Курт Воннегут. Долгая прогулка - навсегда

---------------------------------------------------------------

(Перевод Р. Райт-Ковалевой)

OCR и правка: Андрей Костюк, [email protected]

---------------------------------------------------------------

Они выросли по соседству, их домики стояли рядом, на окраине города,

среди полей, лесов и садов, а за ними виднелась чудесная колоколенка на

старинном здании школы для слепых.

Теперь им исполнилось по двадцать лет, и они не виделись целый год. Их

отношения всегда были полны веселой товарищеской теплоты, но они никогда не

говорили о любви. Его звали Ньют. Ее -- Катарина. Ранним вечером Ньют

постучал в дверь Катарины,

Катарина вышла на крыльцо. В руках у нее был толстый глянцевитый журнал

-- она только что его читала. Весь журнал был посвящен исключительно

невестам.

-- Ньют, -- сказала она. Она очень удивилась, увидев его на пороге.

-- Можешь пойти со мной погулять? -- спросил он. Человек он был

застенчивый, даже с Катариной стеснялся. Он старался скрыть застенчивость,

разговаривая рассеянно, небрежно, как будто его мысли были заняты чем-то

совсем другим, далеким, -- так мог бы разговаривать тайный разведчик,

который зашел мимоходом, отправляясь на задание в какие-то дальние и опасные

места.

-- Погулять? -- спросила Катарина.

-- Шаг за шагом, по лескам, по мосткам, -- сказал Ньют.

-- Я не знала, что ты в городе, -- сказала она.

-- Только что приехал.

-- Ты, как видно, все еще в армии, -- сказала она.

-- Семь месяцев осталось, -- сказал он.

Он служил в артиллерии рядовым 1-го класса. Форма на нем была измята,

башмаки в пыли, лицо небритое. Он протянул руку за журналом.

-- Дай-ка взглянуть. Красивый журнальчик, -- сказал он.

Она отдала ему журнал.

-- Я выхожу замуж, Ньют, -- сказала она.

-- Знаю, -- сказал он. -- Пойдем погуляем.

-- Но я ужасно занята, Ньют, -- сказала она. -- Свадьба-то через

неделю!

-- А мы погуляем, -- сказал Ньют, -- и ты вся разрумянишься. Будешь

румяной невестой. -- Он перелистал журнал: -- Вот такой розовенькой, как

эта, и эта, и эта. -- И он показал ей розовых невест на картинках.

-- Это будет мой подарок Генри Стюарту Чэзенсу, -- сказал Ньют. -- Вот

поведу тебя гулять и приведу ему обратно розовую невесту.

-- Откуда ты знаешь, как его зовут? -- спросила Катарина.

-- Мама написала, -- сказал Ньют. -- Он из Питсбурга?

-- Верно, -- сказала она. -- Он тебе понравится!

-- Возможно, -- сказал он.

-- А ты... А ты можешь приехать на свадьбу, Ньют?

-- Вот это сомнительно, -- сказал Ньют.

-- У тебя отпуск короткий, да?

-- Отпуск? -- сказал Ньют. Он рассматривал большую -- на две страницы

-- рекламу столового серебра. -- А я не в отпуске, -- сказал он.

-- Как? -- сказала она.

-- Сам ушел, -- сказал Ньют. -- У них это называется "самоволка".

-- Что ты, Ньют, зачем?

-- Надо было узнать, какое столовое серебро ты думаешь выбрать. --

сказал он и стал читать вслух название из журнала. -- "Албемарль"? -- сказал

он. -- Или "Легенда"? или "Роза равнин"? -- Он поднял глаза, усмехнулся. --

Собираюсь подарить вам с мужем ложку! -- сказал он.

-- Ньют, Ньют, скажи мне, что ты хочешь?

-- Хочу пойти погулять, -- сказал он.

-- Ах, Ньют, ты меня дурачишь, ты вовсе не ушел в самоволку! -- сказала

она.

Ньют потихоньку засвистел, подражая полицейской сирене, и поднял брови.

-- Ты... ты откуда ушел?

-- Из форта Брегт, -- сказал он.

-- Из Северной Каролины? -- сказала она. -- Да как же ты сюда добрался?

Он поднял большой палец, помахал им, как машут, прося подвезти.

-- За два дня, -- объяснил он.

-- Твоя мама знает? -- спросила Катарина.

-- Я вовсе не к маме приехал, -- объяснил Ньют.

-- А к кому же?

К тебе.

Почему ко мне? -- спросила она.

-- Потому что я тебя люблю, -- сказал Ньют. -- Ну как, пойдем погулять?

Шаг за шагом, по лескам, по мосткам...

