своей квартире в Вестбери. Иногда готовил ужин — впервые в жизни. Когда он был женат, готовила жена, а после развода он решил, что глупо тратить время только на себя. Он нервничал, боялся, что еда подгорит, но оказался прирожденным поваром. Анни уверяла, что он мог бы работать в ресторане. Даже разборчивая Клэр полюбила его лазанью, грибной суп, голубцы по бабушкину рецепту — ароматное старомодное блюдо.

Они сидели на кухне. Анни резала хлеб, Клэр готовила салат, у ее ног дремала собака, и Пит верил, что жизнь только начинается. Он не знал, чем заслужил такое счастье, и ни за что бы от него не отрекся, хотя времени осталось немного. Может, потому они и сошлись так быстро. А может, он полюбил Анни в тот самый миг, когда она вошла в его контору в поисках дочери.

Он начал спать на диване в плохую погоду или если ужин затягивался допоздна. Однажды Анни вышла из спальни в ночной сорочке.

— Тебе неудобно, — заметила она.

Пит был слишком высоким для дивана. Его ноги свисали на пол.

— Удобно, — заверил он. — Отлично себя чувствую.

— А я нет. С тобой мне будет лучше.

С тех пор он спал с ней каждую ночь. Вставал пораньше и возвращался на диван, пока Клэр не проснулась. Анни смеялась над ним.

— По-твоему, она решит, что мы слишком молоды для серьезных отношений?

Пит привык улаживать проблемы, но здесь был бессилен. Он изучил литературу, несколько ночей просидел в Интернете. Поговорил с врачами, отвез карту Анни городским специалистам, чтобы узнать их мнение. Иногда он возвращался домой, по пути завернув за продуктами, но медлил входить, потому что хотел как можно дольше задержаться в светлом настоящем. Он знал, что ждет его потом. Он уже терял любимого человека и помнил, каково это. Морозный воздух как будто оседал в легких крошечными ледяными кристаллами. Пит оставил пакеты с продуктами в машине и отправился в гараж за лопатой. Он аккуратно расчистил дорогу до задней двери. Дыхание вырывалось изо рта клубами пара. Он мог бы заплакать, если бы был другим человеком. Если бы не похоронил дочь, не жил отшельником, не полюбил слишком поздно.

Когда он вошел в дом, купленные яйца уже замерзли в скорлупе. Мир был зачарован. В подобную метель, наверное, можно уснуть на сотню лет и обрести во сне утешение и молодость. Анни пила чай за столом, обмотав голову шарфом. Она наблюдала за Питом через окно. Смеркалось, снег отливал синим.

— Надо нанять кого-нибудь убрать снег, — заметила Анни. — Ты мог повредить спину.

Пит еще в школе заработал травму на футболе, но стыдился этого. Он считал, что за столько времени вполне мог излечиться.

— Мне нравится работать на свежем воздухе.

Пит снял куртку и перчатки, подошел к раковине, чтобы погреть руки под горячей водой — он почти не чувствовал пальцев. Он продолжал присматривать за Эльв, хотя Анни сказала, что не нужно.

Питу не нравилось то, что он видел. Девчонка и ее дружок провернули несколько краж. Однажды ночью Пит проследил за ними. Они отправились в Грейт-Нек, выбрали тихую улочку с богатыми особняками. Пит остановился поодаль. Лорри в черной куртке и шапке вылез из машины, сунул руки в карманы и пошел по улочке. Эльв восторженно следила за ним с водительского сиденья. Все время его отсутствия она почти не шевелилась, пока он наконец не вернулся легким шагом, с мешком на плече. Они умчались в свой собственный мир, даже не заметив «вольво» на углу.

Пит решил приготовить курицу с кнедликами, довольно сложный рецепт. Он хотел потянуть время, занять его простыми вещами. Первую пробу сняла неизменно разборчивая Клэр.

— Вкуснятина, — восхитилась она и, к его удивлению, попросила добавки.

Просто невероятно, что Пит сумел приготовить такое отменное, сытное блюдо. Люди давно разучились делать нечто подобное. Клэр готовилась к экзамену по истории и делилась лакомыми кусочками с собакой.

— Как ты это приготовил? — спросила Анни, когда они с Питом сели ужинать. — Может, ты на самом деле знаменитый шеф-повар, который притворяется детективом, чтобы спать с умирающими женщинами?

