Мы cобираемся провести здесь всё лето

Форт Ларами и американская армия

На высоких равнинах 1849 – 1890гг

Дуглас К. Маккристиан

Глава 1: "Цепь постов". 1

Глава 2: "Первыми пролили кровь на землю". 6

Глава 3: "Неудачное дело". 13

Глава 4: "Грохот грома". 19

Глава 5: "Шайенны - непослушная нация". 23

Глава 6: " Восставший штат ". 28

Глава 7: Сухопутная почта. 33

Глава 8: "Мы проводим эту территорию чертой". 38

Глава 9: "Это требует энергичной войны". 46

Глава 10: "Мы собираемся провести здесь всё лето". 58

Глава 11: "На них нужно охотиться, как на волков". 70

Глава 12: "Бедный индеец окажется окружён". 79

Глава 13: "Это - их последняя вспышка". 88

Глава 14: "Мы хотим есть". 95

Глава 15: "Индейцы имеют большее уважение к власти". 99

Глава 16: "Столь же старый и грязный, как и древний". 108

Глава 17: "Полная тишина не была нарушена". 116

Глава 1

"Цепь Постов"

Когда солдаты соединенных штатов подняли национальный флаг над несколько обветшавшим старым фортом Джон 26 июня 1849г, они, возможно, едва подозревали, что это было началом четырех десятилетий армейского правления. Четырьмя годами ранее, полковник Стивен Уоттс Керни, после своего эпического похода к Южному Проходу, закончил сезонное патрулирование по маршруту эмигрантов в Орегон и контроль над индейцами. Керни утверждал, что постоянные посты будут дороги, и в значительной степени ненужны для большинства времени года. Его мнение происходило не только из свего собственного опыта, но и пологалось на более раннюю экспедицию полковника Генри Доджа в Скалистые горы в 1835г, и другую, во главе с Клифтоном Вартоном, направленную к деревням пауни на Платт. Керни и его отряды пользовались любой возможностью, чтобы продемонстрировать силу и мощь федерального правительства, хвастаясь блеском двух горных гаубиц, саблями и карабинами. Достигнув форта Ларами в середине июня, Керни встретился с лидерами сиу во время неожиданного снежного бурана, убеждая их избегать употребление алкоголя, предлагаемого торговцами и, что еще более важно, не предлагать никаких возражений против дороги эмигрантов через их страну. Армия разбила лагерь на реке Ларами приблизительно две с половиной мили выше торгового поста, выдержав расстояние между солдатами и “сомнительным очарованием алкоголя и индейских красавиц” в форте.

Убежденный в практичности патрулирования, Керни уверял своё руководство, что посты "будут служить, чтобы держать индейцев совершенно тихими, напоминая им силу и скорость, с который наши драгуны могут совершить марш через любую часть их страны, и что нет никакого места, куда они могли бы укрыться”. 1

Все же, взгляды Керни противоречили выраженным несколькими годами ранее взглядам секретаря Джоула Пойнсетта, и его преемника, Джона Спенсера, которые защищали постройку цепи постоянных постов по Орегонскому Маршруту для защиты эмигрантов. Пойнсетт предложил три поста, один из которых должен быть “на северной развилке реки Платт, около слияния рукавов Ларами. Этот пост, казалось, был очень важным".

Не менее известный Томас Фитцпатрик, широко признанный выдающийся горец и известный среди индейцев как "Сломанная Рука", также настаивал на стратегическом значении места. “Пост около Ларами очень необходим”, Фитцпатрик полагал, что в местности, изобилующей бизонами, развернётся борьба за её господство.

1. Колонна Керни, состоящая из 16 офицеров и 265 солдат наряду с небольшим караваном фургонов и двумя гаубицами, выступила из форта Ливенворт 18 мая 1845г. Экспедиция прошла к Южному Проходу, останавливаясь в пути в форте Ларами в течение нескольких дней. Оставив там сотню драгун, Керни возобновил марш 17 июня, пересёк Норт-Платт и Свитуотер и достиг Южного Прохода приблизительно две недели спустя. К середине июля колонна вернулась к форту Ларами. Воссоединённая колонна пошла на юг, пересекла Саут-Платт, к форту Бента на реке Арканзас, а оттуда назад, к форту Ливенворт. Керни прошёл расстояние 2 073 миль за 99 дней.

Бесстрашный армейский лейтенант Джон Фримонт проверил угрозы сиу во время своей Экспедиции 1842г к Южному Проходу. После остановки в форте Ларами он был предупрежден лидерами лакота, чтобы оставаться там или будет атакован. Фримонт игнорировал угрозу и более не досаждался индейцами, таким образом, оправдав теорию Керни, что периодические патрули запугают индейские племена. Однако Фримонт защищал теорию военного поста в или около форта Ларами по двум причинам: существование дороги непосредственно к реке Миссури, и ее стратегическое положение, "чтобы предотвратить любые коалиции, какие теперь сформированы среди Больших Животов, сиу, шайеннов и других индейцев.... ”

Президенты Джон Тилер и Джеймс Полк согласились с взглядами Фитцпатрика, и в последующих ежегодных посланиях конгрессу требовали дополнительные средства, чтобы построить форты, и обеспечить их “адекватной силой конных стрелков... чтобы охранять и защищать эмигрантов”.

После нескольких лет дебатов, конгресс, наконец, принял концепцию постоянных постов на Орегонском Маршруте, и в мае 1846г выделил средства, чтобы приобрести форт Ларами. Хотя военный секретарь предписал армии установить два поста на дороге эмигрантов, один из которых был бы около станции Американской Меховой компании, начало войны с Мексикой устранило любые предприятия по этому вопросу. Но, два года спустя батальон добровольцев Миссури был выслан на Орегонский Маршрут, чтобы установить первый пост на Платт, впоследствии названный “Форт Керни”. Предшествующий к тому времени, форт Ливенворт, расположенный на Миссури, был единственным военным гарнизоном в близости к Орегонскому Маршруту.

Также были выделенны 76 500 $ чтобы организовать специальное подразделение, Полк Конных Стрелков, как гарнизоны фортов и патруль. Полк был завербован и организован в течение лета, и к концу ноября был готов к выступлению. Полк включал десять рот по шестьдесят четыре человека в каждой. Хотя эмигранты нуждались в свободном проходе по Орегонской Тропе, полк был скоро направлен в Мексику. Там Коные Стрелки участвовали в многочисленных сражениях, включая Сражения у Вера Круз, План де Оро, Национального Моста, Молино де Рей, Курабаско и присутствовал при захвате Мехико. Полк потерял четыре офицера и сорок солдат убитыми и 183 раненными, и дополнительно 203 человека умерли от болезней. После войны полк послали назад, в Баракаи Джеферсона, Миссури, чтобы реорганизовать и подготовиться к выполнению первоначальной мисси.

Полк отличался от пехоты и драгун, скорее он представлял комбинация обеих. Мало того, что солдаты носили отличительную униформу, они также были вооруженны винтовкой "Миссиссипи" модели 1841г 54-ого калибра, имеющую лучшую точность, чем мушкет, используемый пехотой. Винтовка Миссиссипи была намного короче, чем мушкет, облегчая обращание пеших солдат и обладала большим диапазоном, чем мушкеты и карабины, выпущенные для конницы. Каждый солдат также был вооружён двенадцатидюймовым тесаком, а не саблей. Стрелки, как ожидалось, должны были передвигаться верхом, а в бою могли спешиться.

Весной 1849г пять рот Конных Стрелков находились в форте Ливенворт, готовые совершить переход в две тысячи миль по Орегонскому Маршруту к Ванкуверу. Роты G и I были уже в гарнизоне форта Керни, где они провели предыдущий октябрь, а рота B отбыла из форта Ливенворт немногими днями ранее действовать как авангард для главного отряда. Огромный караван из 436 фургонов должен был следовать несколько позже, сопровождаемый ротой E. Кавалькада была первым военным отрядом, который прошёл по всему маршруту в Орегон. С учетом важного случая, в отряде находились генерал Дэвид Твигс и полковник Эни Маккей из штаба отдела Сент- Луиса, чтобы рассмотреть Стрелков походе. 10 мая отряд построился на плацу, с начищенным оружием и отполированными пуговицами, вспыхивающими в утреннем солнечном свете, сам Твигс проверил готовность батальона к движению через равнины к Скалистым горам и Tихому океану. Вместо того, чтобы двигаться по обычному маршруту эмигрантов, колонна прошла к северу, по территории Небраски. Девять дней спустя они достигли форта Керни.

