Первый вестник беды 1 page

Следующее утро выдалось солнечным и теплым. Ясную погоду омрачило лишь одно происшествие – Лени сорвался.

Незадолго до этого я как раз стоял неподалеку и обсуждал с Древином вопрос о скорейшей постройке навеса над входом в пещеру, когда обнаружил, что мастер меня абсолютно не слушает и с отвисшей до земли челюстью и остекленевшими глазами смотрит куда‑то мне за спину. Заинтересовавшись, я обернулся. Тут‑то это и произошло.

Маленькая фигурка сорвалась с отвесной стены, суматошно размахивая руками и исходя истошным криком, за один миг преодолела расстояние до земли и неизящно врезалась в оную, подняв высокий фонтан грязи. Слава Создателю, сие знаменательное событие произошло на высоте лишь тридцати локтей от земли, и Лени отделался сломанной в двух местах рукой, отбитым задом и многочисленными царапинами и ссадинами. Счастливчик.

Конечно, все это мы узнали позже, а в первый момент сломя голову кинулись к месту падения, ожидая самого худшего. Обошлось. Упавший подавал признаки жизни и даже пытался самостоятельно встать – тогда я еще не знал, что это Лени, облепивший его слой жидкой грязи, сильно затруднял опознание. А если совсем точно – я знал о случившемся ровно столько же, сколько рядовой житель, что уже непростительно для лидера.

Успели мы одними из первых. Вокруг пострадавшего метался Рикар с выражением сильного смущения на обычно каменном лице и жалобно причитал:

– Как же тебя угораздило‑то? А? Я же говорил – лезь медленно, смотри, куда ноги ставишь. А ты что сделал? Ох‑хо‑хошеньки.

– У‑у‑у‑у‑у‑у‑у… – в унисон ему подвывал Лени, прижимая к груди неестественно согнутую руку. – У‑у‑у‑у‑у‑у‑у…

– И орать не надо было! Посмотри, чего наделал – весь лагерь сюда бежит! Молча! Молча падать надо! Эх‑х!

– У‑у‑у‑у‑у‑у‑у… – продолжал стонать бедняга, утирая слезы и безуспешно пытаясь приподняться из заполненной жидкой грязью ямы, которую он выбил при падении.

Увидев меня, здоровяк заметался из стороны в сторону, одновременно пытаясь сделать несколько дел сразу – спрятать смотанную кольцами веревку, прикрыть Лени и сделать вид, что ничего не случилось. Я собрался разузнать, что здесь произошло, но тут подоспели остальные свидетели падения и поднялся такой галдеж, что стало не до этого.

Позже, когда грязного и хромающего на обе ноги Лени увел к себе священник, а остальные продолжили работу, я взял Рикара в оборот и все выяснил. Оказалось, что мой усатый нянька не забыл о нашем вчерашнем разговоре и сильно обеспокоился. Памятуя о моей неразумной вылазке под Подкову, здоровяк решил взять дело в свои руки и на этот раз любой ценой не допустить моего личного участия в опасном подъеме на вершину. Сказано – сделано.

Так Лени оказался висящим на отвесной скале – попробуй не согласись, когда перед носом мелькает увесистый кулак размером со сковороду. Решимости у невольного скалолаза хватило ненадолго – стоило мельком глянуть вниз, на ставшую такой далекой землю, и тут же ноги задрожали мелкой дрожью, глаза сами по себе закрылись, а руки разжались. Чем все закончилось, мы уже видели, и только по милости Создателя, всегда заботившегося о дурачках и сумасшедших, никто не погиб.

Я высказал понурому Рикару все, что о нем думаю, и заверил, что не собираюсь самолично лезть на скалу. Какой же из меня тогда лидер, если я все делаю своими руками?

Услышав это, здоровяк заметно повеселел и, пообещав, что подобного больше не повторится, отправился проведать Лени. Уже вдогонку я крикнул, чтобы бедолаге нацедили пару кружек вина из наших скудных запасов. Заслужил.

