Утро субботы, двенадцатое декабря

Симоне казалось, что ее рот набит осколками стекла. Каждый вдох причинял страшную боль. Она попыталась ощупать десны языком, но он распух и не двигался. Попробовала открыть глаза, но еле-еле разлепила веки. Увиденное оказалось непонятным. Наконец она различила льющийся свет, металл и штору.

Эрик сидел рядом на стуле, держа ее за руку. Глаза больные, утомленные. Симоне попробовала заговорить, но горло саднило:

– Где Беньямин?

Эрик наклонился к ней:

– Что?

– Беньямин, – прошептала она. – Где Беньямин?

Эрик закрыл глаза, сжал губы, сглотнул и встретился с ней взглядом.

– Что ты сделала, Сиксан? – тихо спросил он. – Я нашел тебя на полу. У тебя почти пропал пульс, и если бы я не…

Он прижал руку ко рту и спросил сквозь пальцы:

– Что ты сделала?

Тяжело дышать. Симоне несколько раз сглотнула. Поняла, что ей промывали желудок, но не знала, что сказать. Объяснять, что она не собиралась покончить с собой, было некогда. Неважно, что решил Эрик. Не сейчас. Симоне попробовала шевельнуть головой, и ей сразу стало плохо.

– Где он? – прошептала она. – Его нет?

– Ты про что?

По щекам Симоне потекли слезы.

– Его нет? – повторила она.

– Дорогая, ты лежала в прихожей. Беньямин уже ушел, когда я встал. Вы поругались?

Она снова хотела помотать головой, но не смогла.

– Кто-то был в нашей квартире… кто-то забрал его, – слабо проговорила она.

– Кто?

Симоне заплакала, поскуливая.

– Беньямин? – спросил Эрик. – Что случилось с Беньямином?

– Боже, – пробормотала она.

– Что с Беньямином? – почти закричал Эрик.

– Кто-то забрал его, – ответила Симоне.

На лице Эрика отразился страх. Он оглянулся, прижал дрожащую ладонь к губам, опустился на колени возле жены и решительно сказал:

– Рассказывай, что случилось. Симоне, что случилось?

– Я видела, как кто-то тащил Беньямина по коридору, – еле слышно сказала она.

– Что значит «тащил»?

– Я проснулась ночью из-за укола в руку. Мне сделали укол, кто-то вколол мне…

– Где? Куда тебя укололи?

– Ты мне не веришь?

Она стала закатывать рукав больничного халата. Эрик помог ей и увидел маленькое красное пятнышко пониже локтя. Ощупал припухлость кончиками пальцев и посерел.

– Кто-то забрал Беньямина, – сказала Симоне. – Я не могла остановить…

– Надо узнать, что тебе вкололи. – Эрик нажал кнопку вызова.

– Перестань, мне все равно. Ты должен найти Беньямина.

– Найду, – коротко ответил он.

Вошла медсестра, получила распоряжение насчет анализа крови и торопливо вышла. Эрик снова повернулся к Симоне:

– Как это было? Ты уверена, что видела, как кто-то тащит Беньямина через прихожую?

– Да, – с отчаянием ответила она.

– Но ты не видела, кто это?

– Он протащил Беньямина за ноги через прихожую и через дверь. Я лежала на полу… не могла пошевелиться.

Снова потекли слезы. Эрик обнял жену, и она заплакала у него на груди, устало и жалобно, содрогаясь всем телом. Немного успокоившись, она мягко отстранила его и сказала:

– Эрик, ты должен найти Беньямина.

– Да, – ответил он и вышел из палаты.

Вошла, постучав, медсестра. Симоне зажмурилась, чтобы не видеть, как четыре узких трубочки наполняются ее кровью.

Идя по больничному коридору к своему кабинету, Эрик вспоминал, как утром, обнаружив жену безжизненно лежащей на полу, почти без пульса, он вызвал «скорую». Поездка по светлым улицам, машины, уступающие дорогу, «скорая», летящая прямо по тротуару. Промывание желудка, профессиональная сноровка женщины-врача, ее быстрые уверенные движения. Вливания кислорода и темный экран с неровным рисунком сердечного ритма.