По пути, отряд встретил многочисленные караваны эмигрантов, пораженные холерой. Но, даже те, кто был болен, стремились на запад, по ошибке считая, что здоровый климат прерий был панацеей от болезни. Майор Кросс наблюдал за страданиями эмигрантов, которым не было оказано никакой помощи. 2

Военные лучше перенесли эпидемию, вероятно из-за большей осторожности в выборе чистых мест для лагеря и хорошей воды, хотя и не избежали её полностью. В течение первых трех недель, одиннадцать военнослужащих умерли от болезни. Офицеры в форте предупредили полковника Уильяма Лоринга, что тысячи эмигрантов уже прошли по дороге и без сомнения исчерпали дрова в своих палаточных лагерях. Действуя по их совету, Лоринг разделил колонну на три подразделения, вышедшие из форта Керни с интервалом в три - пять миль, чтобы позволить им разбивать лагеря раздельно, где они могли бы найти адекватные ресурсы. Первый отряд Конных Стрелков, рота E во главе с майором Сандерсоном, достигла форта Ларами утром 16 июня, пройдя приблизительно 639 миль за шесть недель, начиная с отъезда из форта Ливенворт. Эмигранты разбили лагерь поблизости.

2. Холера не была единственной болезнью. Когда колонна проходила через страну

пауни, Кросс отметил, что сифилис опустошил население так, что их военные походы

уменьшились, и соседние племена больше не боялись их. Сиу использовали ситуацию в своих интересах, вторгнувшись в охотничьи угодья пауни.

Выстрел из орудия приветствовал прибытие майора Сандерсона. Другие подразделения, замедленные полковыми и гражданскими караванами, подошли в течение следующих нескольких дней и разбили лагерь на две мили выше форта. Сандерсона сопровождал первый лейтенант Дэниел Вудбери, Инженерный Корпус, который был ответственен за выбор подходящего места для военных постов, и наделялся полномочием, чтобы купить пост меховой компании. Эти два офицера провели разведку окрестностей приблизительно шестидесяти миль вверх по Орегонской Тропе, после "горного хребта", и возвратились через так называемую "речную" дорогу. Сандерсон и Вудбери заключили, что горцы выбрали удачное место; не было лучшего участка, чем уже занятый фортом Ларами. Хорошая трава, подходящая для того, чтобы заготавливать сено была в пределах шести миль, и сосновый лес для строительства был доступен в пределах двенадцати миль. Сандерсон описал реку Ларами, как “красивый и быстрый поток, изобилующий хорошей водой для команды”.

Старый глиняный торговый пост предоставлял готовое укрытие для запасов, даже при том, что генерал-адъютант Дон Карлос Буель предварительно предостерегал Сандерсона, чтобы он не обольщался этим "мгновенным преимуществом".

Местность была выбрана удачно, и Вудбери действовал быстро на открывшихся переговорах с Брюсом Хасбандом, агентом Американской Меховой Компании. Хотя Конгресс выделил только 3 000.00 $ для закупки, агент настаивал, что он имел инструкции, чтобы цена была не меньше чем 4 000.00 $. Вудбери считал цену слишком высокой, но подписал контракт. Дело закончилось, торговцы немедленно оставили форт, чтобы занять временный лагерь около брода, в миле ниже, а форт Ларами официально стал армейским фортом США.

Все время команда трудилась, чтобы разгрузить гору привезённых караваном запасов, который сопровождал полк, в дополнение к медленнее двигавшемуся каравану воловьих упряжек, который прибыл двадцать четвертого. Утром 25 июня батальон стрелков, предназначенных для Орегона, разобрал лагерь и пересёк реку. Его сопровождал караван фургонов, теперь значительно облегчённый после разгрузки запасов в посте. Тем временем, рота E была занята, осваиваясь в своём новом доме. В течение нескольких дней после прибытия Сандерсон разослал людей заготавливать сено, рубить и перевозить брёвна, чтобы восстановить старый форт и построить новые здания. Отряд даже установил лесопилку, которая была доставлена на фургонах.

Небольшой гарнизон овладел фортом как раз вовремя, чтобы играть роль хозяина для первых официальных гостей - партии Топографических Инженеров на пути к форту Холл. Экспедицией командовал капитан Говард Стансбери, рассматривавшего участок для третьего военного поста в цепи к Орегону, после чего, они продолжили движение в Юту, чтобы нанести на карту Долину Большого Соленого озера. Они прожили в форте Ларами шесть дней, чтобы дать отдохнуть животным и восстановить фургоны перед продолжением пути. Первый лейтенант Джон Джанисон, помощник Стансбери, написал:

“Здесь есть две армейские дамы, одна из них подарила своему мужу младенца в день, когда мы прибыли... Мы неплохо расположились здесь, будучи близко от форта, а открытые двери представили нам весь беспорядок. Но для нас понятно, что мы - дома...”

Вскоре после того, как партия Стансбери уехала 18 июля, гарнизон был увеличен прибытием капитана Бенджамина Робертса и его роты C. Эти шестьдесят два человека обеспечили Сандерсону дополнительные трудовые ресурсы, которые он должен был подготовить в течение приближающейся зимы. Вместе с Робертсом прибыли полковник и заместитель квартермейстера Маккей и первый лейтенант Стюарт Ван Влит, помощник квартермейстера, назначенный наблюдать за строительством новомого поста. Генерал-квартермейстер Томас Джесап предписал Маккею контролировать действия по маршрутам в Нью-Мексико и в Орегон, со специальным вниманием к мерам для учреждения новых постов. После наблюдения форта Ларами, Маккей описал его как: “Расположенные квадратом приблизительно 40 ярдов глиняные стены 12 футов высотой. На восточной стороне - два квартала с базарной площадью. На противоположной стороне - главные ворота, сторожевая вышка с флагштоком, магазины и склады. Всё это находится в большом запустении и требует ремонта. Хотя торговый пост был достаточно адекватен для того, чтобы хранить запасы и содержать животных, он был непригоден для человеческого жилья”.

Для двух рот горных стрелков, уже присутствующих, и шестой роты пехоты, должной прибыть в течение августа, дополнительные бараки и здания для офицеров стали главной задачей. Подтверждая, что армия никогда не рассматривала использования форта Джон, Ван Влит сообщил по прибытию, “новый пост должен быть построен в непосредственной близости”. Маккей также отметил, что отряды были уже заняты в строительстве новых строений на плато за стенами, и с некоторыми неудобствами были размещены и способны перезимовать.

Когда Лейтенант Вудбери осенью составлял годовой отчет, он мог отметить, что программа строительства проходила хорошо. Стрелки завершали строительство главной секции двухэтажного здания для офицеров, позже названного “Старый Бедлам”. Строение было временно разделено на шестнадцать комнат, чтобы разместить офицеров и членов их семей в течение зимы. В северном конце плаца построены новые бараки, также состоящие из двух отделений. Хотя это было предназначено только для одной роты, обстоятельства диктовали разместить в двое больше в первую зиму. Около реки, по восточному периметру, были выстроены два загона для лошадей.

Вудбери распорядился выстроить для гарнизона пекарню к северу от плаца, недалеко от реки. Вудбери добавил, что он имел остающийся баланс 10 000.00 $ для строительства, количество, которое было предусмотрено для постройки другого блока для офицеров и больницы, но было недостаточно для постройки казарм для роты G и шестой роты пехоты, прибывающей в форт Ларами в августе. Лейтенант предсказал, что большинство работ над первой группой зданий будет закончено до зимы, даже при том, что отделения должны были совершать пятнадцати - двадцати мильный переход к Блэк-Хилс (к северу от современного Гернси, Вайоминг), чтобы найти подходящую древесину.