— Вода и мука, только и всего. — Его руки были белыми от муки. — Анни, — печально произнес он.

Анни обняла его. Она не понимала, как такой мужчина, как Пит, мог связаться с женщиной в ее положении. Она еще не рассказывала Клэр о вердикте врачей. Химиотерапию отменили. Ничего нельзя сделать. Анни мечтала об одном: дожить до выпускного Клэр. Дальше она не загадывала. В отношении Пита она не загадывала дальше сегодняшнего вечера.

Снег почти прекратился. Мела поземка. Сугробы мерцали, словно их посыпали сахаром. Питу померещилось, что в углах комнаты таится паутиной скорый конец.

— Что? — Анни заметила, как он поморщился. — Ты все-таки повредил спину!

Пит заверил, что уборка снега — превосходное упражнение, но на самом деле спина болела немилосердно. В ту ночь он ворочался с боку на бок. Вспоминал, как Эльв умчалась на машине. Вспоминал, как в последний раз видел дочь. Она вылетела из дома с воплем «Пошел к черту!», хотя он всего лишь хотел вернуть ее к нормальной жизни. Еще он думал об Анни, которая редко жаловалась или принимала обезболивающее. Она говорила, что хочет жить здесь и сейчас, а не готовиться к смерти.

Не в силах уснуть, Пит спустился за стаканом воды. Клэр сидела на кухне, погрузившись в учебник. Шайло вытянулся под столом. Клэр по-прежнему говорила редко, осторожно подбирала слова. Она не собиралась сдавать тесты для поступления в колледж, хотя была примерной ученицей. Будущее ее не волновало. Она боялась перемен и терялась перед выбором. Каждый день после школы она ходила на кладбище. Пока другие девочки встречались с парнями, танцевали, выпускали школьную газету, Клэр бродила среди могил.

Она не боялась мертвых и со временем привыкла к кладбищенскому одиночеству. Высоко над головой маячили верхушки сосен, тропинка часто была скользкой от грязи. Каждый раз она оставляла на могиле камень. По камню за день без сестры. Вещи Мег убрали из спальни. На чердаке осталась лишь одна кровать. Но Клэр сохранила коробку с вещами сестры: собрание романов Диккенса, потрепанный «На маяк» без обложки, бархатные ленты для волос, ботинки, которые Мег надела в тот день. В кожу впились кусочки стекла, словно острые осколки неба упали на землю. Клэр продолжала носить с собой листок со словом «оранжевый». Она достала его из кармана Мег, прежде чем врачи ее раздели.

Когда Пит пришел на кухню той ночью, Клэр удивленно подняла глаза. Почему он до сих пор не спит? Сама она обходилась пятью часами сна. Она спала так чутко, что могла проснуться из-за птички, севшей на ветку боярышника.

— Не спится?

Голос Клэр от долгого молчания был тихим и невыразительным. Надо было внимательно прислушиваться, не то он таял в пустоте.

— Сон не так уж важен.

— Совершенно согласна. — Клэр вернулась к чтению.

— И живот что-то побаливает, — добавил Пит.

Его не смущало, что Клэр говорит еле слышно.

Он очень долго жил один. Со временем он так привык к тишине, что пугался даже собственного голоса. Пит достал таблетку маалокса из шкафчика, сел за стол и заглянул в записи Клэр.

— Русская революция? Интересное время.

— Люди умирали ни за что. Разве не об этом вся история?

— Нет. Вся история — о любви, чести и роковых ошибках.

Клэр улыбнулась. Она знала, что Пит спит с ее матерью. Одеяла и подушки лежали на диване только ради ее спокойствия.

— Ты романтик, — заметила она.

Пит подошел к окну. Расчищенная дорожка уже покрылась сугробами. Утром придется все начать сначала. По правде говоря, несмотря на больную спину, ему было все равно. Клэр умная девочка. Она абсолютно права. Ему хотелось верить, что любые беды можно пережить. А как иначе?

ВОР

Я не пускала его в дом, пока он не пообещал, что не возьмет ничего ценного. Он побожился. Просто он хотел отдохнуть. Воровство — тяжелый труд. Он уснул в углу, свернувшись клубочком, и проснулся голодный как волк. Я поджарила яичницу и тост. Я не спускала с него глаз. Он вел себя прилично. Серебряные подсвечники по-прежнему стояли на столе. Жемчужная брошь мерцала у меня на шее.