Древин и я еще немного задержались у места крушения, измерили глубину ямы, задрав головы, оценили высоту падения, поцокали языками в изумлении, что бедняга остался жив, вознесли благодарственную молитву Создателю, да и разошлись по своим делам.

* * *

Дурную весть принесли охотники.

Солнце только перевалило полуденную черту, и, соблазненный вкусными запахами из котла, я уселся за кухонный стол в предвкушении обеда, когда один из дозорных на стене пронзительно свистнул, предупреждая о появлении движения около поселения. А чуть погодя успокаивающе замахал руками, показывая, что угрозы нет. Значит, свои. Вот только для своих рановато. Сейчас за фортом находились только группа охотников Литаса и отряд добытчиков моего тезки. И те, и другие должны вернуться не раньше заката. Что же случилось? Решив это выяснить, я с сожалением отставил тарелку и быстрым шагом направился в ту сторону. Приблизившись к стене, я крикнул стражу:

– Кто это? Сколько их?

Подоспевший Рикар взглянул на меня, спрашивая взглядом, что произошло. Я только пожал плечами.

– Из охотников, господин, – отозвался дозорный. – Наш он. Спокойно идет, не торопясь. Значит, бояться нечего. Создатель! Да у него к веревке собака привязана! Впереди него бежит, хвостом машет. Здоровая!

– Собака?! – поразился я. – Уверен?

– Уверен, господин Корис, – закивал страж. – Что я, собак не видывал! Точно собака.

Переглянувшись со здоровяком, я понял, что он думает о том же – откуда здесь, посреди Диких Земель, взялась собака?

Собаки дичают очень быстро, случайно оставшись в дикой местности, уже через месяц не подпустят к себе человека и тем более не позволят привязать себя на веревку. Значит, еще совсем недавно у пса был любящий хозяин, внезапно куда‑то исчезнувший.

Решив все увидеть собственными глазами, я поднялся по приставленной к стене лестнице и присоединился к дозорному. Проследив за его пальцем, я, только хорошенько присмотревшись, смог различить приближающийся силуэт человека, а на зрение я не жаловался. Оставалось лишь удивляться зоркости дозорного – я не смог различить даже цвет одежды и лицо человека, куда уж там собаку увидеть. Браво Рикару – знает, кого поставить на стражу. Еще бы и в скалолазании так же разбирался, цены бы ему не было.

Обратив внимание, что с моим появлением работа на стене замерла, я крикнул, чтобы продолжали работать. Постоянные проявления почтительности начинали меня раздражать.

Тем временем идущий достаточно приблизился, и я смог узнать одного из охотников и различить привязанную на короткую сворку собаку. Сингерис. Пастуший пес. Собака крестьян.

Самая распространённая порода в деревнях для охраны подворья и несомненный выбор для пастуха, не желающего терять доверенную ему скотину. В холке – по пояс взрослому человеку. Длинная шерсть с коричневым окрасом, лобастая голова, внушительного размера клыки и чрезвычайно добродушный нрав – вот, собственно, и все описание. Эту породу в давние времена вывели в Сингерии – маленькой горной стране. Отсюда и название. Простые люди быстро оценили исключительные способности сингерисов, и порода молниеносно распространилась повсюду. Только дворяне брезгливо морщили носы – дескать, собака для черни, такая же лохматая, слюнявая и грязная.

Дозорный в нетерпении замахал руками, намекая размеренно шагающему охотнику, что неплохо бы и поторопиться.

– Не суетись, – рыкнул вездесущий Рикар на стража. – Ослеп, что ли? Лучше скажи, чтобы лестницу опускали да помогли добытчику. Живее!

Присмотревшись к охотнику, я понял, что Рикар имел ввиду – из‑за плеч у него выглядывали крест‑накрест привязанные оленьи ляжки, на поясе болталось несколько заячьих и глухариных тушек. Солидная добыча.

