Н.А. Бердяев о происхождении и критериях добра и зла (Н.А. Бердяев «О назначении человека: Опыт парадоксальной этики»).

Происхождение: Добро и зло возникли одновременно, добро существует лишь на различии и отделении от него зла. Рай представлялся как блаженная жизнь, в которой космос был в человеке, а человек – в Боге. В раю не все было открыто человеку и незнание было условием райской жизни, это – царство бессознательного. И в отпадении от райской гармонии, от единства с Богом, человек начал различать и оценивать, вкусил от древа познания и добра и зла, стал по сю

сторону добра и зла, он предпочел горечь различия и смерть райской жизни в невинности и незнании. Когда я познаю добро и зло, делаю их оценку, я теряю невинность и целостность, изгоняюсь из Рая. Но само познание есть положительное благо, обнаружение смысла – ответ на Божий призыв творить. Сознание есть мучительное раздвоение, оно причиняет боль. Но человек может идти к Раю через несчастье и боль, через опыт зла. Но существует другая точка зрения: зло и добро находится в руках Божьих, но тогда зло нужно для достижения добра, что не хочет признавать теология. Зло есть возврат к небытию, отказ от миротворения, но в то же время оно вызывает высшую творческую силу добра для своего преодоления. Свобода зла есть добро, и без свободы зла не было бы свободы добра. Познание добра и зла отравило человека, поэтому его страх перед Богом есть страх перед самим собой, перед бездной небытия. Бог есть сверх-добро, в нем не может быть зла, а человек призван не только исполнять добро, но и творить его, создавать новые ценности.

Критерии: Допустим, что добро совсем не есть добро, что оно есть зло, что ему нужно сказать «нет». Но это есть оценка «добра» и различение его от того, что я этому «добру» противопоставляю, что «по ту сторону» этого «добра» и этого «зла». Если то, что «по ту сторону добра и зла», я ставлю выше того, что «по сю сторону добра и зла. Мы достигнем более существенного и более глубокого результата, когда поймем, что наши оценки по критерию добра и зла носят символический, а не бытийственный характер. «Добро» и «зло», «нравственное» и «безнравственное», «высокое» и «низкое», «хорошее» и «плохое» не выражают реального бытия, это лишь символы, но символы не произвольные и условные, а закономерные и обязательные. Глубина бытия в себе, глубина жизни совсем не «добрая» и не «злая», не «нравственная» и не «безнравственная», она лишь символизуется так, лишь обозначается по категориям этого мира. Мир не есть бытие, мир есть лишь состояние бытия, в котором оно отчуждается от себя и в котором все символизируется. Пространственные символы «верха» и «низа», «высокого» и «низкого» могут выражать абсолютные истины нравственного и духовного порядка.