Москвы кривые переулки.

Москва в Москве

Так называют Арбат, который для москвичей – не просто улица, это как бы особый "кусочек" столицы, своеобразная "Москва в Москве" с ее собственной историей, самобытностью, традициями.

История мира: Арбат

Арбат вобрал в себя всё лучшее. Его можно познавать всю жизнь, как большой мир. То, что история мира — это Арбат, сформулировал писатель Андрей Белый (Бугаев). В написанных уже на склоне лет воспоминаниях Андрей Белый рассказывал: "Помнится прежний Арбат: Арбат прошлого — он от Смоленской аптеки вставал полосой двухэтажных домов, то высоких, то низких; у Денежного — дом Рахманова, белый, балконный, украшенный лепкой карнизов, приподнятый круглым подобием башенки: три этажа. В нем родился; в нем двадцать шесть лет проживал".

Дом, в котором родился Андрей Белый, и сейчас стоит на Арбате, он только надстроен четвертым этажом. Его адрес: Арбат, 55.

Царский город

Такое наименование в Москве получил Белый город, включавший в свою черту все ядро столичного центра и основную территорию расселения аристократии. И если Кремль и Китай-город занимают, практически, один холм, то стены Белого города включили пять из семи московских "холмов".

Палаты Волкова

Так в Москве принято называть Юсуповский дворец. Волков, весьма невидный вельможа времен царствования императора Петра Великого был личным секретарем всесильного светлейшего князя Александра Даниловича Меньшикова. Волков получил палаты в качестве государственного дара совсем не на долго - очередная дворцовая интрига смела его с политического Олимпа, но вот имя Волкова на веки вечные закрепилось за дворцом Юсуповых. Они владели этими палатами с 1721 и по 1917 год — без малого два века.

Москвы кривые переулки...

Именно они, кривые переулки и московские улочки, и придают городу неповторимое своеобразие. Выражение пришло из поэмы Андрея Белого (Бугаева) "Первое свидание". В поэме были такие строки:

О, незабвенные прогулки,
О, незабвенные мечты,
Москвы кривые переулки ...

Интересно, что строители давно подметили, что ветер и воздушная тяга на прямых улицах значительно сильнее, чем на кривых, а значит и пожароопасность меньше, вот почему русские градостроители вплоть до конца XVIII столетия (указов Екатерины II) сознательно строили кривые улицы, переулки и тупики.

Берсеневка

В самом центре столицы, напротив храма Христа Спасителя, глядится в воды Москвы-реки мрачноватая громада Дома правительства (который с лёгкой руки писателя Юрия Трифонова все теперь называют "домом на набережной"). А рядом в густой тени деревьев спрятался изящный особняк-теремок — бывшие палаты думного дьяка Аверкия Кириллова, редчайший образец русского гражданского зодчества 17 столетия. Здесь обитали государевы садовники — люди, заведовавшие царским садом, который располагался по другую сторону Каменного моста, на месте нынешних Софийской набережной и Болотной площади. За местностью прочно закрепляется наименование Берсеневка, от старинного слова "берсень" — крыжовник, коего в великом множестве водилось в царском саду.

Покровка

В XV веке по дороге, которая вела на восток от Спасских (Фроловских) ворот Кремля через Ильинские ворота Китай-города и мимо великокняжеских садов, частенько ездил Великий князь Иван Васильевич, навещавший загородный двор на Яузе. За ним --- знатные бояре и слуги, купцы со своими товарами. Не удивительно, что дорога стала быстро застраиваться, превращаясь в московскую улицу. Покровкой назвали ее по имени церкви Покрова в Садех, построенной не позднее 1488 года и простоявшей до конца XVIII века.

Во всю Ивановскую

Смысл этого старинного выражения, широко употребляемого и в современном русском языке, известен всем и не вызывает никакого сомнения. Оно обозначает, что действие, о котором идет речь, производится с особой лихостью, в полную силу, мощь, в полный размах. Существует несколько версий объяснения этого выражения. Наиболее распространенное связывает его с Ивановской площадью Московского Кремля, где в XVII веке сосредоточились государственные учреждения: приказы, судейские службы, канцелярии различных ведомств. Поэтому она была одним из самых бойких и многолюдных мест Москвы, сюда стекались челобитчики — и московские, и со всей Руси. Тут же, на площади, была палатка, в которой специально назначенные подьячие писали просителям челобитные, составляли различные юридические акты: продажные, заемные и тому подобные. Причем эти документы имели надпись - "писаны на Ивановской площади", что служило лишним удостоверением их подлинности. Иногда на площади "кликали клич", то есть делали какие-либо объявления. Поскольку клич надобно было объявлять так, чтобы слышали все на площади, то кричали очень громко, отсюда якобы и пошло выражение: "кричать во всю Ивановскую площадь".