Они шли лесом, по земле, устланной пожелтевшими листьями.

Катарина сердилась, она расстроилась почти до слез.

-- Слушай, Ньют, -- сказала она, -- что за сумасшествие!

-- Это почему же? -- спросил он.

-- Ну как же не сумасшествие: выбрал такое время говорить, что любишь

меня. -- Она остановилась. -- Раньше ты никогда не говорил...

-- Пошли дальше, -- сказал он.

-- Нет, -- сказала она. -- Дальше не пойду. И вообще не надо было мне с

тобой идти.

-- Но ты же пошла, -- сказал он.

-- Пришлось увести тебя из нашего дома, вдруг кто-нибудь вошел бы и

услышал, что ты мне говоришь за неделю до свадьбы!

-- А что они подумали бы? -- спросил он.

-- Подумали бы, что ты сошел с ума.

-- А почему?

-- Должна тебе сказать, что я глубоко польщена, если ради меня ты

действительно пошел на такое безумие, хотя я не очень-то верю, что ты в

самоволке, но все может быть. И я не очень-то верю, что ты меня любишь, но

может быть...

-- Люблю, -- сказал Ныот.

-- Прекрасно, я чрезвычайно польщена, -- сказала

Катарина, -- и я очень люблю тебя как друга, Ньют, очень люблю, но уже

поздно, ничего не поделаешь! -- Она отступила на шаг от него: -- Ты ведь ни

разу в жизни даже не поцеловал меня! -- сказала она и тут же закрыла лицо

руками. -- Нет, я вовсе не говорю, что ты сейчас должен поцеловать меня. Все

это до того неожиданно, я просто не знаю, как мне поступить.

-- Давай еще погуляем, -- сказал Ньют. -- Все-таки развлечение.

Они пошли дальше.

-- Ты чего же от меня ждал? -- спросила она.

-- Почем я знал, что мне ждать? -- сказал он. -- Я ведь еще никогда

таких вещей не делал.

-- Может быть, ты думал, что я брошусь к тебе в объятия? -- спросила

она.

-- Может быть, -- сказал он.

-- Прости, что я тебя разочаровала, -- сказала она.

-- А я ничуть не разочарован, -- сказал он. -- Я же ни на что не

рассчитывал. Все хорошо, и погулять приятно.

Катарина вдруг остановилась.

-- Знаешь, что сейчас будет? -- сказала она.

-- Не-еет, -- сказал Ньют.

-- Мы пожмем друг другу руки и расстанемся друзьями, -- сказала она. --

Вот что сейчас будет.

Ньют кивнул.

-- Ладно, -- сказал он. -- Ты меня хоть изредка вспоминай. Вспоминай,

как крепко я тебя любил. И тут Катарина вдруг расплакалась.

-- Что это значит? -- спросил Ньют.

-- То, что я в бешенстве, -- сказала Катарина. -- Ты не имел никакого

права...

-- Надо же мне было узнать, -- сказал Ньют.

-- Если бы я тебя любила, -- сказала Катарина, я тебе давно дала бы

понять.

-- Правда? -- спросил он.

-- Да, -- сказала она. Повернувшись к нему, она посмотрела ему в глаза,

лицо ее вспыхнуло румянцем. -- Ты бы сам понял, -- добавила она.

-- Как? -- спросил он.

-- Сам увидел бы, -- сказала Катарина. -- Женщины не очень-то умеют

скрывать.

Ньют всмотрелся в лицо Катарины. И, к ее ужасу, она поняла, что сказала

правду -- женщина скрывать любовь не умеет, и теперь Ньют увидел эту любовь.

И он сделал то, что должен был сделать: он поцеловал Катарину.

-- С тобой просто сладу нет, -- сказала она.

-- Вот как? -- сказал он.

-- Не надо было... -- сказала она.

-- Тебе не понравилось? -- спросил он.

-- А чего ты ждал? -- сказала она. -- Дикой, неукротимой страсти?

-- Я же тебе повторяю, -- сказал он, -- я никогда не знаю, что может

случиться.

-- Попрощаемся, и все, -- сказала она. Он нахмурился.

-- Хорошо, -- сказал он.

Она снова произнесла небольшую речь.

-- Я ничуть не жалею, что мы с тобой поцеловались. Это было очень-очень

мило. Нельзя было не поцеловаться, мы же стояли так близко. И я всегда буду

помнить тебя, Ньют, и желаю тебе счастья.

-- И тебе, -- сказал Ньют.

-- Благодарю тебя, Ньют, -- сказала Катарина.

-- Тридцать суток, -- сказал Ньют.

-- Что? -- сказала она.

-- Тридцать суток на гауптвахте, -- сказал Ньют. -- Вот во сколько мне

обойдется один этот поцелуй.

