Культ волка у башкир

В мифических преданиях, легендах и сказках, а также в поверьях, обычаях, обрядах и народных праздниках башкир волк выступает как тотемический предок - прародитель, покровитель и защитник. В основе таких мотивов лежат древнейшие представления людей о тождестве человека и животного, возможности их взаимопревращения.

Такие идеи проявляются у башкир в фольклорных источниках. В одном из вариантов эпоса "Урал-батыр" имеется сюжет о том, как Шульган, старший брат и антипод Урала, стремясь стать могучим батыром, по совету змеи-юхи в облике красивой женщины выпивает из бурдюка глоток крови хищного зверя, нарушив запрет отца, и в тот же миг превращается в волка.

Сюжет "человек-волк, оборотень" является одним из популярных в мифологии урало-алтайских, палеоазиатских, индоевропейских и кавказских народов. Не меньшее распространение нашел в мировой мифологии и сюжетный тип "волк-человек", о чем свидетельствует бытование во всех частях света сказочных мотивов о встрече героев с волками, обладающими человеческим языком и интеллектом.

В башкирском фольклоре имеются образы как волчиц-прародительниц, так и волков-прародителей людей. Так, в легенде усерганского племени башкир говорится, что однажды молодой охотник встретил волчицу и хотел убить ее. Но волчица вдруг заговорила человеческим голосом и сказала: "Возьми меня за хвост и ударь оземь". Он так и сделал. Волчица превратилась в красивую девушку. Охотник привел ее в кочевье и женился на ней, но усергане не согласились с этим и выгнали их из племени. Охотник и девушка ушли в глухие леса и стали жить вместе. Девушка-волчица родила ему много детей, их потомство составило родовое подразделение бурелер токомо (род волков). В настоящее время жители деревень Башбуре (Назаргулово) Кувандыкского района Оренбургской области и Хакмар бурехе (Сакмар-Назаргулово) Хайбуллинского района Республики Башкортостан связывают свое происхождение с этой легендой.

Мотив волчицы-прародительницы, кормилицы и воспитательницы сохранился и в сказке "Санай-батыр": у героя сказки Кусун-батыра молодая жена родила мальчика, его нарекли именем Санай. Воспользовавшись тем, что в это время Кусун-батыр находился на охоте, две его старшие жены подменили мальчика щенком и отнесли в лес. Оклеветанная молодая жена батыра была заточена в темницу. Брошенного в лесу Саная выкормила и вырастила волчица. Когда Санай стал батыром, волчица оставалась рядом с ним и оказывала всяческую помощь.

Образ волка-прародителя и предка людей нашел отражение в сказке "Сын волка Сынтимер-пехлеван", где единственную дочь царя похищает волк-оборотень и уносит в горную пещеру. Через некоторое время царевна рожает от волка сына, которого нарекают Сынтимером.

Мотив о чудесном муже или женихе, выступающем в облике волка, присутствует и в других сказках башкир, например, в сказке "Ак буре", где белый волк женится на луноликой девушке. Во время обрядового купания новорожденного в бане его называют в благопожеланиях айыу, буре балахы (дитя медведя, волка).

Этот мотив косвенно преломляется в мифологических сюжетах оживления волками погибших героев. В сказке "Два брата" благодарный волк оживляет коварно убитого героя, зализав его раны. Такие же сцены имеются в сказках "Белый волк" и "Золотое яблоко". Как нам кажется, их нужно воспринимать как пережитки веры предков башкир в происхождение людей от волков: волк, оживляя мертвых героев, заново рождает их, дает им вторую жизнь.

Подобные идеи настолько глубоко укоренились в исторической памяти юго-восточных башкир, что и сегодня некоторые информаторы убежденно говорят, что в прошлом от волков и медведей рождались человеческие дети.