Поддерживая оправдание yf дополнительные расходы, чтобы закончить пост, Вудбери зарегистрировал, что почти 8 000 фургонов и приблизительно 30 000 человек, большинство из них направлялись в Калифорнию, прошли форт тем летом.

Тем временем бизнесмен из Сент-Луиса, Джон Татт, готовился использовать в своих интересах это движение, в дополнение к наличию монополии на торговлю с гарнизоном форта Ларами.

Татт поддерживал темную финансовую договоренность с Робертом Кэмпбеллом, одним из первоначальных владельцев форта Джон; и Догерти, с которым Кэмпбелл был партнером в совместном бизнесе, обслуживая посты на Орегонском Маршруте; и другим человеком, известным как “Вилсон”. В то время как Кэмпбелл и Догерти использовали связи в правительстве на получение контракта, Татт и Вилсон обеспечивали поставки в прибыльный пост Ларами. Однако, Догерти сблизился с Таттом, чтобы вести переговоры относительно части бизнеса, предлагая снабжать товарами по специальным ценам в обмен на долю одной трети в почтовых доходах, и половину от торговли с индейцами. Догерти и Кэмпбелл согласились делиться прибылью совместных предприятий.

Точно неизвестно, когда Татт построил магазин, расположенный приблизительно в ста ярдах к северу от здания для офицеров, но косвенные улики указывют, что он начал торговлю к концу лета 1849г.

Вопреки решению, устанавливающему постоянные посты на Орегонском Маршруте, некоторые армейские чиновники, незнакомые с регионом, продолжали утверждать, что форты не будут обслуживать маршрут круглый год. Они указали на трудность обеспечения продуктами и фуражом, как на самую дорогостоящую тыловую проблему.

Некоторые считали, что это будет стоить, по крайней мере, 45 000.00 $ в год, чтобы снабдить одним только фуражом, не говоря о поставках для отрядов. Некоторые даже предлогали, что животных на зиму перегонят к форту Ливенворт, чтобы избежать поставок фуража в течение сезона, когда они редко использовались. Однако, Маккей видел вещи в более положительном свете. - “В долинах Ларами”, сообщал он, “в последнюю часть сезона трава становится очень высокой, сохнет и становится сеном, которое можно заготовить”. Чтобы поддержать свою точку зрения, Маккей отправил из форта Ливенворт семена овса и ячменя, как эксперимент для того, чтобы выращивать дополнительные зерновые культуры. Многие из предвзятых впечатлений о несоответствии форта Ларами, он заметил, были полностью необоснованы. Напротив, место имело много преимуществ, которые, возможно, были минимизированы Американской Меховой Компанией в усилии препятствовать потенциальным конкурентам в той области”.

Чтобы уменьшить ожидаемую высокую стоимость поставок в форт Ларами, чиновники рассматривали альтернативные маршруты от главного склада в форте Ливенворт.

Маккей предложил установить склад на Миссури, чтобы уменьшить расходы на обслуживание фортов Ларами и Холл. Улучшенная дорога старых торговцев из Таоса к форту Пьер, через форт Ларами, уменьшала расстояние до реки на 326 миль. Пароходы могли транспортировать товары более экономно, чем караваны по более длинному сухопутному маршруту. Маккей с эскортом Конных Стрелков возвратился к форту Ливенворт тем маршрутом, чтобы проверить его выполнимость. Другой потенциальный маршрут лежал по реке Репабликан. Проверить практичность этого курса Маккей направил капитана Лангдона Истона, помощника квартирмейстера, который провёл караван фургонов к форту Ларами и возвратился к форту Ливенворт по южному маршруту. Истон оставил пост 2 августа, направившись к ручью Палаточного Шеста, который впадает в Саут-Платт, затем вниз по его течению, чтобы пересечь Саут-Платт рядом со Стерлингом, Колорадо. Оттуда караван взял юго-восточный курс к притоку Репабликан, Арикари, и далее вниз по её течению. Достигнув форта Ливенворт в середине сентября, Истон признал, что 811-мильный маршрут, который он прошёл, не имел никаких преимуществ перед дорогой вдоль Платт, расстояние всего в 638 миль до Ларами. “Оценив обе дороги”, он сообщил, “я сомневаюсь, что существует более лучший маршрут, чем дорога вдоль Платт”.

Сухопутный маршрут к форту Пьер был значительно короче, а длинный зимний сезон в тех широтах делал переход по воде непрактичным. Следовательно, в течение следующих двух десятилетий, дорога к форту Ларами становится основным маршрутом в Орегон. Усовершенствования были сделаны почти немедленно, чтобы достичь поста. "Орегонский Маршрут" фактически ветвился на три конечных направления. Одни называли маршрут через Небраску, как “Большая Дорога реки Платт”, хотя в течение девятнадцатого столетия он был известен как Калифорнийская Тропа, или Сухопутный Маршрут. Маршрут из Миссури и форта Ливенворт проходил по южной стороне реки, в то время как мормоны, направляющиеся в Юту, отправлялись из района Каунсил-Блафс, чтобы двигаться вдоль северной стороны потока. "Святые" часто пересекали в брод Норт-Платт к северу от форта Ларами, чтобы следовать южным берегом, в то время как многие другие эмигранты, направляющиеся в Орегон и Калифорнию, пересекли Ларами в одном из нескольких бродов ниже форта. Некоторые пересекли Платт, чтобы избежать менее желательных бродов дальше вверх по течению. Хотя Ларами можно было пересечь в фургонах, Платт был шире, глубже, и более ненадежный, особенно весной, когда большинство караванов проходили между фортом Ливенворт и фортом Ларами за 33 дня.

Неопознанный предприниматель использовал в своих интересах увеличивающееся движение эмигрантов, установив паром в этом месте в 1849г. Переправа стоила два доллара за каждый фургон, когда отряд Стансбери переправлялся там в начале того лета.

Первая зима не была приятной для нового гарнизона Ларами. И офицеры и солдаты испытывали неудобства в незаконченных строениях. Помыться было серьёзной проблемой. И самое важное, что форт Ларами был изолирован. Это длилось больше года прежде, чем почтовая служба была открыта на Орегонском Маршруте. Почта в пост доставлялась периодическими правительственными караванами, и иногда "экспрессами", состоящими из маленьких отделений конных солдат.

Когда фургоны загружались предыдущей весной, один офицер предсказал, что будет невозможно обеспечить гарнизон форта свежими овощами в течение, по крайней мере, двух лет, все же он подчеркнул, что противоцинготные пищевые продукты были необходимы, чтобы предотвратить вспышку цинги в гарнизоне.

Он отметил, что даже сухофрукты были включены в доставку, направляющуюся в форт Ларами. Все же, несмотря на недостаток овощей, только два случая цинги появились, и те в конце лета. Однако, болезнь вновь проявилась в течение зимы, когда тринадцать человек умерло. “Обычное использование соли и испорченного продовольствия, соединенные с утомительной работой, были основными причинами болезни”. Доктор Джон Мур считал причиной “свежее мясо... в соединении с растительными кислотными напитками”. Не было ни одного случая среди офицеров, возможно из-за более широкого разнообразия пищевых продуктов, доступных им. Хирург требовал более здорового продовольствия для гарнизона, после чего болезнь исчезла.

Эмигранты и индейцы пострадали больше. Ван Влит сообщал, что семьсот новых могил появилось между Миссури и фортом Ларами. Он убеждал поставлять запасы вперед, чтобы предотвратить ненужные потери.

Однако, один эмигрант думал, что жертвы были преувеличены; вместо того, чтобы быть жертвами холеры, он приписывал большинство смертных случаев плохой воде.

Несмотря на его требование, контакты индейцев с заболевшими белыми приводили к ужасным последствиям.