Вторая версия. На Ивановской площади производилось также наказание приказных служителей за преступления, связанные с "воровством" в канцелярском делопроизводстве: подделку документов, лихоимство. Н.Я. Ермаков в книге "Пословицы русского народа" (СПб., 1894) пишет: "Иногда здесь (на Ивановской площади) наказывались дьяки за взятки и лихоимство; наказание это состояло в том, что их выставляли на позор, обвешанных украденными вещами: мехами, соленой рыбой и проч.; а в иных случаях еще били их нещадно кнутами и батогами, отчего они кричали во всю Ивановскую площадь".

С.В. Максимов - безупречный знаток русского народного языка - для опровержения версий, о которых говорено выше, прежде всего обращается к грамматике: "Кричать "во всю Ивановскую" (улицу), да хотя бы и "во всю" площадь, что примыкает к московским соборам... — нельзя. Это — не в законах живого языка: такой расстановки слов не допустит строгое и требовательное народное ухо. Можно кричать... на всю улицу... На всю, а не во всю".

Максимов предлагает свою версию, он считает, что в этой поговорке речь идет о самой известной российской колокольне — кремлевском Иване Великом и его колоколах. Давнее и широко распространенное московское присловье утверждает: "Иван Великий - повыше высокого", и также бытовал неизвестно кем и когда объявленный запрет возводить в Москве здания выше Ивана Великого. Колокола Ивана Великого - Ивановская колокольная фамилия - славились в России, их звон знали повсюду и прислушивались к нему. Звон во всю Ивановскую фамилию, приобретя всеобщую известность, вошел в поговорку, которая распространилась по всей Руси. Со временем слово "фамилия" выпало, как это случилось и со словом "улица" в песенной строке "по Тверской-Ямской", по причине общеизвестности, что такое "Ивановская" и "Тверская-Ямская", и вообще по стремлению народных речений к максимальной краткости.

Зарядье

Зарядьем в старину называли часть центра Москвы между улицей Варваркой и Москвой-рекой, что означало: "место, расположенное за рядами торговых лавок". Заселение этого района относится к концу XI века. Тогда Зарядье было окраиной поселка у Кремля. С XV в. здесь все больше стало появляться усадеб знати: тех, кто приезжал на службу к великому князю Московскому, селили рядом с Кремлем. В Зарядье были построены первые каменные жилые.

"У Всех Святых на Кулишках, что в Кожухове за Пречистенскими вороты, в Тверской ямской слободе, не доходя Таганки, на Ваганке, в Малых Лужниках, что в Гончарах на Воргунихе, у Николы в Толмачах, на Трех горах...",

"То есть, нигде", — поясняет смысл такого сочетания адресов В.И. Даль. Шутка заключается в том, что названные местности находятся в разных концах города.

Главной чертой московского адреса была их обстоятельность и описательность, поскольку четко формальных адресов Москва до конца XVIII века не знала. Москвич, объясняя, куда и как идти или ехать, каждый раз варьировал свое объяснение в зависимости от обстоятельств, учитывая и то, откуда предстояло ехать человеку, в какое время, на чем, и, конечно, принимая во внимание знание человеком местности, а также, между прочим, и его понятливость. Таким образом, и получался не адрес, а произведение устного народного творчества.

Quot;За Яузой на Арбате, на Воронцовом поле, близ Вшивой горки, на Петровке, не доходя Покровки, за Серпуховскими воротами, позади Якиманской, не доходя Мещанской, в Кожевниках, прошедши Котельников, в Кисловке под Девичьим, в Гончарах, на Трех горах, в самых Пушкарях, на Лубянке, на самой Полянке…".

Шуточное определение местоположения. "То есть, нигде", — поясняет смысл и этого сочетания адресов В.И. Даль, так как названные местности находятся в разных концах города.

Пресня

По одной версии название Пресни можно объяснить словом — «пресный» (пресная вода). По другой — здесь была Приездная слобода (Приездня), где отбирали у гостя слово по крестному целованию и спрашивали, зачем и по какому делу приехал, собираешься ли предстать перед ликом князя православного. Так, мол, Приездня преобразовалась в Пресню.

Ах, Арбат, мой Арбат,

Ты — моя религия.

Слова из песни Булата Окуджавы:

Ах, Арбат, мой Арбат,

Ты — моя религия.