От сердца отлегло – выходит, непосредственной опасности нет, и с другими охотниками все в порядке. Будь иначе, охотник не стал бы тратить время и силы на мясо.

Дозорный испарился в мгновение ока. Чуть позже по каменному краю стены загрохотала приставная лестница, и двое мужчин начали спускаться к подошедшему охотнику.

– А вы куда лезете? Куда смотрит тезка? А ну пошли!

Оглянувшись, я понял, что на этот раз гнев здоровяка вызвало детское население лагеря – внутренняя лестница прогнулась почти до земли под тяжестью облепивших ее детей, от мала до велика. Они давно уж оказались бы на самой стене, останавливало их только наше с Рикаром присутствие.

– Вы чего? – удивленно спросил я, уже догадываясь, какой будет ответ.

– Господин, дозвольте на собачку посмотреть, – с робкой надеждой произнес чей‑то голосок.

Ну да, когда они видели собаку в последний раз? Думаю, когда их насильно выселяли из деревни при замке, позволив взять с собой лишь крохи. Про животных и говорить нечего. Сглотнув возникший в горле комок, я ответил:

– Увидите. Подождите немного. Обещаю, если пес здоров, то отдам вам на попечение. Навсегда! А пока приготовьте для него свежей воды, да и поесть ему не помешает. Нилиене скажете, что я велел. Ясно?

– Да‑а‑а‑а! – хором завопили возликовавшие дети и горохом посыпались с лестницы.

– Балуете вы их, господин, – буркнул Рикар.

Горько усмехнувшись, я ничего не ответил. Это моя вина, что детей лишили детства и надежды на будущее. И искупать ее мне придется еще долго.

Пес отреагировал вполне добродушно на приближение незнакомых людей – вывалил розовый язык и даже пару раз приветственно махнул тяжелым хвостом.

– Ишь, шельмец, знает себе цену, – ухмыльнулся Рикар. – Незнакомцам под ноги не кидается, по земле не стелется.

С охотника сняли оленье мясо, и он с облегчением расправил уставшие плечи. Отдал пояс с мелкой добычей рядом стоящему воину, тот наклонился к уху, что‑то сказал и кивнул в мою сторону. Охотник встрепенулся, всучил тому конец веревки с привязанной собакой и быстрым шагом направился к лестнице.

Выслушав краткий рассказ, я крепко призадумался.

Пес сам вышел к охотникам. Они как раз разделывали оленью тушу, когда сингерис с шумом продрался сквозь густые заросли и потрусил к ним так, словно делал это каждый день. Опешившие охотники только чудом не всадили в него несколько стрел. Когда первое изумление прошло, решили познакомиться поближе.

Пес спокойно дал себя погладить и осмотреть, он оказался в плачевном состоянии – на левом боку несколько серьезных укусов, хвост надломлен, на морде глубокие борозды от когтей. Тогда же увидели добротный кожаный ошейник.

Два охотника некоторое время шли по оставленным следам сингериса, но других следов поблизости не обнаружили. Собака пришла одна.

Больше всего охотников насторожило то, что огромный пес жалобно скулил, заглядывал людям в глаза, прихватывал клыками за одежду и пытался вести за собой, до предела натягивая сворку. Умный пес словно звал за собой, прося поторопиться. Будто с хозяином случилась беда и требовалась помощь.

Один из самых молодых парней предложил пойти за собакой и выяснить, что случилось с хозяином пса. Возможно, человеку нужна помощь. Предложение поддержали, но Литас быстро остудил самые горячие головы и заявил, что решение должен принять господин Корис, а их дело охотиться. Новость посчитали достаточно важной, сворачивать охоту из‑за этого не стали, просто самого быстроногого охотника нагрузили добычей и вместе с собакой отправили к Подкове.

– Вот я и пришел, – закончил рассказ стоящий передо мной охотник.