Заниматься сельским хозяйством в области, таким образом создавая местный источник свежих овощей, не было никакой возможности, так как отряды были слишком заняты защитой переселенческих маршрутов. Хотя следующей весной солдаты посадили сад, результаты были недостаточны, и из Таоса были посланы дюжина мексиканских фермеров, чернорабочих и пастухов. Он отметил, что сад требовал надлежащей ирригации и навыка, которым владеют мексиканцы той области. В официальной попытке улучшать гигиену, военный секретарь выпустил в 1851г директиву - во всех постах выращивать овощи. Однако в его годовом отчёте сообщается об общей неудаче озеленения в большинстве пограничных постов. 3

3. Когда цинга снова вспыхнул в форте Ларами зимой 1855-56гг, командир в марте послал шесть фургонов в форт Керни, чтобы восстановить поставку картофеля. Из отправленных 1 000 бушелей, только 200 наконец достигли поста, да и те начинали портиться. Гарнизон успешно вырастил урожай картофеля в 1856г, но он был маленький из-за бедного семени.

К началу апреля в форте Ларами ожидали, что почтовое обслуживание начнется в любое время. Даже при том, что Татт был назначен начальником почтового отделения месяцем раннее, колёса бюрократии вращались медленно. Прошло целое лето прежде, чем контракт по доставке почты передали частной фирме Сэмюэля Вудсона за 19 500 $ в год.

Несмотря на это почта доставлялась не регулярно. Сезонное движение эмигрантов началось после середины мая, Ван Влит сделал запись что, тысяча человек уже прошли форт. Они требуют значительной помощи в пути, которая им предоставляется по мере сил... Я сжег в течение зимы большое количество угля, перерабатывая собранное большое количество старого железа, которое было выброшено эмигрантами...

Двадцатидевятилетняя Лучена Парсонс, эмигрант из Иллинойса, которая посетила пост в августе, зарегистрировала: “Этим утром пошла в форт, чтобы приобрести некоторые кузнечные изделия, но не смогла получить их, так как у кузнеца было много работы. Это симпатичное и очень чистое место. Здесь находится около 250 солдат и 12 семей. Они имеют лесопилку, трактир и магазин… Теперь они строят несколько прекрасных зданий. Они говорят, что за сезон здесь проходит до 75 тысяч человек, а в некоторые дни там бывает до 1500. Среди них бывают больные, и было несколько смертельных случаев. Здесь есть сотни оставленных фургонов, которые можно купить у солдат за несколько долларов“.

Пост также предоставлял единственный источник медицинской помощи между фортом Керни и фортом Холл. В 1849г хирург оперировал четыре или пять жертв самострела, результат их собственной небрежности, в то время как четверо гражданских умерли от различных причин в течение следующего сезона. Поскольку много эмигрантов не были готовы к долгой поездке, армия начала запасать дополнительное количество некоторых основных продуктов, подобно муке, ветчине, бекона и сухофруктов, предназначенных для продажи путешественникам. Согласно одному источнику, в течение лета 1850г пост был буквально наводнен эмигрантами. Клерк Тата, Уильям Маккарти, отметил, что приблизительно 400 человек посетили пост только за один день. Но гребень волны быстро прошёл, и к июлю большинство путешественников было вне форта Ларами. Однако в форте продолжалась оживлённая торговля с местными индейцами.

Прежде, чем лето закончилось, приблизительно 52 500 человек прошли на запад, большинство из них - к золотым приискам Калифорнии.

Отряды, тем временем, были заняты патрулированием дороги к форту Керни и строительством. Несмотря на намерение майора Сандерсона закончить казармы к первой зиме, эта проблема досталась его преемнику. Капитан Уильям Скотт Кетчум жаловался как раз перед Рождеством, что, когда Сандерсон уехал в сентябре, ни одна постройка не была закончена, и что солдаты жили в палатках. С этого времени, рота G 6-ого пехотного полка была удобно размещена в одной из больших конюшен, а две роты Стрелков - в новом здании, предназначенном для одной роты. Пехота переместилась в одно здание, чтобы разместить четырёх офицеров, хотя здание все еще не было достроено.

Удвоенные усилия Кетчума закончились завершением трех складов, гауптвахты и печи для обжига кирпичей. Усталость положили основу для другого набора офицеров. С прибытием священника Уильяма Вокса в мае, потребность в жилье стала критической. Гарнизон был вынужден провести следующую зиму во временных и незаконченных строениях.

Однако форт Ларами был в постоянной готовности на Сухопутном Маршруте и играл все более и более важную роль в формировании событий на Северных Равнинах.

Глава 2

"Первыми пролили кровь на землю"

В то время как Сухопутная Тропа, возможно, была дорогой судьбы для белых, она стала предвестником менее многообещающей судьбы для индейцев, которые были удивленны длинными колоннами и толпами эмигрантов, проходящими через их страну. Холера, понятно, ужасала аборигенов. Хотя индейцы должны были досаждать нарушителям — они только наблюдали с повышающимся беспокойством. В течение первых двух лет, только один инцидент закончился смертью белого человека от рук индейца, и то убийство было приписано слепой ярости за потерю отца воина от холеры. 1

Только в 1851г, когда стало ясно, что устойчивый поток белых портит траву, рубит деревья и разгоняет дичь, дружественные северные шайенны начали останавливать караваны и требовать компенсацию. Их союзники, сиу, тем временем, оставались сравнительно пассивны. Все же, это был только вопрос времени до открытого столкновения.

Томас Фитцпатрик, "Сломанная Рука", искалеченный годами ранее, когда винтовка взорвалась в его руках, в 1846г был назначен индейским агентом на равнинах. Перезимовав в форте Бента на Арканзас, два года спустя Фитцпатрик встретился с лидерами некоторых южных племен и обсудил потенциал для соглашения, которое сократило бы межплеменные конфликты, определив племенные границы. Он также думал, что правительство должно выплатить компенсацию индейцам за потерю охотничьих угодий. Агент предложил, чтобы племена собрались для великого совета в определённом месте, как только он сможет обеспечить разрешение от недавно созданного Департамента.

В марте 1849г Фитцпатрик отправился в Cент-Луис, чтобы предложить свой план полковнику Дэвиду Митчеллу, бывшему мехоторговцу верхней Миссури, и ветерану мексиканской войны.

1. Индеец приблизился к человеку по имени МакДауэл на дороге около Скоттс-Блаф, приблизительно шестьдесят миль ниже форта Ларами, и выстрелил в него без предупреждения. После изучения убийства, лидеры племени решили, что сами накажут человека. Майор Сандерсон и отделение Конных Стрелков пришли в деревню, чтобы расследовать дело, но не предприняли никаких действий, когда узнали, что индейцы требовали собственного правосудия. Этот инцидент прошел без дальнейших неприятностей.

За исключением армейской службы в течение войны, Митчелл был главным агентом всех западных индейцев с 1841г. Хотя Митчелл согласился с идеей Фитцпатрика, он испытывал недостаток в полномочиях, чтобы одобрить это, и поэтому убедил Фитцпатрика отправиться в Вашингтон, чтобы добиться своей цели. И специальный уполномоченный Индейских Дел и военный министр с энтузиазмом приняли предложение о великом совете, но для достижения цели требовалось разрешение конгресса. Тем временем, Фитцпатрик возвратился на равнины с инструкциями, чтобы планировать конференцию в следующем году, и был обеспечен правительственными товарами на 5 000 $ на подарки для индейцев.

Хотя сенат планировал провести совет в 1850г, этот законопроект умер в Белом Доме. Однако, индейцы верили Фитцпатрику и поддерживали мир несмотря на увеличение потока эмигрантов и истощение бизоньих стад, необходимых для их пропитания. По политическим причинам, которые остаются неясными, Фитцпатрик был временно удален должности в течение следующей зимы, но был восстановлен в феврале, после того, как направил протест. Приблизительно в то же самое время, конгресс выделил 100 000.00 $ на проведение совета. На встрече с Митчеллом в Cент-Луисе было предложено провести совет в форте Ларами 1 сентября.