Предания о волчице-прародительнице и волке-предке имеют глубокие исторические корни. Н.Я.Бичурин, ссылаясь на китайскую летопись VII века, сообщает, что тюрки-тугю произошли от волчицы: однажды враги истребили целое племя, в живых остался только десятилетний мальчик. Его спасла от голодной смерти волчица, приносившая ему мясо. Когда мальчик подрос, волчица родила от него десять сыновей, ставших впоследствии родоначальниками десяти тюркских родов. В их числе был и Ашина, легендарный предок знаменитого в тюрко-монгольском мире рода Ашина, с которым были связаны родословные ханских династий голубых тюрков, караханидов, хазар, монголов, в том числе и чингизидов. Волчица выступает как прародительница в чувашских генеалогических легендах. Мотив брачного союза юноши и волчицы развивается также в казахской сказке "Джигит и волчица".

А другой род древних тюрков - гао-гюйцы считали, что их предком является волк. В предании, включенном в китайскую хронику, говорится, что у хуннского хана (шаньюя), родились две дочери необычайной красоты, которых он хотел отдать Небу. Для этого он поселил дочерей в необитаемом месте в высоком доме в виде башни. Спустя четыре года под башней вырыл нору старый волк: он стал днем и ночью охранять жилище сестер, издавая вой. Младшая сестра, считая прибытие волка добрым предзнаменованием, сошла вниз, несмотря на протесты старшей сестры. Она вышла замуж за волка и родила сына. Потомство от них размножалось и составило целое государство.

Племена, считавшие своим прародителем волка, были и у древних монголов. Отцом монгольского племени Берсит, по преданиям, являлся волк, матерью - маралуха, которые жили в лесу возле озера. От них родился сын, родоначальник берситов. Начало рода, к которому принадлежал Чингис-хан, положили Борте-чино ("сивый волк") и Хо Марал ("каурая лань").

С вышеупомянутыми легендами перекликается древнетюркский обычай, согласно которому люди, желая узнать пол новорожденного, спрашивали: "Родился волк или лисица?" Волк был символом мужского начала. Этот обычай интересен тем, что в нем проступает идея о возможности разрешения роженицы волчонком или лисенком.

Мотив "волчица-кормилица и воспитательница" был устойчивым элементом в древнетюркской мифологии. В алтайском сказании "Ак тайчи" белый волк, спасая новорожденного ребенка от хозяина потустороннего мира Эрлика, уносит его в пещеру и кормит молоком диких маралух. В киргизском предании говорится, что родители во время перекочевки оставили на стоянке мальчика-калеку. Ребенка вскормила своим молоком волчица. В мифах чувашей волчица представляется не только как прародительница, но и как кормилица и воспитательница их первопредка. Бурятское племя Эхирит считает своим предком мальчика Чоно, выкормленного волками, потому они получили название чонорудских бурят (чоно - волк). С данными сюжетами перекликаются осетинское предание о том, что нарт Сауайя был вскормлен волчьим молоком, а Сослан закален в нем; древнеперсидская легенда о волчице, воспитавшей Кира; древнегреческий миф об Акалле, внучке Зевса, которая родила от Аполлона сына Милета и в страхе перед отцом спрятала его в лесу, где младенца, будущего основателя города, вскормила волчица; древнеримское предание о Капитолийской волчице, вскормившей братьев-близнецов Рема и Ромула, будущих основателей города Рима и т.д.

Таким образом, в приведенных материалах евразийских народов, в том числе и у башкир, волк фигурирует как их прародитель и покровитель, выступает в роли тотемного животного.
Тотемная сущность волка отчетливо проступает в преданиях башкир о волке-путеводителе. Юго-восточные башкиры (усергане, тангауры и бурзяне) в преданиях связывают свое прежнее местопребывание с нижним течением Сырдарьи и Северным Приаральем. В легендах говорится, что во время кочевки башкиры заблудились. Им помог волк: идя впереди и указывая путь, он вывел башкир из песчаных пустынь. Благодаря ему башкиры нашли новую родину - Уральские горы. Предки усерган волка называли kорт. Так как они пришли на Урал под предводительством волков, то, согласно легендам, получили название башkорт ("баш" трактуется в данном случае как "глава", "во главе", "kорт" - волк). В сказках "Юлбат" и "Золотое яблоко" волшебные волки становятся ездовыми животными-путеводителями героев, в мгновение ока доставляют их по известной только им дороге до дворца золотой птицы или до царства дэва.

