Принцип доверия к себе (self-reliance) и нравственная философия Эмерсона

Идея «человека, сделавшего себя самого» (self made man) лежит в основе американской мечты о безграничных возможностях человека – своеобразной матрицы национального характера американцев. Вожди новоанглийского Ренессанса подобно своим духовным наставникам - пуританам верили в избранность Америки. Унаследовав этическую проблематику и символическое мироощущение пуритан, новые философы не могли принять суровость их канона, учение о первородном грехе, образ человека как орудия божественного промысла. Они наделили человека властью и силой, освободив его из-под гнета пуританского предопределения. «В романтическом мировосприятии трансценденталистов американский мессианизм обрел новое звучание: он соединил в себе частную жизнь с историей, или “автобиографию с духовной биографией Америки”» (Цит по История литературы США: в 5 тт. Т. 2: Литература эпохи романтизма. С. 188).

Формулируя программный для трансцендентализма принцип «доверия к себе» (self-reliance) Эмерсон до некоторой степени следует за мыслью Б. Франклина (1706- 1790) с его идеей «самовспоможения» (selfhelp). Выступая, как диагност своего времени философ, констатирует печальную истину: «Похоже, что крепость тела и духа неведома современному человеку, мы превратились в нытиков, трусливых и вечно подавленных. Мы боимся правды, боимся судьбы, боимся друг друга. Наш век не выдвинул ни одного великого, совершенного человека» (Там же). Величие души подразумевает непонятность своими современниками. Эмерсон призывает к бунту против сковывающих свободу индивида условностей. «Пора бы, наконец, человеку узнать себе цену! Что же, в самом деле, разве он какой пролаза, подкидыш, незаконнорожденное произведение этого мира, который весь принадлежит ему?! Ему ли прятаться и робко озираться по сторонам? Нет! голова моя должна твердо и высоко стоять на плечах: я имею право жить моею жизнью, я имею долг говорить правду, чистую правду на всех перекрестках» (Там же). Сила, питающая поступки и действия человека, исходит из нас самих. На пути освоения этой силы нет места ложным духовным «вспомогательствам» – сочувствию, плачу, даже молитве.

Доступ к истоку внутренней силы открывается в уединении (loneliness). Эмерсон свидетельствует: «Станем и мы охранять наш внутренний мир, не забывая притом, что уединение состоит не во внешнем отчуждении, а в возвышении духа» (Там же.). Уединение не равно одиночеству (solitude), оно доступно и в семье, и в толпе, и в общественном служении, и в прогулке по лесу. В уединении человек обретает трезвость духа и мысли, при этом его «руки» должны сохранить связь с другими людьми. Такое расположение человека по касательной и к уединению, и к обществу, получило название «принципа диагонали». Реализация принципа доверия к себе совместно с принципом диагонали способна преобразовать превратные отношения рабства и господства, существующие между гражданином и государством. Здание подлинной демократии может быть воздвигнуто лишь на фундаменте свободы. Государственная власть должна быть сведена к минимуму, развитие идей, а не производительных сил должно стать движущей силой исторического процесса. «Правление было подобно ископаемому; пусть оно станет подобным растению. Я полагаю, что назначение свода законов должно состоять в том, чтобы он выражал духовную жизнь людей, а не препятствовал ей» (Эмерсон Р. У. Молодой американец // Овсянников М. Ф. Эстетика американского романтизма. М., 1977. С. 291).