В коридоре Эрик достал телефон, остановился и прослушал все новые сообщения. Вчера какой-то полицейский по имени Роланд Свенссон четыре раза звонил ему, чтобы предложить полицейскую защиту. Ни от Беньямина, ни от тех, кто мог иметь отношение к его исчезновению, ничего не было.

Эрик позвонил Аиде. Его бросило в дрожь, когда он услышал испуганный голосок девочки. Аида сказала, что понятия не имеет, где может быть Беньямин.

– Может быть, он поехал туда, в Тенсту?

– Нет.

Эрик позвонил Давиду, с которым Беньямин дружил с самого детства. Ответила мама Давида. Когда она сказала, что не видела Беньямина несколько дней, Эрик оборвал разговор прямо посреди потока встревоженных слов.

Позвонил в лабораторию, узнать, что с анализами, но там ответили, что кровь Симоне только-только пришла.

– Подожду на телефоне, – сказал Эрик.

Послушал, как там работают. Потом в трубке раздался скрипучий голос доктора Вальдеса:

– Да, Эрик, здравствуй. Кажется, это рапифен или что-нибудь подобное, с альфентанилом.

– Альфентанил? Обезболивающее?

– Наверняка обчистили больницу или какого-нибудь ветеринара. Мы это вещество применяем не так часто, от него возникает страшная зависимость. Но твоей жене, кажется, чертовски повезло.

– Как это?

– Она осталась жива.

Эрик вернулся к Симоне в палату, чтобы расспросить о подробностях, чтобы она описала похищение еще раз, но она спала. Ее губы после промывания были в ранках и трещинах.

В кармане зазвонил телефон, и Эрик торопливо вышел в коридор.

– Да?

– Это Линнеа из регистратуры, к вам посетитель.

Только через несколько секунд до Эрика дошло, что это стойка регистратуры неврологического отделения здесь, в больнице, что с ним говорит Линнеа Окессон, которая работает в регистратуре четыре года.

– Доктор Барк? – осторожно позвала она.

– У меня посетитель? Кто?

– Йона Линна.

– Хорошо. Попросите его пройти в комнату отдыха. Я буду ждать его там.

Закончив разговор, Эрик постоял в коридоре. Мысли проносились в голове с безумной скоростью. Он думал о сообщениях на автоответчике: Роланд Свенссон из полиции несколько раз звонил ему, чтобы предложить защиту. Что произошло? «Кто-нибудь угрожал мне?» – подумал Эрик и похолодел, когда осознал необычность ситуации: комиссар уголовной полиции ранга Йоны Линны лично является на встречу, вместо того чтобы позвонить.

Эрик вошел в комнату отдыха, остановился перед пластиковыми крышками над бутербродной нарезкой, ощутил сладковатый запах хлеба. Внезапно ему стало плохо. Руки тряслись, когда он наливал воду в поцарапанный стакан.

Йона идет сюда, подумал Эрик, чтобы сказать: мы нашли тело Беньямина. Вот почему комиссар явился лично. Он попросит меня сесть, а потом скажет, что Беньямин умер. Эрик не хотел думать об этом, но мысль уже засела у него в голове; он отказывался верить ей, но она все возвращалась и возвращалась. Перед глазами чередой пронеслись страшные картины: тело Беньямина в канаве возле шоссе, в черном мешке для мусора, где-нибудь в лесу, валяется на глинистом обрыве.

– Кофе?

– Что?

– Налить вам?

Молодая женщина с блестящими светлыми волосами стояла над кофеваркой и протягивала ему колбу. От свежесваренного кофе шел пар. Женщина вопросительно смотрела на Эрика. Он сообразил, что у него в руках пустая кружка, и покачал головой, глядя на входящего в комнату комиссара.

– Давайте сядем, – сказал Йона.

У него был беспокойный взгляд, он старался не смотреть Эрику в глаза. Эрик помолчал и почти беззвучно ответил:

– Хорошо.

Они сели за стол (бумажная скатерть, солонка), стоявший в глубине комнаты. Йона почесал над бровью и что-то прошептал.

– Что? – спросил Эрик.

Йона тихо кашлянул и начал:

– Мы пытались связаться с вами.

– Я вчера не отвечал на звонки, – слабо сказал Эрик.

– Эрик, мне очень жаль. Я вынужден сообщить вам, что…

Йона помолчал, взглянул на Эрика гранитно-серыми глазами и объяснил:

– Юсеф Эк бежал из больницы.