Он составил список всего, что взял. Он захотел забрать искупление грехов и веру. Я разрешила. Когда забрезжило утро, я попросила его остаться, но поняла по его лицу, что это не впервые. Женщины хотели украсть его жизнь: дорогу, темную ночь, открытые окна, звезды. Весь мир принадлежал ему. Он ушел, поклявшись вернуться. Какая разница? Он уже все забрал у меня.

План был хорошим, но планам свойственно рушиться. Чуть что пошло не так, и план летит вверх дном, а ты ныряешь в кроличью нору. Вроде все было схвачено. Лорри не любил использовать грубую силу, предпочитал обаяние. Если говорить людям то, что им хочется услышать, они сами отдадут сбережения. Больше никаких взломов, перерытых шкафов, безумного риска. Пару раз их чуть не засекли на Лонг-Айленде. Особенно запомнился один случай. По мнению Лорри, это был знак свыше, что пора искать новое занятие. Они несколько дней следили за домом в Рослине, и, когда семья уехала, Лорри вышел из машины. Он размял затекшие руки и ноги и скользнул к открытому окну. Люди очень доверчивы, особенно в пригородах. Они склонны верить, что никто не причинит им вреда, хотя зло повсюду, его не избежать, даже если чувствуешь себя в полной безопасности. Лорри забрался в дом. Он шел в спальню за украшениями хозяйки и неожиданно наткнулся на восьмилетнего мальчика. Они смотрели друг на друга в коридоре в полной тишине. Мальчик, похоже, испугался. Лорри небрежно пояснил, что пришел починить телевизор. Мальчик поверил и отвел его в комнату. Лорри рассказал Эльв, что ребенка оставили дома в наказание за плохие оценки. Лорри приготовил парню миску хлопьев и ушел в обнимку с плоским телевизором.

Их погубил мистер Ортис. Он был умнее, чем считала Эльв. Почти как если бы паук сплел паутину и Эльв угодила прямиком в нее. Он сообщил в полицию, и к нему прислали сотрудницу, которая притворилась его женой. Ей подошло бы выступать на Бродвее. Она была прекрасной актрисой. Женщина пожимала плечами и жестикулировала. Эльв решила, что она не знает английского, и не стала прогонять ее с кухни. Но поддельная жена все понимала и записывала разговор. Она улыбнулась, когда мистер Ортис передал Эльв права на управление банковским счетом. На прошлых встречах Эльв пообещала, что он сможет удвоить свое состояние и не платить налоги. Она все возьмет на себя. Даст официальную расписку. «Там такая голубая вода, что вы заплачете и вспомните о детстве. Как свободны вы были, пока не приехали в Нью-Йорк, город бетона, темных тоннелей и авеню, где всем на вас наплевать! Банкиры хотят вас ограбить, налоговые инспекторы отнимают последние крохи, заработанные долгим и упорным трудом».

Лорри сочинил брошюру от начала до конца. Он хорошо поработал. В любом случае люди редко проверяют цифры. Они разглядывают фотографии домов в Доминиканской Республике и мечтают въехать в квартиру на первом этаже. Лорри трижды провернул эту аферу. Пара тысяч долларов никого не убьет. Пожилые люди так нуждаются в общении, что они с Эльв фактически оказывают им услугу, беседуя за кофе с печеньем. «Для вас мы сделаем исключение. Особое предложение, только для вас».

Лорри не хотел впутывать Эльв, но она настояла. Она ненавидела сидеть на шее. Эльв кололась каждый день, а это обходилось недешево. Она собиралась бросить, как только перестанет думать о плохом, но этот миг никак не наступал. Она отчетливо помнила, как летела машина, как мужчина запер дверь и расстегнул ремень. Эльв считала, что прекрасно разбирается в людях, пока не встретила мистера Ортиса. Она купила кое-что в магазине и встала в очередь за стариком. Он казался добрым простаком. Эльв со слезами на глазах произнесла, что забыла кошелек, и попросила двадцатку в долг до завтра. Ее мать больна, она оставила сумочку в больнице. Старику нравилось, что его навещает хорошенькая девушка, пьет с ним кофе, приносит булочки. Она вернула одолженную двадцатку и заметила, что знает, как удвоить сбережения, если не зевать, когда удача падает прямо в руки. Мол, она только что вложила деньги матери. Эльв осторожничала, не спешила, хотя Лорри торопил ее. Он боялся, что жертва поймет, в чем подвох. Даже идиот распознает ложь, если дать ему поразмыслить.