– Все? Ничего не забыл?

– Не забыл, господин. Все как есть рассказал.

– Кобель или сука? – поинтересовался Рикар, поглядывая со стены на огромную собаку.

– Кобель. У него там столько болтается, что любой мужчина позавидует, – смущенно рассмеялся охотник.

– Это ты настоящих мужиков не видел, – буркнул Рикар, окончательно вогнав в краску, молодого парня.

– Не слушай его, – вмешался я. – Как твое имя?

– Лертис, господин.

– Хорошее имя. Ступай на кухню, Лертис, и поешь. Потом отдыхай.

– Спасибо, господин, – поклонился охотник и направился к лестнице.

– И больше на девок заглядывайся, – не выдержал здоровяк, – а не собакам под хв…

– Рикар! – рявкнул я. – Или, может, напомнить, как Лени летать учился?

Здоровяк смущенно крякнул и, не найдя, что возразить, вызверился на своих людей, пытающихся поднять тяжеленного пса на стену при помощи узкой лестницы.

Пес спокойно позволял взвалить себя на плечи, но как только земля начинала удаляться все дальше из‑под лап, одним ленивым движением спрыгивал вниз, и все начиналось с начала. Так могло продолжаться до бесконечности, но Рикар вмешался, разъяснив им, что все они потомки склирсов с коровьим навозом вместо мозгов (как я ни старался, так и не смог понять, почему именно коровьим, а не конским, например) и что проще поднять пса, обвязав веревкой, чем, рискуя собственной шеей, пытаться взгромоздить по узкой, шатающейся под ногами лестнице.

Решив, что мне надо многое обдумать, я оставил здоровяка разбираться и зашагал к лестнице. Чем больше я вдумывался в историю с собакой, тем больше зябких мурашек начинало бегать по спине.

* * *

Местом для проведения совета послужил длинный кухонный стол. На столешнице я расстелил имеющуюся у нас карту Диких Земель, придавив ее по углами жировыми светильниками. Полученная от Королевской Канцелярии карта доверия не вызывала, но выбор отсутствовал.

Созванный совет состоял из меня во главе, моей правой руки Рикара, тезки, главы охотников Литаса, двух братьев мастеров и, как ни странно, святого отца Флатиса собственной персоной. Священника никто не звал, но, ничуть этим не смущаясь, он занял за столом место с краю и придвинул к себе глиняную кружку с горячим травяным чаем. Мою кружку с чаем! Наглости ему не занимать.

Жестом успокоив возмутившегося было от такой вопиющей бесцеремонности Рикара, я предложил начинать. Сначала выслушал отчеты лидеров, потом вместе обсудили многочисленные хозяйственные дела и внесли некоторые изменения с учетом возможной непогоды. Когда с делами покончили, я рассказал произошедшую историю с собакой. После чего, не останавливаясь, высказал собственные опасения:

– Это может показаться глупостью – поднимать панику из‑за приблудившейся собаки. Но не для меня. Давайте посмотрим, что мы имеем: израненный пес выходит к людям и из раза в раз пытается отвести их в одном и том же направлении. Скулит, прихватывает зубами одежду и всячески старается показать, что нужно идти за ним. Как думаете, что это значит?

– Не иначе, с хозяином беда приключилась, – за всех ответил Литас. – Может, на охоте деревом трухлявым придавило или в ловушку угодил. В лесу все может случиться. Вот и послал пса за помощью.

– Нет, – неожиданно для всех возразил священник, оторвавшись от чая. – Быть такого не может!

– Почему так не может быть, отец Флатис? – поощрил я священника.

– Случись на охоте беда, – продолжил старик, – собака обязательно приведет помощь – вот только помощь эту не в чащобе лесной искать будет! Умный пес за помощью домой вернется! Домочадцев предупредит, к хозяину дорогу покажет.