Влиятельный иезуитский миссионер отец Пьер-Жан Де Смет также был приглашён, чтобы вызвать северных индейцев. Это должен был быть великий совет, устанавливающий Великий Мир на равнинах. Фитцпатрик побывал на Арканзасе, по пути распространяя вести для племен, чтобы собраться в форте Аткинсон для великого совета. Хотя шайенны и арапахо с готовностью согласились идти к форту Ларами, кайова и апачи равнин отказались участвовать. Вернувшись в форта Ларами несколько недель спустя, Фитцпатрик разослал посыльных ко всем северным племенам. Серьезным недостатком к будущему успеху соглашения было исключение племен, вытесняемых из их традиционных стран в юго-восточной Небраске более агрессивным сиу. Пауни, омаха, понка и другие племена были дружественны, но не были включены в конференцию. Исключение этех плеиён подразумевало, что их враги сиу, шайенны и арапахо были свободны продолжать совершать набеги на них. В последнюю минуту Митчелл понял потенциальный эффект такой оплошности и сделал попытку убедить пауни сопровождать его к форту Ларами. Узнав это, сиу послали известие, что приветствуют появление своих злейших врагов, и что они будут немедленно атакованы и разбиты. Пауни разумно отклонили приглашение Митчелпа и не участвовали в совете.

Секретарь совета предложил армии собраться большими силами в форте Ларами, чтобы впечатлить индейцев мощью правительства, таким образом принуждив их согласиться на обязательный мир. Однако, армейское командование утверждало, что войска, требуемые для такого показа, были срочно необходимы в другом месте. Генерал Роджер Джоунс считал достаточным силы из двух рот конных стрелков и одной роты пехоты, чтобы сопровождать Митчелла, таким образом, увеличив гарнизон форта Ларами. Отряд Митчелла, включавший представителей Миссури и Нового Орлеана, Роберта Кэмпбелла и наблюдателя лорда Фитц Уильяма из Англии,

прибыл в форт Ливенворт 25 июля. Рота B Первого Драгунского полка служила эскортом.

Достигнув форта Ларами в конце августа, драгуны увидели, что животные Конных Стрелков и эмигрантов уже уничтожили растительность на большом пространстве вокруг поста. Чтобы найти достаточный фураж, они поднялись на четыре мили выше поста, на противоположную сторону реки, окружённую холмами и разбили “Лагерь Маклин” – бивак, использовавшийся драгунами тем летом.

Когда драгуны прошли вверх по течению, то приветствовались множеством индейцев, почти 500 палаток, уже разбивших лагерь поблизости. Сержант драгун Персиваль Лоу рассказывал, “Равнина между нашим лагерем и Ларами была заполнена индейскими палатками, главным образом сиу, но здесь были большие лагеря шайеннов и арапахо”. 2

Лагеря заполнили всю долину Ларами выше и ниже форта, пост был наводнен индейцами, самое популярное место, магазин, был переполнен мужчинами и женщинами, с нетерпением ожидающих начало торговли.

Из предосторожности, продажа спиртного была запрещена. Беспокойство было столь велико, что когда слухи достигли поста, Джеймс Бордо переправил спиртное из своего поста на южной стороне Норт-Платт на несколько миль ниже форта.

2. Татт также сообщил приблизительно о 500 палатках шайеннов, арапахо и сиу поблизости.

Фитцпатрик взял десять стрелков для проверки. Бордо был одним из тех нескольких давних французских торговцев, женатых на женщинах сиу. Поиск в Посту Бордо обнаружил только одну пинту виски, поэтому никакие действия не были предприняты. Если бы Фитцпатрик обнаружил большее количество, вероятно также ничего не сделал, он дипломатично хотел закрыть глаза на это из-за потенциальной ценности торговца как союзника.

Рядом расположилась группа приблизительно из шестидесяти шошонов(также называемых Змеи) из страны реки Ветра. Во главе с главным вождём и другом белых, Вашаки, они сделали великолепное появление, выстроившись во всем своём церемониальном наряде. Их сопровождали известный горец Джим Бриджер, который был для них переводчиком на совете. Из-за интенсивной вражды между шошонами и более многочисленными племенами равнин, они разбили лагерь выше драгун. Хотя все племена согласились прибыть на совет и поддерживать мир, шайенны напали на шошонов, убив и скальпировав двух мужчин. Предусмотрительно, половина драгун была начеку, чтобы предотвратиить неприятности.

В то время как индейцы продолжали прибывать, увеличивая лагеря с каждым днем, Митчелл с тревогой ожидал прибытия из форта Ливенворт нескольких тонн подарков и продовольствия. Без подарков индейцы не собрались бы на переговоры, фактор, который угрожал процессу соглашения. Караван, который отбыл больше чем две с половиной недели ранее, все ещё не появился. Поэтому Митчелл раздал несколько фургонов с товарами из форта Ларами для индейцев, чтобы начать совет. Огромные индейские лагеря с бесчисленными табунами разносили вокруг форта устойчивый запах человеческих и животных отходов. И все же индейцы продолжали прибывать. Поэтому Митчелл и Фитцпатрик решили перенести место совета. Они выбрали местность около устья Лошадиного ручья, приблизительно в тридцати пяти милях вниз по Платт. Мало того, что область обеспечивала достаточное место, траву и воду для большого собрания, Митчелл проницательно вычислил, что это сократит на два дня расстояние, которое пройдёт караван с подарками. Гонцы разнесли известие по лагерям и 4 сентября началось массовое перемещение. Две роты солдат начали движение, сопровождаемые сановниками и караваном с подарками. Позади них ехали верхом или шли пешком индейцы - мужчины, женщины, старики и дети, гнали тысячи лошадей и собак - в медленной, пыльной кавалькаде, которая простиралась на много миль вниз по долине. Две роты Стрелков замыкали шествие, оставив в форте только один гарнизон.

Колонна прибыла к новому месту следующим днем. Лошадиный ручей впадал в Норт-Платт с юго-запада. Другой меньший приток бежал с северо-запада, входя в долину почти в том же самом месте, делая это место превосходным для лагерей, с готовым доступом к воде. Капитан Кечум и рота G Шестого Пехотного полка наряду с ротой B Драгун, установила штаб на первой террасе к югу от Платт, ниже слияния Лошадиного ручья. Две роты Конных Стрелков разбили лагерь на той же самой стороне. Сиу, шайенны и арапахо разбили лагеря выше Лошадиного ручья, с обеих сторон реки и притоков. Шайенны выбрали южную сторону, сиу - северную, другие группы расположились везде, где могли найти подходящее место. Область ниже ручья, смежная с биваком штаба и караваном фургонов, был определена для шошонов. Поблизости Кечум определил место для совета. Митчелл установил свой собственный лагерь в местности, сформированной углом реки и Лошадиным ручьём, в то время как Фитцпатрик разбил лагерь выше по ручью.

Больше племён – вновь прибывшие Большие Животы, манданы, арикара, ассинибойны и черноногие - продолжали раздувать лагеря, увеличив численность индейцев до десяти тысяч. Десятки тысяч лошадей паслись на склонах холмов. На следующий день, в воскресенье, индейцы были информированы, что совет не может начаться, потому что это был магический день белого человека. Однако женщины сиу и шайеннов пришли, чтобы установить полукруглый навес для совета, недалеко от палатки Митчелла, сделав выход на восток, что было традиционно для лагерей индейцев Равнин. Банкеты, посещение и танцы продолжались весь остаток дня и вечера.

В понедельник утром выстрел гаубицы, разнёсшийся по всей долине, оповестил о начале переговоров. Со всей долины индейцы потянулись к большому кругу, где специальные уполномоченные ждали их. Вожди заняли места вокруг дерева, другие мужчины меньшего ранга расположились позади. Женщины и дети остались вне круга. Митчелл открыл совет, объяснив желание правительства сделать компенсацию племенам за потери, вызванные переселенцами.