В день, когда мистер Ортис подписал бумаги и протянул чек, поддельная жена позвонила напарнику на улице. Эльв арестовали, как только она вышла из дома. Она инстинктивно попыталась сбежать и врезала полицейскому, который ее схватил. Ей вменили в вину сопротивление аресту, а значит, об освобождении под залог можно было забыть. Эльв ничего не говорила, как учил Лорри. Даже не назвала своего имени. Лорри несколько дней не знал, где она. Он часами ждал на скамейке у квартиры старика и паниковал, если Ортис выходил на прогулку с друзьями. Эльв так и не вернулась в квартиру. Лорри обыскал Асторию, затем объехал Норт-Пойнт-Харбор. Никаких звонков на сотовый, никаких сообщений от семьи Эльв. Наконец он получил письмо. Эльв пришлось пройти детоксикацию в городской тюрьме. Ей было так плохо, что она в результате попала в лазарет. Ей давали только парацетамол и валиум, но в конце концов накормили аминазином, чтобы не было судорог. У нее узнали имя, но не адрес. Она соврала, что живет на улице.

«Не приходи, — написала она. — Не хочу, чтобы ты меня такой видел».

На самом деле Эльв боялась, что на Лорри падет подозрение. По дороге в участок ее спросили, есть ли у нее партнер. Она никогда не наведет копов на Лорри. Ей не привыкать к железу, хлебу, воде, веревкам. Они не могут ее напугать. У Эльв отняли одежду, кольцо и сумочку. В столовой она держалась особняком, не замечала ни задир, ни подлиз. Она поступала как в Уэстфилде. Хорошо себя вела. Как в подвале того мужчины. Искала путь к спасению. Ждала возможности сбежать.

Эльв уговаривала Лорри уехать из Астории, скрыться. «Я справлюсь, — написала она. — Мне не впервой».

Лорри прибрал квартиру. Выбросил все, что могло послужить уликой или связать их имена. Сел в машину, вернулся в Норт-Пойнт-Харбор и припарковался напротив дома Вайнштейнов. Светало. Город как будто вымер. Лорри выкурил несколько сигарет, подивился людской глупости, причем себя счел самым главным дураком, после чего поступил как всегда — составил план. Утром Пит вышел за газетой и увидел машину. Он узнал ее и сунул газету под мышку. Если это Лорри, он разобьет ему голову. Если Эльв в машине одна, он отведет ее прямо к матери, сделает Анни бесценный подарок.

В пижамных штанах и купальном халате он зашагал по Найтингейл-лейн. Еще не рассвело, но на горизонте загорелась голубая полоса. Птицы начали перекликаться. У машины были тонированные стекла, поэтому Пит не знал, сидит в ней Эльв или нет. Не машина, а кусок дерьма. «Олдсмобиль» наверняка побывал не в одной переделке. Стояла весна, время года, которое Пит научился ненавидеть, подобно Клэр и Анни. Он ненавидел мелкий гнус, и влажность, и несмолкаемый щебет птиц. Ненавидел зеленые деревья, полные надежды, когда возил Анни на кладбище к Мег. На прошлой неделе она выбрала участок для себя. Ей повезло, она упокоится рядом с дочерью. Анни бурно радовалась своей удаче.

В этом году Пит посадил немного хилых помидоров. Анни совсем ослабела. О настоящем огороде речи не шло, хотя Пит выполол все сорняки, в надежде, что она поправится. Он носил ее по лестнице вверх и вниз. «Мой герой», — шептала она. Она не шутила, и оттого все становилось только хуже.

Пит подошел к «олдсмобилю», постучал в водительское окно и отступил в росистую траву. Лорри открыл дверцу и вылез из машины.

— Она говорила, что ее родители разведены, — заявил он.

Лорри держал руки в карманах. Он видел, как Пит вышел из дома за газетой, и теперь гадал, кто он, черт возьми, такой.

— Я новый приятель ее мамы, — пояснил Пит.

Он уговаривал себя подождать, не спешить с выводами из-за того, что случилось с Ребеккой, не бросаться на парня, который был моложе и сильнее, — хотя Пит вполне мог врезать ему пару раз.

Лорри смотрел мимо него. В доме было темно.

— Не надейся поговорить с ее матерью, — предупредил Пит. — Она умирает.