Помимо «доверия к себе» этическая программа Эмерсона включает такие ценности, как любовь и дружба. Любовь в понимании Эмерсона пронизывает природу, выступает стимулом всех действий и явлений, являясь одновременно наградой за их свершения. Она пересоздает мир для любящей души, наделяя его высшим смыслом. «Любовь – высшее выражение из всего дара слова человека <…> Любовь – это синоним Бога <…> Любовь – огонь вечный» (Эмерсон Р. У. Любовь – URL Нравственная философия – URL http://krotov.info/library/26_ae/me/rson_01.htm). Наивысшим проявлением любви является принесение ее в дар другому человеку. Подарить любовь означает наградить себя самого новой жизнью. Нравственное возвышение личности предполагает переход от страстной половой любви к любви мудрой, лишенной чувственности. Эту вторую ступень «эротического» восхождения человека к совершенству Эмерсон называет дружбой. «В состав дружбы входят два элемента, до того равные могуществом, что не знаешь, которое из них назвать первенствующим. Один элемент — правда, другой — нежная и преданная любовь. Что такое друг? Это то лицо, с которым я могу быть откровенен; откровенен, начиная от самой поверхности кожи до сокровенной глубины души. При нем я мыслю вслух, в его присутствии вижу человека до того истинного и до того равного мне, что могу наконец сбросить все до одной личины притворства, околичностей и эту заднюю мысль, неотвязную от людей. С ним же я обхожусь с простотою и естественностью химического атома, который сплотился с другим единородным ему атомом». (Там же.). Встреча с родственной душой, утверждает Эмерсон, есть высшее счастье, делающее нас сильнее морально и умственно. Однако, наивысшей ступенью «эротического познания» должна быть безличная и универсальная любовь к Богу.

ГЕНРИ ДЭВИД ТОРО (1817 – 1862)

«Американский Руссо» – Г. Торо прожил скромную, небогатую внешними событиями, трудовую жизнь. Друг и соратник Эмерсонапо трансценденталистскому движению, он был истинным «пророком несвовременного» (Ф. Ницше), тогда как современники считали его нелепым чудаком. Его теория гражданского неповиновения оказала глубокое влияние на Л.Н Толстого (1828- 1910), М. Ганди (1869- 1948) и М. Л. Кинга (1929- 1968). В «бурные 60-е» Торо сделался кумиром движения битников, а затем хиппи. Без ссылок на «Уолдена» Торо немыслимы современные исследования по экологии и философии окружающей среды. Сам мыслитель руководствовался максимой «быть философом», что означало для него «не только тонко мыслить или даже основать школу <…> так любить мудрость, чтобы жить по ее велениям – в простоте, независимости, великодушии и вере» (Г. Д. Торо. Уолден, или Жизнь в лесу. М.: Изд-во Академии наук СССР, 1962, с. 9).

Вехи биографии

Г. Д. Торо родился в 1817 г. в Конкорде, штат Массачусетс, в скромной семье ремесленника Джона Торо и Синтии Данбар. Французской фамилией он обязан деду с отцовской стороны, переселившемуся в Америку накануне Войны за независимость с острова Джерси. Бунтарское начало Торо унаследовал от деда с материнской стороны, Асы Данбара, шотландца по происхождению, известного как лидер первого в США студенческого протеста, «великого масляного восстания» студентов в Гарварде в 1766 г., Бизнес Торо-старшего - производство карандашных грифелей, обеспечивал небольшой доход дружной семье, в которой помимо Генри было еще трое детей.

Начальное образование Торо получил в родном Конкорде. Между 1833 -1837 гг. он, получив стипендию как нуждающийся студент, обучается в Гарвардском университете. Здесь Торо занимается риторикой, древними и современными языками, классической философией, математикой и естествознанием. Он увлекается Античностью, зачитывается греческой и латинской поэзией, позднее пробует себя как переводчик трагедии Эсхила «Семеро против Фив». В университете происходит его первое знакомство с произведениями английских поэтов-романтиков «озерной школы». В 1837 г. Торо написал и защитил дипломное сочинение «Коммерческий дух». Окончание университета открывало перед выпускниками такие респектабельные поприща как юриспруденция, церковь, бизнес и медицина. Но ни одно из них не привлекало Торо. Существует вполне правдоподобная легенда, что он даже отказался получить диплом, чтобы не платить за него пять долларов обязательной пошлины.

По возвращении домой, Торо около 5 недель работает в общественной школе Конкорда, но его выступление против применения телесных наказаний вынуждает попечительский совет избавиться от строптивого учителя. Тогда Торо вместе со старшим братом Джоном открывает в 1838 г. собственную грамматическую школу – «Конкордскую Академию». Обучение в этой школе полностью исключало телесные наказания, Братья Торо стремились учить не только наукам, но и жизни, широко практиковали экскурсии на природу, посещение местных производств. Школа завоевала популярность среди горожан и просуществовала до 1841 г. Ранняя смерть брата заставила Торо переменить образ жизни.