Все эти сюжеты в башкирских сказках, преданиях и легендах наиболее близки аналогичным сюжетам в татарской и турецкой мифологии. Согласно татарской легенде в древности, когда татарский народ кочевал по горам и лесам, он заблудился, попал в окружение врагов и был обречен на гибель. Вдруг перед татарами появился белый волк, который вывел их из гор и лесов лишь ему известными тропами и спас их от гибели. Часто встречающийся в турецких сказках волк предстает в образе животного, указывающего заблудившемуся человеку путь в заснеженной степи. Дастан "Степной волк" основан именно на этом мотиве. Волк выступает в роли вождя и в мифах чувашей.

В прошлом такие мотивы были характерны и для мифологии индоевропейских народов. По преданию литовцев, князь Гедиминас (начало XIV в.) основал город на том месте, где ему во сне приснился железный волк. Предсказатели истолковали это так, что здесь должен быть заложен стольный город.

Вышеуказанные легенды восходят корнями к глубокой древности и являются осколками мифов о странствиях тотемного первопредка-волка. По-видимому, на основе таких представлений о волке-тотеме и путеводителе у башкир, казахов, узбеков, туркмен, белорусов, русских, французов и немцев возникла интерпретация встречи с волком как доброе предзнаменование. У башкир, казахов, узбеков и туркмен встреча с волком в пути считается хорошим признаком не только наяву, но и во сне. Аналогичные мотивы отразились и в сказочном фольклоре. В сказках алтайцев, хакасов, марийцев, удмуртов, коми-пермяков, нанайцев, коряков и других народов встретившийся в пути волк оказывает героям бескорыстную помощь и содействие во всех их свершениях и подвигах.

Пережитки культа волка наблюдаются в некоторых обрядах и обычаях башкир. Из-за частой смерти детей в раннем возрасте у башкир новорожденным детям, для охраны их жизни, давали "волчьи" имена: Буребай, Байбуре, Акбуре, Бурехан или Кашкар. В настоящее время такие имена почти не встречаются, но широко распространены производные от них фамилии: Бурибаев, Байбурин, Кашкаров и др.

С культом волка связаны многие суеверия и магические обряды. При пропаже вещей или скота башкиры сжигали на огне сухожилие волка: это должно было вызвать у вора судороги рук и ног. Обряд сопровождался заклинаниями (каргау).

Видно, роль оберега выполняли и аппликационные узоры "буре табан" (след волка) на платьях и передниках башкирских женщин Курганской области и скульптурная фигурка волка в конце цепи на ручке ковша для кумыса, вырезанного из цельного куска дерева. Прибегание при различных обстоятельствах к помощи волка, его отдельным частям и изображениям не является исключительно башкирской традицией. Так, казахи выставляли голову волка перед стойбищем, чтобы сберечь овец. Согласно старинному чувашскому обряду при основании деревни зарывали волка. Обычай закапывания черепа волка под различные строения бытовал еще у волжских булгар. Магические свойства приписывали изображениям волка скифы и родственные им савромато-сарматские племена. По мнению археологов, многочисленные изображения волков на женских украшениях, оружии и конском снаряжении у кочевников Евразии имели "утилитарное" значение - они должны были оберегать женщин, делать воина и его боевого коня неуязвимыми.

Все эти обычаи, обряды и поверья убедительно доказывают тотемическую сущность культа волка. В них чувствуются отзвуки древних представлений о волке как о прародителе и предке, заступнике и охранителе людей. Это нашло отражение и в системе семейно-родственных отношений. У некоторых народов название волка было условным наименованием старшего родственника: у башкир существовала практика обращения к свекру со словом буре; у узбеков и бурят слово волк было подставным названием старшего брата. Есть основание полагать, что народная этимология этнонима башkорт не лишена основания и связана с культом волка: согласно гипотезе от гуров, получивших самоназвание от древнетюркского названия волка-тотема, отделились племена, образовавшие новое этническое объединение башkорт (главный волк).