--. Мне... мне очень жаль, -- сказала она. -- Но я тебя не просила идти

в самоволку.

-- Знаю, -- сказал он.

-- И вовсе ты не герой, -- сказала она, -- и никакой награды не

заслужил: наделал глупостей, тоже мне герой!

-- Наверно, приятно быть героем, -- сказал Ньют. -- А твой Генри Стюарт

Чэзенс -- герой?

-- Мог бы стать героем, если бы пришлось? -- сказала Катарина. Она с

неудовольствием поняла, что они уже снова идут по лесу, забыв о прощании.

Ты его действительно любишь? -- спросил Ньют.

Конечно, люблю! -- с жаром выпалила она. -- разве я вышла бы за него,

если б не любила?

-- А что в нем хорошего? -- спросил Ньют. Катарина остановилась.

-- Ты понимаешь, до чего отвратительно ты себя ведешь? -- сказала она.

-- Да, в Генри много, много, много хорошего! И, наверно, много плохого. Но

это не твое дело! Я люблю Генри и не обязана обсуждать с тобой его

достоинства.

-- Прости, -- сказал Ныот.

-- Странно, честное слово! -- сказала Катарина. И Ньют опять поцеловал

ее. Он поцеловал ее, потому что ей явно этого хотелось.

Они зашли в огромный фруктовый сад.

-- Как же мы оказались так далеко от дома, Ньют? -- спросила Катарина.

-- Шаг за шагом, по лескам, по мосткам, -- сказал Ньют.

Совсем близко, на колокольне школы для слепых, зазвонили колокола.

-- Школа для слепых, -- сказал Ньют.

-- Школа для слепых, -- повторила Катарина. Она покачала головой в

каком-то сонном недоумении. -- Но мне же пора домой! -- сказала она.

-- Давай попрощаемся! -- сказал Ньют.

-- Как только я хочу с тобой проститься, ты меня целуешь, -- сказала

Катарина.

Ньют сел на скошенную траву под яблоней.

-- Давай посидим, -- сказал он.

-- Нет, -- сказала она.

-- Я до тебя не дотронусь! -- сказал он.

-- Не верю, -- сказала она.

Катарина села под другим деревом, в двадцати шагах от него. Она закрыла

глаза.

-- Желаю тебе увидеть во сне Генри Стюарта Чэзенса, -- сказал Ньют.

-- Кого?

-- Желаю тебе увидеть во сне твоего чудного жениха, -- сказал Ньют.

-- И увижу! -- сказала она. Она крепко зажмурилась, чтобы представить

себе своего жениха.

Ньют зевнул.

Пчелы гудели в ветвях, и Катарина чуть не заснула. Открыв глаза, она

увидела, что Ньют и в самом деле заснул. Он даже начал тихонько похрапывать.

Целый час Катарина не будила Ныота, и пока он спал, она смотрела на него с

глубочайшим обожанием.

Тени от яблони пошли к востоку, колокола в школе для слепых зазвонили

снова.

-- Чик-а ди-ди-ди, -- завела песенку синичка. Где-то далеко зажужжал

стартер машины, зажужжал и умолк, снова зажужжал и, умолкая, совсем затих.

Катарина встала из-под своего дерева и опустилась на колени перед

Ньютом.

Ньют! -- позвала она.

-- А? -- сказал он и открыл глаза.

-- Поздно! -- сказала она.

-- Привет, Катарина! -- сказал он.

-- Привет, Ныот! -- ответила она.

-- Я тебя люблю! -- сказал он.

-- Знаю, -- сказала она.

-- Слишком поздно, -- сказал он.

-- Слишком поздно, -- повторила она. Он встал, крякнул, потянулся.

-- Очень славная прогулка, -- сказал он.

-- По-моему, тоже, -- сказала она.

-- Что ж, расстанемся тут? -- сказал он.

-- А куда денешься ты? -- спросила она.

-- Доберусь до города, явлюсь по начальству, -- сказал он.

-- Всего хорошего! -- сказала она.

-- И тебе тоже, -- сказал он. -- Выйдешь за меня замуж, Катарина?

-- Нет, -- сказала она.

Он улыбнулся, пристально посмотрел на нее и быстро пошел прочь.

Катарина следила, как он становится все меньше и меньше, теряясь в длинной

череде теней и деревьев, и знала, что стоит ему сейчас остановиться,

обернуться, позвать ее -- и она бросится к нему. Другого выхода у нее не

будет.

И Ньют остановился. Он обернулся. Он позвал ее. -- Катарина! -- крикнул

он.

Она бросилась к нему, обхватила его руками - говорить она не могла.