И западной цивилизации

Ислам как религию очень плохо понимают на Западе, этот факт особенно тревожит мусульман, учитывая историческую связь их веры с христианством и иудаизмом. Людей, исповедующих ислам, особенно ранит, когда не предпринимается никаких попыток понять его. Критика иудаизма или христианства не соответствует убеждениям мусульман. Разрешается критиковать западную политику, а не религию (иудаизм и христианство), которые, как считают мусульмане, лежат в основе ислама.

Существует фундаментальное различие между исламским и западным миром во взаимоотношениях между церковью и государством. В большинстве мусульманских стран принята теократия, хотя степень её варьируется. Так, оскорбление пророка Мухаммеда – это оскорбление всех мусульманских наций и всех мусульман, даже тех, кто не практикует свою веру. Это отношение похоже на отвращение нерелигиозных евреев к антисемитизму, в то время как подобной параллели с христианством провести нельзя, поскольку в нём намного меньше нерелигиозных культурных особенностей, чем в иудаизме или исламе.

Одно из самых основных убеждений в Западной Европе и, особенно в Северной Америке – это разделение церкви и государства, убеждение, чью глубоко идеологическую суть и последствия не совсем верно понимают мусульмане. На Западе неприемлемо, чтобы чьи-нибудь религиозные убеждения препятствовали политической свободе другого человека. Несмотря на то, что это политическое убеждение, оно имеет характер идеологического и даже религиозного, в особенности в США. Более того, западная демократическая традиция свободы слова практически является чем-то вроде религии для большинства людей в Европе и США. Отношение к женщине на Западе стало политическим вопросом, а не религиозным убеждением, несмотря на то, что равенство полов провозглашается во многих западных религиях.

Если для христиан вполне приемлемо мягко шутить об Иисусе, то в исламе существуют строгие запреты на обсуждение личной жизни Мухаммеда. Интеллектуальные дебаты и несогласие с его действиями вполне приемлемо, а всё личное и неуважительное – нет. Наконец, ислам не более монолитная религия, чем христианство. Мусульман глубоко оскорбляет, когда СМИ изображают некоторых исламистских террористов как типичных представителей этой конфессии (Easterbrook, 1989).

Память о новостях

Новости дают хороший повод проверить, как действует память людей о реальных событиях (Graber, 1989; V. Price Czilli, 1996; Reeves, 1989). Репортажи и новости во всех СМИ – как правило, короткие законченные куски. Как и в любом вербальном материале, воспоминание о репортаже зависит от качества первоначального восприятия (Findahl Hoijer, 1981, 1982). Это восприятие можно изучить. Например, Ларсен (Larsen, 1983) применял модель обработки текста Кинтша и Ван Дийка (1978; см. также: Van Dijk, 1985 а, 1988) для изучения воспоминания о новостях, сообщённых по радио. Ларсен исследовал то, как люди интегрируют своё новое знание в уже имеющуюся в памяти информацию. С. Л. Шнейдер и Лорион (Schneider Laurion, 1993) изучали метапамять (переходную память) о радионовостях и установили, что люди довольно точно могли оценить, какую именно информацию они запомнили.

В случае с телевидением, однако, информация включала не только вербальное содержание. Одновременное наличие как визуальной, так и слуховой информации способствует тому, что эти два вида информации могут дополнять и мешать друг другу при обработке и воспоминании о содержании новостей. В целом в памяти лучше сохраняются визуальные образы, а не вербальные (Graber, 1990) и всё событие запоминается лучше, если аудио- и видеокомпоненты тесно связаны, как в том случае, когда видеоряд иллюстрирует слова репортёра. Когда взаимоотношения менее очевидны или когда видео- и аудио- куски вызывают в памяти зрителя различные ассоциации, то страдают понимание новой информации и её последующее воспроизведение (Grimes, 1990, 1991; Gunter, Berry Clifford, 1982; Mundorf, Drew, Zilmann Weaver, 1990). В работах Грабера (Gruber, 1988) и Гюнтера (Gunter, 1987) есть интересные данные о том, как теленовости запоминаются и воспроизводятся в человеческой памяти.

Важным теоретическим и практическим вопросом является взаимодействие и возможное столкновение друг с другом визуальных и аудиоматериалов. Особенно интересным представляется случай, когда аудиоматериал сопровождается эмоционально насыщенными кадрами, которые часто сопутствуют военным репортажам, репортажам о несчастных случаях, голоде и мятежах. Такое сочетание оказывает комплексное воздействие на память. Интенсивный эмоциональный образ обезображенного тела, жертвы войны или несчастного случая в действительности вытесняет из памяти вербальную информацию, представленную до этого кадра (Christianson Loftus, 1987; Loftus Burns, 1982; Newhagen Reeves, 1992). Тем не менее, материал, поданный во время или сразу после яркого образа, запоминается так же или даже лучше, чем материал, не сопровождаемый ярким визуальным образом (лучше материал запоминается, когда он представлен после яркого визуального образа). Большое значение имеет и сама память и её параметры (Brosius, 1993).

Ньюхаген и Ривз провели эксперимент, манипулируя показом теленовостей с разным количеством ярких визуальных образов. Исследователи обнаружили, что через 6 недель после показа в памяти лучше сохранялась фактическая информация и темы репортажей без ярких эмоциональных образов, а воспоминание о визуальных образах оказалось отчётливее, когда эти образы были эмоциональными и захватывающими (Newhagen Reeves, 1992). По-видимому, с когнитивной точки зрения интенсивный эмоциональный образ прерывает повторение информации в рабочей памяти, непосредственно ему предшествующей, почти так же, как и не очень сильный ушиб головы приводит к ретроактивной амнезии событий, непосредственно предшествующих удару. Тем не менее, интенсивный образ сам по себе очень хорошо запоминается и может служить организационной схемой для построения в памяти представления о событии. Поэтому редактору теленовостей, решающему, где и когда показать кровавые кадры с жертвами несчастного случая, следует знать, что его решение будет иметь серьёзные последствия и повлияет на воспоминания зрителей о репортаже в целом.