В древнетюркском языке волка называли словом корт. В современных тюркских языках этот зооним сохранился в уйгурском, туркменском и турецком языках. Чуваши, казахи, киргизы, каракалпаки и узбеки называют волка кашкар (каскар, каскыр), у остальных тюркских и монгольских народов бытуют варианты слова буре, бори, бёрю. Забвение большинством тюркских народов старого названия корт и появление нового буре исследователи объясняют длительным существованием табу на обозначение тотема.

Рисунки и изображения волка на одежде, предметах домашнего обихода, оружии, упряжи были материальными воплощениями волка-тотема, выражали (как и родоплеменные этнонимы и антропонимы) неразрывное единство, тождество первобытного коллектива и тотема. В поздних традициях эти изображения стали фетишами,духами-хранителями рода, племени. Обязательным каноном стало присутствие на атрибутах и знаменах родоплеменных образований изображений волка. Эта норма соблюдалась и предками башкир. И оно нашло отражение в башкирских легендах, преданиях и исторических документах.

У древних башкир, по преданию, было знамя с изображением волчьей головы, полученное ими перед походом в Европу от предводителя гуннов Аттилы. Название башkорт они получили от этого изображения на знамени (баш - голова, kорт - волк). Этот мотив, связанный с Аттилой, подтверждается некоторыми полевыми материалами. С этим фактом народная память также связывает происхождение этнонима башkорт. C усилением роли родоплеменной знати священные атрибуты рода или племени стали символом власти ханов, позже старшин. Еще в XVII-XVIII вв. у волостных старшин племен усерган, тангаур и бурзян имелись нагрудные знаки с изображением головы волка. Знамена с изображениями головы волка сохранились до XIX века. Изображения волков встречаются и сегодня на знаменах некоторых национальных движений турков, курдов и чеченцев.

Все вышеизложенное позволяет сделать вывод о том, что первооснову этих мифов, легенд и сказок составляет древнейший космогонический миф, в котором тотем-волк, тотемический предок, демиург и культурный герой участвовал в создании небесных светил и добыл, как Прометей, огонь для людей. А мотивы преследования волком луны и солнца - это не что иное, как отражение в мифах самого процесса добывания (поимки) им для людей света и огня.

Следы взглядов на волка как на существо высшей субстанции обнаруживаются и в других поверьях и обычаях башкир. О неожиданно разбогатевшем человеке говорят: "завыл его волк". У народов Поволжья бытовала примета, что вой волка приносит людям счастье. У этой приметы имеются глубокие корни. Толкование воя волка формировалось на основе восприятия предками башкир и поволжских народов волка как божественного существа, приносящего успех и богатство.

Божественная суть волка проявлялась в поверьях. Пастухи оглашали пастбища громкими криками "Корайт, Корайт, kиу!". Этим же возгласом башкиры оберегали свои дома или юрты во время первого весеннего грома. Это было заклинанием матерей, произнесенным вслед уходящим на войну сыновьям. Восклицая "Корайт!", предки башкир обращались к божеству-волку за помощью, искали защиты и покровительства.

Таким образом, в башкирских сказках и эпических произведениях, легендах и преданиях, поговорках, пословицах, поверьях, обычаях и обрядах сохранились древнейшие реликты мировоззрения, связанного с тотемическим культом волка. В них вычленяются вера предков башкир во взаимопревращения человека и волка, в тождество и родство тех или иных групп, родов с волком-тотемом, прослеживаются отзвуки представлений о тотемическом предке-прародителе, покровителе и защитнике. Они позволяют восстановить суть тотемических мифов и обрядности, связанной с культом волка, раскрыть пути и формы эволюции этого культа у башкир.