– Что?

– Вы имеете право на полицейскую защиту.

У Эрика задрожали губы, глаза наполнились слезами.

– Как вы сказали? Юсеф сбежал?

– Да.

Эрик испытал такое облегчение, что ему захотелось лечь на пол и уснуть. Он торопливо вытер глаза.

– Когда он сбежал?

– Вчера вечером… убил медсестру и тяжело ранил еще одного человека, – хмуро сказал Йона.

Эрик несколько раз кивнул, и мысли торопливо побежали по новому, пугающему пути.

– Он приходил к нам ночью и забрал Беньямина, – сообщил он.

– Что вы сказали?

– Он забрал Беньямина.

– Вы его видели?

– Не я. Симоне…

– Что произошло?

– Симоне сделали укол, сильное обезболивающее, – медленно начал Эрик. – Я как раз получил результаты анализов. Препарат под названием альфетанил, его используют во время серьезных хирургических операций.

– Но она хорошо себя чувствует?

– Выкарабкается.

Йона кивнул и записал название лекарства.

– Симоне говорит, что Беньямина забрал Юсеф?

– Она не видела лица.

– Понятно.

– Вы найдете Юсефа? – спросил Эрик.

– Найдем, можете на нас положиться. Его объявили в государственный розыск. Он тяжело ранен. Никуда не уйдет.

– Но у вас нет никаких следов?

Йона твердо взглянул на него:

– Я уверен, что мы его скоро поймаем.

– Хорошо.

– Где вы были, когда он пришел к вам в дом?

– Спал в комнате для гостей. Принял снотворное и ничего не слышал, – объяснил Эрик.

– И когда он явился к вам, то в спальне мог увидеть только Симоне?

– Вероятно.

– Именно в это мне не верится, – заметил Йона.

– Не увидеть гостевую комнату легко, она больше похожа на гардероб. И если дверь в туалет открыта, то вход в гостевую комнату не виден.

– Я не об этом, – сказал комиссар. – Я имел в виду, что это не вяжется с Юсефом… Юсеф не делает людям инъекций, он ведет себя гораздо агрессивнее.

– Может быть, его поведение только кажется нам агрессивным, – предположил Эрик.

– Что вы хотите сказать?

– Возможно, он знает, что делает. Ведь вы не нашли на нем отцовской крови, когда увезли его из дома.

– Да, но…

– Это значит, что он действовал систематически, хладнокровно. Только подумайте – он решил проникнуть ко мне, чтобы забрать Беньямина.

Оба замолчали. Краем глаза Эрик видел, как светловолосая женщина над кофеваркой подносит чашку ко рту, глядя на крыши больничных строений.

Йона посмотрел в стол, потом встретился взглядом с Эриком и сказал – искренне, со своим мягким финским акцентом:

– Мне правда очень жаль, Эрик.

Простившись с комиссаром перед дверями комнаты отдыха, Эрик пошел к себе в кабинет, во время ночных дежурств служивший ему и спальней. Ему не верилось, что Беньямина похитили. Неправдоподобно, абсурд – какой-то чужак вломился к ним в дом, протащил его сына через прихожую на лестничную клетку, выволок на улицу и увез неизвестно куда.

Ничего не сходится.

Юсеф Эк не мог забрать его сына. Никак не мог. Эрик отказывался так думать. Это невозможно.

С ощущением, что все вокруг становится неуправляемым, Эрик сел за старый письменный стол и принялся звонить, звонить, звонить одним и тем же людям, словно по оттенкам их голосов он мог понять, что они упустили какую-то важную деталь, что они лгут или скрывают информацию. Позвонив Аиде в третий раз, Эрик почувствовал, что близок к истерике. В первый раз он спросил, не знает ли она об особых планах Беньямина на выходные. Во второй раз попросил телефоны его друзей – он не знал школьных приятелей Беньямина. В третий – спросил, не поссорилась ли она с Беньямином, и оставил ей все телефоны, по которым его можно найти, в том числе телефон больницы и мобильный Симоне.