Далее он объяснил, что правительство желает гарантировать безопасность белых, путешествующих через их земли и, чтобы достичь этого, требует право строить военные посты. Племена также должны согласовать границы своих охотничьих угодий, которые будут уважаемы всеми другими, таким образом устраняя традиционную вражду. Такое предложение угрожало основе культуры индейцев равнин. В дальнейшем, противореча индейскому укладу, Митчелл предложил, чтобы каждое племя выбрало одного главного вождя, через которого будут вестись переговоры. Взамен, они будут получать 50 000.00 $ в товарах и продовольствии каждый год в течение пятидесяти лет. Индейцы были озадачены странными требованиями.

Сделав такие предложения, Митчелл и Фитцжеральд предложили продолжить встречу на следующий день, позволив индейцам обсудить условия договора между собой.

В течение дня, молодые воины исполнили ложный бой и проводили парады, а остальная часть людей и пораженных солдат наблюдала.

На десятый день гаубица вновь созвала лидеров и главных мужчин на совет. Не много позже, лагеря были взволнованы новостями о прибытии кроу, традиционно дружественных белым, но исконных врагов сиу, совершивших 800-мильной переход с верховьев Йеллоустон. Для их лагеря было выбрано место, а их лидеров пригласили в круг совета, чтобы присоединиться к переговорам. Большинство обсуждений сосредоточилось на бедности племен и их желание видеть обещанные товары, которые все еще не прибыли. Отец Де Смет и Роберт Кэмпбелл также прибыли в конце того дня, наряду с делегацией кроу, минетарис, ассинибойнов и арикара. Мощное влияние Де Смета на всех индейцев понизило напряжение отношений на протяжении совета.

В последующие дни специальные уполномоченные старательно работали, чтобы выработать соглашения для племенных границ - трудная задача, поскольку это было странное понятие для индейцев. Хотя племена признавали основные границы охотничьих угодий, они были формальны, часто изменялись, поскольку одно племя часто вторгалось на территорию другого. Сиу были особенно агрессивены в этом отношении на протяжении более полувека. Кэмпбелл, Бриджер и Фитцпатрик, используя своё знание гор и рек, так же часто посещая различные племена, мягко подводили лидеров к согласию. День за днем переговоры продолжались, пока разногласия не были решены, и документ соглашения был готов к подписанию.

На семнадцатый день специальные уполномоченные и индейские лидеры собрались еще раз, чтобы подписать соглашение, даже при том, что не было пока еще никакого признака появления каравана с подарками.

Соглашение предусматривало, что Соединенные Штаты имеют право строить дороги и военные посты на индейских землях; все стороны согласились на “эффективный и длительный мир” среди собранных наций. Племена также признали границы других племён. Взамен, правительство будет защищать индейцев от ограблений белыми.

Территория форта Ларами была признана землёй сиу. Начиная в устье реки Белой Глины на Миссури, линия простиралась на юго-запад, к развилке Платт в современной Небраске. Далее граница проходила по Норт-Платт к Ред-Бьютт, около современного Каспера, Вайоминг, где Орегонский Маршрут отходил от реки. От этого места, граница поворачивала на северо-восток, к Блэк-Хилс, к истокам реки Сердце, и вниз по ней к Миссури (Бисмарк, Северная Дакота), и возвращалась к отправной точке. Короче говоря, область, охватывала всю западную Дакоту, Небраску и северо-восточный Вайоминг, таким образом, правительство признало их сравнительно недавнее требование области Блэк-Хилс. 3

Шайенны и арапахо населяли область к югу от Ред-Бьютт до истока Платт в Скалистых Горах и на юг и к истокам Арканзас, отсюда вниз по его течению к Переправе Симарон на тропе Санта-Фе. Затеи линия проходила назад, к развилкам Платт.

3. В конце восемнадцатого столетия регион Блэк-Хилс был занят арапахо, кроу и, несколько позже, шайеннами, после давления на них с востока. Только в течение 1820-ых сиу вторглись в эту область.

Совет закончился, а Митчелл более чем когда-либо хотел знать местонахождение запоздалого каравана с подарками из форта Ливенворт. Индейцы подписали соглашение с белыми и теперь хотели получить подарки, которые им обещали. Митчелл составлял список всех индейских вождей, записав их в относительном порядке старшинства - процесс, который потребовал несколько дней. Караван прибыл 20 сентября, и распределение подарков началось с выдачи каждому лидеру формы офицера, сабли, президентской медали и свидетельства в добрых намереньях. Самые высокие вожди получили форму генерал-майора, младшие вожди получили форму более низких званий, в соответствии с их положением и влиянием в племени. Впоследствии, лидеру каждой общины было указано место, где была сложена часть его товаров. Индейцы окружили груды пищевых продуктов, тканей, бус, посуды, одежды и пустяков всех видов для получения своей доли. После распределения подарков племена начали разбирать палатки и отъезжать в различных направлениях в поисках зимних стоянок.

Соглашение 1851г было изначально обречено. Почти каждое условие было невыполнимо, особенно выбор главного вождя, отвечающего за целые племена. Хотя это казалось совершенно логичным для белых, это не имело никакого значения для индейцев. Мужчины зарабатывали положение в общине военными успехами, щедростью и великодушием, а не понятием произвольного назначения. Как специальные уполномоченные выбрали главных вождей - остается загадкой. Иллюстрацией недостатка понимания правительства было его предположение, что соглашение было заключено со всеми тетон-сиу, когда только три племени – брюле, оглала, и Два Котла были представлены в совете. “Завоевывающий Медведь”, назначенный специальными уполномоченными вождём всех сиу, знал, что мог говорить только за собственное племя, брюле. Конечно, старые горцы знали этот аспект индейской культуры, все же они не высказали никакого возражения. Фактически, три других подписавшихся вождя также были брюле. Другие, представлявшие янктонаев, принадлежали к подразделению накота-сиу, которые жили далеко к северо-востоку и не имели никакого отношения к стране,

пересеченной Орегонским Маршрутом. Все же, формулировка четвертой статьи соглашения звучала, что в случае любых ограблений, подписывающие лица соглашаются давать компенсацию, допуская, что все общины тетон-сиу были связанны соглашением. Эта ошибка делала соглашение невыполнимым - факт, который стал очевидным очень скоро.

В то время как соглашение, возможно, успокоило белых, не было никакого способа установить мир среди индейских племен. Сиу, занявшие самую критическую часть дороги в результате собственного продвижения в область реки Платт, представляли самую большую угрозу эмиграции – и любой всесторонний мир зависел от их сотрудничества. Завоевание дополнительной территории держало их в состоянии конфликта с соседними племенами, особенно с пауни и кроу. Ранние конфликты с шайеннами были улажены через неофициальный союз и смешанные браки между этими двумя племнами. Так как племена сиу были самыми многочисленными и самыми мощными на Северных Равнинах, и демонстрировали значительный успех в доминировании над большей части региона западнее Миссури, они не имели никакого повода, чтобы прекратить движение, которое они начали десятилетиями ранее. Но этого было недостаточно, чтобы пустить под откос соглашение.

Короче говоря, не было ничего, чтобы запретить одному племени злоупотреблять установленными границами другого. Увеличивающаяся конкуренция за охотничьи земли, особенно за уменьшающуюся численность бизонов, была фактически центральным фактором, продвигающим межплеменные войны.

Специальные уполномоченные отправили документ сенату для ратификации, процесс, требующий нескольких месяцев, в течение которых условия были тщательно рассмотрены и обсуждены. Поправка к документу односторонне уменьшила период рент от пятидесяти до десяти лет, с президентским выбором, чтобы продлить платежи за дополнительные пять лет. Хотя соглашение было ратифицировано 24 мая 1852г, сенат рекомендовал отказать индейцам дать возможность рассматривать и соглашаться с изменениями. Почти год прошел перед тем, как заинтересованные племена ознакомились с изменениями договора, но, в конечном счете, они согласились с этим, хотя так ясно и не поняли, что правительство сократило свои обязательства. Индейское Бюро мудро взяло инициативу заключить контракт и поставить товары ренты в конце 1852г, после одобрения сената, вместо того, чтобы задержаться до того, как документ достигнет равнин следующей весной. Действуя по инструкциям от специального уполномоченного индейских дел, агент Фитцпатрик сообщал индейцам, что отказ одобрить поправку закончится отказом выплаты рент в будущем.