Высказавшись, священник опять уткнулся в кружку с чаем, сделав вид, что происходящее его никак не касается. Старик поражал меня все больше. Несмотря на возраст, с головой у него полный порядок. Молодым фору даст.

– Святой отец прав. Собака будет искать помощь в стороне от дома только в том случае, если дома больше нет, – закончил я мысль священника. – К тому же в Диких Землях в одиночку не охотятся! Живой тому пример сидит перед вами. Мне в голову приходит только одно – беда случилась в самом поселении.

Над столом повисла задумчивая тишина.

– Есть предложения? – спросил я, потирая слипающиеся от усталости глаза. – Нет? Ну, тогда слушайте меня. Есть два пути. Первый путь – не обращаем внимания и живем себе дальше. Второй – отправим отряд на разведку. Решаем вместе, у каждого один голос. Давайте голосовать.

– Господин, подождите, – Дровин почесал нос и продолжил: – Чтобы там ни произошло, это случилось несколько дней назад. Мы уже ничем не можем им помочь. Зачем рисковать?

– Есть несколько причин. Я назову только две. Первая – могли остаться выжившие люди. Вторая – если все погибли, то могли остаться нужные нам вещи – инструменты, семена, железо, оружие в конце концов. Святой отец! Не надо смотреть на меня как на воплощение самого Темного! Это вопрос нашего выживания! У нас один топор на три человека! Мастер Дровин, все понятно? Тогда голосуем!

– Отец Флатис?

– Я голосую за, возможно, им требуется помощь. Это наш долг! И негоже, сын мой…

– Отец Флатис! Не сейчас! Рикар?

– Против, – отвел глаза здоровяк. Его ответ понятен – он боится, что и я отправлюсь вместе с отрядом. Правильно боится.

– Литас?

– За, господин.

– Мастер Дровин?

– Против. Людей и так не хватает.

– Мастер Древин?

– Против. Я согласен с братом.

– Тезка?

– За, господин. Может, и добром каким разжиться удастся. – Тезка преследовал меркантильные цели, за что заработал гневный взгляд отца Флатиса. Я с трудом удержался от понимающей усмешки – слишком много необходимых вещей у нас отсутствовало. А когда начнут ломаться уже порядком изношенные инструменты…

– Я тоже голосую за, – подытожил я. – Получилось, четыре «за» и три «против». Хорошо. Завтра на рассвете отправляем отряд на разведку. Главой отряда… – Я покосился на напрягшегося здоровяка. – Назначаю себя. И никаких возражений! Теперь о количестве воинов. Думаю, пяти человек хватит за глаза.

– Двадцать! – выпалил Рикар. – И я тоже отправляюсь с отрядом!

– Двадцать человек? Нет. Мы не можем забрать столько рабочих рук, – покачал я головой.

– Позвольте сказать, господин, – обратился Литас и, дождавшись моего кивка, продолжил: – Я думаю так: хватит восьми человек при условии, что они знают лес и умеют передвигаться бесшумно. Пойдем налегке. Вам, господин, лучше остаться здесь, а я поведу отряд. Недели хватит, чтобы обернуться туда и обратно – судя по собаке, в лесу она провела не больше трех дней.

– Разумный план, – встрял здоровяк.

– Я отправляюсь вместе с отрядом – это не обсуждается, – возразил я. – С остальным согласен. Делаем так. Литас, ты поведешь отряд – сам отбери еще пять человек, плюс я с Рикаром. На время моего отсутствия главным будет мастер Дровин.

– Значит, я не зря корпел над картой – вот и пригодилось. Здесь указаны все поселения. Для удобства все разделено по цветам. Зеленым цветом отмечены поселения, успешно отправившие Вестник и продолжающие это делать каждый год. Синим – поселения, прекратившие отправлять Вестники. Красным – я думаю, вы уже догадались – так никогда и не подавшие о себе знак. Если смотреть по карте, то ближайшее к нам поселение вот здесь. – Я указал на небольшую отметку на карте. – Поселение рода Ван Ферсис. От нас его отделяет примерно четыре дня пешего пути. Думаю, сингерис появился именно оттуда – другие поселения расположены слишком далеко. Посмотрите сами.