К этому же времени относится знакомство Торо со свои известным соотечественником, автором знаменитого эссе «Природа», лидером движения трансценденталистов – Р.У. Эмерсоном (1803-1882). Оказавшись после закрытия школы в затруднительном финансовом положении, Торо переезжает в дом Эмерсонов. Деля с хозяевами стол и кров, он живет у Эмерсонов около двух лет, работая садовником и плотником. По настоянию старшего товарища Торо публикует свои первые очерки и стихи в журнале трансценденталистского клуба «Циферблат» (The Dial). Всего за четыре года из-под его пера вышло около тридцати статей – натуралистических и литературоведческих очерков, подборок текстов из сочинений китайских, индийский, персидских мудрецов, которыми он тогда увлекался. Среди них «Высказывание Конфуция» (1843), «Законы Ману» (1843), «Китайское четырех-книжье» (1843), «Молитвы Будды» (1844).

Время от времени Торо, обладавший глухим и слабым голосом, выступает с лекциями перед конкордской публикой и даже имеет некоторый успех. Однако, его увлечение теорией Ч. Дарвина (1809- 1882), стремление к уединению на лоне природы не добавляют ему уважения среди конкордских сограждан, которые считают Торо безбожником и чудаком. Становление Торо как оригинального мыслителя происходит во время излюбленных «философских» прогулок – естественнонаучных экскурсий, ставших для него насущной потребностью. Эмерсон наградил друга шутливым прозвищем – «бакалавр природы». Сам себя Торо называл «смотрителем ливней и снежных бурь» и «инспектором лесных троп». Наблюдения над жизнью природы, рожденные ими впечатления и размышления, Торо заносит в дневник, который ведет с 1837 г. до конца своих дней. Объем этого уникального документа составляет 14 томов, в нем Торо черпал вдохновение для своих книг и лекций.

Покинув дом Эмерсонов, Торо зарабатывает на жизнь выделкой карандашей в мастерской отца или поденным физическим трудом по найму, посвящая все остальное время своим литературным опытам и наблюдениям над природой. Близкий к трансценденталистскому кружку писатель Н. Готорн (1804—1864) отставил его портрет этого периода: «М-р Торо – человек исключительный; он – молодой человек, в котором еще многое осталось от дикой, первозданной природы, и поскольку он все же достаточно утончен, то вся эта дикость сознательно культивируется им. <…> Он любознательный и чуткий наблюдатель природы <...> подлинный наблюдатель, что встречается не чаще, чем подлинный поэт. И природа в ответ на его любовь, кажется, приняла его как свое особо возлюбленное дитя; она раскрывает ему секреты, о существовании которых догадываются лишь немногие». (Цит по Покровский Н.Е. Генри Торо – URL http://www.marsexx.ru/lit/toro-bio-pokrosky.html).

Недолгая поездка Торо в Нью-Йорк, где он по рекомендации Эмерсона работал домашним учителем, лишь укрепила мыслителя в стойком антиурбанизме. В 1845 г. в возрасте 28 лет, он решается на «эксперимент естественной жизни». Поселившись в построенной им самим хижине на берегу Уолденского озера, Торо стремился на практике осуществить принцип доверия к себе (self-reliance), провозглашенный его учителем Эмерсоном. Причины своего двухлетнего отшельничества Торо объясняет так: «Я ушел в лес потому, что хотел жить разумно, иметь дело лишь с важнейшими фактами жизни <...> Я не хотел жить подделками вместо жизни – она слишком драгоценна для этого; не хотел я и самоотречения, если в нем не будет крайней необходимости. Я хотел погрузиться в самую суть жизни и добраться до ее сердцевины <...> свести ее к простейшим ее формам, и – если она окажется ничтожной – ну что ж, тогда постичь все ее ничтожество и возвестить о том миру; а если она окажется исполненной высокого смысла, то познать это на собственном опыте» (Г. Торо Уолден или жизнь в лесу).