Эрик еще раз позвонил Давиду; тот подтвердил, что в последний раз видел Беньямина вчера в школе. Тогда Эрик принялся звонить в полицию и спрашивать, что предприняли полицейские. Потом обзвонил все больницы Стокгольма. Десять раз набирал номер Беньямина – телефон был выключен. Звонил Йоне и кричал, что полиция должна ускорить поиски, что комиссар должен затребовать дополнительные силы и что он, Эрик, просит его сделать все возможное и невозможное.

Эрик подошел к палате, в которой лежала Симоне, и остановился перед дверью. Стены поплыли перед глазами, воздух словно сгустился. Голова с трудом соображала. В мозгу стучало: «Я найду Беньямина, я найду Беньямина».

Через стеклянное окошко в двери Эрик посмотрел на жену. Она уже не спала. Утомленное растерянное лицо, бледные губы, темные круги под глазами углубились. Светлые рыжеватые волосы спутались от пота. Симоне крутила кольцо на пальце, водила им вверх-вниз. Эрик запустил пальцы в волосы. Задел подбородок, почувствовал, как отросла щетина. Симоне увидела его в окошко, но выражение ее лица не изменилось.

Эрик вошел и тяжело сел рядом. Симоне взглянула на мужа и опустила глаза. Губы болезненно искривились. Крупные слезы набухли в уголках глаз и скатились по щекам, нос покраснел от плача.

– Беньямин хотел схватиться за меня, тянулся к моей руке, – прошептала она. – Но я лежала там, как… я не могла пошевелиться.

Слабым голосом Эрик сказал:

– Я только что узнал, что Юсеф Эк сбежал, сбежал вчера вечером.

– Мне холодно, – прошептала Симоне.

Она оттолкнула его руку, когда он хотел натянуть на нее голубое больничное одеяло.

– Это ты виноват, – сказала она. – Это тебе свербило гипнотизировать, и ты…

– Перестань, Симоне, я не виноват, я пытался спасти человека, это моя работа…

– А твой сын как же? Он не считается? – закричала Симоне.

Эрик хотел наклониться к жене, но она оттолкнула его и прерывающимся голосом заявила:

– Я звоню папе. Он поможет мне найти Беньямина.

– Мне совсем не хочется, чтобы ты ему звонила.

– Так и знала, что ты это скажешь. Но мне наплевать, что тебе хочется и чего не хочется. Я только хочу вернуть Беньямина.

– Я найду его, Сиксан.

– И почему я тебе не верю?

– Полиция делает что может, а твой папа…

– Полиция? Полиция упустила этого психа, – нервно сказала она. – Разве не так? Они и не собираются ничего делать, чтобы найти Беньямина.

– Юсеф – серийный убийца, полиция будет искать его и найдет. Но я не дурак, я понимаю, что до Беньямина полицейским дела нет, о нем они не думают. То есть думают, но не так, как мы, не так…

– Я же сказала, – раздраженно оборвала она.

– Йона Линна объяснил, что…

– Это он виноват, он заставил тебя провести этот сеанс!

Эрик покачал головой и с трудом сглотнул.

– Это было мое решение.

– Папа все сделает, – тихо сказала Симоне.

– Я хочу, чтобы мы вместе вспомнили каждую, даже самую незначительную, деталь. Мы должны подумать, посидеть спокойно, чтобы…

– Да что мы можем сделать?! – закричала она.

Стало тихо. Эрик услышал, как в соседней палате кто-то включил телевизор.

Симоне лежала, отвернувшись от мужа.

– Мы должны подумать, – осторожно повторил Эрик. – Я не уверен, что это Юсеф Эк…

– Ну ты и дурак, – оборвала Симоне.

Она попыталась встать, но не смогла.

– Можно мне кое-что сказать?

– Добуду пистолет и найду этого Эка, – не унималась Симоне.

– Входная дверь была открыта две ночи подряд, но…

– Я говорила, – перебила она. – Я же говорила, что кто-то был в квартире, но ты мне не поверил. Ты никогда мне не веришь. Если бы ты только поверил мне…

– Послушай, – прервал ее Эрик. – В первую ночь Юсеф Эк лежал в своей койке в больнице. Он не мог прийти в квартиру и открыть холодильник.

Симоне не слушала его, она пыталась встать. Сердито постанывая, добрела до шкафчика, где висела ее одежда. Эрик, не помогая ей, стоял и смотрел, как она одевается, дрожа и тихо ругаясь.