– Но, господин… – недоуменно протянул Древин. – Та отметка, на которую вы указываете, – она красного цвета!

– Я знаю, мастер Древин, я знаю. Но только это поселение находится в достаточной близости от нас. То, что пес оттуда, – только мое предположение. Но завтра мы выясним это точно.

– Как именно? – спросил здоровяк.

– Собака, – вместо меня ответил Литас. – Посмотрим, куда поведет нас собака, сверим с картой направление, и все станет ясно.

– Правильно, – кивнул я. – Лучший проводник. Да! Не забывайте, что красная отметка означает лишь то, что они не отправили Вестник. Этому может быть десяток объяснений – потеряли артефакты, все погибли… наконец, не захотели давать о себе знать… Бессмысленно гадать. На этом закончим. Начинайте готовиться. Завтра с рассветом выступаем.

* * *

Я поймал себя на мысли, что это первый раз, когда я покинул пределы Подковы на своих двоих. До этого момента по территории Диких Земель я передвигался сугубо на носилках или ковыляя на костылях. Пьянящее чувство свободы и ощущение полного контроля над выздоровевшим телом наполнили всю мою сущность радостью и заставили по‑новому взглянуть на окружающий мир.

Повсюду раскинул свои необозримые владения первозданный лес. Необъятные деревья вздымали ветви вверх, поближе к живительному солнцу. Высоко над нашими головами пышные кроны сплелись в огромный лиственный полог, почти не пропускающий солнечный свет, отчего подножие древнего леса было погружено в вечный полумрак. Приход осени мало отразился на лесе – лишь часть листьев пожелтела, но все еще прочно держалась на ветках и не думала опадать.

Наш небольшой отряд шел цепочкой среди древесных великанов, перешагивая через выпирающие из земли корни, обходя упавшие стволы и разрывая в клочья сплетенную между деревьев паутину. Отряд шел уже второй день, строго по прямой, вслед за рвущим сворку сингерисом. Умный пес словно понял, что мы спешим на помощь хозяину, и, упрямо пригнув лобастую морду к земле, неутомимо тащил нас за собой все дальше и дальше.

Мои предположения полностью оправдались. И в том, что собака послужит проводником, и в том, что направит нас точно на северо‑запад – именно там, судя по карте, находится поселение Ван Ферсис.

Передо мной шагал щуплый Стефий, ссутулившийся под тяжестью заплечного мешка. Паренька в самую последнюю минуту всучил нам отец Флатис, объяснив это тем, что сам он слишком стар, чтобы выдержать еще один переход по Диким Землям, а вот хрупкий послушник, несмотря на внешний вид, зело вынослив и кое‑чему обучен. Ну и трав лечебных по пути собрать не помешает.

Когда я поинтересовался, чему именно успел обучиться послушник Стефий, священник пожевал сухими губами и, вонзив в меня кинжальный взгляд, произнес только одну фразу: «Похоронный обряд провести сумеет!» Больше у меня вопросов не возникло.

Когда отряд покидал Подкову, я заметил жгучие завистливые взгляды подростков, обращенные к Стефию, еще бы – быть включенным в состав разведывательного отряда, выйти за пределы лагеря навстречу опасностям, приключениям и удивительным подвигам – тут было чему позавидовать.

Напыжившийся Стефий великолепно осознавал это и разыграл настоящий спектакль – нарочито неспешно подтянул ремни доспехов, достав из поясных ножен кинжал, большим пальцем проверил остроту, тяжело вздохнул и печальным взглядом идущего на смерть обвел лагерь… На собравшееся нас провожать женское население лагеря это подействовало безотказно – раздались всхлипывания, чья‑то дрожащая рука потянулась за платком…

Все испортил Рикар – в свойственной ему манере наградил Стефия подзатыльником (насчет этой привычки я давно собирался серьезно поговорить со здоровяком) и, ткнув пальцем в лестницу, заорал: «Чего встал! Шевели копытами!»