Хотя многочисленные критики обвиняли его в эгоизме и бегстве от людей, уединение Торо нельзя рассматривать как проявление эскапизма. Скорее это был протест против «жалкой муравьиной» жизни обезличенного города. В это же время рождается книга Торо «Уолден или жизнь в лесу» (Walden, or Life in the Woods), которая сделает честь американской литературе XIX в. Известный поэт Роберт Фрост (1874-1963) скажет о ней: «В единственной книге <...> он спрессовал всё, что есть в Америке». Черновой вариант «Уолдена», был закончен в 1849 г., но не нашел издателя. Расширенная автором почти вдвое рукопись была опубликована лишь в 1854 г.

Анархический индивидуализм Торо вылился в практику ненасильственного сопротивления, которая впервые была опробована во время уолденского уединения. В знак протеста против войны с Мексикой, Торо демонстративно отказался платить подушный налог. За это он был заключен в тюрьму, и через сутки освобожден, так как его тетушка Мэри, к неудовольствию Торо, внесла за него требуемую сумму. «Очень известный, если и не вполне достоверный рассказ гласит, что Эмерсон, прогуливаясь, увидел своего друга в городской тюрьме за решеткой. «Генри, почему вы здесь?» – спросил он в изумлении. «Уолдо, почему вы не здесь?» – ответил ему Торо». (Старцев А. И. Генри Торо и его «Уолден» // Г. Д. Торо. Уолден, или Жизнь в лесу. М.: Изд-во Академии наук СССР, 1962). Под воздействием «Рассуждения о политической справедливости» британского политического философа и писателя Уильяма Годвина (1756 - 1836) Торо пишет знаменитое эссе «О долге гражданского неповиновения» (On the Duty of Civil Disobedience, 1848), оказавшее глубокое влияние на Л.Н Толстого (1828- 1910), Махатму Ганди (1869- 1948) и Мартина Лютера Кинга (1929- 1968).

В последние годы жизни взгляды Торо эволюционируют от пацифизма и ненасильственного сопротивления к активным действиям по социальному переустройству общества. Толчком этому послужил принятый в 1850 г. Конгрессом США позорный закон «О беглых рабах», обязывавший власти Северных штатов передавать беглых невольников их хозяевам на Юг. Торо присоединяется к аболиционистам, в 1854 г. он произносит гневную речь «Рабство в Массачусетсе» (Slavery in Massachusetts), имевшую широкий резонанс. Дом его семьи, как и некоторые другие дома в Конкорде, становится «перевалочным пунктом» нелегальной «подземной железной дороги», по которой невольников из Южных рабовладельческих штатов переправляли на Север и далее – в Канаду. Личное знакомство с капитаном Джоном Брауном (1800—1859), поднявшим восстание против рабства в Канзасе, и впоследствии казненным, произвело на Торо глубокое впечатление. Для него Браун – «трансценденталист более чем кто-либо», а его соратники – «люди непоколебимых принципов, редкой отваги, глубокой гуманности». Перу Торо принадлежит «Слово в защиту капитана Джона Брауна» (A Plea for Captain John Brown,1859).

Резкое ухудшение здоровья вынуждают Торо переменить климат, но предпринятая им в 1861 г. поездка в Миннесоту не приносит желаемых результатов. В 1862 г. он скончался от туберкулеза легких и похоронен в родном Конкорде. Последние слова умирающего Торо: «Пришло время для славного плавания» – выдают в нем неисправимого трансценденталиста.

2. Романтический натурализм Торо:

Торо был противником академической философии, в его сочинениях крайне редко можно обнаружить отсылки к тому или иному философскому авторитету. Все работы Торо, а собрание его сочинений насчитывает 20 томов, написаны в форме эссе, наблюдений, природоведческих экскурсий, дневников. Они подчинены принципу романтической интроспекции, о чем свидетельствует их автор: «Я не говорил бы так много о себе, если бы знал кого-нибудь другого так же хорошо, как знаю себя» (Г. Д. ТороУолден, или Жизнь в лесу, с. 5). Торо считал себя «мистиком, трансценденталистом и философом природы». Вслед за Эмерсоном он полагал, что реальность физического мира вторична по отношению к миру трансцендентальному, метафизическому. Одинокая прогулка по полям, созерцание белой лилии на поверхности пруда, растворение в тишине леса есть лишь символы приобщения к «сверх-душе» (over-soul). Однако, чувствам, надлежит быть «остро отточенными», а сознанию пребывать в «состоянии трепещущей готовности» к встрече с подлинной реальностью.

