Правомерность как признак сделки

Правомерность сделки. Этот элемент представляется наиболее интересным, так как вызывает активную научную дискуссию уже несколько десятилетий. Поскольку сделка трактуется именно как правомерное действие, возникает проблема оценки недействительных сделок. Так, В. А. Тархов пишет, что понятие недействительных сделок логически противоречиво, поскольку сделка – правомерное действие, а потому недействительным быть не может[4].

Мнение, в соответствии с которым под сделкой следует понимать только правомерные действия, а так называемые недействительные сделки собственно сделками не являются, обосновывали многие ученые. Разделяющие эту позицию приходят к выводу: недействительные сделки, по сути, являются правонарушениями. Ф. С. Хейфец считает, что «правомерность действия – это конститутивный элемент сделки, отличающий ее от правонарушения. Отсутствие в конкретной сделке элемента правомерности означает, что возникшее по форме как сделка действие на самом деле является не сделкой, а правонарушением»[5].

Некоторые ученые подчеркивают, что именно по критерию правомерности сделка «отграничивается от всех тех юридических действий, которые противоречат закону, хотя в ряде случаев внешне они и выглядят как сделки, а не как неправомерные действия»[6].

Другая позиция состоит в том, что характер действий (правомерность или неправомерность) нельзя считать определяющим признаком, поскольку это имеет значение только для последствий сделки, то есть сделками являются и действительные, и недействительные сделки, а правомерность рассматривается как признак, элемент действительной сделки. Развивая такую позицию, Н. Д. Шестакова делает вывод: недействительны только сделки ничтожные либо те оспоримые, по которым существует соответствующее решение суда – остальные действия, даже не соответствующие каким-либо положениям закона, являются сделками действительными[7].

И. Б. Новицкий употреблял понятие «противоправная сделка», отмечая, что определенные правовые последствия она вызывает, но эти последствия иные, чем те, к которым стремились стороны[8].

Противники рассматриваемой позиции выдвигали аргументы, в соответствии с которыми признание недействительных сделок сделками ведет к стиранию разницы между сделками и правонарушениями. В ответ на это Д. М. Генкин писал: «Могут указать, что признание ничтожных сделок за сделки стирает общепринятое различие между сделками и неправомерными действиями – деликтами. Для сделки как юридического факта, в отличие от деликта, характерно наличие действия (воли), направленного на установление, изменение, прекращение гражданского правоотношения, тогда как при деликте лицо, его совершившее, вовсе не желает наступления тех или иных правовых последствий»[9].

Как видим, Д. М. Генкин отождествлял понятия правонарушение и деликт, считая правомерность и неправомерность не элементом сделки как юридического факта, а элементом, определяющим те или иные последствия сделки. Промежуточной, на наш взгляд, можно назвать позицию Н. В. Рабинович, которая недействительные сделки называла одновременно и сделками, и правонарушениями «особого порядка», отмечая, что в данном случае следует говорить о правонарушении в широком смысле этого слова[10].

Это мнение интересно и примечательно, прежде всего, тем, что в соответствии с ним дифференцируются понятия правонарушение и деликт. Представляется совершенно справедливым выделение особой категории неделиктных правонарушений, к которой относятся действия, влекущие за собой неосновательное обогащение; неисполнение договора; недействительные сделки. В этом контексте интересно мнение Ф. С. Хейфеца: «Недействительные сделки, являясь действиями неправомерными, представляют собой правонарушения. Отсутствие в системе гражданского права категории неделиктных правонарушений свидетельствует только о том, что она должна быть разработана. Но, на наш взгляд, это не дает никаких оснований относить недействительные сделки к институту сделок, то есть к правомерным юридическим действиям, направленным на достижение определенного юридического результата, к которому стремились участники сделки»[11].

Категория неделиктных правонарушений существует в доктрине; остается только терминологическая проблема – можно ли называть недействительные сделки сделками?

Если исходить из того, что сделки – действия правомерные, ответить логически безукоризненно крайне сложно. Рассмотрим позицию действующего Гражданского кодекса. В соответствии со ст. 153, сделка – это действие, направленное на возникновение, изменение, прекращение гражданских прав и обязанностей. Определение не содержит указаний ни на характер действия (правомерное оно или нет), ни на последствия. Не сказано, что сделкой является действие, влекущее за собой правовые последствия, желаемые сторонами (такой вывод обычно делается из негативного определения, данного в п. 1 ст. 167: недействительная сделка не влечет за собой правовых последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью).

Исходя из буквального толкования положений Кодекса, можно прийти к заключению, что сделками являются и действительные, и недействительные сделки; главное – направленность на возникновение, изменение, прекращение правоотношений. Действительные сделки порождают правовые последствия, желаемые сторонами, а недействительные – те последствия, которые указаны в законе.

Классификация юридических фактов в контексте вышеизложенного может выглядеть так. Они подразделяются на события и действия; действия – на правомерные и неправомерные. Правомерные действия – это действительные сделки; административные акты (если они вызывают именно гражданские правоотношения); судебные решения (мы не будем останавливаться на дискуссии, связанной с вопросом о том, может ли судебное решение влиять на возникновение правоотношений; в ограниченном числе случаев это представляется возможным). Неправомерные действия – это недействительные сделки; деликты; действия, приводящие к неосновательному обогащению[12].

Такая позиция не основана на том, что под сделкой следует понимать действие только правомерное, но она полностью соответствует сути положений Гражданского кодекса о сделках и является внутренне непротиворечивой.

Интересно в рассматриваемом отношении мнение Д. И. Мейера. Он пишет: «…подобно юридическим действиям вообще, и сделки могут быть разделены на законные и незаконные». По его мнению, недействительные (незаконные) сделки, выходит, тоже можно отнести к сделкам. Однако далее Д. И. Мейер добавляет: «собственно, только законные сделки можно назвать сделками, ибо сделки незаконные не считаются действительными, следовательно, и существующими. Но ничтожество поражает эти сделки только при соприкосновении их с общественной властью, а независимо от того они существуют точно так же, как и сделки законные, и встречаются нередко в действительности»[13].

Из этого высказывания следует, что ученые, отрицающие возможность существования недействительных сделок, основывают свою позицию, прежде всего, на мнении Д. И. Мейера.