К моему удивлению, парнишка легко выдерживал тяготы перехода и вот уже второй день шагал наравне со взрослыми без нытья и жалоб. Более того, постоянно выискивал в округе известные только ему лекарственные растения, бережно собирал молодые побеги и листья, отрывал тонкие корешки, срезал узловатую кору с деревьев… На привале, когда все отдыхали, Стефий, расстелив на траве кусок холста, старательно очищал и просушивал собранные за день растения, аккуратно заворачивал их в отдельные свертки и прятал в мешок. Мое уважение к юному послушнику резко возросло.

Второй день путешествия подходил к концу. К моему несказанному удовольствию, и на этот раз обошлось без проблем. Когда сумерки сгустились настолько, что я уже не видел впереди идущего воина, Литас скомандовал привал.

В эту ночь мы расположились рядом с рухнувшим стволом огромного дерева, в глубокой яме, образованной вывороченными корнями при падении. Из предосторожности не стали разводить огонь и снимать доспехи – лишь немного расслабили кожаные ремни, чтобы дать отдохнуть усталому за день телу. Оружие положили с таким расчетом, чтобы суметь мгновенно схватить в случае опасности. Литас назначил двоих часовых со строгим наказом не шуметь и смотреть в оба. Я ни во что не вмешивался – отрядом руководил Литас, несомненно, самый знающий и опытный из нас следопыт.

Наощупь достав из своего мешка кусок копченого мяса и сверток с сухими фруктами, я немного перекусил. Запив скудный ужин глотком воды, я вытянул гудевшие ноги, накрылся плащом и закрыл глаза. Через несколько часов моя очередь выходить на стражу, и оставшееся время надо использовать с толком – поспать.

Я проснулся рывком, в одно мгновенье перешел из мира сновидений в настоящее и ошалело закрутил головой по сторонам, пытаясь понять, что именно меня разбудило. На первый взгляд, все в порядке – слабых отблесков лунного света хватало, чтобы осветить спокойно спавших людей, укутанных в плащи. Вот рядом лежащий здоровяк почесал укушенную комаром щеку и опять замер. Все в порядке.

Рычание! Привязанный неподалеку пес плотно прижался к земле и буквально исходил тихим, но яростным рычанием, не сводя едва светящихся глаз с упавшего ствола за моей спиной. Собака чувствовала что‑то опасное. И это что‑то отделяло от меня лишь поваленное дерево. Прислушавшись, я уловил с той стороны отчетливое сухое пощелкивание и непонятное чмокание – такой звук бывает, когда идешь по болоту и с глухим чавканьем вырываешь ноги из грязи.

Опасность! Но почему молчат часовые?

Медленно подтащив к себе ножны с мечом, я, не вставая, вытянул ногу и ощутимо ткнул посапывающего здоровяка носком сапога в бок. Ничего. Пришлось ткнуть еще раз, на этот раз гораздо сильнее.

– Рикар… Рикар… – прошептал я. – Просыпайся, что‑то не так.

К моему ужасу, здоровяк как ни в чем не бывало продолжал сладко спать. Какого…

Пес продолжал рычать, но уже с отчетливыми скулящими нотками страха. По моей спине пробежал ледяной озноб. Плюнув на осторожность, я перекатился к Рикару и что есть силы затормошил за плечо.

– Вставай! Рикар! Проснись! – закричал я ему в ухо, уже не понижая голоса, и залепил затрещину.

