Владимирская Богоматерь

Не на троне – на Ее руке,

Левой ручкой обнимая шею, –

Взор во взор, щекой припав к щеке,

Неотступно требует... Немею –

Нет ни сил, ни слов на языке...

Собранный в зверином напряженьи

Львенок-Сфинкс к плечу ее прирос,

К Ней прильнул и замер без движенья

Весь – порыв и воля, и вопрос.

А Она в тревоге и в печали

Через зыбь грядущего глядит

В мировые рдеющие дали,

Где престол пожарами повит.

И такое скорбное волненье

В чистых девичьих чертах, что Лик

В пламени молитвы каждый миг

Как живой меняет выраженье.

Кто разверз озера этих глаз?

Не святой Лука-иконописец,

Как поведал древний летописец,

Не печерский темный богомаз:

В раскаленных горнах Византии,

В злые дни гонения икон

Лик Ее из огненной стихии

Был в земные краски воплощен.

Но из всех высоких откровений,

Явленных искусством, – он один

Уцелел в костре самосожжений

Посреди обломков и руин.

От мозаик, золота, надгробий,

От всего, чем тот кичился век, –

Ты ушла по водам синих рек

В Киев княжеских междуусобий.

И с тех пор в часы народных бед

Образ твой над Русью вознесенный

В тьме веков указывал нам след

И в темнице – выход потаенный.

Ты напутствовала пред концом

Воинов в сверканьи литургии...

Страшная история России

Вся прошла перед Твоим Лицом.

Не погром ли ведая Батыев –

Степь в огне и разоренье сел –

Ты, покинув обреченный Киев,

Унесла великокняжий стол.

И ушла с Андреем в Боголюбов

В прель и глушь Владимирских лесов

В тесный мир сухих сосновых срубов,

Под намет шатровых куполов.

И когда Железный Хромец предал

Окский край мечу и разорил,

Кто в Москву ему прохода не дал

И на Русь дороги заступил?

От лесов, пустынь и побережий

Все к Тебе на Русь молиться шли:

Стража богатырских порубежий...

Цепкие сбиратели земли...

Здесь в Успенском – в сердце стен Кремлевых

Умилясь на нежный облик Твой,

Сколько глаз жестоких и суровых

Увлажнялось светлою слезой!

Простирались старцы и черницы,

Дымные сияли алтари,

Ниц лежали кроткие царицы,

Преклонялись хмурые цари...

Черной смертью и кровавой битвой

Девичья светилась пелена,

Что осьмивековою молитвой

Всей Руси в веках озарена.

И Владимирская Богоматерь

Русь вела сквозь мерзость, кровь и срам

На порогах киевских ладьям

Указуя правильный фарватер.

Но слепой народ в годину гнева

Отдал сам ключи своих святынь,

И ушла Предстательница-Дева

Из своих поруганных твердынь.

И когда кумашные помосты

Подняли перед церквами крик, –

Из-под риз и набожной коросты

Ты явила подлинный свой Лик.

Светлый Лик Премудрости-Софии,

Заскорузлый в скаредной Москве,

А в Грядущем – Лик самой России –

Вопреки наветам и молве.

Не дрожит от бронзового гуда

Древний Кремль, и не цветут цветы:

Нет в мирах ослепительнее чуда

Откровенья вечной красоты!

С. Городецкий