Они стояли на углу и глядели на лужайку Вайнштейнов. Давно пора подстричь. Настоящее бельмо на глазу. Соседи даже собирались подать коллективную жалобу.

— Эльв нужен адвокат, — признался Лорри. — Позаботитесь об этом?

Пит кивнул. У него остались друзья в городе. Он выяснит, где она и что ей нужно.

— Ладно. Хорошо. Это все, что я хотел узнать, — Лорри открыл дверцу машины и помедлил. Достал письмо из кармана куртки. — Передайте ей, пожалуйста.

— Потому что тебя не будет?

«Беги, спасай свою задницу», — подумал Пит, но промолчал. Слова были ни к чему.

— Потому что все изменится, когда она выйдет. Станет лучше.

— Ну да, конечно, как же. Но письмо передам.

Лорри закурил. Его руки дрожали, потому что он давно не спал. Он увидел знак остановки на углу. Прошло много времени, прежде чем она ему рассказала, но все равно подробностей он не знал.

— Так вот где это случилось, — задумчиво произнес он. — Убил бы гада.

Пит пожалел, что бросил курить. Ему уже не хотелось избить Лорри. Он знал, как выглядит человек, раздираемый на части любовью.

— Кем надо быть, чтобы так поступить с маленькой девочкой? — Лорри выдохнул дым. — Его считали образцом, потому что он работал учителем. Она называет его Гримин. Узнать бы его настоящее имя и прикончить сволочь.

— Я сделаю все, что смогу, — заверил его Пит.

Он не подал виду, но в его голове уже завертелись шестеренки, как перед каждым новым расследованием.

— Ну тогда все. — Лорри хлопнул Пита по спине, тот поморщился и отпрянул. — Спина болит?

— Без тебя ей будет лучше, — заметил Пит. — Сам прекрасно знаешь.

Пит стоял на углу и смотрел, как Лорри садится в машину, разворачивается и уезжает — медленно, с выключенными фарами. Он привык убегать. Пит сунул письмо в карман халата.

Он заварил крепкий кофе, позвонил Наталии и попросил посидеть с Анни. Как только она приехала, он отправился в город. Сделал пару звонков и смог действовать как представитель семьи. Ребекка несколько раз попадала в полицейский участок, так что у стойки регистрации и в комнате для посещений его преследовало дежавю. Говорят, порой людям снятся совершенно реальные сны, а потом они просыпаются в своих кроватях, целые и невредимые.

Привели Эльв, ее глаза метнулись на него. Девушка не сумела скрыть разочарования. Их оставили одних на десять минут. Хватило бы и меньшего.

— Я вас не знаю, — удивилась она.

— Я найду адвоката. Ты должна мне доверять.

Пит представился хорошим другом ее матери.

Мужчина средних лет. Седой, высокий, встревоженный.

— Она вас прислала?

— Она болеет, Эльв. Она не знает, что ты здесь. — Пит полез в карман куртки. — Меня прислал он.

Эльв впервые оживилась. Она разорвала конверт, прочла письмо и со слезами на глазах откинулась на спинку стула.

— Он приехал к вам домой?

Пит кивнул.

Эльв отвернулась и всхлипнула.

— Что случилось на углу? — спросил Пит.

Эльв снова повернулась к нему и нахмурилась.

— Если вы мне помогаете, это еще не значит, что вы меня знаете.

— Уверена? — спросил Пит.

— Абсолютно. — Эльв сложила письмо и сунула в рукав. Она будет перечитывать его, пока не выцветут чернила. — Вы меня не знаете.

В день слушания Пит занял место в заднем ряду. Он все рассказал Наталии, и она настояла на своем присутствии. Для Анни наняли сиделку. Наталия взяла такси и встретилась с Питом в центре. Она была взволнована. Питу пришлось помочь ей подняться по лестнице.

— Лучше бы это случилось со мной, — в отчаянии сказала Наталия.

Она никогда раньше не была в суде и оделась слишком нарядно. На ней был черный жакет-шанель, шпильки и жемчужное колье. Она достала из сумочки носовой платок.

Пит похлопал Наталию по руке. Он не знал, о ком она — об Анни, или Эльв, или обеих сразу.

— У нее прекрасный адвокат, — заверил он. — Сэм Карлайл.

Его порекомендовал сам окружной прокурор.

— Мы надеемся на лучшее.

