Внеси лепту и спи спокойно!

Предположим, вы человек здравомыслящий, и нет у вас намерений украшать свою жизнь смертельными душевными надрывами и надломами. Вы не считаете, что каждого ждут великие дела, надо только найти своего пророка и следовать за ним, в какую бы… сомнительную местность он вас ни завел. Вам не кажется, что за яркое переживание стоит заплатить если не жизнью, то здоровьем, поскольку главное – было бы о чем вспомнить перед смертью. Вы не предполагаете, что молитвенное предстояние заменяет деятельность по достижению желаемого и что боженька ради истово молящегося готов на любое нарушение естественного хода событий (а чем, собственно, является чудо?). В таком случае поздравляем: вы не подвержены патологическим романтическим настроениям. Зато есть вероятность, что время от времени у вас возникают конфликты с вашими детьми, которые вас считают совсем не крутым и даже довольно скучным человеком.

Что поделать! Крутость, она же экстремизм и нонконформизм самоубийственного толка, выглядит ярко, глянцево, феерично – совсем как остросюжетное кино или рекламные ролики про свежее дыхание. Поэтому молодежи интересно увидеть, как оно выглядит в реальности, в исполнении ближайших родственников. А не увидит ничего подобного – так уже и нос воротит. И хочется в ответ окатить их свежестью с привкусом резонерства – в духе столичного дядюшки Адуева из «Обыкновенной истории» Гончарова: «Велика фигура – человек с сильными чувствами, с огромными страстями! Мало ли какие есть темпераменты? Восторги, экзальтация: тут человек всего менее похож на человека, и хвастаться нечем. Надо спросить, умеет ли он управлять чувствами: если умеет, то и человек…». Впрочем, Адуев–племянник не очень–то слушал рассудительного дядюшку, а если и слушал, то потом злился и каждое слово отвергал. Сам автор, кстати, называл поведение Адуева–дяди «холодной и тонкой тиранией», причем обвинял «тирана» еще в том, что он родную жену погубил – забыв, что «она не служила, не играла в карты, что у ней не было завода, что отличный стол и лучшее вино почти не имеют цены в глазах женщины, а между тем он заставлял ее жить этою жизнью»[61]. Вот и проговорился Иван Александрович Гончаров: в такой–то пустоте, да еще если муж своей «холодной и тонкой тиранией» оградит тебя от «внебрачных радостей жизни», и заболеть недолго. Примем же к сведению эту информацию, щедро подаренную классиком.

Выходит, что человек, когда он не в силах обрести «упоенье» в службе, картах, заводе, а также во вкусной и здоровой пище, сильно нуждается в «искусственно подогретых» переживаниях. Кстати, больше всего это относится к подросткам и к тем, кто еще недавно числился подростком. Нет у них ни своего завода, ни интереса к игре «по маленькой», ни приятных пороков, отшлифованных временем до безопасного, «пикантного» состояния, ни собственных семейных традиций, которыми при случае можно было бы и пренебречь. Все заемное – и традиции, и пороки, и интересы. Просто он/она еще молод/молода, чтобы из всего предложенного окружающим миром выбрать и, если так выразиться, «оплатить» нечто особо приглянувшееся. И для выбора, и для оплаты надо иметь вполне сформировавшуюся индивидуальность, и вполне личные средства.