Бесполезно, что бы я ни делал, он продолжал спать. Как и остальные члены отряда: пока я пытался разбудить здоровяка, подняв достаточно шума, чтобы разбудить половину обитателей леса, никто из спящих людей даже не пошевелился. Этому могло быть только одно объяснение – магия. Иначе не объяснить беспробудный сон, в который погрузились все, за исключением меня и исходящего злобой сингериса. Нельзя терять времени.

Пока эти мысли проносились у меня в голове, я успел вырвать меч из ножен и кинулся к привязанному псу. Такой союзник мне не помешает.

Ухватив его за ошейник, я одним ударом перерубил веревку. С грозным рычанием освобожденный сингерис прыгнул вперед и легко вырвался у меня из руки. Проклиная все на свете, я кинулся следом. В один прыжок пес оказался на стволе и, спрыгнув на ту сторону, судя по шуму, с кем‑то сцепился. При всем желании мне не удалось бы повторить такой прыжок и пришлось обежать поваленное дерево кругом, теряя драгоценные секунды.

Я подоспел как раз вовремя – на скудно освещенной лунным светом траве катался бесформенный клубок тел. Мы так и не дали собаке имя, а она уже отдавала за нас свою жизнь.

Рядом со сплетенными телами противников, замерло еще одно уродливое… непонятное… растопырившее белесые лапы… больше всего похожее на покалеченного паука создание, лишь выжидающее удобного момента, чтобы одним ударом длинной лапы завершить бой в свою пользу. Мерзость. Света луны было недостаточно, чтобы рассмотреть противника в подробностях, так и не поняв, что это за кошмарное творение больного разума, я громко заорал и, ухватив меч двумя руками, кинулся на врага.

Паук тревожно засвистел и повернулся ко мне. Неожиданно ярко вспыхнули два огромных глаза, обдавших меня волной зеленого света. По моему телу прошла волна холода, голова потяжелела, меч стал невыносимо тяжелым. Мысли оцепенели, слышался лишь чей‑то проникновенный голос, неустанно говорящий, убеждающий, уговаривающий…

«Ты так устал… тебе хочется отдохнуть… всего несколько минут… что может случиться за пару минут?… смотри на свет… зачем тебе эта тяжелая железяка в руке?… брось ее… ложись и засыпай… засыпай… засыпай…»

Стоп! Это не мои мысли! Это паук! Проклятый паук обладает магией!

«Ложись… засыпай… ты устал…»

Сделать шаг, еще один. Сейчас я боролся не с пауком, а с самим собой. Казалось, что каждая часть моего тела зажила своей собственной жизнью. Сосредоточиваюсь на ногах, чтобы сделать шаг, и руки сразу норовят отпустить рукоятку меча, а глаза – закрыться.

«Засыпай… засыпай…»

«Да пошел ты!» Внутри меня взорвалась злобная ярость, на глаза опустилась красная пелена, посторонний голос в голове как отрезало. «Сдохни, тварь!»

Одним прыжком оказавшись около паука, я обрушил меч прямо на горящие глаза. И еще. Паук, поняв, что усыпить меня не удается, начал активно сопротивляться. Слишком поздно. Вот с легким хлопком погас глаз, вот отлетела далеко в сторону отрубленная лапа, от сокрушительного пинка в теле паука что‑то с отвратительным хрустом сломалось, отчего он сразу скособочился. Не обращая внимания на стегающие удары лап, я продолжал наносить удар за ударом, вымещая злобу и страх.

Тело паука последний раз дернулось и затихло. Хрипло дыша, я нанес последний удар и развернулся в сторону последней твари. Но моя помощь не потребовалась – второй паук бесформенной кучей лежал на траве, а над ним, широко расставив лапы, стоял рычащий сингерис. Мы победили.

Подойдя к взъерошенному псу, я потрепал его по шее и, выронив меч, обессилено опустился на землю. Тело ватное, противно дрожат руки.

– Мы с тобой молодцы, песик, – прошептал я. – Молодцы. Сейчас немного отдохнем и разбудим остальных. Хорошо? Вот только немного отдохнем…