Неутомимое восхищение Торо первозданностью дикой природы (The Wildness) связано с тем, что в ней не иссяк источник добра и красоты, безвозвратно утраченный обществом. Она хранит в себе отпечаток подлинности, божественности, проникаясь природой, человек открывает в себе возможности безграничного совершенствования. Это объясняет кажущийся парадокс, сформулированный Торо: «Я люблю дикое начало не менее чем нравственное» (Там же, с. 201). «Бакалавр природы» убежден, что «божественное и высокое» просвечивают сквозь повседневное и привычное. Унаследовав методы поляризации и синтеза от своих европейских учителей – И.В. Гете (1749- 1832), С.Т. Кольриджа (1772-1834) и немецких романтиков, Торо видит в природе примирение противоположных начал, материи и духа. Этот «брачный союз» – залог прозрения человеком собственной трансцендентности. В одной из последних глав «Уолдена» Торо признается: «Природой невозможно пресытиться. Нам необходимы бодрящие зрелища ее неисчерпаемой силы, ее титанической мощи <…> Нам надо видеть силы, превосходящие наши собственные, и жизнь, цветущую там, куда не ступает наша нога». (Там же, с. 201).

Еще одним свидетельством проявления трансцендентального духа в природе является, согласно Торо, процесс обновления, вечный круговорот роста и упадка, жизни и смерти. В своих «Дневниках» он замечал: «Все в природе говорит о том, что конец одной жизни открывает дорогу другой. Там, где дуб падает на землю от старости и его ствол и кора превращаются в перегной, поднимутся молодые, сильные деревца <…> Так разрушение и гниение создают почву для моего роста в будущем. Я пожну плоды того, как живу сейчас» (Цит. по Х.-Д КлумпьянГенри Дэвид Торо сам свидетельствующий о себе и своей жизни. С. 219). Тайна этого процесса заставила Торо присмотреться к материальности природы, ее осязаемости. Философ обращается к известному еще ранней греческой философии учению о первоэлементах мира: земле, огне, воздухе и воде. Природа первоэлементов символична, и потому, двойственна. Материальным стихиям соответствуют символические первообразы, имеющие собственную иерархию.

Земля – стихия максимально удаленная от духовного начала. Она безжизненна и тверда и символизирует низ в противоположность верху. Очищающий и вечно подвижный огонь, напротив, символизирует восходящее движение универсального порядка. В «Уолдене» огонь выполняет четыре функции: он является источником боли, очищения, тепла (жара) и одушевленности. Свет – это одухотворенный, трансцендентный огонь, а солнце и звезды – плоды органичного соединения огня и света. Наиболее близкий человеку элемент – воздух, с дыханием он входит в легкие и наполняет тело человека жизнью.

Воздух подвижен и неуловим, для соприкосновения с ним требуется некий внешний источник движения. Когда такой источник возникает, воздух становится ветром. Вода – излюбленный элемент в символическом Универсуме Торо. Речное течение уподобляется им движению жизни. Сеть рек, ручьев, водопадов, напоминает о системе кровообращения. Горный поток символизирует кристальную чистоту и свежесть, и одновременно, стремительность и быстротечность.

Этот неожиданный для натуралиста и поклонника Дарвина рецидив полумифологического гилозоизма становится понятен в контексте идеи романтизирования природы. Проникновение в ее суть обнаруживает, что природа есть нечто большее, чем проекция Духа, или чем не-Я, противостоящее Я. Она обладает имманентным принципом развития и жизни, ее «титаническая мощь» может быть враждебной или дружественной человеку. Наделенный разумом и совестью человек призван раскрывать смысл природы, представлять ее интересы, вносить в ее жизнь нравственно-гармоническое начало с тем, чтобы духовно возрастать вместе с ней.