Природная система в системе поисков истины

Понятие "природная система" объясняется так: совокупность природных взаимосвязей, характерных для конкретного природного объекта или территории. Для канадско-американской части Центрального Арктического бассейна - это круговая система дрейфа льдов (а вместе с ними и "ледяных островов", оторвавшихся от шельфовых ледников северного побережья канадского Арктического архипелага) по направлению часовой стрелки с центром, по мнению Колчака, в районе 82-85-го градуса северной широты и 170-180-го градуса западной долготы. Любой ученый позавидовал бы его предвидению. Для нас важно, что все события маршрутов Кука и Пири "привязаны" к этой системе в строгой последовательности. Оставив мыс Свартенвог 18 марта, четыре дня спустя Кук должен был выйти к Большой полынье, там, где она находится на современных космических снимках. Образование ее связано с разницей в скорости течений вблизи побережья и в открытом океане на кромке шельфа.

Продолжая путь на север, Кук оказался в зоне интенсивного течения - южной ветви указанной круговой системы, которое сносило его к западу, судя по отчетной карте (а не к востоку, как утверждал Пири после экспедиции 1905-1906 годов), - это во-первых. Во-вторых, течение вызвало интенсивные подвижки льда, разрушившие его иглу 25 и 28 марта. Вместе с этим течением дрейфовал и "ледяной остров", который Кук принял за сушу, назвав в честь своего спонсора Землей Брэдли. Таких проблематичных земель за двести лет в разных частях Арктики накопилось не менее "чертовой дюжины". Далее отмеченные природные явления прекращаются: Кук со своим отрядом оказался в спокойной застойной зоне кругового дрейфа, где подвижки сравнительно реже и ледовые поля больше и спокойней.

С выходом на 88-й градус северной широты (Кук правильно отметил: "дрейф льда незаметно отбрасывал нас к востоку") произошло нечто непредвиденное, поскольку в ту пору это явление - направление дрейфа - не было известно. Предоставим слово самому Куку на основе его сохранившихся полевых записей: "12 апреля… Мысли о возвращении… Очень тяжелый лед, напоминает материковый… 13 апреля… Все тот же тяжелый, похожий на глетчерный лед (т. е. ледникового происхождения, независимо от того, находится ли он на суше или плавает в море. - Прим. ред.), причем в конце дневного перехода ситуация изменилась: "Торосы высотой 15-20 футов… Лед изменяется. Расселины". Он отмечает другие важные детали: "За двое суток мы прошли от 87 до 88 параллели по льду, вовсе лишенному торосов и линий сжатия. Нельзя было установить... на каком льду, морском или материковом, мы находились. Барометр не указывал на какое-либо значительное повышение местности, однако лед имел прочную волнистую поверхность глетчера… Вода, которую мы получали из этого льда, была пресной". Так что Кук не только правильно описал особенности дрейфующего "ледяного острова". Опередив на сорок лет выводы последователей, располагавших гораздо более обширным материалом наблюдений, он правильно установил ледниковое происхождение очередного полярного феномена дрейфующего "ледяного острова"!

Самое интересное из наблюдений Кука на полюсе, на наш взгляд, - сведения об осадконакоп лении, точнее, снегонакоплении. Он описал строение снега в шурфе глубиной 15 дюймов (37 сантиметров) с чередованием ледяных прослоек (свидетельств вторжения теплых циклонов с юга) и горизонтов разрыхления с характерным кристаллическим снегом. Чтобы получить величину снегонакопления на полюсе (в пересчете на воду), достаточно умножить приведенную глубину зимнего снега на его плотность. Кук этими определениями не занимался. Однако с тех пор результаты исследований подобных шурфов в приполюсном районе вместе с определениями плотности приводились сотни, а может быть, тысячи раз. Если на этой основе попытаться определить количество осадков в шурфе Кука, то полученная величина совпадет с последними данными на картах из атласа Арктики. Можно не удивляться отдельным совпадениям качественных характеристик природных явлений в высоких широтах Арктики, но когда подобное происходит уже на количественном уровне (причем в строгой взаимосвязи), любые сомнения отступают, сменяясь уверенностью в достоверности наблюдений Кука, даже в той области, где он не был специалистом.

Естественно, что при возвращении происходило повторение наблюдавшихся явлений, но в обратном порядке: "30 апреля. Нас относило на восток со все возрастающей скоростью… Чтобы скомпенсировать этот дрейф, мы продвигались на юг, немного отвернув к западу". затем они встретились с "очень тяжелым гладким волнистым льдом, но не заторошенным, как на юге", то есть пересекли "ледяной остров", описанный на пути к полюсу, и т.д.

Стало понятно, почему на обратном пути, например, он не обнаружил Земли Брэдли: "ледяной остров" за два месяца сдрейфовал примерно на сотню миль и оказался за пределами видимости.

Целиком полагаясь на ошибочный вывод Пири о направлении дрейфа, Кук на протяжении трех недель не мог проконтролировать свое положение астрономическими наблюдениями, в которых он определял как широту, так и долготу. В результате он пересек широту мыса Свартенвог, где оставил склад продовольствия, на 72 километра западнее - иного и быть не могло при западном направлении дрейфа на южной ветви описанной выше круговой системы дрейфа.

Перечень можно было бы продолжать, но вывод остается вполне определенным: даже ошибаясь, Кук не лгал. Каждый раз он находил выход из самой отчаянной ситуации. Информацию, которую его противники в свое время воспринимали как сказки в духе Мюнхаузена, подтвердили современные исследования. Неудивительно, что сейчас уже не находится серьезных историков Арктики, сомневающихся в результатах наблюдений.

Что касается Пири, то с оценкой его достижений дело обстоит сложнее. Во-первых, по сравнению с Куком его книги-отчеты содержат значительно меньше природной информации, и, таким образом, возможность контроля путем сравнения с позднейшими данными практически отсутствует. Во-вторых, его низкие штурманские способности (особенно проявившиеся в 1906 году) делают реальность достижения полюса в 1909 году достаточно маловероятной, прежде всего из-за использованной методики наблюдений. Ведь он оценивал свое местоположение лишь по широте, полагая, что поход к полюсу проходил строго по меридиану мыса Колумбия. С учетом дрейфа это просто невозможно, как и возвращение к указанному мысу по собственным следам. То, что он считал убедительным доказательством, стало самым уязвимым местом.

Время, как и следовало, расставило все точки над "i". Спор между истинным исследователем и честолюбцем закончился в пользу человека, который был выше простого стремления к славе. И этот пример может послужить уроком на все времена.