Никогда до конца

Не пройти тебя...

Лизин пруд

На юго-востоке Москвы, близ Симонова монастыря (в районе станции метро «Автозаводская»). Известен с XVIII в. как Лисий пруд. Описан Н.М. Карамзиным в повести «Бедная Лиза» (1792). Московская легенда превратила Лисий пруд в Лизин. Повесть начиналась с описания панорамы Москвы, картины, любимой автором, не устающим ею любоваться и находить в ней "новые красоты". "Стоя на сей горе, видишь на правой стороне почти всю Москву, сию ужасную громаду домов и церквей, которая представляется глазам в образе величественного амфитеатра: великолепная картина, особливо когда светит на нее солнце, когда вечерние лучи его пылают на бесчисленных златых куполах, на бесчисленных крестах, к небу возносящихся! Внизу расстилаются тучные, густозеленые, цветущие луга, а за ними, по желтым пескам, течет светлая река... На другой стороне реки видна дубовая роща, подле которой пасутся многочисленные стада... Подалее, в густой зелени древних вязов, блистает златоглавый Данилов монастырь; еще далее, почти на краю горизонта, синеются Воробьевы горы. На левой же стороне видны обширные, хлебом покрытые поля, лесочки, три или четыре деревеньки и село Коломенское с высоким дворцом своим".

После "Бедной Лизы" московские виды входят в моду.

Патриарши пруды

В настоящее время остался только один пруд, окруженный сквером. В XVII веке вся округа, называемая Козьим болотом, входила в состав Патриаршей слободы.

По одной из версий слово болото употреблялось, как название места, где торговали битым скотом, привезенным из святительских (патриарших) вотчин. По другой версии здесь действительно была болотистая местность и Козьим болото называлось от козьего двора, находившегося поблизости. С Козьего двора отправлялась шерсть к царскому и патриаршему дворам.

Здесь, где-то поблизости, находился Патриарший Житный двор. По распоряжению Патриарха были выкопаны пруды, которые должны были снабжать рыбой патриарший стол. Расположение прудов было удачным, так как почва была болотистой и нуждалась в осушении, а слобода являлась одним из центров патриаршего хозяйства. Такие пруды — рыбные садки — были вырыты в разных частях города. На Пресне, в пресненских прудах разводили дорогие сорта рыбы, на Козьем болоте - более дешевые, для ежедневного обихода. В XVII веке Патриарши пруды содержались в чистоте, но с годами их забросили и забыли. Только после 1812 года пруды почистили и разбили сквер. В сегодняшней мифологии связаны с именем М.А. Булгакова, события романа которого «Мастер и Маргарита» начинаются здесь.

Сухарева башня

Сухаревская башня. Башня стала называться Сухаревой позднее, а сначала именовалась Сретенской. Жители Москвы назвали здание Сухаревой башней, поскольку сторожевую службу в этом районе Москвы нес стрелецкий полк под командованием полковника Лаврентия Панкратьевича Сухарева. Московский поэт Михаил Дмитриев посвятил башне такие строки, написанные 30 июля 1845 года:
Что за чудная, право, — это зеленая башня!
Высокая и тонкая; а под ней, как подножье, огромный;
Дом в три жилья, и примкнулось к нему, на откосе, под крышей,
Длинное сбоку крыльцо, как у птицы крыло на отлете!
Кажется, им вот сейчас и взмахнет! — Да нет! тяжеленька!
Сухарев строил ту башню, полковник стрелецкой! — Во время
Бунта стрельцов на юных царей Петра с Иоанном.
Верен с своим он полком двум братьям-царям оставался.
Именем верного, в память ему, Петр и прозвал ту башню...

Сухаревка

Название Сухаревской площади, на которой располагался знаменитый блошиный рынок Москвы и стояла Сухаревская башня. После войны 1812 года, как только стали возвращаться в Москву москвичи и начали разыскивать свое разграбленное имущество, генерал-губернатор Растопчин издал приказ, в котором объявил, что "все вещи, откуда бы они взяты ни были, являются неотъемлемой собственностью того, кто в данный момент ими владеет, и что всякий владелец может их продавать, но только один раз в неделю, в воскресенье, в одном только месте, а именно на площади против Сухаревской башни". И в первое же воскресенье горы награбленного имущества запрудили огромную площадь, и хлынула Москва на невиданный рынок. Это было торжественное открытие Сухаревки. С той поры по воскресеньям около башни кипел торг, на который, как на праздник, шла вся Москва, и подмосковный крестьянин, и заезжий провинциал.