Хотя индейцы, вероятно, не понимали значения изменений в их культуре, соглашение также сообщило о начале их зависимости от федерального правительства.

Несмотря на недостатки, Соглашение форта Ларами 1851г, также известное, как Соглашение на Лошадином Ручье, установило мирные отношения на Орегонской Тропе. Сатлер Татт (Sutler Tutt), чья лицензия на торговлю в форте Ларами была возобновлена в 1852г, продолжал активно торговать с индейцами шкурами бизона и бобра. Он скупал так много шкур, что фактически, задерживал отгрузку в Cент-Луисе, потому что из экономии имел только двух грузчиков. Другие меньшие торговцы, среди них Джеймс Бордо и Джозеф Биссонет, из старых французских торговцев, населяющих область, купленные товары в форте Ларами хранили для перепродажи в собственных постах. Даже получение индейцами товаров ренты, не остановило оживленную торговлю с сиу. 4

4. Биссонет использовал магазин на Норт-Платт, к западу от устья ручья Оленей. Прежде он был связан с фортом на Платт, и был нанят Стивеном Керни переводчиком.

К тому времени, строения в форте увеличились и военное присутствие было безошибочным. Один путешественник в Орегон выражал восторг и удивление, достигнув форта Ларами тем летом:

Когда мы вышли к форту, он напоминал поселение. Каждый напрягал глаза, чтобы мельком увидеть белые поселения. Днём мы пришли, Ларами был очень красивым местом. Хотя это был понедельник, все мы останавились и пошли смотреть. Наши чувства походили на чувства моряка, когда он входит в порт после длительного плавания. Был магазин, бакалея, несколько жилых домов и форт. Форт [форт Джон] – длинное квадратное здание приблизительно 30 футов высотой со стенами приблизительно 20 дюймов толщиной, построенный из необожженных кирпичей; три или четыре орудия были установлены на стенах. Есть несколько маленьких комнат на внутренней части площади, и своего рода подъезд во внутренней части четырех или пяти футов вышины, настолько широкий, что шесть мужчин могут пройти в ряд. Около него – клуб. Он находится под охраной днём и ночь. Эта группа зданий расположена приблизительно две мили вдоль Платт, на притоке Ларами... Было приблизительно 60 солдат, разместившихся здесь, когда мы прошли. Все здания, казалось, были под охраной, когда мы были там. Я предполагаю, что это было сделано больше для формы, чем из необходимости. Солдаты находятся под абсолютным контролем офицеров. Они - главным образом мальчики и иностранцы. Они имеют синие кепи, белые штаны и короткие куртки. Внешние швы их штанов с синим лампасами, синие погоны на плечах. 5

Компания, составленная из нескольких инициативных местных граждан финансировала строительство моста через Ларами в 1851г. Это удобство позволило караванам легко переправляться через быстрый поток, если они желали платить требуемые пошлины и продолжить поездку на южной стороне Платт. Когда первый лейтенант Ричард Гарнетт получил назначение в пост в июле 1852г, он описал его как “недостаточно конструктивный”. Так как мост лежал ниже форта, правительство согласилось на охрану взамен на долю прибыли. Товарищество, однако, вступило в бурные споры, когда армия потребовала, чтобы мост был восстановлен и сделан для проезда по нему тяжелых фургонов.

5. Хотя армия приняла новую форму в 1851г, гарнизон форта Ларами носил одежду образца 1839г.

Действительно ли Гарнетт был успешен в усилии предоставить необходимый ремонт моста или стал немым наблюдателем следующей весной, когда ежегодный паводок его разрушил? Позже, тем летом, Сет Варт и его партнер Генри Майер, вероятно, оба члена первоначальной компании, договорились с армией о постройке нового моста через Ларами не далеко от его устья. В обмен на исключительное право обслуживать мост, владельцы платили армии пять процентов от общей прибыли. Пошлины, которые составили 2.00 $ для фургонов, телег, и других транспортных средства, и 3.00 $ для грузовых фургонов. Меньшие платы взимались за верховых лошадей. Военному персоналу разрешали использовать мост свободно.

Принимая во внимание, что Ларами была только пятьдесят ярдов шириной, разливаясь вдвое, несколько бродов в пределах мили выше слияния использовались в течение эры торговли мехом с доступом к форту Уильям, Платт и Джон.

В 1847г первые эмигранты мормоны установили еще один брод вниз по течению, в месте, где позже был построен железнодорожный мост. Армия устанавливала паром в том же самом месте вероятно в конце 1849г или в начале 1850г. Паром состоял из плоскодонной лодки, перетягиваемой поперек потока канатом. К весне того года правительство установило плату за переправу в 1.00 $ за фургон. Переправа, однако, оставалась опасной. Когда паром затонул 25 апреля, один человек погиб, а два дня спустя утонуло еще два человека. Другая обычная лодка была, наконец, заменена на баржу. 6

К июню, восемьдесят - сто палаток миниконжу во главе с Маленьким Храбрецом разбили лагерь на северном берегу Платт, недалеко от парома. Они спустились с Блэк-Хилс, чтобы присоединиться к своим родственникам брюле и оглала для летней охоты.

6. В 1850г сиу Медведь Грома свидетельствовал, что паром был там, где мост стоит сегодня. То, что традиционное пересечение Платт рядом с мостом использовалось в течение некоторого времени до прибытия армии, подтверждает квартирмейстер Энеем МакКей. Он заявил, что, когда он и эскорт Конных Стрелков с фургонами отбыли из форта Пьер 17 августа 1849г, “мы пересекли Платт сразу у форта.... ”; новый паром был установлен при пересечении Норт-Платт согласно контракту с Эноком Раймондом 9 мая 1854г. Раймонд был обязан держать хорошую плоскодонную лодку, укомплектованную не менее чем двумя мужчинами, а не продавать ликер или товары. Армия получала пять процентов собираемых пошлин.

Миниконжу в отличие от оглала и брюле не населяли ту часть страны и поэтому не имели никаких отношений с белыми торговцами около форта Ларами. Однако, община Маленького Храбреца время от времени спускалась в страну Платт в течение предыдущих двух лет. Немного позже воины миниконжу начали беспокоить проходящих эмигрантов, затрудняя их переправу, проезжая перед фургонами, и вымогая подарки. Ободренный успехом в запугивании белых, один воин остановил эмигранта, обыскал его карманы, и обнаружив письма, бросил их на землю и растоптал.

Солдаты около парома скоро были вовлечены в препирательство с сиу. Сержант Раймонд, отвечавший за сад на северной стороне Платт, обнаружил, что миниконжу взяли паром под свой контроль. Раймонд и его отделение немедленно отобрали лодку и послали известие Гарнетту, который, очевидно, решил не предпринимать никаких дальнейших действий. В тот же самый день, сержант возвратился к парому и обнаружил, что индейцы еще раз завладели лодкой. Снова Раймонд вынудил их оставить её. Но, когда сержант пересекал реку, один из воинов на берегу выстрелил в него, пуля ударилась вблизи лодки. Сержант Раймонд пошел в форт, чтобы сообщить Гарнетту об инциденте. Эмигрант, который был обыскан миниконжу, сопровождал его, чтобы свидетельствовать, что те же самые индейцы были вовлечены в обоих случаях.

Гарнетт решил, что дальнейшее игнорирование проблемы приведёт к неприятностям. Поэтому он приказал второму лейтенанту Хью Флемингу, взять всех свободных солдат, подойти к деревне и арестовать этого воина. Хотя Гарнетт был опытным офицером, Флеминг попал в форт меньше чем за год до того, как окончил Вест Пойнт. Несколькими днями ранее, он наконец получил постоянное назначение в шестую роту пехоты. Если индейцы не позволят арестовать зачинщика конфликта, Гарнетт приказал Флемингу захватить двух или трех заложников. 7

Флеминг собрал двадцать три человека из роты G, наряду с помощником хирурга Чарльзом Пэйджем, и вышел из поста около 8 часов вечера 15 июня. Достигнув реки, отделение испытало небольшую трудность при пересечении, но, в конечном счете, проследовало дальше, используя две маленькие лодки, которые они нашли поблизости.