Когда надзирательница ввела Эльв в зал суда, девушка увидела на последнем ряду Пита. Он был высоким и приметным. Потом она узнала Аму и быстро отвернулась, покраснев от стыда. Эльв понимала, что выглядит развалиной. Неудивительно, что бабушка, похоже, в шоке. Детоксикация далась нелегко. Эльв искренне хотела умереть, но все время думала о Лорри, ослепительном луче света, единственном, чего у нее никто не отберет.

Оттого что Наталия пришла в суд, стало еще хуже. У Эльв горели глаза и грудь. Она начала мечтать об огороде и шпалерах, заплетенных душистым горошком, скучать по маминым сказкам. Ей хотелось вернуться в место, которого больше не существовало. Она поискала в зале суда Лорри, не нашла и вздохнула с облегчением. Он вполне мог выкинуть какую-нибудь глупость, перевернуть скамью, попытаться вызволить Эльв. Лорри написал в письме, что отправляется на поиски богатства. Каждый день без нее он будет трудиться ради их общего будущего. Он обязательно вернется. Ей остается только ждать.

Эльв смотрела в пол, пока зачитывали обвинение. Адвокат признал вину в хищении имущества в крупных размерах и ходатайствовал о смягчении приговора. По закону Эльв светило до пятнадцати лет. Но она так молода! Совсем девочка. Молодая умная девушка из хорошей семьи совершила ошибку. Ваша честь, взгляните на ее бабушку в заднем ряду. Эльв посмотрела через плечо. Наталия встала. Эльв узнала черный кашемировый жакет, который так часто мерила перед большим зеркалом в золоченой оправе на Восемьдесят девятой улице. От такого жакета не отказалась бы сама Одри Хепберн. Бабушка помахала рукой, и Эльв помахала в ответ. Ее сердце сжалось.

— Ама! — крикнула она.

Судебный пристав попросил Эльв не шуметь и говорить, только когда к ней обращаются. Разумеется, она повиновалась. Она повернулась к судье и больше не смотрела на бабушку. Все слышали, как Наталия плачет. Возможно, именно поэтому судья пообещал обдумать ходатайство адвоката о смягчении приговора.

Пит поддерживал связь со старыми друзьями. Он каждый день просматривал газету. Они с Наталией решили поберечь не только Анни, но и Клэр. Но уже после первого слушания девушка случайно увидела, как Пит выбрасывает газету в помойку. По дороге в школу она выудила газету из мусора, сунула в рюкзак и побежала на школьный автобус. Даже в ясные дни Клэр думала о кладбище. Вот почему она всегда носила шарф. Она навещала Мег после школы, а на кладбище было прохладно. Листья на деревьях вдоль кладбищенских дорожек свернулись и почернели по краям. Клэр хотелось лечь в высокую траву и смотреть на мир, пока глаза наконец не закроются.

Автобус до школы Грейвс останавливался на углу. Клэр села в автобус, кивнула знакомым девочкам и, как обычно, прошла в конец. Она развернула газету и нашла небольшую заметку в разделе городских новостей. Предъявлено обвинение мошеннице из Астории, которая пыталась обманом лишить людей сбережений. С мутного снимка смотрела женщина с длинными темными волосами. На пальцах Клэр осталась газетная краска. В заметке Эльв называли «Элизабет Стори», и потому она казалась незнакомкой.

В день вынесения приговора Клэр встала раньше Пита и сходила за газетой. Он спустился заварить себе кофе и увидел, как девушка, сгорбившись, читает на крыльце. Эльв удостоили лишь пары строк. На улице было совсем тепло, стоял один из тех погожих весенних деньков, которые Клэр особенно ненавидела. Шмели гудели над остатками огорода.

Пит подошел и сел рядом. Анни стало еще хуже, поэтому он почти не следил за судом.

— Сколько ей дали?

— От трех до пяти, — Клэр выбросила газету. — Смертный приговор — это для Мег.

— Это был несчастный случай, — возразил Пит. — Сама знаешь.

Клэр должна была собраться. Нечего жалеть сестру. Она не станет думать об Эльв в тюрьме, вспоминать, как мужчины схватили ее в Уэстфилде, как она неслась по Найтингейл-лейн в тот страшный день, словно демон наступал ей на пятки. О том, как Эльв взяла ее за руку и они медленно пошли домой. Эльв знала, что Клэр за ней не поспеет.

— Давай приготовим томатный суп, — предложил Пит.