7. Роберта Брук Гарнетт, виргинец, учился в американской Военной Академии с 1836 – 1841гг. По окончании, был назначен вторым лейтенантом в Шестой Пехотный полк, где служил в течение мексиканско-американской войны. Он получил звание капитана в 1855г, но оставил службу и присоединился к Федеральной Армии шесть лет спустя. Как бригадный генерал, он был убит в сражении при Геттисберге; подчиненный Гарнетта, Флеминг Хью Брэди, дипломированный на Запад в июне 1852г, после чего получил звание второго лейтенанта, ожидая постоянной вакансии. Конгресс подтвердил его назначение 9 июня 1853г, меньше чем за неделю до cтолкновения на пароме Платт, и, по всей вероятности, это известие еще не достигло поста. Флеминг продолжал служить в армии до отставки в 1870г.

Флеминг знал, что переводчик жил в индейской деревне, и послал Пэйджа за ним. Флеминг прошёл к деревне со всем отделением. Пробыв там несколько минут, он направил переводчика, чтобы найти Маленького Храбреца и сообщить ему относительно их миссии. Когда Флеминг узнал, что вождь отсутствовал, наряду с большинством воинов, он потребовал полную сдачу всей общины. Не удивительно, что “они все отказались подчиняться...” сообщил Флеминг позже.

Оставив сержанта Раймонда и четырёх солдат, лейтенант послал сержанта Перри и оставшихся мужчин, чтобы окружить палатки и предотвратить любую неожиданность снаружи. Эти два офицера, Раймонд, и остальная часть солдат смело вошли в центр деревни. Как только солдаты выдвинулись, индейцы бежали к близлежащему ущелью в тыл вигвамов, стреляя из ружей и луков. Мужчины Флеминга быстро ответили на огонь индейцев. Прогремело приблизительно тридцать выстрелов с обеих сторон. Стрельба закончилась так же внезапно, как и началась. Флеминг позже заявил, что он видел двух упавших воинов, в то время как другие сообщили о двух или трёх убитых или серьезно раненых. Но, к тому времени стемнело, и жертвы не могли быть подтверждены. Флеминг собрал своих людей и обнаружил, что все присутствовали и не пострадали. Два индейца были захвачены, и им связали руки. Флеминг и его отделение с пленными возвратились в пост.

Следующим утром Гарнетт послал за Маленьким Храбрецом, чтобы тот прибыл в форт на переговоры, но посыльный обнаружил деревню пустой. Индейцы собрались и ночью отбыли на север, к горам Бигхорн. Однако известие достигло Маленького Храбреца, после чего он и около шестидесяти его мужчин осторожно возвратились к форту Ларами несколько дней спустя, чтобы встретиться с Гарнеттом. Лейтенант был устойчив в своём подходе, недвусмысленно информировав миниконжу, что он сожалел об инциденте. Если они хотят быть друзьями, он забудет этот инцидент, но если они хотят быть врагами, он победит их. Маленький Храбрец ответил, что поступок солдат, вероятно, был правильным, по крайней мере, согласно обычаям белых, и он согласен забыть инцидент. Однако, когда они потребовали подарки, чтобы подтвердить сделку, Гарнетт отказался, на том основании, что такой акт признавал сиу потерпевшими. Его мнение относительно них, сказал он, будет зависеть от их будущего поведения. Как жест честных намерений, Гарнетт освободил заключенных и индейцы отбыли. Должно отметить, что миниконжу могли легко удовлетворить свою месть на любой из нескольких отдаленных партий солдат, типа тех, которые охраняли стадо, косили сено или работали в ферме на расстоянии в пятнадцать миль. То, что они не сделали этого говорит о том, что они не имели никакого желания далее накалять обстановку. 8

Столкновение у парома предвещало снижение прежде мирных отношений, которые существовали между армией и сиу до того времени. На юридическом основании можно утверждать, что миниконжу были нарушителями в стране Платт и, так как они не участвовали в соглашении 1851г, они не были обязаны поддерживать мирные отношения с белыми эмигрантами. Сомнительно, что гражданские жители или вооруженные силы разбирались в подразделениях сиу, не участвовавших в соглашении, особенно, когда индеец стрелял в солдата.

Большее значение дела лежит в сигнале, который был послан индейцам. Хотя дружественных брюле непосредственно не затронули действия Флеминга, они узнали об инциденте в скором времени. Никогда прежде войска Соединенных Штатов не выражали враждебных намерений к сиу, но перестрелка у парома Платт показала, что солдаты реагировали весьма решительно на сравнительно незначительную провокацию.

8. Флеминг сообщил, что “почти все воины отсутствовали”, когда солдаты прибыли. Это предполагает, что только несколько воинов были оставлены для защиты, поэтому Флеминг имел превосходство.

Несмотря на пассивное поведение после перестрелки, индейцы доверявшие агенту Фитцпатрику, три месяца спустя возражали о присутствии армии в форте Ларами. Военный пост, как им сказали, был размещен там для их защиты, "но теперь солдаты большого отца первыми пролили кровь на землю".

Это событие столь возмутило их, что они первоначально отказались подписывать измененное сенатом соглашение, Гарнетту пришлось лично объяснять обстоятельства его действий. Вожди сразу успокоились, но оставались подозрительны. Для офицеров, особенно лейтенанта Флеминга, который командовал постом после пагубного лета, инцидент у парома установил ложное понятие, что небольшое количество солдат, занявших агрессивную позицию, могли запугать сиу и привести их в покорность. Это мнение имело серьезные последствия для форта Ларами и, действительно, навсегда повлияло на индейско-правительственные отношения на равнинах.

Глава 3

“Неудачное Дело”

Начало 1850-ых отметило высокий поток эмиграции, движущейся на запад. За один только 1852г приблизительно 70 000 человек прошли форт Ларами, и более чем половина от этого числа прибыли в следующем году. За эти шесть лет, когда подсчет начался, четверть миллиона американцев прошли по равнинам в Орегон, Калифорнию и Юту. Орегонская Тропа была отмечена облаками пыли, поднятыми правительственными грузовыми фургонами Дэвида Валдо и Брауна Расселла - 626 грузов за один год из Ливенворта до фортов Керни и Ларами.

Ежемесячные отправки дилижансов, также изменяли маршрут в неоперившейся попытке связать нацию с ее новыми территориями. Лето 1854г засвидетельствовало появление новых трансконтинентальных почтовых контрактов Уильяма МакГру и Джона Ризайда, чтобы заменить маршрут Вудсон-Солт-Лейк-Сити. К ним присоединялись братья Хокадэй, Джон и Исаак, которые предложили перевозку пассажиров вместе с доставкой почты. В каждой поездке использовали легкий фургон для почты и дилижанс для пассажиров. К июлю МакГру установил шесть станций между рекой Биг Блу в Канзасе и фортом Бриджер. Одна из них была расположена в миле ниже форта Ларами. Станции предоставляли ночлег наряду с пищей, но на длинных отрезках перевозчики, проводники и пассажиры разбивали лагерь.

Все же, несмотря на большой объем движения, сиу соблюдали соглашение. Однако индейцы стали нищими и неприветливыми, особенно когда путешественники не могли одарить их сахаром, кофе или другими товарами. Распространилась практика останавливать караваны эмигрантов и требовать дополнительное продовольствие за проход по их земле. Армия, тем временем стала настолько самоуверенной в том, что соглашение страховало мир, что две роты Конных Стрелков были перемещены из форта Ларами, оставив только одну роту пехоты.

Отмечая это, cпециальный уполномоченный Индейских Дел Джон Витфилд заметил:

Военные посты, расположенные в этом агентстве - совершенные неприятности. Идея, что одна рота пехоты может оказать помощь и защиту эмигрантам, которые проходят это агентство - полная ерунда. Они не смогут защитить себя дальше чем может добить их оружие; они не производят никакого эффекта на индейцев, которые не ув